110 лет назад, 4 апреля 1911 года, в Тульской губернии, в деревне Турино родилась Скворцова Мария Савельевна. Острохарактерная актриса, мастер эпизода, Мария Скворцова воплотила на экране галерею «народных образов», но звания ей так и не дали…

Даже не верится, что она актриса, кажется, что это твоя родная бабушка, или близкая родственница. Она получила широкую известность когда ей было далеко за 60 — после выхода на экраны фильма Василия Шукшина «Калина красная», где она сыграла мать главной героини.

После фильма актриса стала много сниматься в кино, играла как правило небольшие, но яркие роли — женщин-крестьянок, матерей, бабушек и всевозможных бабок, тёток, соседок…Так просты и узнаваемы её героини, ведь они из нашей жизни!

Каждый зритель узнавал в ней своих родственников: или бабушку, или тётушку, или мамины теплоту и заботу. Да, Мария Савельевна Скворцова — всесоюзная любимица, истинно НАРОДНАЯ АРТИСТКА по признанию, покорившая всех искренностью, обаянием и поразительной правдой существования на экране…

Встречаясь с актёрами её уровня, ясно осознаёшь, сколь ничтожна разница между главными и эпизодическими ролями, если перед тобой истинный Мастер. Господи, как же богат был советский кинематограф на талантливых, творчески многообразных и разноплановых актёров!

Десятилетия проходят, а мы помним и по-прежнему любим их, радуемся каждой встрече, храним в памяти мельчайшие детали их кинообразов — слова, взгляды, улыбки, жесты, интонации, всё, что обогащает наш собственный духовный мир, позволяя прикоснуться к миру Высокого Искусства.

Их было у нас не мало актрис преклонного возраста, которые стали гордостью нашего кинематографа, его жемчужинами. С годами они стали для нас близкими, родными. Может и не сознавая, но мы радовались каждому их появлению на экране…

Из сети

Приехала в Москву из деревни в десятилетнем возрасте, воспитывалась у старших братьев. Об актёрской профессии задумалась после того, как ей стали делать комплименты по поводу её голоса. Юная Мария хорошо пела, её брали даже в церковный хор. Единственное, что ее останавливало – это маленький рост.

Леонид Куравлев – легендарный актер отечественного кино, он – один из рекордсменов по числу ролей в фильмах. В минувшем октябре ему исполнилось 84 года.

Пять лет назад Леонид Вячеславович спокойно завершил карьеру, не цепляясь за роли и заработок, и ушел на пенсию, выбрав для себя в жизни роль затворника. «Свое дело я уже сделал при Татьяне Лиозновой и Леониде Гайдае. Поэтому сегодня о съемках в кино я не думаю.

Меня занимает то, что происходит в моей стране и в мире. Время неспокойное», — признался не так давно артист в редком интервью.

Куравлев — великий артист, смотришь на экран – лицо знаковое, но видишь не актера, а персонаж, образ.

Афоня, Жорж Милославкий, Шура Балаганов, жених Володя Завитушкин из фильма «Не может быть» и даже Горбачев в последней комедии Гайдая. Больше двухсот ролей в кино!

Отрадно, что яркий и самобытный актер в жизни всегда оставался тактичным и скромным человеком, семьянином, который никогда не кичился своей славой.

Всю жизнь Леонид Куравлев прожил с одной супругой, на которой женился в 24 года. Как говорится, раз и навсегда. Вместе они прожили больше полувека до смерти жены. Вырастили сына и дочь.

У сына сейчас своя семья – жена, трое детишек, а у дочери личная жизнь не сложилась, она сейчас ухаживает за 84-летним отцом, который живет в знаменитом доме на Набережной Москвы реки в центре столицы.

Супруга Леонида Куравлева скончалась в 2012 году в возрасте 72 лет, ее похоронили на Троекуровском кладбище. На надгробье артист выбил свое имя, чтобы позже и его подхоронили в эту же могилу рядом с супругой.

Актер не боится смерти, он после смерти супруги Нины Васильевны ведет затворнический образ жизни, пришел к вере, и вот уже пять лет не снимается в кино.

Куравлев считает, что важно уйти из профессии вовремя, не мучая себя и зрителя. По собственному признанию артиста, его на этой земле держат дети и внуки, которых он очень любит.

Сейчас актер иногда выходит во двор дома на прогулку или до ближайшего магазина. Сегодня Леонид Вячеславович говорит так: «У меня добрые отношения со всеми: и с соседями и с родными людьми, — с детьми и с внуками, — а не это ли есть счастье на закате?»

Из сети

«Человек по своей природе — сказочник и мечтатель. Он верит, что наступит какой-то момент, который преобразит его жизнь в лучшую, счастливую сторону. И у меня такая вера существует.

Но иногда удача приходит, когда ты, может быть, о ней не успел еще помечтать. Так произошло и в моей жизни.

Когда Шукшин меня снял в своей первой полнометражной картине «Живет такой парень», самой моей любимой, я был как бы запущен в счастливую киносудьбу.

У меня это первая главная роль. Фильм имел большой успех. И Шукшин словно предложил меня режиссерскому сообществу: мол, смотрите, Куравлев достоин, чтобы вы обратили на него внимание».

Леонид Куравлёв

Леонид Куравлев – легендарный актер отечественного кино, он – один из рекордсменов по числу ролей в фильмах. В минувшем октябре ему исполнилось 84 года.

Пять лет назад Леонид Вячеславович спокойно завершил карьеру, не цепляясь за роли и заработок, и ушел на пенсию, выбрав для себя в жизни роль затворника. «Свое дело я уже сделал при Татьяне Лиозновой и Леониде Гайдае.

Поэтому сегодня о съемках в кино я не думаю. Меня занимает то, что происходит в моей стране и в мире. Время неспокойное», — признался не так давно артист в редком интервью.

Куравлев — великий артист, смотришь на экран – лицо знаковое, но видишь не актера, а персонаж, образ. Афоня, Жорж Милославкий, Шура Балаганов, жених Володя Завитушкин из фильма «Не может быть» и даже Горбачев в последней комедии Гайдая. Больше двухсот ролей в кино!

Отрадно, что яркий и самобытный актер в жизни всегда оставался тактичным и скромным человеком, семьянином, который никогда не кичился своей славой.

Всю жизнь Леонид Куравлев прожил с одной супругой, на которой женился в 24 года. Как говорится, раз и навсегда. Вместе они прожили больше полувека до смерти жены. Вырастили сына и дочь. У сына сейчас своя семья – жена, трое детишек, а у дочери личная жизнь не сложилась, она сейчас ухаживает за 84-летним отцом, который живет в знаменитом доме на Набережной Москвы реки в центре столицы.

Супруга Леонида Куравлева скончалась в 2012 году в возрасте 72 лет, ее похоронили на Троекуровском кладбище. На надгробье артист выбил свое имя, чтобы позже и его подхоронили в эту же могилу рядом с супругой. Актер не боится смерти, он после смерти супруги Нины Васильевны ведет затворнический образ жизни, пришел к вере, и вот уже пять лет не снимается в кино.

Куравлев считает, что важно уйти из профессии вовремя, не мучая себя и зрителя. По собственному признанию артиста, его на этой земле держат дети и внуки, которых он очень любит. Сейчас актер иногда выходит во двор дома на прогулку или до ближайшего магазина. Сегодня Леонид Вячеславович говорит так: «У меня добрые отношения со всеми: и с соседями и с родными людьми, — с детьми и с внуками, — а не это ли есть счастье на закате?»

Из сети

АЛЕКСЕЙ БАТАЛОВ И АННА АХМАТОВА

Приезжая в Москву с 1934-го по 1966 год, Анна Ахматова неизменно останавливалась в семье писателя Виктора Ардова. Его второй женой была известная актриса Нина Антоновна Ольшевская. Ее сын, будущий знаменитый артист Алексей Баталов, стал его пасынком.

В семье Ардовых есть предание: когда Ахматова первый раз пришла к ним в гости, Алеше было 3 или 4 года, нянька кормила его котлетой, и он страшно капризничал. Ахматова спросила его: «Алеша, вы не любите котлеты?» – с такой интонацией, что он сразу же умолк и стал есть. И никогда больше при ней не капризничал.

У Алексея Баталова и Анны Андреевны сложились прекрасные отношения. Ахматова была его кумиром. В молодости он, подражая ей, даже писал стихи. Алексей был разносторонне одаренным человеком. Брал уроки живописи, нарисовал портрет Ахматовой, его повесили в столовой. Она сама вызвалась ему позировать: «Я хотела предложить вам сделать мой портрет. Мне кажется, вам удаются лица».

Когда Алексей Баталов пришел из армии, оказалось, что штатской одежды у него нет, ходить не в чем. И Анна Андреевна отдала ему свои сбережения со словами: «Купи себе какую-то одежду». Баталов взял и купил себе подержанный «Москвич» — первую в своей жизни машину. Как же отреагировала на это Ахматова? Она посмотрела на машину, которую Баталов поставил под окном, и спросила: «А что, пиджака не было?» Так отреагировать могла только Ахматова…

Когда фильм «Летят журавли» получил в Каннах «Пальмовую ветвь», Алексей уже жил у жены и по возвращении из Франции долго не появлялся в квартире Ардовых на Ордынке. И Ахматова произнесла такую фразу: «Скажите Алеше, что, как и остальные 100 миллионов советских женщин, я хочу его видеть».

Как-то Алексея Баталова спросили, не закружилась ли его голова от славы, и он ответил: «Ну что такое моя популярность в сравнении с величием Ахматовой?»

Из воспоминаний Михаила Ардова, сводного брата Алексея Баталова

Алексей Баталов: Ахматову я видел чаще, чем собственную бабушку… 

Интервью с Алексеем Баталовым.

— Мои родители — актеры МХАТа. Когда мне было еще мало лет, моим родителям дали маленькую комнатушку, крыльцо которой выходило прямо во внутренний двор МХАТа. Сквозь огромные ворота в задней стене театра я мог видеть, как на сцене меняют декорации.

В погожие дни актеры проводили здесь свое свободное время. Многие из них забегали к нам в комнату выпить в перерыве чашку чая или поболтать.

В этом дворе я повстречался с женой Чехова. Однажды она подписала мой диплом, правда, при этом она назвала меня дураком.

— Как это?

— Был экзамен, она, старенькая уже, посмотрела наш дипломный спектакль. Все начали ее провожать… Я подошел к ней с почтением, стою перед ней. Она спрашивает: «Где твой диплом?» «У нашего декана». «Неси, я подпишу». «Ну, что вы, Ольга Леонардовна…» — начал я торопливо. «Неси, дурак, потом поймешь», — ответила она.

Ольга Книппер-Чехова

В прошлом году во время репетиции с учениками я обмолвился, что Ольга Леонардовна Книппер-Чехова говорила, как здесь надо играть, и вдруг я вижу, что они сидят, не верят мне. К счастью, отыскал, показал студентам…

Ольга Леонардовна была последним связующим звеном между реальностью и театром, созданным на материале Чехова.

Писательский дом

— Когда мама вышла замуж за Ардова Виктора Ефимовича, я попал в первый писательский дом, который был построен недалеко от храма Христа Спасителя. У нас квартира была на первом этаже и, если окошечко откроешь, сразу начиналась земля.

Это было очень удобно — меня родители выставляли через окно на улицу, и там я играл с пасынком какого-то приходившего к нам в гости дяди. Этим дядей оказался Булгаков. Сверху над нами жил Мандельштам, приходил и рассказывал сказки Юрий Олеша.

Там же я впервые увидел Анну Андреевну Ахматову. Эта тетя с челкой очень отличалась от маминых московских подруг. Ее называли по имени-отчеству. Взрослые ей старались угодить.

Ей отдали самый главный в доме диван. И уже по этому было понятно, что она важный гость. Она забиралась на диван с ногами и возлежала так сколько хотела. У нее были длинные платья, медленные движения, тихий голос. Позже я Анну Андреевну чаще видел, чем собственную бабушку. Но кто такая Ахматова, я не понимал.

…Во время ареста Мандельштама у него была Анна Ахматова, ей не разрешили уйти, она просидела всю ночь, пока шел обыск. А Булгаков только что на стену не бросался — его пьесы не ставили…

— Ваша семья тоже ведь пострадала в тридцатые годы?

— С возрастом передо мной стала открываться реальность. Есть фотография, на которой я стою вместе с мамой и Анной Андреевной. Обе кажутся очень счастливыми. Но теперь я знаю, что в это время уже был расстрелян Гумилев, во второй раз арестовали сына Анны Андреевны.

Уже посажены мой дед и бабушка, которая провела в лагерях более 20 лет лишь за то, что была дворянкой.

Война

Когда началась война, нас у мамы было трое: грудной Мишка, четырехлетний брат и я. В эвакуации я впервые столкнулся с реальной жизнью. Мы ехали в товарном вагоне до Свердловска, жили в лагере для писательских детей. Потом были Чистополь, Казань, Свердловск, Уфа, Бугульма.

Мама переезжала из города в город, услышав, что где-то там жить дешевле. Я работал, помогал водовозу, научился запрягать лошадь. Первую зарплату получил, когда нас послали убирать огурцы.

И если я представляю себе горе и радость, то только потому, что видел настоящее горе и настоящее счастье.

В Бугульме собрали коллектив, который выступал в госпиталях. И так образовался театр, который существует по сегодняшний день. Первое собрание труппы, состоявшей из эвакуированных, артистов, происходило в нашей комнатушке, где в керосиновой лампе без стекла помигивал огонек.

Я работал помощником рабочего сцены. Впервые как актер я вышел на сцену с подносом и с репликой: «Кушать подано». Это было в спектакле по Островскому.

У меня была не иждивенческая карточка, а продовольственная карточка служащего, по которой я получал 200 г хлеба вперемешку с полынью. Я научился колоть дрова, верхом ездить на лошади, убирать, молотить.

Однажды в писательском лагере мама два дня проплакала. Это было в тот день, когда приходила Цветаева, просилась устроиться посудомойкой на работу, на кухню. Ей отказали, и вскоре она повесилась.

Меня стали брать на концерты в госпитали. В память навсегда врезались раненые — я тогда впервые отчетливо понял, что каждый из них пострадал на войне, защищая конкретно меня.

И более счастливого дня, чем День Победы, для меня не было. Это осталось в моем сознании, определило нравственные ценности.

Это сейчас мы ценим холодильники, машины… А тогда цена и мера человеческой жизни были другими — и она навсегда во мне осталась. Я три раза играл в фильмах о войне и все свое понимание войны вложил в свои роли.

«Летят журавли» — самая дорогая для меня картина. Я понимаю, что умирать на экране совсем не то, что умирать в жизни. Но играть в таких фильмах — это прямая возможность поклониться этим людям. И ничего нет важнее, как быть точным, играя такую роль.

В фильме «Летят журавли» у меня роль небольшая, минут на пятнадцать, но все, что мог, я в нее вложил. Моего героя пуля настигает со спины. При этом человек падает вперед. Но Урусевский придумал так, чтобы мой герой падал, цепляясь за березы, и я очень боялся сыграть неправдоподобно.

Но как-то раз после просмотра мне один человек из зрительского зала сказал: «Как вы догадались, что нужно так падать?» Я говорю: «А что?» «Ты прямо меня сыграл. Я как раз за березы цеплялся и падал». Более высокой похвалы и более счастливого дня у меня не было. —

Когда мы вернулись из эвакуации, я пошел в школу, она находилась прямо напротив Третьяковской галереи. Все правое крыло развалилось от бомбы, а в нашем классе на доске были написаны детские задачки.

Я не верил, что из меня получится актер, и учился рисовать. В школе я выпустил газету и повесил ее в уборной, а у нас учились дети Микояна и других больших начальников. Ардову позвонили и сказали, чтоб он меня переводил в другую школу.

Однажды в коридоре появились странные люди, они выбирали ребят для съемок в фильме «Зоя». И на съемки разрешалось брать только хороших учеников. За всю следующую неделю я выучил больше, чем за всю жизнь. Когда пришел день отправлять ребят на киностудию, я был в их числе.

— Вы предпочли кино театру?

— Во МХАТе даже ведущие артисты годами сидели без ролей. Я уехал к Иосифу Хейфицу — он из меня сделал актера. Я учился режиссуре. Хейфиц говорил,что в столе должно лежать три сценария, тогда один из трех получится. Хейфиц меня потом позвал в «Даму с собачкой».

— За что вы любите Чехова?

— Чехов жил поперек реальности. Однажды он закашлялся, когда писал, и на рукопись упали капельки крови. Чехов как врач понимал, что это туберкулез. Но он отправился на Сахалин — даже не в поезде, а на лошадях, останавливался в каждом остроге и пытался провести перепись заключенных.

Этот нравственный пример передается из поколения в поколение. По таким людям, как он, в мире судят о нас, русских.

Не обязательно, чтобы вся нация состояла из апостолов, но обязательно, чтобы были избранные. Чтобы кто-то предстоял пред Господом, как Серафим Саровский.

Когда начал видоизменяться Художественный театр, к бюсту Чехова, что стоял в фойе театра, перестали класть цветы, потому что его герои никак не соответствовали советским представлениям о человеке будущего.

«Даму с собачкой» не хотели запускать ни за какие деньги по той же причине. У моего героя двое детей, а он ходит к какой-то дуре с собачкой. Однажды даже в «Крокодиле» написали, что некий режиссер Х. увлекся дамой с песиком и не нашел более интересной темы в нашей бурной жизни. Хотя, конечно, моему герою подражать не надо…

— Какие отклики вызывали ваши роли?

— За все мои роли меня ругали. Но в фильме «Москва слезам не верит» я совершил героический поступок — первым из актеров с голым задом появился на советском экране. В сцене, где мы пьянствуем, я сижу в плаще, одетом на голое тело. Но потом все это вырезали, сказали, что рабочий такого уровня не должен ходить голым и пьянствовать.

Олег Табаков очень смешно сыграл в фильме поклонника главной героини. Даже слишком смешно, поэтому его роль тоже покромсали. Спустя время я узнал, что вырезанные куски руководство «Мосфильма» показывало высокому начальству.

— Ожидали ли вы, что фильм будет иметь такой успех?

— Конечно, невероятно, что и спустя четверть века фильм помнят и любят. Этого успеха предугадать было нельзя. Мы полагали, что делаем негромкий фильм о судьбе женщины в Москве. Кстати, картина с похожим сюжетом уже была, в ней играли Гурченко и Джигарханян.

И вдруг на наш фильм валом повалила публика. Другие режиссеры стали завидовать Меньшову, и когда ленту выдвинули на «Оскара», распустили слух, что американцы ни за что не дадут премию фильму про советскую женщину и советского рабочего.

Ни режиссера, ни его жену Веру Алентову на вручение «Оскара» не отправили. (Точно так же не отправили съемочную группу кинофильма «Летят журавли» на получение пальмовой ветви в Канны). Все успокоились и перестали нервничать.

Началась церемония вручения «Оскаров». И ведущий неожиданно объявляет, что «Москва слезам не верит» получает награду. От нас никто не выходит. Пауза. И по ступеням начинает подниматься какой-то человек, не выражающий особой радости по поводу этого события. Это был второй советник какого-то третьего нашего посла. Когда объявили его должность, в зале раздался гомерический хохот.

Кинопроизводство у нас было государственное, и ни Меньшову, ни Хейфицу за «Даму с собачкой», ни Калатозову за «Летят журавли» наград не досталось. Эти призы хранились в министерстве кинематографии.

— Что стало с вашей квартирой на Остоженке?

— Хотелось бы, чтобы там был музей Анны Андреевны. У нас она жила долго. На книгах подписывала «Москва, Ордынка». Умерла она при моей матушке. Больше никого не было. Анне Андреевне должны были сделать укол, и она отправила маму в коридор, сказав, что в этом ничего нет красивого. Через минуту ее не стало.

У нее с мамой была глубокая связь, Анна Андреевна ей доверяла. После смерти мамы мы нашли книги с дарственной подписью Ахматовой «Ниночке, которая про меня знала все». И мама ничего о ней не сказала лишнего — только то, что хотела Анна Андреевна.

— Правда, что Лев Гумилев ревновал к вам свою мать?

— Лев в одном письме обиженно написал, что он просил мать что-то привезти ему в тюрьму, а Анна Андреевна передачу не прислала, а артисту купила машину.

Насчет машины это правда. Когда я вернулся из армии, она мне дала деньги, чтобы я купил что-нибудь из одежды. Но я купил не пиджак, а старый «Москвич» и пригнал под окна своего дома. Поднялся в квартиру, подошел к Анне Андреевне и говорю: «Я купил машину». Пауза.

Потом она поворачивается ко мне и говорит: «По-моему, это великолепно». И если она не присылала чего-то Леве, то только потому, что это не полагалось.

— Как читала стихи Ахматова?

— Анна Андреевна читала стихи совершенно ни на кого не похоже, не прибавляя и не убавляя интонации, как будто она читает чужие стихи, но с уважением, никак не украшая их. От этого строчки казались еще более возвышенными. Ахматова говорила, что стихи ей как будто кто-то диктовал. То же самое говорил Пушкин.

Мы после войны поехали с ней вдвоем на «Москвиче» в Царское Село. После войны она как бы рассталась навсегда с местами своей молодости. В ее стихах 44-го года есть слова: «На прошлом я черный поставила крест».

Так что ее намерение побывать в Царском Селе для меня было совершенно неожиданным. Там все было разрушено, все заросло. Она показывает на кусты и говорит: «Вот его лавочка!»

— Кого? — Пушкина. Здесь он сидел. Я полез в кусты и действительно увидел железную скамейку, поставленную еще в лицейские времена. Она шла как человек, оказавшийся на пепелище сожженного дома.

— Сейчас все говорят, что культура убывает, умирает…

— Культура жива. Просто время от времени она может как бы скрываться из виду, как подводный ручеек…

Я общался с Дмитрием Лихачевым, когда его назначили председателем Российского фонда культуры. И он говорил, что надо спасать библиотеки, но, говоря библиотеки, делал ударение на букве «о».

«Зачем библиотеки спасать, когда люди перестали читать?» — спросил я нахально. Лихачев поворачивается и говорит: «Однажды придет Ломоносов — а больше и не надо — и нужно, чтобы когда он пришел, книжка была на месте».

— Как вы относитесь к последней постановке «Мастера и Маргариты»?

— Можно ставить «Мастера и Маргариту» по-разному. Булгакова начали снимать как для массовой культуры. Но придет и другое время.

Когда умер Пушкин, было решено издать его полное собрание сочинений, но книги не были выкуплены. Все не сразу делается.

И очень образованные немцы поняли только через сто лет, кто такой Бах. А Моцарта в Вене поначалу играли на окраине.

— Ради чего стоит жить?

— Чтобы найти себя.

— Как найти себя в жизни?

— Делайте то, что вам интересно, от чего радостно. Так мне многие говорили. И так обретается дело, которое никто лучше вас не сделает, а дальше ему надо служить.

Меня окружали люди дела. Оператор Москвин, который работал вместе с Сергеем Эйзенштейном, умел вытачивать даже линзы для кинокамер, например. У него токарный станок стоял в квартире. Его поднимали на третий этаж строительным краном. Этот станок он запирал на замок от жены.

— Хотели бы вы жизнь прожить по-другому?

— Доживя до своего возраста, я открыл совершенно невероятную вещь. На склоне лет выясняется, что все, что с вами происходило — тяжелого, ужасного, иногда невыносимого, — это звенья одной цепи, которая называется ваша жизнь.

Нельзя выбросить ни одно звено. Она только тогда будет ваша, если все звенья останутся на месте. Даже тяжелейшие периоды жизни принесли что-то бесценное. Но надо дожить до старости, чтобы понять, как все тонко и взаимосвязано вокруг.

Ни за что на свете, как говорил поэт, мне не нужна другая судьба кроме той, которую мне подарил Бог в России.

Из сети

«Я хорошо прожил свою жизнь. Да, небогато, без больших карьерных всплесков, но я никого не оскорбил, ничем не поступился. Есть люди, которые вспомнят меня добром. А это не так уж мало, правда ?

Дожив до своего возраста, я открыл совершенно невероятную вещь. На склоне лет выясняется, что всё, чтo с вами происхoдилo — тяжелого, ужасного, иногда невыносимого, — это звенья одной цепи, которая называется ваша жизнь. Нельзя выбросить ни одно звено. Она только тогда будет ваша, если все звенья останутся на месте.

Даже тяжелейшие периоды жизни принесли что-то бесценное. Но надо дожить до старости, чтобы понять, как всё тонко и взаимосвязано вокруг. Ни за что на свете, как говорил поэт, мне не нужна другая судьба, кроме той, которую мне подарил Бог».

— Алексей Владимирович Баталов

«Возможно, это покажется самонадеянным, но я ни о чем не жалею. Я много видела, много просмеялась и прострадала… Почувствовала объем жизни и не отказываюсь ни от одного своего дыхания.

Это моя жизнь, и я рада, что она прошла так наполненно. Работа, встречи с интересными людьми… Одни прошли, другие задержались» «Все, что было, и было счастьем, только мы этого не знали»

© Наталья Гундарева

ЖЕНСКИЕ СУДЬБЫ… Нередко сейчас можно услышать: «Гундарева исполнила столько ролей — от буфетчицы до королев, что в своей профессии успела вдоволь наиграться». Может быть, и так. Наиграться успела. Только мы на неё не успели насмотреться…

… Девочкой Наташа нисколько не стеснялась своей полноты, хотя и выглядела из-за этого немного старше своих лет. Ширококостная и рослая, она одевалась очень скромно.

Несмотря на полноту, посещала баскетбольную секцию, бальные танцы, бегала на лыжах. Часто в ветреную погоду ходила без шапки, доказывая всем, что «морозоустойчивая».

А позднее, в училище, студентка Гундарева без устали занималась сцендвижением и хореографией, словно в отместку педагогам, говорившим, что полнота ограничит её актёрские возможности.

Однажды Гундарева попала в автомобильную аварию. Но едва оправилась после травмы, как снова села за руль.

А. А. Гончаров узнав, что она после аварии опять самостоятельно управляет автомобилем, спросил: «Наташа, вы опять доказываете, что всё можете?»

Сама же актриса сравнивала свою жизнь с Олимпиадой, когда каждый участник стремится следовать её закону: «Дальше всех! Выше всех! Лучше всех!»

В 1979 году удачи, что называется, преследовали все работы Гундаревой. Одной из таких безусловных «фортун» стал выход в прокат картины «Осенний марафон» режиссёра Георгия Данелии по пьесе Александра Володина.

Вот отрывок из интервью актрисы в газете «Советская культура»:

«Намучилась вволю, и со мной намучились, много переснимали. Меня всё время тянуло играть в привычной манере — на бурной эмоции, с широким жестом — ну как, скажем, в фильме «Вас ожидает гражданка Никанорова» или в «Трактирщице». А надо было сдержанно, с потаённой болью, которая может быть «громче» бурных рыданий…

…Нина многому меня научила, я полюбила её, как любишь всё, что рождается с большим трудом. Я проникла в её состояние, когда сидит она длинными тоскливыми вечерами одна у телевизора, с застывшим в глазах страхом: а вдруг именно сегодня муж её Бузыкин, добрый и сеющий кругом одни страдания, объявит, что, наконец, совсем уходит к другой?

И однажды, когда отсняли уже сцену, а я всё не могла унять слёз о судьбе своей несчастной Нины, Данелия сказал: «Из-за этих слёз и должна была именно ты играть Нину». Вот где слух и зрение настоящего художника сказались — Данелия задолго наперёд знал, что они будут, эти слёзы».

В Щукинском до сих пор ходит такая байка: будто второкурсницей Гундарева на экзамене по мастерству настолько ярко сыграла возрастную роль Домны Платоновны в лесковской «Воительнице», что тогдашний ректор Борис Захава, сыгравший роль Кутузова в фильме-эпопее «Война и мир» режиссёра С. Бондарчука, восхищённо вскричал: «Гундаревой уже нечему учиться — пора на сцену. Я уже сейчас готов выдать ей диплом!»

 Год 1980-й был всем нам памятен проведением Олимпиады в Москве. А для Натальи Гундаревой он был запоминающимся ещё и потому, что в этом году она поставила свой «олимпийский рекорд». На экраны кинотеатров просто хлынули фильмы, в которых она снималась, — восемь картин, каждые полтора месяца — новая роль. Рекорд!

Первый фильм — «Белый снег России», где рассказывалось о гениальном шахматисте, чемпионе мира, как его называли современники — «шахматном короле» Александре Алёхине. В главной роли снялся актёр Александр Михайлов.

А Наталья Гундарева сыграла жену Алёхина. Русская дворянка, блестяще образованная женщина, Надежда очень тяжело переживает в эмиграции разлуку с родиной, и едва ли не избавлением для неё стала нелепая смерть в автомобильной катастрофе.

— Сказать, что мне нравилось с ней работать, — вспоминал Александр Михайлов про съёмки вместе с Натальей Гундаревой, — это значит ничего не сказать. Она очень интересный и талантливый человек.

Фильм «Белый снег России» был «стартовым» в сотрудничестве Гундаревой и Михайлова. Потом они вместе сыграли в картине «Одиноким предоставляется общежитие» и в одной из серий сериала «Следствие ведут Знатоки». Народная молва, как когда-то с Шакуровым, «поженила» Гундареву и Михайлова.

КАК утверждала в своё время Наталья Гундарева, главное, чем должен заниматься популярный актёр, — это сохранением своего таланта.

Например, обязательное для многих современных актёров появление на модных светских «тусовках» она открыто называла вертепом, по её глубокому убеждению, такое времяпрепровождение пустое, поскольку ничего не приносит ни душе, ни уму, зато организм физически преждевременно изнашивается. Мол, тут в бар приглашают, здесь подарки дадут — то авторучку, то жвачку. А надо ли серьёзному актёру всё это?

У Натальи Георгиевны было правило — в день, когда у неё был назначен спектакль, она старалась пройти от своего дома, расположенного на Тверской, до Театра Маяковского, который выходит на Большую Никитскую, пешком. Такой путь всегда занимал у неё около 35 минут, которые она называла «моё время».

В этот период актриса имела возможность побыть наедине с собой и поразмыслить о многом. А вот времени для «вертепов» она себе в жизни не выделяла — зачем транжирить себя, когда, напротив, надо себя любить и беречь.

Наталья Гундарева никогда не афишировала свою личную жизнь. В прессе мелькали сообщения, например, о том, что в её доме вся мебель выдержана исключительно в тёмных тонах, шторы всегда закрыты, она не любит свет, живёт в полумраке.

Её муж — блистательный актёр Михаил Филиппов, невысокий, коренастый человек с внешностью Наполеона. По странной случайности Михаил Иванович и родился с ним в один день, и его роль играл на сцене театра в одноимённой пьесе Брукнера.

До Гундаревой М. И. Филиппов был женат на дочери могущественного начальника КГБ Ю. В. Андропова. Михаил Филиппов, брак с которым актриса заключила в 1986 году, стал главным человеком в жизни Натальи Гундаревой.

С ним Наталья Георгиевна познакомилась в театре: тогда она уже считалась примой, а Михаил Иванович только пришёл в театр (до этого он четыре курса проучился на филфаке, потом окончил ГИТИС).

Гундарева признавалась, что в начале супружеской жизни муж ревниво относился к её славе, и поэтому у них возникали проблемы, но с годами супруги нашли общую тональность.

Гундарева говорила: «Нас спасает абсолютная несхожесть во всём. Думаю, что если люди во всём похожи, то очень скоро им станет скучно друг с другом». Личная жизнь у актрисы определённо стояла на втором месте после театра.

Наталья Георгиевна обожала заниматься домом, вязать, готовить, рисовать акварелью замысловатые цветы и натюрморты, но из-за работы ей постоянно не хватало на всё это времени.

В ПОСЛЕДНИЙ театральный сезон Наталья Георгиевна работала в привычном для неё напряжённом ритме, когда кажется, что каждый прожитый день — последний.

Может быть, она думала, что нагрузки, которым она подвергала своё здоровье, уже стали нормой, а в таком состоянии, как правило, бывает трудно остановиться, оглядеться и перевести дыхание.

Казалось, что нет такой силы, что могла бы остановить эту великую труженицу русской сцены. Так, в сезоне 2000/2001 актриса Театра им. Маяковского Наталья Гундарева отыграла роли в трёх спектаклях — Глафиру Фирсовну в «Жертве века», Огневу в «Театральном романсе» и Леттис Дуффе из «Любовного напитка».

Она была верна и своему режиссёру, и своему театру, сравнивая своё отношение к театру с отношением к семье, к браку: «один раз и на всю жизнь».

Ведь Наталья Георгиевна даже праздники обычно проводила в театре. Актриса почти всегда оказывалась занятой в спектаклях, которые идут вечером 31 декабря — в ночь под Новый год.

В одном интервью на вопрос журналиста о том, как она начинает свой день, Гундарева иронически ответила: «Рука тянется к голове и за волосы вытягивает меня из постели».

В последние годы Наталья Гундарева часто снималась в телесериалах, воплощая на экране образ деловой женщины средних лет.

Стройная, красивая, подтянутая, она отошла от амплуа грубоватой простушки, которое «перевешивало» в актрисе в былые времена. К подобным проектам следует отнести одну из последних её ролей — психолога Марины в сериале «Любовь.ру».

 Рассказывает режиссёр Владимир Владимирович Басов: — Профессионал она, конечно же, была высочайший и выносливостью отличалась неимоверной. Судите сами, из 48 съёмочных дней — июль — август — она занята в 40.

Её работа шла каждый день, а снимали мы тогда почти по 18 часов в сутки. Мы снимали сериал прогрессивным методом — огромными кусками.

У Наташи были большие по продолжительности сцены, когда ей приходилось сразу произносить много текста.

Ставились по три камеры, и она на каждую из них работала. Это было сложно, даже ошибки в тексте были чреваты большими пересъёмками.

Но вот что значит высокая ответственность Гундаревой! Ни разу не было, чтобы она свой текст проговорила с ошибками или хотя бы даже запнулась.

Молодец! Мы тогда все сцены с ней снимали просто с первого дубля. Талантливейшая актриса!

Об ответственности Гундаревой во время работы ходили легенды. Из-за этого, как утверждали многие партнёры, с ней было легко общаться.

Наталья Георгиевна всегда приходила в театр рано — за час-полтора до начала спектакля, очень серьёзно к нему готовилась, спускалась на сцену раньше других актёров и, стоя за кулисами, вслушивалась в шум зала, пытаясь угадать его сегодняшний настрой.

НАТАЛЬЯ Гундарева принадлежит к тому поколения, для которого существовали высокие идеалы, может быть, потому она и стала так любима всеми, что каждый её персонаж помимо уникальной индивидуальности актрисы, её обаяния, ума и душевной щедрости нёс ещё и черты тех самых идеалов.

Когда сегодня пересматриваешь фильмы и спектакли с её ролями, то неизменно находишь в них всё новые и новые черты — современные, живые.

Значит большинство работ Натальи Гундаревой было устремлено в будущее, и очень точным был её художественный «посыл», если эхо его и ныне доходит до зрителя.

Нередко сейчас можно услышать: «Гундарева исполнила столько ролей — от буфетчицы до королев, что в своей профессии успела вдоволь наиграться».

Может быть, и так. Наиграться успела. Только мы на неё не успели насмотреться…

Из сети

Гундарева властно, по-королевски вошла в искусство. Еще будучи студенткой второго курса Щукинского училища, она удостоилась высочайшего комплимента от ректора, умудренного опытом Бориса Захавы, заявившего, что он уже сейчас выдал бы Наташе диплом артистки.

Столь же победительно заняла она лидирующее положение в Московском театре им. В. Маяковского, где не только была сильнейшая женская часть труппы (а мужская еще сильнее), так еще и царила Татьяна Васильевна Доронина, у которой и талант, и пробивная сила, как танк.

Не догадывалась Татьяна Васильевна, что в театре уже накапливал мощь другой «танк» — молодая артистка Наташа. Именно Доронина была назначена на роль Липочки в спектакле Андрея Гончарова «Банкрот», Гундарева была во втором составе, на подхвате, но во время загранкомандировки Татьяны Дорониной Наталья Гундарева как застолбила за собой Липочку, так в дальнейшем и не отдала лидирующее положение в спектакле и театре.

Доронина поэтому и покинула «Маяковку»: почувствовала, что Гончаров сделал ставку на Гундареву.

С тех пор и Светлана Немоляева, и Алла Балтер, и Татьяна Васильева, и Евгения Симонова, и другие яркие актрисы, служившие в «Маяковке», вынуждены были согласиться с тем, что играют от случая к случаю, а Гундарева играет всегда и лучшее.

Катерина Измайлова в «Леди Макбет Мценского уезда», Люська в «Беге», леди Гамильтон в «Виктории», множество других ролей — она была хозяйкой театра, королевой театра, едва ли не единственной актрисой, на которую грозный и неудержимый Гончаров не кричал на репетициях (а орал Андрей Александрович во время репетиционного процесса виртуозно).

Можно представить, как завидовали ей в театре, порой недолюбливали, а порой ненавидели, и эта ненависть была ничуть не меньше, чем зрительская любовь.

На репетициях «Жертвы века» Гончаров говорил Симоновой: «Ты не пытайся в сценах с Наташей ей противостоять — не получится. Ты только отстреливайся, отстреливайся…»…

… Они — худрук и его прима — были связаны невидимыми нитями. Неслучайно тяжелая болезнь Гундаревой по времени совпала со смертью Гончарова. Плодотворный, яркий, даже ярчайший период в жизни театра им. В. Маяковского был, таким образом, исчерпан. Сегодня там другой период, другой худрук, другие примы. Но масштаб явно не тот…

Автор: Татьяна Ельчанинова

Михаил Филиппов и Наталья Гундарева: «все, что было, и было счастьем»

«Любовь не подошла, не подкралась, а поразила нас двоих. Так вовремя мы нашли друг друга, но как поздно!» — так грустит о своей любимой супруг Натальи Георгиевны в книге воспоминаний, которую он написал через два года после ее смерти.

Актер тяжело переживал невосполнимую потерю, — он отнекивался от расспросов журналистов, не давал интервью, замкнулся в себе. Но вскоре все накопившиеся эмоции выплеснул в потрясающей книге «Наташа», эпиграфом к которой стали слова: «Просто есть желание снова поговорить о Ней».

И вдруг мы узнаем любимую актрису совсем с иной стороны — трепетной, хрупкой, нежной и по-детски беззащитной. В этой зрелой женщине, дивным образом, жил малыш, маленькая девочка из песочницы, которая с подкупающей доверчивостью раскрывает каждому все свои секреты.

Михаил вспоминает о Наталье, словно обращается к ней, как к святыне — каждое местоимение — с заглавной буквы: " А я, оказывается, многих работ Твоих не видел, и не удалось бы пересчитать Твои титулы, но я знал Твои веснушки и рад этому."

Весь их путь чередовался встречами и расставаниями. У Натальи было много съемок, она путешествовала с гастролями по стране. Филиппов тоже достаточно времени проводил в командировках. "Выдавались дни, когда, едва увидев Тебя, я тут же уезжал на вокзал или в аэропорт. Такие моменты только усиливали отношения, вынуждали нас ценить каждый миг, снова и снова познавая и открывая друг друга."

Филиппов сравнивает жену с грустной девочкой, в которой таилась никому не известная печаль. "Ангел осени", открытый всем благам жизни, но как никто, переживающий чужое горе, грубость и несправедливость.

Так в одном из интервью артистка с горечью высказалась о духовном перерождении театра: «Я думаю, что театр из Храма превращается в балаган. Из обители духовности и нравственности — в царство цинизма.» Сказала так, словно прочувствовала эту боль каждой своей клеточкой…

Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. В иллюстрированной книге "Наташа" мы узнаем любимую актрису еще и как неординарную художницу: ее пейзажи настолько реалистичны, что, кажется, дотронешься до цветка, и в ладони упадет капля росы. Но в последних ее набросках чаще встречаются образы Богоматери. Наверное, это что-то очень личное, а, может, предчувствие трагического конца…

«Мне по душе все в этом мире — любая погода, любой настрой. Не верю в перемещение души и полагаю, что человек проживает лишь одну жизнь. Есть желание прочувствовать всю полноту жизни и так во многом разобраться». В этих словах — вся Наталья Гундарева, искренняя и светлая, как и ее чувство…

Александра Кузнецова