То, что завтра его жизнь изменится — Варяг, конечно, не знал. Как всегда, с первыми лучами солнца, он открыл глаза, окинул взглядом территорию. Все в порядке, тихо. Голуби тихонько ходят у небольшой лужи. Их он не гонял. То есть раньше, конечно, мог — с громким лаем, разогнать ленивых голубей, и еще долго носиться по кругу, гавкая, будто пытаясь взлететь. Но, сейчас — и лапы уже не те, и веселья эта беготня Варягу уже не доставляла.
Он вышел из своей старенькой будки, потянулся, встряхнулся, и пошел по своим собачьим делам. Вокруг молчаливо стояли автомобили, тускло отражая рассветные лучи. Сторож открыл окошко своей хибары. Слышно было, как зашумел чайник, и заговорил приемник, хрипло докладывая сторожу мировые новости.
Варяг жил на автостоянке уже не один год. Однажды его сильно подрали собаки, и он, хромая, пришел к сторожке. Навалился на стену, опустился на землю, не в силах бежать дальше. Его преследователи быстро пересекали двор, намереваясь добить Варяга. Сторож увидел свору, и резко открыл дверь, раскатисто матерясь.
Псы остановились, помедлили мгновение, и, нехотя, повернули обратно. Так сторож спас Варяга. Он тогда накормил собаку, осмотрел раны, качая головой.
«Живи пока. Иваныч тоже не выгонит. Я договорюсь», — и скрылся в сторожке. Раны заживали медленно, Варяг с трудом передвигался по стоянке, прихрамывая. Сменщик сторожа — Иваныч, согласился оставить собаку, при условии, что жить Варяг будет на улице, в будке. Так и порешили — сторож сколотил домик, настелили внутрь тряпья, и поставили миску с водой возле.
«Если уйдешь, Варяг, искать тебя я не буду», — строго говорил ему сторож, сидя на крыльце сторожки вечером. Варяг и не собирался никуда уходить. Он лег в домик, вытянул вперед лапы, показывая, что все понял правильно. Он, и на самом деле, оказался сообразительным псом — не встречал лаем каждую въезжающую машину, узнавал владельцев, приходивших за автомобилем — и пропускал их свободно. Подавал голос только изредка, ночью, предупреждая задремавшего сторожа, если кто-то подозрительно долго крутился около стоянки. Не уходил далеко, не гонялся за кошками — был ответственным охранником.
Такая жизнь была пределом мечтаний Варяга. Что еще нужно — миску еды он получал каждый день, имел крышу над головой, а иногда слышал в свой адрес скупое ласковое слово. Раны давно зажили, заросли шерстью, и собачья жизнь стала спокойной и счастливой.
Не знал Варяг, что обратный отсчет уже включен. Что со дня на день приедут тяжелые машины, незнакомые люди деловито будут расхаживать по территории. Варяг недоверчиво будет смотреть на них, потом на сторожей — пытаясь понять — облаять чужаков, или не нужно? Что скоро снесут сторожку, уволят охранников, и выбросят его старую будку. Стоянку убрали, и начали готовить площадку для строительства…
Варяг был растерян. Ничего не понимая, он глазел на то, как меняют заборы, как расчищают место, как приезжают грузовики и выгружают что-то. Он искал глазами сторожа, своего старого сторожа, старался узнать его запах среди многих чужих. Но день за днем — сторож не появлялся, не появлялся даже Иваныч.
Вечерами все расходились, окна в соседних домах начинали светиться желтым светом, наступала тишина. Варяг ложился на землю, ровно в том месте, где раньше стоял его домик. Его мочил холодный осенний дождь, а он не мог уйти — ведь он охранник! Пить приходилось из лужи, а строители изредка бросали Варягу корку от пирога. Так прошла не одна неделя.
Днем громыхала техника, часто Варяга выгоняли прочь, потому что он мешал рабочим. Он уходил, поодаль ложился в кустах, держа в поле зрения свой охраняемый объект. Вечером возвращался на свое место, ложился клубком — так теплее — и спал тревожным, голодным сном.
Был поздний вечер, окна в домах наполовину уже погасли. Не первую ночь уже было по-настоящему зябко — на утро лужи были замерзшие. Варяг дремал, содрогаясь от холода. Вдруг, он услышал звук шагов. Поднял голову, прислушался. В свете фонаря он увидел фигуру мужчины.
Варяг встал на лапы, весь обратившись в слух и нюх — глаза его давно уже были слабоваты. Фонарь освещал строительную площадку, но сам Варяг был не видим, оставаясь в тени большого контейнера. Человек нерешительно топтался на месте. Пару минут он всматривался в темноту. Варяг медленно пошел в сторону фонаря.
Человек кашлянул, и тут Варяг его сразу узнал — это был его сторож! Со всех лап пес ринулся к нему, взрывая тишину радостным лаем. Больше всего на свете он ждал его, ждал, что он появится, не бросит Варяга, и эта странная разлука больше не повторится никогда.
— Дождался, старый плут, — сторож по-доброму трепал за уши Варяга, а тот не мог сдержать чувств, старался лизнуть эти родные руки. — Я уж не надеялся, думал, ты сбежал давно. Ах, ты, старик!
Сторож радовался, найдя своего Варяга. Ведь эта встреча была важна и для него, одинокого пенсионера, лишившегося своей подработки. После увольнения, сторож попал в больницу, с пневмонией — поэтому долго не появлялся. Все это время он очень переживал: выгонят Варяга строители или нет, дождется ли тот его, не обижает ли кто.
Выздоровев, сторож сразу пришел на бывшую стоянку. Увидел, что работа кипит, будку Варяга выбросили, а самого его нигде нет. В тот самый раз, Варяга прогнали с площадки, и тот ушел в кусты ждать, когда все разъедутся. А, так как пес был уже подслеповат, то не увидел, как на площадку приходил сторож, спрашивал о нем. В шуме работающей техники, голоса его он не слышал, так и получилось, что сторож и Варяг не встретились.
Кто-то из рабочих ответил, что пес бывает здесь, но всем мешает и его прогоняют. Сторож решил попытать счастье, и прийти попозже, надеясь на то, что пес не ушел насовсем. И не ошибся.
Им не нужен был поводок. Сторож пошел домой, позвал Варяга с собой, и тот, счастливый, шел за ним, по темным улицам засыпающего города. Старые суставы от радости перестали болеть, сердце выпрыгивало из собачьей груди, а от избытка чувств даже стало жарко — Варяг высунул язык. Теперь они не расстанутся. А Варяг сегодня примет новый объект под охрану — его самый настоящий дом!
Сашка терпеть не могла дни, когда в детский дом приходили потенциальные усыновители! Потому что за семь лет, что она прожила здесь, ее ни разу так и не выбрали.
Раньше, когда она была совсем маленькой, она ждала этих дней. Как завороженная смотрела на красивых тетенек и дяденек. Они казались ей волшебниками, которые заберут ее к себе в замок! И новая мама будет целовать ее на ночь. А новый папа будет катать ее на плечах. И еще у нее будет своя комната. И не нужно будет каждый день видеть этого противного Витьку. Он все время норовил подергать ее за косичку и обзывал Зябликом.
Сашка не знала, что значит это слово. Но оно казалось ей очень обидным. А Витька знай твердит :
-Зяблик! Зяблик! —
Ей было пять лет, когда она попала в детский дом. Родители ее погибли в аварии. Сашка все никак не могла понять, почему мама и папа не приходят. И почему они ее оставили.
С годами она осознала, что их больше нет. И постепенно стала забывать их лица. Они стерлись из памяти. Забылись их голоса. Забылись запахи. Забылся дом, в котором они жили вместе.
Сашке так хотелось, чтобы однажды ее выбрали! Но чуда не случалось, а она росла и начала понимать, что ее никогда не выберут. Просто девочка была дурнушкой. А выбирали всегда красивых девочек с бантиками в роскошных волосах и с милыми улыбками на лицах.
Витька продолжал ее доставать. Только теперь Сашка знала, что зяблик это птичка.
В этот день снова пришли усыновители. Всех девочек нарядили, заплели банты в косы. А Сашка взяла и обкорнала себя под мальчишку. Ей больше не хотелось , чтобы ее кто — то выбрал. Она решила, что в своей жизни все и всех будет выбирать сама!
Увидев ее с короткой стрижкой, воспитатели ахнули, а Витька, как обычно бросил ей в спину :
-Зяблик! —
Сашке исполнилось двенадцать. Витька же был старше ее на три года.
В тот день ее не выбрали. Уж очень устрашающе выглядели ее неровно остриженные волосы, да и глаза девочки метали громы и молнии.
Через три года из детдома выпустился ее заклятый враг Витька. Попрощавшись со всеми, он вдруг подошел к Сашке.
-Пока что ли, Зяблик? —
-Пока — пока, — равнодушно ответила Сашка.
-Ты тут держись! Недолго осталось! Три года всего! А потом я тебя к себе заберу! — твердо сказал Витька.
-Еще чего! Кто тебе сказал, что я тебя выберу? Дурак ты! — нагрубила она в ответ.
Витька посмотрел на нее долгим странным взглядом и ушел, ни разу не обернувшись.
Закрыв за собой дверь детдома, Сашка вышла на улицу и вдохнула воздух свободы и взрослой жизни. За эти годы она из гадкого утенка превратилась в прекрасного лебедя. Роскошные волосы по пояс, огромные зеленые глаза, точеная фигурка. Она направилась в родительскую квартиру. И вдруг услышала :
-Здравствуй, Зяблик! —
Обернувшись, она увидела перед собой Витьку.
-Чего приперся? — спросила она.
-Я же обещал тебя забрать. Вот и пришел, — Витька подошел вплотную.
-А я тебе сказала, что сама буду выбирать! — Сашка посмотрела на него снизу вверх. Витька за это время сильно вытянулся и раздался в плечах.
-А ты выбери меня, Сашка! — попросил он.
-Я подумаю, — и Сашка зашагала к своему новому дому.
Витька шел за ней до самого подъезда. Подождал, когда она войдет внутрь, и ушел. С того дня приходил он под ее окна каждый вечер. На скамейке у дома сядет и сидит, пока Сашка свет в квартире не погасит.
Лето красное сменилось дождливой осенью. За осенью пришла зима. А Витька все ходил и ходил. Однажды Сашка подошла к нему. Присела рядом, спросила :
-Не надоело тебе? Холодно, наверно, сидеть? —
-Ничего. Я потерплю. Ты только выбери меня, пожалуйста! — снова попросил он и посмотрел на Сашку долгим, нежным взглядом.
Сашка подскочила со скамейки, как ошпаренная и убежала к себе. Смотрела через тюль, как Витька глядит на ее окна.
*********************************************
31 декабря Сашка торопилась домой после работы. Нужно еще стол накрыть, новое платье надеть, скоро Новый год! Витьки на скамейке не было. Сердце пропустило удар…Может случилось что?
Через час Сашка закончила все праздничные хлопоты и налила себе шампанского. Подошла к окну, Витьки не было. В груди противно заныло от дурных предчувствий… Страх начал закручиваться в животе в тугую спираль…
-Что делать? Искать? Но где? Я же не знаю ни адреса, ни телефона! Дура! Какая же я дура! — ругала себя Сашка.
И в это мгновение за окном что — то вспыхнуло!
-Уже стреляют, — подумала девушка и подошла к окну, посмотреть на салют.
На снегу огромными огненными буквами полыхала надпись :
-ВЫБЕРИ МЕНЯ, САШКА!!! —
А Витька сидел на скамейке, смотрел на ее окна и махал ей рукой…
Такая мама Марина и Михаил развелись в 78 году. Их дочкам, Наде и Лиде было тогда 14 и 12 лет. Они очень любили своего отца. И боялись свою маму.
Марина выросла в детском доме, у нее был ужасно тяжелый характер, и она совершенно не умела любить. Но хуже всего было то, что она и не собиралась пускать в свое сердце любовь к кому-то.
Марина с детства была уверена, что нельзя никого жалеть, нельзя быть мягкой, иначе тебя просто сломают. Она никогда ни у кого не просила помощи, всего добивалась сама. Неплохо закончила школу в интернате, поступила в институт на агронома и приехала по направлению в кубанский поселок, в совхоз «Октябрьский». Да так тут и осталась. Девушка она была красивая, смелая, смотрела на всех уверенно, даже с вызовом.
Ребята ее всегда взглядами провожали, а она выбрала Мишу, тихого, доброго тракториста. Он после армии хотел жениться на Лене Крайневой, уже и заявление они подали, но увели у него невесту. Приехал московский ухарь к родственникам, да и увез Ленку. Она, правда, вернулась через полгода, даже к Мише мириться приходила, но он не смог ее простить.
А через три года появилась в их совхозе новая агрономша. Парень и не думал ухаживать за ней, она сама выбрала его из всех местных ребят, сама так все повернула, что он и не заметил, как сделал ей предложение. Марина сразу согласилась. Родители Миши отнеслись к их свадьбе с опаской, чувствовали в невесте холод и высокомерие, но Марина увела мужа в свою квартиру, которую ей выделили от работы и просто не стала ходить к свекрам. Миша быстро понял, что его обвели вокруг пальца и никакой любовью тут и не пахнет, он вообще не понимал, зачем они поженились, но Марина чувствовала себя в роли жены и вскоре матери замечательно. В доме все было так, как хотела она. Покупки выбирала Марина, планировала все тоже только она, и мнение мужа при этом ее абсолютно не интересовало. К тому же зарплату Михаила в совхозной кассе получала тоже Марина, договорилась в конторе.
С ней никто и не спорил, все знали, что она все равно своего добьется. Марина даже имена дочкам выбирала сама. Миша хотел хоть одну из них назвать Ларисой, как его маму, но стоило ему заикнуться об этом, Марина закатила жуткий скандал, обвинив мужа в черствости и эгоизме, мол, ему не стыдно каждый раз напоминать Марине, что у него есть мама, а у нее нет? Он смутился и просто махнул на имена рукой. Главное, он очень любил своих девочек, а они его. Дочки с малого поняли, что от мамы они не дождутся ни тепла, ни сочувствия. Даже, когда они болели, Марина никогда не брала больничные, оставляла их дома одних и даже заставляла прибирать в своей комнате.
Миша старался в такие дни вернуться домой с работы раньше жены и быстро наводил порядок, только чтобы девочки не вставали с постели. Марина никогда не жалела дочерей, не обнимала, не спрашивала, что их тревожит. Только приказывала и запрещала. Михаил соглашался на любые шабашки, но старался скрывать их от жены. На эти деньги он мог тайно купить сладости и угостить своих малышек, потому что Марина строго настрого запрещала всякие вкусности и подарки. И она ненавидела, когда родители Миши дарили внучкам игрушки и нарядные платья, считала, что это только портит детей.
Миша, может, давно бы сбежал от Марины, только не мог он бросить своих любимых Надюшку и Лидочку. Так и прожили они пятнадцать лет.
Но однажды Марина случайно узнала, что Миша заработал на стороне деньги и отослал их старшему брату, которому срочно понадобились дорогие лекарства. Прямо на работе, при чужих людях, она устроила отвратительный скандал. Высказала мужу, что он безграмотный и отсталый, не то, что она с высшим образованием, что он должен ее боготворить за то, что она подобрала его, что терпит его, а он только раздает ее деньги кому попало. Этого Миша уже не стерпел и подал на развод.
Марина сначала была в ярости, она не собиралась отпускать мужа, пыталась заставить его забрать заявление, потом, наверно, впервые в жизни, попросила у него прощение, но он вдруг проявил такую твердость, что даже она сдалась. Их развели.
И в тот же вечер Миша зашел в комнату дочек, чтобы попрощаться. Он уезжал. Родителей его уже не было в живых, поэтому он решил уехать к родственникам на Урал. Миша просил у дочек прощение, обещал, как устроится на работу и найдет жилье, то сразу пришлет им адрес.
А потом будет очень ждать их писем. Девочки плакали, обнимая отца, клялись писать каждый день и приехать к нему, как только окончат школу. Надя и Лида не осуждали его, они и сами бы сбежали, но им нужно было закончить учебу. Прошел месяц, другой, а от отца не было никаких вестей. Марина только злорадно улыбалась: — Забыл о вас любимый ваш папаша, небось, сразу, как за порог вышел. Женился на молодой, да и живет себе припеваючи. Думаете, нужны вы ему? Да он себе пару сыновей настругает и о вас не вспомнит. Так что не будет от него ни писем, ни помощи, даже не надейтесь! Девочки, конечно, переживали, скучали, плакали от обиды, но время все лечит. Понемногу они привыкли жить без папы. И уже не так часто его вспоминали.
Прошло три года. Надя сдала школьные экзамены и готовилась к выпускному. Дорогое платье мама ей покупать и не собиралась, но дочь смогла уговорить ее купить хотя бы красивую ткань. Надя нашла в журнале выкройку и тетя Оля, мама ее подружки Лены, обещала помочь его сшить.
Вот и пошла Надя вечером к Лене, чтобы примерить платье. Тетя Оля с работы приходила поздно, так что, пока они примерили, пока девчонки поболтали, время подошло к одиннадцати. Лида, когда на часы посмотрела, так и подпрыгнула, мама ее убьет. Отказалась от провожаний подруги и побежала не по улице, а по местному стадиону наискосок, чтобы побыстрее до дома добраться. Но наткнулась там на Степку Щукина с другом, они там с пивом сидели. Степка давно глаз на красивую тихую девушку положил. Он-то уже и в Армии отслужил, пора б жениться, а девчонки не хотели с ним встречаться, очень уж наглый и неприятный он был. Увидел Степка Надю и схватил за руку. — Все красавица, не отпущу, всю ночь теперь будешь со мной гулять. Надя попыталась вырваться, а Степка засмеялся и повалил ее в траву, а чтоб не кричала, рот закрыл рукой. Друг попытался уговорить его не трогать девушку, но Степка так на него заорал, что тот просто ушел, махнув рукой. Надя пришла домой после полуночи, в грязном платье, заплаканная. Марина быстро выпытала у нее, что случилось и тут же молча ушла. Вернулась она через час и объявила дочери, что та выходит замуж за Степку. Надя в слезы: -Мама, пожалуйста, не надо, я его ненавижу, он мерзкий, я Сашку люблю. — Сашку? – зло засмеялась Марина, — А ты ему теперь нужна такая? Может, пойдешь, расскажешь ему, как по стадиону каталась? Да, если бы ты не хотела, Степка ничего бы не сделал. Вот меня же никто не насиловал! Или заявление в милицию понесем, чтобы потом весь поселок над нами смеялся? Этого ты хочешь? А вдруг ребенок? Нет, дочь, ты выйдешь за Степку замуж! К тому же, его родители далеко не бедные люди, еще потом радоваться будешь. Надя не пошла на выпускной. Она теперь совсем не выходила из дома. Марина и родители Степки готовились к свадьбе, а ей было все равно. Она уже и не плакала, просто сидела на своей кровати и смотрела в окно.
Смотрела, но ничего не видела. Лида очень переживала за сестру, но ничем помочь ей не могла. Один раз она принесла сестре записку от Саши, в которой он спрашивал любимую, что случилось? Почему все говорят о ее свадьбе со Степкой? Надя только мельком глянула на знакомый почерк и потеряла сознание.
В ночь перед свадьбой она даже не ложилась. А наутро мать, зайдя в комнату, застала ее неожиданно оживленной. Надя, не сопротивляясь, одела свадебное платье, позволила себя причесать и старательно накрасилась. Марина была довольна тем, что дочь смирилась с волей матери.
Гуляли свадьбу у Щукиных. Дом у них большой, все гости поместились. Весело было всем, даже невеста улыбалась и послушно целовалась с молодым довольным мужем. А когда Степка немного опьянел, она сказала ему, что ей нужно ненадолго выйти и, протиснувшись мимо стола, накинула на себя кофту и вышла на улицу. Было начало сентября, звезды на черном безоблачном небе светили так ярко, что все вокруг было очень хорошо видно. Надя постояла на крыльце рядом с двумя мужчинами, о чем-то бурно спорящими, а потом тихонько выскользнула из калитки на улицу. И вот теперь Надя побежала. Так быстро, словно кто-то бил ее по ногам, толкал ее в спину. Еле дыша, девушка добежала до края поселка, вышла на берег лимана и посмотрела на безумно красивое небо. Вздохнула и решительно шагнула в воду. — Зачем? – вдруг услышала она такой родной голос и замерла. Потом медленно обернулась, посмотрела в глаза Сашке, который стоял рядом, запыхавшийся от бега. Она поняла, что ее любимый стоял под окнами Щукиных, видел, как она убежала и бросился за ней. Надя хотела ему что-то ответить, но не смогла, девушка зарыдала, громко, взахлеб. А Сашка бросился к ней и крепко ее обнял… Надя не вернулась на свадьбу. Она и ее Саша в ту же ночь уехали из поселка. Через два месяца Надя втайне связалась с сестрой, написав ей свой новый адрес. С матерью девушка не хотела даже встречаться.
Прошло еще два года. Теперь уже и Лида окончила школу, поступила в училище в районном центре. В октябре она проводила в Армию своего Юру. Скучала безумно. Письма писала чуть не каждый день. Он тоже на весточки не скупился. Да еще и столько ласковых слов писал, что девушка его послания перечитывала по несколько раз. Она твердо решила дождаться Юру. И верила в то, что и он ее очень любит. — Замуж за него собралась? – нахмурила брови Марина, — А ты знаешь, что у твоего Юры отец в тюрьме сидит? Ты хочешь выйти за сына уголовника? Ну уж нет, дорогая, таких родственников мне не нужно! Даже думать не смей! Пока ты живешь в моем доме, ты будешь делать так, как я скажу! И не надейся, что у тебя так же выйдет, как у Нади. Больше меня не провести! Лида не стала спорить с матерью, она надеялась, что за два года много чего изменится и они с Юрой все же будут вместе. Но странное дело, Юра вдруг перестал писать Лиде. Она сначала думала, что он просто не может написать, мало ли там, учения, походы. Но через четыре месяца погрустнела, затосковала. Однажды встретила на улице маму Юры, хотела спросить, все ли у него хорошо, но та отвернулась от девушки, даже не поздоровалась. Лида растерялась и заплакала. — Дочь, иди-ка сюда, я тебя кое с кем познакомлю, — однажды субботним утром услышала Лида голос матери. Девушка вышла из своей комнаты и увидела мужчину лет тридцати с тремя гвоздиками в руках. Хорошо одетого, симпатичного, но почему-то неприятного. Лида присмотрелась и поняла, он слишком фальшиво улыбался, как-то слащаво и в то же время жестко. — Собирайся, Лидочка, — ласково сказала ей мать, — Геннадий Иванович очень хороший человек, работает в райкоме, он приехал предложить тебе руку и сердце. Я дала ему согласие. Так что, ты сегодня уезжаешь жить к нему в город. Распишетесь через неделю, у него там связи. Работать тебе не нужно будет, он зарабатывает достаточно, — Марина вдруг перестала улыбаться и зло прищурилась: — И не вздумай что-нибудь выкинуть, хватит мне твоей дуры-сестры. Марина сама собрала сумку дочери, сунула ей в руки и вытолкала ее на улицу. Лида за все это время не произнесла ни слова. Она не знала, что ей делать. Девушка все еще не могла забыть Юру, а этот мужик ей совсем не нужен, она чувствовала, что никогда не сможет его полюбить, ни за какие богатства. Но и понимала, что, если ослушается, то мать ей не даст спокойно жить. Лида опустила голову и понуро поплелась за довольным женихом. У калитки стояла новенькая «Волга». Геннадий Иванович закинул ее сумку в салон, открыл дверь с правой стороны и галантно пригласил Лиду садиться. Девушка медлила. Она теперь понимала состояние сестры, когда та решилась утопиться. Лида почувствовала, как слезы залили ее глаза, она уже хотела сесть в машину, как вдруг услышала: — Лида, постой! Не уезжай! – голос был родной, знакомый, но девушка сквозь слезы не могла разглядеть, кто торопился к ней по поселковой улице. Лида протерла глаза и бросилась к отцу. Это он, раскинув руки, бежал к дочери. — Папочка, это ты? Почему ты бросил нас, не писал нам? Мы так ждали, мы скучали, папочка! – воскликнула девушка, наконец обняв отца. — Я писал, я деньги вам каждый месяц посылал, вы разве не получали? Мама мне только один раз ответила, что вы не хотите со мной общаться. Но я все равно писал, я ей не верил. И не выдержал, приехал. За вами приехал, как обещал. Лида в ужасе оглянулась на мать и вдруг догадалась: — Так Юре тоже ты что-то написала? И письма его прятала? – увидела, как Марина скорчилась от злости и закричала: — Я ненавижу тебя! Разве мамы бывают такими? Нет! И знаешь, что? Выходи ты за этого своего райкомовца сама! – Лида решительно оттолкнула Геннадия Ивановича, вытащила из машины сумку со своими вещами и взяла отца за руку: — Пойдем, пап, отсюда, нам здесь не место. Михаил увез Лиду к себе, в Оренбургскую область. Он, действительно, женился, его Нина была доброй и спокойной. Прямая противоположность Марине. Своих детей у нее не было из-за последствий аварии, поэтому женщина очень хорошо отнеслась к Лиде. Они сразу подружились.
Лида написала письмо Юре, в котором все рассказала. Он ей вскоре ответил. Просил прощения за то, что поверил ее маме, а не своей любимой. Прошло еще несколько лет. В небольшом уральском городке в уютном домике на окраине собралась дружная семья. Этим летним утром Юра привез из роддома свою любимую жену Лиду с маленькой Анюткой. А встречали их Михаил с Ниной и Саша с Надей и четырехлетним сынишкой Славиком. И так им было всем легко и радостно, что никто не хотел вспоминать о Марине, которая осталась совсем одна, со своей злобой и высокомерием. Кстати, дочери однажды написали ей письмо, рассказали о своей жизни, детях и даже пригласили ее в гости. Она не ответила… Автор: Мария Скиба
