Что это? Это жилые квартиры и частные дома, расположенные на… балконах. Если присмотреться к фото, можно увидеть, как на открытых площадках уютно разместились гаражи, дома и обычные квартиры. Китай – действительно страна прогресса. Что думаете об этой идее?
— Как же вы могли так поступить? Он же и ваш тоже. Родной внук! Не понимаю. Неужели ненависть ко мне переросла все, высушила ваше сердце, как пустыню? Маленький ребенок. Чем он вам помешал, Маргарита Петровна? Хотите, я встану на колени? Вот, встал. Давайте, ноги вам поцелую. Хоть что сделаю. Только скажите, где он. Умоляю вас! — говорил высокий темноволосый мужчина по имени Дмитрий и рыдал.
Еще каких-то 2 часа назад он был абсолютно счастлив и спокоен. А потом принесли записку. Приехал на встречу с человеком, которого не видел 20 лет. И еще столько же бы не видеть, если честно.
Мать Марины. Женщина, которая разрушила их жизни. И делала все, чтобы разлучить. Выживи Марина — уехали бы подальше от ее мамаши. Куда угодно. Но не сложилось.
А ведь он ее любил. Так, что до сих пор ныло сердце, хотя столько лет прошло. Но гамма тех чувств, летящий вихрь черемухи, все краски того времени были с ним всегда. А главное — чувство вины. Не уедь от тогда, может, все было бы по другому? Он же даже не смог попрощаться со своим малышом, увидеть его. Хотя бы раз, чтобы сохранить в памяти дорогие черты.
— Ты погубил мою дочь. Не свяжись она с тобой, быдлом, была бы жива! Убирайся и не возвращайся больше никогда, — презрительно сказала ему тогда Маргарита Петровна.
— Да я же не знал. Ей же рожать было по срокам через 2 недели еще. Я поехал, чтобы заработать. На приданое маленькому. На жизнь нам, — шептал он.
— Заработал? Голодранец, голытьба. Где были Маринкины глаза, когда она с тобой связалась? Вон, сын Савельева за ней ухаживал. Связалась с подзаборным, иди отсюда! — и женщина вытолкала его за дверь.
Марина была ему не парой. Дочка мамы, заведующей универмагом. И папы начальника. Умница и красавица. Случайная встреча. Но любовь не спрашивает порой ни чинов, ни кошельков. Она просто приходит. И несмотря на внешнюю хрупкость, Марина боролась со всеми, кто был против. И улыбаясь, говорила, что потом они успокоятся и примут его.
А как он радовался, когда узнал, что будет малыш! На руках Маринку носил. Имя вместе придумали — Александр, Сашенька.
Теперь он знал, куда идти повидаться с Мариной. Посмотреть на фото. Посидеть в тишине. Но где лежит его малыш, не знал. Маргарита Петровна так и не сказала.
Потом приходили сны. Часто видел Марину. Она все пыталась ему-то что-то сказать. Может, упрекнуть в том, что оставил ее одну?
— Приснись мне тоже, сынок. Приснись! — просил он каждую ночь.
Но не видел его. Никогда во сне. Однажды удалось поговорить с одной медсестрой, через общих знакомых.
— Красивый был ваш малыш. Сама удивляюсь, почему все пошло не так? Ой, у него пальчик был, как у вас! Маленький, но чуть кривенький. И родинка на нем в форме звездочки! Я еще тогда обратила внимание! — говорила девушка.
— Вы не могли бы еще что-то о нем рассказать? Хотя бы немножко! — умолял он.
— Больше не знаю ничего, к сожалению. Меня перевели в другое отделение. Извините, — последовал ответ.
Дмитрий жил. Надо же жить. На автомате ел, пил, дышал. Смог заработать денег, занимался торговлей.
Через пять лет после того, как не стало Марины, женился. И все мечтал, как жена Олеся родит ему малыша. Он назовет его Сашенькой. Круг замкнется. А потом как приговор — не будет у нее детей.
Олеся со страхом смотрела на него. Молодой, успешный. Он с легкостью найдет ту, которая родит ему хоть троих. А она… Больная. Не нужна будет.
Подошел, обнял. Посадил на колени, стал укачивать, словно ребенка.
— Успокойся. Не терзай себя, все хорошо будет, — только и шептал.
А сам смотрел далеко-далеко. Будто сквозь нее. Вот и наказание. Его не было рядом, когда Сашенька родился. Не уберег его. Теперь детей не будет. Что ж делать, смириться надо. Марина, Марина. Простишь ли ты меня когда-нибудь? За то, что снова пытался любить, жить. Иметь детей. Не вышло. И не поймет никогда Олеся, что нет в нем любви больше, только тень.
А Олесе завидовали подружки. Муж красавец, с деньгами. Она детей не может иметь — и не бросает, пылинки сдувает.
Так и жил Дмитрий. Пока не та записка. И встреча. Маргариту Петровну узнал с трудом. Постарела она сильно. И жила, судя по всему, уже не так хорошо. Годы притупили боль. Он ее простил. Все же мама Марины. И с порога стал говорить, что готов помогать, если что надо. Лекарства, санатории. Она смотрела на него, не мигая. В глазах — все та же ненависть.
— Помочь хочешь? Деньги мне хочешь сунуть свои? Разбогател, голодранец! — прошипела.
— Да зачем же вы так? Я же от души. Мне не жаль. Может, хватит уже? Не чужие люди друг другу. Во имя Марины, — начал он.
Но она перебила, затряслась вся:
— Даже имени не произноси! Женился, забыл дочку-то мою. Так я и знала! Проходимец! Голытьба!
— Я не забыл. Каждый день помню. И люблю. Зря вы так. Помощь понадобится — знаете, где меня найти.
Повернулся, чтобы уйти. И услышал:
— А ведь он жив. Твой сын жив!
— Злая, мстительная. Хочет больно сделать. Просто так говорит. Надо уходить, — промелькнуло в голове.
Но душа рванулась, встрепенулась. И вот он уже возле нее. Умоляет, просит. А она смеется. Никого не пожалела. Даже родного внука. Как же так? Что делают люди? Ненависть выходит из берегов и топит все живое и любимое.
— Где он? Скажите, умоляю! Я бы только посмотрел, хотя бы издалека! Что он счастлив. Что с ним все хорошо, есть ли в вас хоть что-то человеческое? — умолял Дмитрий.
Не сказала. Только смеялась безумным смехом. Тогда он и решил, что умом повредилась. И специально все придумала.
Впервые решился на разговор с женой. Рассказал ей все. Про Марину, сына. Олеся вначале молчала. А потом выпалила:
— Надо искать мальчика, Дима. Вдруг она не врет? Надо искать!
— Мне кажется, специально это. Чтобы меня еще помучить. Ну какая нормальная бабушка избавиться от родного внука? Не верю я, — он сидел, бессильно уронив голову.
— А если правда? Только вот зачем это делать? Не понимаю, — откликнулась Олеся.
— Она отомстила. 20 лет я не знал, что сын жив, что его отдали в чужие руки. У него пальчик особенный, найду, если что. Вот подлая, — и Дмитрий решительно поднялся.
Только поиски ничего не дали.
Прошло еще 15 лет. Он платил деньги, пытался найти участников тех событий. Ездил по детдомам. Ничего. Понял, что снова обманули.
А потом раздался тревожный звонок. И он снова поехал к ней.
В беспамятстве была уже мать Марины. Его не узнавала. Несколько раз приезжал. И уже не спрашивал ничего, просто стоял рядом. Надо прощать. Даже тех, кто ненавидел тебя всю жизнь.
Открыла глаза, он протянул руку. Сжала ее. И выдохнула:
— Он здесь… Саша.
Вот и все. И можно жить дальше. Бабка заговаривалась уже. Нет Марины, нет сына, нет ее. А ему надо продолжать жить. Ради жены. Ради того, чтобы когда-нибудь, не в этом мире, так в следующем, встретить своего родного мальчика, обнять его.
— Узнать бы только тебя, сынок, — прошептал Дмитрий и вышел.
В тот день его друг на дачу пригласил. Попросил принести дров. Зашел в сарай. Темно, пока шарил в поисках выключателя — задел о гвоздь палец.
— В больницу надо, Дим! Давай, довезу!
В коридоре большая очередь. Но шустрая старушка, увидев, как он красные бинты на вытянутой руке держит, вмиг постановила — вперед пропустить! Остальные не возражали.
— Хирург очень хороший! Мы к нему загодя занимаем! Есть другие, а идем к этому! Врач от Бога! Золотые руки, — прошептала старушка.
Дмитрий не боялся. Что ему какой-то палец? Смешно. Сроду в больнице-то не был, даже с насморком. Здоровье у него на зависть всем.
Вошел в кабинет. Молодой мужчина, стоящий у окна, приветливо улыбнулся, подошел. Взял перчатки и стал надевать их. Дмитрий горько засмеялся. Нет, так не бывает. Просто не бывает в нашей земной, жестокой порой жизни. Здесь, рядом с ним? Столько лет?
— Вам плохо? Потерпите немного. Сейчас поможем! — доктор стал осматривать руку.
И вдруг тоже замер. Поднял на него глаза. У него были глаза матери. Марины.
— Здравствуй, Сашенька. Здравствуй, сынок, — только и смог сказать Дмитрий.
— Надо же! А я все думал, откуда палец такой. Необычный. Особенный. Звездочка эта. Как у вас, — произнес Саша спустя несколько часов, выслушав сбивчивый рассказ отца.
— Что ж мне этот гвоздь не встретился 15 лет назад! Сколько времени потерял. А ты всегда был рядом, тут, в нашем городе, — Дмитрий все держал сына за руку, словно боялся, что тот растает в воздухе.
Выяснилось, что воспитывали Сашу друзья Маргариты Петровны. Их дочки и внучки тоже при родах не стало. Что не родной, рассказали совсем недавно. И Маргарита Петровна частенько бывала у них в гостях. Раньше просто сидела и наблюдала за ним. А потом вдруг изменилась. Стала приносить подарки, часто брать мальчика на прогулку. Только кем приходится ему, так и не рассказала.
— Да, не смогла бабушка тебя как меня ненавидеть. Хоть и пыталась. Выходит, было в ней что-то человеческое! — усмехнулся Дмитрий.
Олеся как обычно ждала мужа у окна. И вдруг увидела, как он идет с кем-то вдвоем. Засуетилась.
— Мог бы предупредить, что гости. Я бы побольше всего приготовила. Пирог хоть на скорую руку сделать! — сказала сама себе.
Открылась дверь. Молодой мужчина рядом с мужем кого-то ей очень сильно напоминал. А Диму своего она не узнавала. Сколько живет — никогда не видела у него таких глаз. Счастливых, сияющих. Неужели прошлое отпустило? Не мучает больше? Еще раз посмотрела на его спутника. И вдруг поняла. Он улыбается также. И смотрит также. Хотя глаза другие. А вот взгляд, привычка вскидывать бровь, ямочка на щеке — это отцовское.
— Милая, познакомься. Это Саша, мой сын! — с гордостью проговорил Дмитрий.
© Copyright: Татьяна Пахоменко, 2020
АВТОБУСНАЯ СТАНЦИЯ
Они там выросли. Сперва приблудился щенок, а потом серый игривый котёнок. И водилы автобусов их приютили. Поселили в маленькой подсобке. Подкармливали и научили работать. А работа у них была несложная, но очень ответственная.
Они провожали и встречали автобусы. А потом некоторые водители доверяли им проверить салон. Кот и пёс с умным видом обходили каждое сидение и обнюхивали пол. Выйдя наружу, они важно кивали водителю и тот улыбаясь закрывал автобус.
Короче говоря, у них были обязанности. Которые они очень четко, ответственно и серьёзно исполняли. Когда прошло три года, никто в автопарке уже и не представлял себе, что когда-то было иначе.
Кот и пёс сидели всегда под небольшим навесом в нескольких метрах от ворот и кивали всем автобусам, выходившим в рейс. Водители махали им и улыбались. Это считалось хорошей приметой. И, правда. В этом автопарке за эти годы не случилось ни одной аварии.
Пёс. Большой, черный, беспородный, считал себя покровителем серого, упрямого и вредного кота, а тот.
Тот считал собаку своим придатком. Ну, куда денешься. Не выбрасывать же его на улицу. Да и ближайший родственник, как-никак.
-Такая у нас работа. Говорил пёс. Мы очень важные. Эти водители без нас никуда. Мы выпускаем их в рейс. Без нас с тобой ни один автобус бы не выехал.
-Без меня, точно. Соглашался кот. Так что, стой рядом и не дёргайся, а то позор один от тебя.
Пёс улыбался и норовил лизнуть кота в нос. А тот морщился, плевался и ворчал.
-Тоже мне. Развёл тут собачьи нежности.
Этой осенней ночью сорвало часть крыши навеса. И дождь холодный, с резким ветром проникал внутрь. Пёс и кот сидели под пронизывающими каплями, и выполняли свою работу – выпускали автобусы. Они не могли пропустить этот день. Ведь это была их работа. Их кормили, и они работали.
Так они привыкли. И иначе быть не могло.
На следующий день кот заболел. Он опять сидел рядом со своим псом, кашлял и чихал. Из его глаз и носа текло.
Пёс смотрел на него взволнованно, и всё время просил уйти в их подсобку.
-Противная серая кошка. Говорил пёс. Противная кошка, иди в дом. Я сам выпущу автобусы. Иди. Прошу тебя.
-Нет, нет. Не могу, говорил кот и кашлял. Ты не справишься один. Их много. Я тебе помогу.
Но на следующее утро кот не смог встать. Он лежал и от него полыхал жар. Он бредил и всё время говорил, что надо бежать, ведь пришло время работать. Кот сильно кашлял, чихал и пёс.
Пёс побежал просить помощи у того, кто мог помочь. У водителей – людей. Он бегал между ними и хватал зубами за штаны. Он просительно заглядывал им в глаза и скулил. Он показывал всем видом, что надо идти с ним. Но водителям было пора в рейс и они досадливо отмахивались от надоедливой собаки.
Они уходили. Они садились в автобусы и уезжали. Никто даже не обратил внимания на просьбы черного пса. И тогда.
Тогда он вдруг понял. Так. Очень отчетливо понял. Что может потерять своего единственного друга. Нет, не друга. Самого ближайшего родственника. Своё второе я. Нет, первое. И зачем тогда ему жизнь. Зачем. И он.
Пёс выскочил на середину площади. Между выезжающими автобусами. И закрутился. На одном месте. И завыл. Так отчаянно и безнадёжно. Что автобусы на миг остановились, но потом.
Потом опять поехали. И только один. Один, последний стал и из него вышел молодой водитель. Он работал недолго. Всего лет пять. И он.
Подошел к собаке и наклонившись погладил.
-Что такое, дружок? Что случилось? Где твой друг-кот? Спросил он и собака. Бросилась к нему в ноги. Пёс закрутился и посмотрев в глаза парню побежал к подсобке.
-Стой, крикнул начальник смены. Немедленно стой. Если ты немедленно не выйдешь в рейс, то я уволю тебя и возьму другого водителя.
Парень на секунду остановился. Но. Но из подсобки донёсся жалобный вой и парень решился.
Он вытащил из кармана пропуск и отдал начальнику. Потом. Скорым шагом. Даже бегом, направился к подсобке. Там он увидел большого черного пса, облизывавшего маленького, серого кота с закрытыми глазами.
Мужчина присел и поднял пушистика. Кот был горячий, и его сердце билось неровно и бешенными толчками.
-Ах ты, бедняга. Сказал парень. Простыл сильно. Ну, ничего. Он посмотрел на пса и сказал. Мы поможем. Мы обязательно поможем.
Завернув кота, от которого шел пар в куртку, он побежал к своей машине. Они успели к открытию вет клиники в центре города. Врач поставил систему с поддерживающими витаминами и сделал несколько уколов.
Парень и пёс просидели до позднего вечера в клинике. Пока врач вёл приём и время от времени помогал ещё чем-то, тяжело дышащему коту.
Поздно вечером дыхание кота стало ровнее и спокойнее. И врач разрешил забрать его домой. Вместе с системой и пачкой лекарств.
Ночью они не спали. Парень сидел в кресле напротив кровати, на которой лежал маленький серый кот и пёс. Пёс свернулся клубочком вокруг своего родного кота и внимательно слушал биение его сердца.
Никто не заметил, как они уснули. Они спали, сморённые волнением, усталостью и беспокойством, а утром.
Утром, вдруг кот открыл глаза и первое, что он сказал, встав на лапы и пошатываясь от слабости.
-И кто сказал этой гадкой, черной собаке, что она может спать положив на меня голову? Я что, уже подушка?
Пёс взвизгнув от радости, бросился облизывать своего пушистика.
-Фу. Гадость какая, зашипел кот и стал плеваться, но.
Закашлялся и упал. Пёс немедленно улёгся возле него и положил голову.
-О. Господи и за что мне эти муки, сказал кот слабым голосом и уснул.
-Вредная, противная, моя кошка. Ответил пёс и лизнул кота в нос.
Парень смотрел на них и улыбался. Он чувствовал себя удивительно хорошо. И его даже не огорчало то, что он потерял работу.
Через три дня позвонил телефон. Кот уже ходил по квартире, и пёс всё время сопровождал его. И из-за этого кот страшно ругался.
-Ты там, как? Раздался в трубке голос бывшего начальника из автобусного парка.
-Да, ничего. Ответил парень. Собираюсь искать работу.
-Не стоит. Сказал начальник. Мы тебя ждём. Ты уж, извини. Я погорячился и был неправ. Приходи на работу на следующей неделе с понедельника. Придёшь? Приходи, пожалуйста, а то мужики меня со света сживут.
Парень улыбнулся и согласился. На следующей неделе. В понедельник. С утра.
Парень вошел в знакомый ему автобусный парк. Автобусы стояли один напротив другого. Нос к носу. И у каждой передней двери стоял водитель. Немного впереди.
Парень шел между ними, а они стояли и смотрели на него. Они ничего не говорили, а потом.
Потом стали хлопать. Молча. Они ничего не говорили. Такой народ, эти водители. Не любят болтать.
Парень подошел к своему автобусу. Вошел внутрь и запустил двигатель. И автобусы стали выезжать на маршрут.
А кот и пёс лежали у него дома на кровати и кот.
Страшно ругался. Он говорил, что пёс своим лизательным поведением позорит его, а пёс.
Пёс был абсолютно счастлив. Дом, свой человек и любимый кот рядом. Что ещё нужно собаке для счастья?
Да ничего.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
— Ну раз ты к нам надолго, значит уже не гостья. Так что, Наташка, бери тяпку и на огород, картошку огребать — заявил рано утром дядя Гриша за завтраком.
Наташа даже рот открыла от удивления: не за тем она пёрлась такую даль, чтобы огороды обрабатывать.
А ведь, когда дядя Гриша с семьей в прошлом году в гости приезжали, она им такую культурную программу организовала! Столько денег потратила…
А они — вон как отблагодарили?
Наташа со злостью взяла тяпку и вышла на огород.
И ахнула!
Бескрайнее картофельное поле, казалось, тонуло на горизонте.
Тетка Оля и дядя Гриша уже вовсю работали, а Наташа все не могла прийти в себя…
Сюда она поехала по совету мамы.
Ну всем иногда мужья изменяют.
Но когда Наташа застала своего с соседкой, у нее началась депрессия.
И, главное, слез-то не было. А была какая-то тупость в голове.
Сядет чай пить, отключится…А когда в себя придет — перед ней чистая кружка стоит.
Или книгу возьмёт, а буквы в слова не складываются…
Думала, что всё, хана, пора к психиатру идти, но мама отговорила.
— Ты к дяде Грише съезди. Погости, позагорай, в речке покупайся. Там ещё родник есть, говорят беды отводит…
Вот она и поехала.
Сначала на поезде сутки, потом шестьдесят километров по щебенке.
Деревня была небольшая, но красивая.
Много зелени, одуряющие запахи разнотравья.
«Вот тут мне и вправду полегчает» — подумала она, пока шла к дому родственников.
Зашла на двор, дверь приперта поленом.
Наташа поставила чемодан и пошла искать хозяев.
Но обойдя все постройки, побегав от агрессивного петуха, ей пришлось присесть на крылечко и ждать…
Опять накатила тоска.
Ну почему у нее, умницы и красавицы, всё так нелепо в жизни?
Вроде в детстве потрясений не было. Жила с родителями и бабушкой.
Единственное дитя в семье. Все лучшее ей и для нее. Над ней тряслись, оберегали.
Поступила через папины связи в престижный университет, где она блистала.
Не знаниями, конечно, а модными вещами и яркой внешностью.
Кавалеров было — любого выбирай.
А она выбрала самого непопулярного.
Приезжий, в очках, худой до неприличия.
Зато умный.
Ну, не пара он ей был, об этом говорили все.
Но она привыкла добиваться того, чего очень хочет.
Влюбилась в него, ходила хвостиком.
Познакомила с родителями.
Те, ясно дело, удивились — не таким они представляли себе избранника своей дочери.
Но и свадьбу справили, и квартиру подарили.
Вот тут и выяснилось, что Наташа делать толком ничего не умеет.
Все делал Саша.
И убирал, и готовил.
А она ластилась к нему:
— Ну, прости свою кошечку!…Вот увидишь, я всему научусь…
И ведь попыталась.
С помощью интернета стала учиться готовить. Но в итоге оказалось, что лучшее, что она умеет, так это воду кипятить…
Со стиркой тоже не получилось.
Казалось, закинул грязное, вытащил чистое. Погладил и в шкаф.
Но после того, как после ее кружевного белья бирюзового цвета, все рубашки Саши стали непонятного цвета, стирку ей запретили.
Так же с уборкой. Пол помыла — разводы везде.
Пылесос ее вовсе бесил, ломался после десяти минут уборки.
А соседка Надя женщиной была простой и хлебосольной.
Часто приносила пироги или ватрушки.
Говорила, что привыкла на большую семью готовить, вот и получается много.
Это сейчас Наташа поняла, что она хитростью Сашу прикармливала.
Ну, чтобы из семьи его увести.
Ей даже в голову не пришло, что вот они и были парой.
Выросли на периферии.
Без блата завоевали столицу. При этом работали, не покладая рук. Они все умели, все могли.
И подъезды помыть, если кушать нечего. И за больным человеком ходить, терпя его капризы, ради крыши над головой…
…Раздумья Наташи прервали хозяева.
Дядя Гриша воскликнул:
— О, Натаха в гости приехала. Добре!…А чего на крыльце сидишь? Дверь не заперта…Зашла бы, отдохнула с дороги.
Наташа стала оправдываться:
— Да мне неудобно было…Всё-таки не свой дом…
Дядя Гриша открыл дверь и сказал:
— Прошу в наш дом. Ольга, иди зови гостей, все-таки племяшка приехала…
Тетя Оля, молчаливая женщина, кивнула головой.
И скоро дом набился гостями, которые с любопытством оглядывали городскую.
Наташа переоделась, одела короткий топ и шортики.
Дядя Гриша крякнул, глянув на ее наряд, а тетя Оля нахмурилась.
Но оба тактично промолчали.
Вскоре Наташе стало скучно.
Поохав немного, да поговорив про городскую жизнь, гости, казалось, забыли о ней.
Затянули свои заунывные песни о том, что любила, а потом разлюбила…
Из молодых за столом было двое парней, явно младше ее. Но те, не стесняясь, пригласили погулять по деревне.
Она отказалась. Ходить с сопливым мальчишками и любоваться темнотой ей не хотелось.
После дороги ей хотелось спать.
Что она и сделала, устроившись в кресле возле телевизора…
…А рано утром ее разбудила тетя Оля.
Наташа не помнила, как оказалась на диване, накрытая пледом.
— Вставай завтракать, племянница — сухо сказала та и Наташа посмотрела на часы.
Да она сроду в шесть утра не вставала.
А тут неудобно капризничать и она вышла на кухню.
Дядя Гриша вовсю уже уплетал яичницу с салом.
Крынка с парным молоком и пышные оладьи стояли на столе.
Наташа скривилась — она завтракала свежесваренным кофе и тостами с джемом.
— Чего стоишь, айда за стол. Подкрепляйся, до обеда ещё далеко. Вчера забыл спросить, ты надолго к нам?
Наташа села за стол и вяло ковыряя яйца, хмуро ответила:
— На недели две или месяц…
Вот тогда дядя Гриша и сказал, что раз так, то пора и поработать…
Первый день Наташа помнила плохо.
На руках от тяпки, сразу надулись волдыри.
Спину ломило и жгло от солнца.
Родственники, привыкшие к физическому труду, споро шли вперёд, а Наташе хотелось упасть и заплакать.
Потом был небольшой перекус на веранде.
Но девушке ничего не лезло в рот.
Она только с жадностью пила холодный и вкусный квас.
— Зря не ешь, сил не будет — заметил дядя Гриша, доедая вторую порцию горячего борща.
— Не могу. Аппетита нет — ответила Наташа.
— Ну как знаешь — откликнулся тот и сказал тётке Оле — Наташка пусть посуду помоет, а мы пойдем сено поворошим, чтобы лучше подсохло. Справишься, племяшка?- и подмигнув ей , вышел.
Она вслед показала ему язык.
Налила в таз воды и стала искать моющее средство. Его не было.
А посуда жирная, ее в простой воде не отмоешь. Наташа подумала и добавила соды, помогло, но не очень.
Добавила кипятка и дело пошло.
После того, как последняя тарелка была домыта, она со слезами посмотрела на свои руки.
Они были красными, маникюр наполовину ободран, а на мизинце вообще ноготь сломан.
А потом опять было бескрайнее поле картошки.
Уже ночью после бани, она засыпая, твердо решила , уехать домой.
Но дядя Гриша, казалось читал ее мысли:
— Чё, домой захотела? Только давай завтра. Автобус не каждый день ходит. А сегодня давайте за ягодой. У нас лесная смородина, словно мед. И матери отвезешь гостинец.
Пришлось Наташе согласиться.
Ягоды и вправду были вкусными.
Сочными, крупными.
Она сначала ела, а только потом стала собирать.
Так ягодка за ягодкой, она заблудилась.
Котелок полный, а родственников нет.
Она стала кричать. Тишина.
Слезы потекли из ее глаз.
— Чего ревешь? — вдруг спросил кто-то.
— Заблудилась — по детски, всхлипнула она и подняла глаза.
Перед ней стоял высокий мужчина с широкими плечами.
Если она в детстве представляла принца, то сейчас он стоял перед ней.
— Это ты к Акимовым приехала? — спросил он низким голосом.
— Да — робко сказала она.
— Ну пошли, провожу — и пошел впереди нее, она посеменила следом.
Вечером она распросила дядю о своем спасателе.
Тот прищурился:
— Понравился? Он всем нравится.
С него даже картину одна дамочка рисовала. Все пыталась его в город отвезти, Иван ни в какую.
Он подкидыш. Его тётке Гале, какая то бестолковая мать подбросила.
А у той и самой трое было, но и этого приняла. Вырастила, выкормила.
Сама же видела, какой богатырь.
Вот только не жениться до сих пор.
Ему какая-то цыганка ляпнула, что женится он на той, у которой где-то родинка будет. Где, честно, не знаю.
А думаю, набрехала она ему в три короба, а он ждёт. Так и останется бирюком на всю жизнь — закончил он с усмешкой.
А у Наташи была родинка на пятке, большая.
Она ее стеснялась очень, поэтому обувь носила только закрытую. Она пыталась ее вывести, но ее убедили, что это проблематично.
Она и стала ее маскировать. Обувью, носками.
А тут пошла она на речку искупаться, да по незнанию в омут попала.
Уже теряя сознание, она почувствовала, что сильные руки подняли ее наверх.
Когда она очнулась, то увидела Ивана.
Тот держал ее за ногу и разглядывал родинку.
Потом взял ее на руки и легко понес в дом дяди.
Зашёл в дом и сходу сказал:
— Прошу руки вашей племянницы. Она моя суженная, которую я всю жизнь ждал!
Наташа спрыгнула с его рук:
— С ума сошел? Я в город завтра уезжаю, какое замужество? Ни за что!
И ушла в комнату.
Через три года, беременная женщина, держа за руку годовалого сына, стояла у края покоса.
— Ваня, Иван. Мы тебе еды принесли.
Из кустов вышел мужчина и легко подхватил женщину на руки.
— Наташка, с ума сошла? Тебе рожать скоро, а ты в такую даль пришла!
Она счастливо прижалась к его плечу.
— Потому что люблю…
Марьяна Рассказчица.
