Как только стукнет пятьдесят, жизнь только начинается. Да, впереди судьбы закат, здоровье спотыкается. Бывает, до ста лет живут и улыбаются судьбе. Семья, друзья, посильный труд. Живут заботой о семье. Другие призваны творить и продвигают свое дело. Есть цель и значит надо жить. Их жизнь, как крест- шагают смело. А одинокие порой, любви все возрасты покорны, вдруг обзаводятся семьей, и жизнь им кажется просторной. Не стоит время проводить в очередях под кабинетом. Забыть болезни. Просто жить. Счастливым жить зимой и летом. Полезного побольше сделать и результатом насладиться. Жить интересно, ярко, смело, коль надо- новому учиться. Пусть в прошлом солнце и дожди, потери и судьбы награды. Записываться в старцы не спеши. Коль молода душа, то рановато.
B кoнце XIX века в помещениях сoвременнoй гостиницы «Oĸтябрьсĸая», рaсполaгaющейся нa Лиговсĸом пpоспeктe, было организовано Гoсyдарственнoе общeство пpизоpa (ГОП), кудa доставляли беспpизоpных детей и пoдрoстĸoв, занимавшиxся мелĸим грабeжом и xулиганствoм.
Пoсле Оĸтябрьсĸой peволюции 1917 гoда в этом здaнии было opганизoванo Госyдарствeнноe oбщежитие пролeтариата (ГОП) для тeх же целей.
Кoличествo мaлолетних престyпникoв в этом рaйоне выpoслo в нескoлькo раз. B сpеде жителей гоpодa появилось cлoвo «гопники», котоpым называли жителей ГOПа c Лиговки.
–Ох-ох-ох! Фу-ты ну-ты – ножки гнуты! Ты только погляди, Зин, Матвеич-то наш, кажись снова в город намылился за невестой интернетишной! – прокричала через забор, бренча пустыми вёдрами Анфиска — женщина пенсионного возраста, во всех отношениях приятная, но шумная.
–Да что взять-то с него! Дурака старого! Как был стрекозлом, так им и остался! Как вспомню, сколько он нам с тобой по молодости кровушки попил, так убить хочется! — ответила ей такая же пенсионерка, копашащаюся в огороде.
Она, прикрыв глаза ладонью, с презрением посмотрела вслед Матвеевичу и от досады сплюнула на землю.
***
Матвеич и правда по-молодости был парень видный, куролесил основательно: то за Зиной ухаживал, то за Анфисой. Из-за него две подруги и перессорились вдрызг. А тот однажды сорвался, как вор ночью, да и исчез. Поговаривали про него, что в город подался, да там и подженился.
Только ни Зина, ни Анфиса не хотели верить в это, и каждая ждала, что Серёга (это он с возрастом Матвеичем стал) непременно вернется и именно к ней.
И Зинаида, и Анфиса в молодости были обе были девки видные, женихов к ним сваталось немало, даже с соседних районов приезжали. Но ни одна, ни вторая никому на свадьбу согласия не давала. Так и жили обе в ожидании чуда. Было дело, они друг-друга просто возненавидели. Видеть спокойно не могли. До драки дело не доходило, но если не дай бог, где встретятся, то обязательно гадостей друг-другу наговорят. А потом — ничего, успокоились. Видать, общая потеря сблизила.
***
–Заходи, соседка! Хватит враждовать, вроде как незачем теперь. Чаю попьем! Пенсию отпразднуем! – позвала как-то стоя у забора Анфиса Зинаиду.
И та пришла! Сели они вдвоем, повздыхали над своей загубленной молодостью немного, под чай ещё кое-чего покрепче нашлось… И полилась беседа.
–А ведь одинокими мы с тобой остались-то из-за Сережки! Кабы знать, что не вернётся он ни к тебе, ни ко мне…Разве так бы наши жизни сложились? ! – говорила, раскрасневшаяся от рюмки вишневой наливки Анфиса, глядя на портрет Серёги, висевший на почетном месте.
–Да уж, дуры мы с тобой — дуры! Всю жизнь он нам поломал! А ведь ни одну из нас не любил! Он и любить-то, наверное не умеет! – поддержала подругу не менее раскрасневшаяся Зинаида, тоже как в зеркальном отражении подперевшая щеку и любующаяся на портрет бывшего возлюбленного.
Долго они так сидели, жизнь свою молодую вспоминали. До пенсии дожили, а ни у одной, ни у другой ни ребёнка, ни котёнка, только и осталось, что воспоминаниями жить.
Уже изрядно набравшись наливки, Анфиса, всё также глядя на портрет Серёги, сказала: – Интересно, как жизнь его сложилась? Дом-то тётки Матрены так и стоит заколоченный.
–Да, она тогда по всей деревне бегала, кричала: «мой сын на городской женился, меня к себе зовёт!» – вспомнила Зинаида.
–Ну, если бы что плохо было, она бы уже назад вернулась!
Новоявленные пенсионерки засиделись допоздна, как вдруг в дверь кто-то осторожно постучал. На крыльце стоял маленький, круглый мужичок. Завидев появившуюся на пороге дома Анфису, он как-то судорожно глотнул воздух, снял кепку, под которой обнаружилась лысина, аккуратно обрамленная по кругу седенькими, пушистыми волосешками. Глаза мужичка увлажнились от невзначай набежавших слез.
–Ну, здравствуй, Анфиса! Узнаешь, что ли? Я к тебе! – произнёс он дрожащим, старческим голосом.
Анфиска, предварительно перекрестившись, отмахнулась от явленца рукой, как от привидения, наконец, догадалась, что это всё заправду и ей ничего не привиделось, сказала удивительную по своей ёмкости фразу: «Вспомнишь г*****, — вот и оно» и крикнула в глубину дома: –Зин, а Зин, ты глянь, кто к нам пожаловал.
В дверном проеме показалась Зинка, она долго силилась понять, что это за «лысый боровичок» стоит на пороге, пока гость не возмутился:
–Ну, вы чего, девки, долго держать меня в дверях собираетесь?
–Батюшки мои, да это-же Серёга! Ты глянь Анфис, из-за кого мы с тобой когда-то убивались! Дождались дурака старого, значит! – ухмыльнулась Зина.
Анфиса отступила в сторону, пропуская гостя в хату: –Ну, заходи, раз уж пришёл!
–Пенсию празднуем! — коротко ответила Анфиса – Ну проходи, присаживайся, рассказывай, как жил, с чем приехал, как мама твоя? — расспрашивала она гостя, выставляя на стол чистые приборы.
Довольный Серёга уселся за стол, зачерпнул ложкой салат, наполнил свою рюмку наливкой: -Ну, за встречу! — радостно провозгласил он тост и опрокинул в рот содержимое рюмки. После этого, совершенно не стесняясь, принялся усиленно закусывать.
Обе женщины сидели молча, и, сложив руки на груди, с некой иронией разглядывали гостя, иногда, для сравнения переводя взгляд на его портрет на стене.
Наконец, насытившись, Серёга начал рассказывать о себе.
–Запутался тогда я совсем, девки, простите! Никак среди вас никого выбрать не мог. Обе вы мне нравились! Вот и решил в город податься, подумать, так сказать!
–Да хватит врать-то, пень старый! Ты не подумать хотел, ты пристроиться хотел к бабе городской! — прикрикнула на него Анфиска.
–Вот именно! – поддержала подругу Зинаида – Мы же деревенские, некультурные, от нас навозом несёт, а этому городскую фифу подавай! Мы для него рожей не вышли! А теперь-то… смешно смотреть! – рассмеялась она.
– А ты, Зинаида, не смейся! Меня жизнь знаешь, как мордой по плинтусу пошоркала! — обиженно протянул Серёга, вновь наполняя рюмку наливкой. –Покрепче-то есть что-нибудь? — спросил он, проглотив содержимое рюмки.
–Есть, да не про твою честь! — резко отрезала Анфиса.
–Встретил я там женщину, Раису! Она у нас на заводе буфетчицей работала. Ну и как-то закрутилось всё! Так полюбил я её, что ничего вокруг не видел. Потом ребёнок родился Петенька! Вот тогда Раиса предложила: «вызывай мать, пусть с ребёнком сидит, а я на работу пойду».
Оно и понятно: мы через её работу деньги на продукты совсем не тратили, а в холодильнике всегда всё было…
Мама приехала, Петю она практически вырастила. А когда маму парализовало, Раиса предложила её в дом престарелых сдать…
–И ты согласился?! – в один голос выдохнули женщины, глядя на бывшего общего возлюбленного с нескрываемым презрением.
–Ну а что я мог сделать? Квартира-то Раисы! Да и некому за ней ухаживать было.
–Ну а теперь-то тебя каким ветром в родные края занесло? – спросила Анфиса.
–А я знаю! — хмыкнула Зинаида – Жена выгнала!
–Вот, ты провидица, Зинка! Заболел я! Потерял сознание прямо у станка. Работать больше не могу! Вот и выгнала Раиска меня! «Зачем мне мужик бесполезный дома, я лучше кота заведу» — вот так она мне сказала.
–Ну а сын-то, поди большой уже! Он что сказал? — спросила Анфиса.
–А что сын? У него семья, ребёнок маленький… Подарил мне вот ноутбук, чтоб не скучал, да посоветовал назад в деревню ехать…
–Понятно! — хмыкнула Зинаида — Жизнь твои старания оценила по достоинству…
–Ну, а от нас ты чего хочешь? — спросила Анфиса.– Не знаю, как Зину, меня ты совершенно не интересуешь.
–Не поверишь! Меня тоже! — высказалась Зина.
–Да, нет! Я просто о помощи пришёл просить! Послушайте, бабоньки, возьмите надо мной шефство: покормить, постирать, прибраться… а я вам взамен, гвоздь могу прибить!
–Чего??? — обе женщины возмущённо вскочили изо стола и угрожающе двинулись на бывшего жениха –Ишь ты, прощелыга! Прислугу пришёл нанимать за «гвоздь прибить»! Гвозди мы и сами за столько лет научились прибивать.
К своему заброшенному дому Матвеич бежал быстрее ветра, костеря на чем свет стоит «двух противных баб».
Он не оставил попыток найти женщину, которая согласилась бы к нему переехать и ухаживать за ним.
Каждый вечер он садился перед ноутбуком и рыскал по сайтам знакомств в поисках подходящей пары. Иногда, как сегодня, он собирался и ехал в город, на свидание под громкий, издевательский хохот соседок, для которых его поездки стали своеобразным развлечением.
–Ненавидят они меня, а ведь когда-то любили! Почему так?! — думает он в такие моменты.
Встречи в городе, как правило, заканчиваются ничем, лишь пару раз потенциальные невесты доехали к Матвеичу в гости, да так и исчезли бесследно, обещав «подумать». Серёга потом пытался им звонить и писать, но вскоре успокоился, поняв, что почему-то оказался в чёрном списке. Впрочем, к такому положению дел он привык довольно быстро. Блокировали его практически после каждого свидания.
–Потерял я свою привлекательность для женского пола – думает иногда Серёга, поглаживая свою лысину.
Но он упорный! Всё равно, вновь и вновь пишет дамочкам сообщения на сайте знакомств и едет на очередную встречу на потеху Анфисе и Зинаиде.
