Мой друг Борька. Автор: Мавридика де Монбазон

Мой друг Борька

Мы с Борисом познакомились ещё далеко до рождения.
Как? А вот так, так бывает.
Его папа и мой папа были друзьями детства, однажды в парке, они познакомились с двумя симпатичными девушками.
Девушки были однокурсницами, они учились на ткачей, пришли в парк на танцы.
Луг с ромашками

Мой папа познакомился с Таней, а папа Борьки с Машей.

Наши папы были матросами, моряками, будущими капитанами.

А мамы собирались стать ткачихами.

Но судьба немного по другому распорядилась.

Мама Борьки нигде не работала она, ухаживала за старенькой мамой своего мужа, Кости.

Так звали папиного друга.

А потом у них родился Борька, через два года Светка, а ещё через год Гриша.

Моя же мама, вдруг захотела стать воспитателем и поступив, отучилась и стала таки воспитателем.

Я на два года младше Бори с его сестрой Светкой, мы одногодки и одноклассники.

Поэтому, мы всегда шутили, что знакомы ещё до нашего рождения.

Мы ходили в один детский сад, к моей маме в группу. Мне было строго приказано называть маму, Татьяна Николаевна.

Эта хитрюга Светка, глядя на меня, подбегала к моей маме и тянула её за подол красивого платья в горошек, под белым халатом

-Мааам, мама Таня, — говорила Светка и хитро косилась в мою сторону.

Я сидел в углу, на стульчике, в чёрных шароварчиках, чешках и голубой рубашечке с бабочкой под шеей, и глотая слёзы, смотрел как Светка, забирает мою маму.

Боря был со мной всегда.

Мы со Светкой пошли в первый клас, он уже учился в школе, был октябрёнком. Но Борька не задавался, он умел нравиться людям, и люди слушали его.

Все думали в школе, что мы братья. Но мы не были братьями, а только друзьями. Но мой друг Борька был мне больше чем брат. Он был всем для меня.

Наши отцы уходили в море на полгода, а то и больше.

Мы росли сорванцами и непоседами, но нашим матерям не было стыдно за нас, а отцам тем более.

Мы учились, помогали мамам и соседям, переводили старушек через дорогу, держали честное слово, сначала октябрёнка, а потом пионера, комсомольца, человека.

Однажды, когда приехала моя тётя Лида, сводная мамина сестра. Она выпросила у мамы меня на лето, чтобы я погостил у бабушки Томы. Маминой мачехи.

Бабушка Тома.

Она была не родной моей маме, её мама умерла, когда Танечке, моей маме было одиннадцать. Через год дедушка привёл бабушку Тому, с девочкой Лидой.

Мама всегда тепло рассказывала про свою маму Тому.

И вот я поехал к бабушке.

Ах, какое это было лето.

Соседские мальчишки, узнав что я живу у моря и что мой папа капитан, сразу же прозвали меня Капитаном.

Моя бабушка Тома, какая же она была сказочница, травница, как она любила весь мир, людей, животных и меня, Мишеньку — внучка ненаглядного.

-Баба, а можно я ещё приеду?

-Конечно, конечно мой золотой, Мишенька, внучонок мой ненаглядный. Жаль дедушка твой не дожил.

Дедушка умер сразу после моего рождения.

Мои двоюродные брат и сестра, Люда и Ваня, были старше меня.

Люда смотрела за мной чтобы я не наелся плохих ягод, смазывала мои ранки настойкой берёзовых почек, именуемых кэтюхами, а Ваня учил ездить верхом и пообещал, когда я вырасту взять в ночное.

Мама с тётей Лидой дружили всю жизнь и никогда не сказали, что они не родные, никому.

Я стал ездить к бабушке Томе каждый год.

Однажды тётя Маша, отпустила со мной Борю.

Я помню, как стояла Светка, и сжав кулаки глотала слёзы.

-Дураки, -крикнула она нам вслед, когда мы усаживались в старый, горбатый запорожец дяди Феди, нашего соседа, -дураки, тьфу на вас.

Бабушка Тома готовила нам по утрам блинчики, с холодной сметанкой, только что вытащенной из погреба.

Мы лежали с Борькой на лугу, в ромашках, раскинув руки и смотрели в небо.

-Оно здесь другое, правда Борь

-Дааа, похоже на море, но по другому.

-Как ты думаешь, — спрашивал я, — а когда мы вырастем, мы сможем полететь в небо?

-Ты хотел сказать в космос?

-Ага

-Пффф, когда мы вырастем, люди будут жит на других планетах. И мы будем летать друг другу в гости, ты вот на какой планете будешь жить?

-Я? — Я тогда не много знал планет и ляпнул первую попавшуюся, — на Луне.

-Хорошо, согласился Борька, а я на Сириусе.

-Ого…

Мы лежим, вдыхаем ароматы луга, над нами летают бабочки и стрекозы, по небу плывут облака.

Мне девять лет, моему другу Боре одиннадцать.

Мы потом ещё несколько раз ездили к бабушке Томе, и каждый раз она принимала нас, как родных.

А потом, этот день навсегда запечатлелся в моей жизни, нам сказали что в космос полетел человек.

Все ребята побежали на улицу, а я словно застыл.

Значит это правда, значит скоро мы тоже сможем летать? Я и мой друг Борька? И все-все-все?

-Боря, сказал я вечером своему другу, — я тоже хочу с тобой на Сириус.

-Хорошо, сказал Боря вдвоём, оно веселее.

Вот Боря поступил в военное училище, а я бредил космосом и самолётами, я клеил большие модели различных самолётов и мечтал, мечтал подняться в небо.

Мой папа и папа Бори, ушли в запас, нашли работу на земле. Они учили молодых офицеров быть капитанами.

-Эх, — говорили наши папы, как жаль что наши сыновья не пошли по нашим стопам.

Борин и Светин младший брат Гриша, продолжил семейную традицию и стал капитаном, а Боря, как и мечтал всегда, стал военным.

Я же, продолжая любить небо, пошёл в лётное училище.

Однажды, я не знаю как это произошло, я просто увидел Светку с парнем. Вечером, под фонарём, возвращаясь домой.

Они стояли и болтали, он дотрагивался до неё тихонько, то прикоснётся к локтю, то поправит ей лямку сползающей сумки с плеча.

Я сжал кулаки, мне хотелось прибить этого наглеца.

Я подошёл, и грубо сказал Светке чтобы она шла домой.

-А то что? — смотря мне в глаза своими чёрными смородинками спросила она?

-А то …, то !- Буркнул я и земля поплыла у меня под ногами…

— Ладно, Витя я пойду, а то вон, командир ругается.

— Светочка, а как насчёт кино?

— Посмотрим, — загадочно улыбнулась Светка

Мы молча дошли до нашего подъезда, жили в одном доме, только я этажом выше.

— Пойдёшь с ним в кино?

— Не знаю

— Дура, — вырвалось у меня…

— Сам дурак, — сказала Светка и заплакала.

— Свет… Светланка

— Уйди, ненавижу тебя

— Ты чего плачешь? Я дурак, прости

— Уууу

Я несмело обнял девчонку и прижал к себе.

-Я… Я… прости меня Свет. Иди если хочешь с ним в кино, только…

— Что только? — подняла заплаканное лицо девушка

— Не целуйся с ним там

-А вот и буду, буду — сказала и опять заревела

Я топтался, как медведь и не знал что мне делать. А потом прижал к себе и поцеловал в макушку, несмело и осторожно.

Я никогда этого не делал. А она вдруг притихла, прижавшись ко мне, и спрятав заплаканное лицо у меня на груди.

Моё сердце било чечётку, земля уходила из-под ног, и тогда я сказал себе что без Светки на Сириус не полечу.

То что мы теперь встречаемся со Светкой, все приняли как само собой разумеющееся.

Потом была свадьба, не моя Борина, он женился на милой хохотушке Аллочке.

Алочка была маленькая, пухлая, похожа на одну артистку, она играла на гитаре и пела грудным голосом романсы.

-Не пара она нашему Боре, — вздыхала тётя Маша у нас на кухне, — не пара, какая-то не серьёзная.

Да, возможно она не подходила внешне высокому, со смоляными волосами и чёрными глазами, статному красавцу Боре.

Но эта девушка, эта девочка прошла с ним всё.

От простого лейтенанта до генерала.

Но это будет потом, а пока Аллочка, положив ножку на ножку, поёт «Отвори потихоньку калитку».

А я начал летать.

И плакала мама, и плакала Светка. И тётя Маша говорила мне

— Сын, Мишка, ну ведь можно было просто перевозить людей, по небу. Обязательно нужно испытывать тебе эти самолёты и вертолёты?

— Мама Маша, кто если не я? Ну? Как иначе мы полетим на Сириус.

— Болтушка ты, — смеётся тётя Маша.

А потом мы исполняли интернациональный долг.

-Ты никому ничего не должен! — плачет моя беременная жена Светланка, — я тебя не пущу, я пойду к твоему начальству.Я..Я…

-Кто если не я, Свет…

-Сын, спрашивает меня мой папа, мой капитан, нет, не так, мой КАПИТАН, — нельзя ли тебе остаться в стране?

-Пап, — говорю я ему, — там Борька, понимаешь? Я никому не сказал. Алла в Средней Азии она там, при части, понимаешь? А Борька там… Неужели ты думаешь, что твой сын, трус?

-Иди сынок, и прошу тебя, возвращайтесь оба. Помни, что вам ещё лететь на Сириус.

Мы там нашлись.

— Таков закон вселенной, — флегматично говорит мой друг Борька, — как там дома?

-Всё хорошо, они не знают. Только прости, я сказал своему отцу.

Борька кивнул.

Мы часто пересекались, я служил на Ми-8 и бывало закидывал Борьку с его ребятами в горы, либо наоборот вытаскивал оттуда.

Однажды нас сбили, мы шли по горам и я увидел своего друга в деле. Это был воин, не герой, рвавшийся в бой, а полководец, да-да, я не стесняюсь этого сравнения.

Он приказал нам всем выжить. Он сказал, что если кто-то не хочет жить, он пришибёт, но потом, когда выйдем к своим…

А мне сказал помнить о Сириусе и о том, что мне ещё сына воспитывать.

Мы вышли, все, неся раненых, мы вышли к своим, нас уже посчитали не выжившими.

Всё благодаря моему другу Борьке.

Да! Был и такой период нашей жизни.

Их потом ещё много было.

Разных.

У Борьки родился сын, Мишка.

У меня, пока я отдавал тот самый долг, родился Борька.

Мой старший сын.

Мы всю жизнь были вместе, срослись так, что уже все забыли, что мы совсем не родственники.

У нас есть правнуки.

Мой друг, Борька, он мне сказал что Сириус ждёт нас.

-Может внуки внуков полетят, — сказа я

-Может быть, — задумчиво проговорил Борька.

Я стою у свежего холмика, сплошь укрытого венками и живыми цветами.

Снег падает на мою седую голову, я не плачу, Борька, нет.

Ведь мужчины не плачут.

Так ты меня учил.

И мне кажется, что по полю из ромашек, бегут два мальчишки и мечтают полететь на Сириус.

Прощай, прощай мой друг, прощай Борька.

Я кладу ему букет ромашек

И до встречи на Сириусе.
Мавридика де Монбазон(с)