Беляш. Рассказ Ларисы Володиной

размещено в: Из жизни бездомных | 0

Этого бомжа заочно знал весь район. Каждое утро его можно было встретить бредущим со своей собакой в сторону торгового центра. Там, по свидетельству очевидцев, в мусорные контейнера сбрасывают просроченные продукты, которые тут же разбирают местные бродяги. Именно туда был проложен его ежедневный маршрут.

Лицо этого человека было закопчённым от многолетнего воздействия солнца и мороза. Лохматые и немытые волосы выглядывали из-под шапки, а густая борода торчала в разные стороны. Куртка не по размеру, завязанная веревкой, висящие мешком штаны и ботинки замотанные вместо шнурков тонкой проволокой — стандартный образ городского бомжа.

Этот бродяга запомнился жителям района из-за собаки, которая неизменно сопровождала его. Вместе они постарели лет на десять. Столько времени они делили еду и ночлег. Шерсть на собаке висела клочками, морда поседела, да и походка, как у хозяина, стала медленной и неуверенной.

По слухам жили они у озера под теплотрассой. Там из досок и фанеры был сооружен маленький домик на двоих.

Последнее время к их компании добавился маленький белый щенок. Он, то радостно крутился рядом, то время от времени хватал старую собаку за висящие клочья шерсти. Бомж хриплым голосом давал команду. Малыш послушно вставал рядом и спокойно продолжал путь.

Осень уже наполнила город холодным воздухом. Листья ковром легли на землю. Время двигалось к зиме.

Неожиданно для всех вечером на конечной остановке автобуса бомж устроился на ящике с большой картонкой, на которой было написано: «Отдам щенка в добрые руки!».

Народ стал подходить и интересоваться. Одна женщина смогла разговорить его. Ей он поведал свою историю.
***
Звали его Сергей. Семейная жизнь не сложилась. После развода он остался жить в материнской однокомнатной квартире. Жене с дочерью оставил двухкомнатную со всем имуществом. Ушёл, как говорится, с одним чемоданом.

Прожив в одиночестве несколько лет, ему посчастливилось встретить любовь. Людмила была пышная красавица со светло-русыми волосами, которые она заплетала в косу. Стали жить без регистрации в её трёхкомнатной квартире, а его однушку сдавали в найм, за счет чего имели дополнительный доход. Денег хватало, жили дружно, в любви и согласии.

Беда пришла откуда не ждали. У Людмилы диагностировали рак. Женщина таяла на глазах. Сергей предпринял отчаянный шаг, продав свою квартиру, повёз любимую на консультацию в Германию. Там обследовали больную и тактично посоветовали продолжить лечение дома.

Как потом пришло понимание, надежды не было. Зато в памяти от поездки осталось путешествие с Людмилой в Альпы, где они наслаждались пешими прогулками в окружении живописной природы, вдыхая бодрящий горный воздух. Это было самое счастливое время, которое подарила им судьба.

Вернувшись домой, Люда чувствовала себя все хуже. Сергей возил её по разным врачам, оплачивал альтернативное лечение, но судьба жестоко обошлась с ними. Женщина не справилась с болезнью.

Дальше пошла череда неудач. После смерти любимой Сергея уволили с работы, её родственники выгнали его из квартиры. Нашлись псевдодрузья, которые утешили и помогли пропить оставшиеся деньги. Так Сергей рухнул на самое дно, с которого подняться уже не смог.

***
— А чего ты щенка пристраиваешь? — спросила женщина.
— Эта зима будет последней у меня. Помру я скоро, совсем ослаб. Мухтар мой тоже старик. Не сегодня-завтра помрёт.
Он с любовью погладил рукой голову старого пса.
— Беляшик летом к нам прибился. Очень умный малыш. Я обучил его всем командам. Беляш, сидеть! Дай лапу! Лежать!

Щенок быстро и с удовольствием выполнял команды хозяина. Дед достал из кармана кусочек сухого сыра и дал вознаграждение малышу. Тот старательно грыз поощрение и смотрел черными глазками-бусинками на окруживших их людей.
— Молодец, мальчик! Нужно, пока Беляш маленький, найти ему хозяина. Толковый и очень добрый пёс. Один пропадёт на улице. Да и мне спокойнее будет, если он будет жить дома.

Больно было смотреть на этого старика. Перед лицом смерти он думал не о своей горькой судьбине, а о маленьком щенке.
— Отдайте Беляша мне. Мой Грей умер полгода назад от старости. Я люблю собак и умею с ними обращаться. Ему будет хорошо у меня — сказала молодая девушка.

Она подошла и погладила щенка за ухом. Тот с удовольствием начал кусать её за руку.
— Бери. Его зовут Белый или Беляш. Только тебе придётся на руках нести его домой, а то он сам не пойдёт от меня.

Девушка достала из кошелька тысячу рублей. Протянула Сергею купюру и взяла щенка на руки.
— Бесплатно нельзя, а вы купите себе что-нибудь — сказала она.
— Ты иди скорее, чтобы он опомниться не успел.

Девушка быстро удалялась. Издалека был слышен щенячий лай. Это возмущался Беляшик, не понимая, что происходит. Сергей смотрел им вслед, прижав к себе старого лохматого Мухтара.

Из глаз покатились слёзы, которые пропадали в густой бороде. Видно было, как тяжело дался ему этот шаг. Осознавая конец своей жизни, старый и больной бомж великодушно решил устроить будущее своего маленького друга.
Молодой парень, глядя на несчастного бомжа, тоже достал из кармана купюру.
— Отец, купи себе и Мухтару еды.
Люди, по примеру молодого человека, подходили к старику и давали деньги.
— Да что вы. Мне уже ничего не нужно — не понимая происходящее, бормотал бомж.

— Тебе-то не нужно. Это нам нужно поучиться у тебя доброте. Бери деньги, пригодятся — грустно ответила женщина. Она собрала купюры и падала их старику в руки.
— Спасибо, люди добрые! Пойдём, Мухтарушка.

Он медленно пошёл в сторону озера. Маленький сгорбленный бомж с большим и добрым сердцем брёл со спокойной душой доживать остаток своей жизни — его малыш теперь в безопасности…

Автор: #ЛарисаВолодина

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Баба Клава и Ниточка. Рассказ Татьяны Пахоменко

размещено в: Из жизни бездомных | 0
Бабка в вольере будешь жить
 
Груда тряпья зашевелилась и оттуда показался блестящий глаз. Потом черный бочок. И наконец, весь пудель. Он весело залаял, будя хозяйку.
 
Баба Клава встала с матраса, подслеповато глянула сквозь решетку — дождя нет и Слава Богу. Значит, можно сходить на пруд, вещи постирать. А еще надо в магазин — купить Ниточке ее любимого корма. Себе что-нибудь перекусить.
 
В последнее время она питалась в основном молоком, печеньем да консервами. Очень хотелось горячего супа, желудочек погреть, такого же чая, его бы она сразу выпила три блюдца. Но где здесь в вольере разогреешь?
 
Соседей беспокоить неохота, они итак помогают, то одного вынесут, то другого. В плохую погоду и переночевать бывало, пускали.
 
— Ничего, Ниточка. Прорвемся! Где наша не пропадала? Господь не оставит, — шептала баба Клава, собираясь. Умылась водой из бутылки, покормила собаку. Прикрыла вольер, который стоял возле леса за домами и пошла со своим пудельком, таща за собой сумку на колесиках.
 
— Бедная старушка. Врагу такого не пожелаешь. На улице очутиться на старости лет. И по милости кого? Горячо любимого внука! Горбатилась, работала до 74 лет, всю себя ему отдавала, отморозку. И дарственную оформила на него, попросил. А он ее за порог.
 
Как представишь такой конец, аж волосы на голове шевелятся! Ты бы, Петровна, пустила ее к себе пожить! Ты же одна в трехкомнатной. Это у меня в «двушке» шесть человек. Соседка же все-таки, — сказала женщина, которая катила коляску с ребенком, второй. Но та, лишь поджав губы, помотала головой.
 
— Сама виновата, Клавка эта! Не надо было такой простофилей быть и документы оформлять. Раз так — пусть за свою глупость и расплачивается. К тому же у нее пудель этот… А я собак терпеть не могу. К тому же ко мне дети приезжают в гости, внуки. Зачем она мне? Что ты, Лидка, на жалость давишь?
 
Баба Клава не бездомная! Она может к себе в квартиру въехать. Сама виновата. Просто там Витька ее устроил такой шалман, пьет постоянно. Она придет — он на нее с кулаками. Участковый приходил. Так Клава сама на него заявление не хочет писать. Мол, родная кровь, жалко. Зачем парню жизнь ломать?
 
И в центр, где старики на доживание, ее бы взяли. Так она сама не идет, потому что с собакой туда нельзя, а она не оставляет ее, мол, или с Ниточкой или никак. Вот блаженная! Да нужна эта псина? Носится с ней, как с писаной торбой! — резюмировала соседка.
 
Баба Клава их разговора не слышала. Она вскинула голову и посмотрела наверх, на свой балкон. Там стояли молодые люди и девушки. Пьяные, хохотали, играла музыка. Вити, ее внука, было не видно. Вздохнув, бабушка погладила пуделя и они побрели в сторону магазина.
 
Баба Клава не всегда жила так. Когда-то она была полна сил и задора. Несмотря на то, что непутевая дочка Ксюшка связалась с Вадиком и много нервов матери попортила. Зато они подарили ей Витеньку!
 
Ребенка пришлось забирать к себе и лишать собственную дочку родительских прав. Терпение матери лопнуло, когда она нашла Витеньку на даче в коляске. Ребенок лежал и даже плакать не мог. Глаз не было видно — лицо распухло от укусов комаров. А рядом беззаботные Ксюшка и Вадик гулеванили, не обращая на малыша никакого внимания.
 
Тогда еще был жив Слава, ее любимый муж. Вместе и стали растить шустрого внучонка. Ксюшка поначалу приходила пьяная. Снимала сапог и колотила в двери. Просила денег. Приходилось давать, лишь бы ушла.
 
А потом она вместе с Вадиком на веранде замерзла. Вышли разгоряченные да уснули по холоду. И все. Сколько не отговаривали знакомые, мол, тяжело ребенка тянуть, зачем вам это, даже мыслей о том, чтобы отдать Витеньку куда-то не возникало.
 
Муж устроился подрабатывать грузчиком, попутно бани строил, он мастер хороший был. Сама она тоже то там, то здесь старалась копеечку заработать. Чтобы внучонок не хуже других выглядел.
 
Мальчика старались не загружать. Придет со школы, уроки сделает и отдыхает. В саду тоже сами работали. Близкая подруга Клавы, Валентина, головой качала и все напутствовала: — Избалуешь ты его, Клава. Понятно, жаль мальчика, без родителей остался, но что уж ты с него пылинки-то сдуваешь! Пусть вам помогает, а то сидит, как изюм-барин на всем готовом. Он и будет воспринимать, как должное. что вы с дедом его тяните на себе.
 
Но баба Клава не соглашалась, считая, что внучка надо оберегать от житейских невзгод и баловать. Витя выучился, стал работать. Только на одном месте долго не задерживался, ругал начальников, что не ценят. Снова сидел дома.
 
Старики его жалели. Сами работали. Но однажды не проснулся дед Слава, надорвался, видать. Удивительно, но Витя даже не всплакнул. Знакомые косились, а баба Клава защищала, говоря, что переживает он так, про себя.
 
Только все чаще стал Витюша приглашать друзей. Они сидели, пили, шумели. Баба Клава, взяв Ниточку, уходила на скамейку ночевать. Очень она своего пуделька любила. Ей Ниточку муж подарил, частичка его в ней жила.
 
А назвала так, потому что Ниточка всегда за ней как нитка за иголкой ходила, по пятам, не отставая. Соседи все головой качали, видя, как идут поздно вечером по дорожке бабушка и собака.
 
— Воспитала на свою голову! Доброе дело сделала! — нередко неслось вслед бабе Клаве. А потом неожиданно Витенька стал очень внимательным. Жестикулируя, объяснял что-то про непредсказуемую жизнь, спрашивал есть ли еще претенденты на их двухкомнатную квартиру.
 
Баба Клава сказала, что оставит ее ему. Но родня есть, конечно, дальняя. Только они-то тут при чем? — Ну как же, баб. Вот случись что, меня же выгонят отсюда. Понаедут, отберут. Буду потом скитаться. Это их сейчас нет. А потом налетят, как стервятники. Ничего мне не оставят. Тяжко мне будет. Без крова-то своего! — чуть не плакал Витенька.
 
И баба Клава чуть не заревела, когда это представила. И тут же спросила умного внука, что же сделать-то?
 
— Оформи на меня все! Мы же с тобой, бабулечек, душа в душу живем! Ты же у меня самая любимая! — принялся целовать бабушку Витенька. Она и не припомнила, когда он ее вот так, целовал-то. Дарственную оформила.
 
И с той поры Витю как подменили. Стал он злой, раздражительный. Однажды, когда баба Клава пробовала ему замечание сделать, чтобы друзей-то выгнал, сколько можно у них веселиться, внук заорал: — Не нравится — уходи. Квартира-то теперь моя. Скажи спасибо, что я тебя еще здесь терплю, дура старая! И шавку твою!
 
Баба Клава оторопела. Нет, такое не мог сказать ее Витенька. Что же это? Дальше стало хуже. Проснувшись как-то ночью, она услышала истошный вопль. Соскочила, как была, в ночнушке, понеслась на кухню. Там Витя и его друзья поставили на стол Ниточку. То за передние лапы крутили, то за задние по очереди. Ниточка вырывалась. Она добрая была, безропотная. Еще руки пробовала Вите лизать.
 
— Бабка! Спокуха! Собака твоя в циркачку играет! — икнул рыжеволосый мужик. Кое-как отобрала Ниточку. И в подъезде сидели в три часа ночи. На следующий день пробовала поговорить с внуком. Да только он ее за дверь вытолкал, закрылся.
 
Ночевать бы на улице, да соседи пустили. Только все равно ничего больше нормально не было. Выкинув все бабушкины вещи, Витя прокричал ей, что договорился с другом, у того пустует местечко после лайки.
 
— Бабка, ты же в вольере будешь жить, а не на улице, так что не стони! Или выкинь свою Ниточку! Без нее хоть пристроишься. Ну чего скисла, старая? Хватит, пожила хорошо, дай другим. Мне личную жизнь надо устраивать. Хата уже не твоя. Иди ты в приют стариковский живи, там таких же старперов полно. Может, деда еще какого встретишь, тряхнете песком-то, — хохотнул внук. По лестнице уже поднимались его гости.
 
И баба Клава ушла. Было лето, поэтому вольер — так вольер. Зато хоть спокойно. Приходил участковый. Предлагал написать заявление на Витю. Бабушка трясла головой. Отказывалась. И тихо говорила, что никто ее не выгонял и не обижает. Сама она ушла. Лето, на воздухе лучше.
 
И в центр помощи не хотела. Туда же нельзя с Ниточкой. А отдать ее — значит у себя сердце вырвать. Получался замкнутый круг.
 
За водой баба Клава в сады на родник ходила. Осень уже пришла. И ее фигурка, маленькая, хрупкая, таяла на тропинке, а вокруг сиял разноцветный сентябрь..
 
Ну а дальше случилось вот что. Хозяин двух местных магазинчиков, кафе и заправок гулял со своим доберманом. По маршруту, где пруд, лесок и эти самые вольеры. И вдруг пес бросился в кусты. Обычно послушный, идущий строго рядом.
 
Михаил этот за ним. Глядит — пудель сидит у вольера. А рядом вещи сушатся на дереве. Бабушка хозяйничает. И сразу вспомнилась мама. Она такой же хлопотуньей была. Пока не заболела. До сих пор перед глаза ее тонкая рука, которая казалась почти невесомой в его ладони.
 
Мамины глаза на осунувшемся лице казались такими огромными. Она всегда была высокой, статной, деловой. И всего за какие-то пять месяцев превратилась в тень себя. Денег он не жалел. Отдал бы вообще все до копейки, лишь бы она снова встала, подошла к нему и сказала привычно: — Миша, я там блинчиков твоих любимых настряпала! И на кухне пахнет ароматным чаем, и прежний мир еще не рухнул.
 
После того, как мамы не стало, поселилось одиночество. Дети хныкали и просились к бабушке.
 
— Простите, поздно уже. Давайте я вас домой провожу. А то вы что-то почти в лесу, в темноте, у вольера этого! — тряхнув головой, словно отгоняя щемящие воспоминания, шагнул к бабе Клаве Михаил.
 
Но она стала отнекиваться. Он пригляделся. Одеяло, подушка. Вещи стопочкой. Тарелка, ложка. Какая-то еда в кастрюльке. И словно ушатом холодной воды окатило, не смог держаться, выдохнул: — Вы что же тут… Живете?
 
Баба Клава пробовала его восвояси отправить. Но куда там! Упертый он с детства был, Михаил этот. И пока его доберман Лорд знакомился с Ниточкой, слушал бабушку, сжимая кулаки.
 
— Я сейчас пойду к вашему этому… как там его? Витенька, да? И спущу его вниз по лестнице. Полетит у меня как комета. А вы снова вернетесь домой. Будем в суд подавать, — Михаил поднялся.
 
— Нет, нет, не ходи. Ты что, не надо. Прав Витя-то. Отжила я свое. Что делать? Видно крест у меня такой. Больше страданий, чем человек может вынести, не дается. Пусть Витенька с миром живет! — закрестилась баба Клава.
 
Михаил молчал. Он думал о том, что он сейчас пойдет домой. В теплую и светлую квартиру. И Лорд привычно прыгнет на диван. Будут голубцы, котлеты с пюре, домашние пельмени, пиццу жена постряпала.
 
А что будет здесь? Эти двое прижмутся друг к другу в вольере? Человек и собака? Просто потому, что так судьба распорядилась? В темноте? Среди леса? Бабушка и этот несчастный пудель?
 
Он вынул телефон, позвонил водителю. И попросил его приехать. Баба Клава испуганно смотрела на него.
 
— Вы вещи собирайте. И я помогу. Я сейчас вас туда отвезу, где можно жить, — шагнул к бабе Клаве Михаил. Она вдруг прижала к себе Ниточку и замотала головой.
 
— Не поеду я в приемник. Туда нельзя с собакой. Не оставлю Ниточку. Вы бы своего оставили? — только и смогла произнести.
 
— Ну что вы. Какой приемник? Я вас к себе отвезу. Точнее, к маме. В смысле, в ее квартиру. Поживете там, — ответил Михаил.
 
И баба Клава сразу успокоилась. Робко улыбнулась. И принялась собирать свои узелки. Она почему-то очень обрадовалась сразу. Он был такой сильный и уверенный в себе, этот мужчина. И пес такой… тоже сильный.
 
Баба Клава почти перестала верить и надеяться. И приготовилась просто тихо доживать. Но тут вдруг появился лучик…
— А вы не ангел? — вдруг спросила старушка. Михаил рассмеялся. Он давно не смеялся. С тех пор, как не стало мамы.
— Да что вы. Я обыкновенный грешный человек. Давайте, я вам помогу! Когда вблизи замелькали огни машины, баба Клава вдруг робко коснулась его руки и спросила: — А ваша мама… Не будет против? Что я приеду? Я не помешаю, немножко только поживу. Там придумаю. Может, Витенька одумается…
 
— Мамы больше нет. Вы можете жить там, сколько захотите! — последовал ответ. Оказавшись в уютной квартире, первой свернулась в клубочек и уснула Ниточка.
 
Михаил пошел заваривать чай. Он давно не приезжал сюда. Все хотел продать жилье, воспоминания давили, но словно что-то мешало. Оказалось, квартира просто кого-то ждала…
 
Когда он вернулся с кухни, увидел, что и баба Клава спит. Прямо в кресле. Он накинул на нее мамин плед и вышел. С утра привез продукты. А с кухни доносился аромат блинов.
 
— Муки я тут нашла. Решила вот блинков тебе напечь. Спасибо тебе, сынок! — вышла с кухни баба Клава.
 
Еще одна картинка жизни сложилась. Недостающие пазлы волшебным образом отыскались.
 
Была счастлива эта пожилая женщина. Ее пудель Ниточка. И пустота и тьма в душе Михаила стали отступать от того, что он помог человеку.
 
Баба Клава так и будет звать его «сынок». И считать родными его детей. К слову, Витеньке не долго пришлось наслаждаться житьем в бабушкиной квартире. Уснув однажды с сигаретой он не проснется и квартиры больше не будет. Поплачет баба Клава, конечно.
 
А потом привычно посмотрит в окно. Не подъехал ли на обед ее Мишенька? И каждый вечер, глядя на лик Богородицы, прошепчет она одно: «Спасибо, Господи! За сыночка, которого послал мне в конце жизни! За Мишеньку!».
 
Татьяна Пахоменко
 
  •  
 
Рейтинг
0 из 5 звезд. 0 голосов.
Поделиться с друзьями:

Разговор с бездомным. Рассказ Евгения Тренёва

размещено в: Из жизни бездомных | 0

Не так давно, на улице меня остановил своими извинениями бездомный, попросил закурить, я не гнушаюсь этих несчастных. Дал. Предложил присесть на лавочку (дело было у дома писателей). Разговорились.
Спрашивает:
— Здесь работаешь? Отвечаю утвердительно.
Часто моргая влажными глазами, после некоторого молчания неожиданно говорит:
— Люблю стихи…. Сам немного пишу.
Вздыхает как то уж больно тяжело, видно вспомнил что то.
— Почитай! — прошу.
Читает. Юля! Боже мой! Я даже не мог подумать, что этот, практически разбитый жизнью и обстоятельствами человек, не имея ни чего за душой, может быть богаче любого из нас внутренне.
Я слушал не прерывая!! Читать стихи Вознесенского, Пушкина, Рождественского, Пастернака по памяти, даже не сбившись!? Впечатление!!! После выкуренной сигареты:
— Мои послушай.
— Давай!
Его стихи «поломали» меня своей философией и в тоже время простотой. Я, проживший без малого 60 лет! Я, который как мне казалось, видел многое! Оказался глупым, растерянным подростком. Две минуты, за которые он хрипло выдохнул строки! Всего две! Я с ним прошёл весь тот путь, что пришлось пройти ему. Я онемел!!! Окончательно пришел в себя, когда он уже собирался уходить, поблагодарив за сигарету.
Аккуратно свернул газету, на которой сидел.
-Пойду.
Я, молча, в благодарность, протянул ему начатую пачку сигарет (хоть что то). Поспешно, но без суеты, мне даже показалось, с какой то долей достоинства (мол, мы тоже не совсем) затолкал её в карман, кивнул в знак благодарности.
День, жарко, в голове каша. История с бездомным то всплывала в памяти то, исчезала. Но жила где — то глубоко, нет, не в голове — в душе!
Лишь одна мысль не покидала не на мгновение.
— Сколько же бродит по России таких неприкаянных талантливых бродяг. Сколько могли бы они принести светлого в нашу серую жизнь. Не сломайся, не споткнись однажды.
Вечером вместе с солнцем ушла за горизонт жара, и как то вяло и нехотя стали перестукиваться на стыках трамваи. Вспомнил подробности этой встречи. Долго думал. Неожиданно для себя схватил ручку и, как мне казалось, безнадежно.
Искал листок бумаги. Нашел. Писал быстро, неразборчиво, только бы, не ускользнула мысль. Выставляю на суд читателя стихотворение «Бездомный поэт»

(отрывок из письма человеку, от общения с которым, замирает душа….. Человек, услышь меня!!!!!)


«Уже наскучили грехи,
Как ни крути, кругом ненастье». —
«А мне немного, хоть штрихи,
С картины жизненного счастья».
Оцепенев, я слушал молча,
Не зная, что ему сказать,
Ведь человек разорван в клочья,
Но как он мог стихи читать!
Кто он такой? А мне не важно!
Для многих просто существо,
С подслеповатым взглядом влажным,
Решивший, что и сам никто.
Он выливал наружу строки,
Так много — впору утонуть,
В них обнажённые пороки,
Вскрывали сложной жизни суть.
Он встал, вернул в карман газету,
Закашлялся в своих словах,
Сказал: «Бездомному поэту
Всегда живётся впопыхах».

Евгений Тренёв

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Маленька Дуся. Часть 2. Рассказ Айгуль Шариповой

размещено в: Из жизни бездомных | 0

Маленька Дуся
Финал истории о бомже Лёхе и маленькой Дусе.
*
Часть 2
… Лёха знал одно место, где такая кукла есть. Точно есть. Но как туда пойти?
Утром 31 декабря он решился. Сам отвёл Дусю в подвал, хотя дорогу она лучше него знала, но на рынок не вернулся. Натянув капюшон до самых глаз, воровато шёл по улице.

Ему казалось, что стук его сердца слышен на всю улицу, он удивлялся, почему никто не обращает на него внимание. Чем ближе подходил к цели, тем медленнее становилось его движение. Он с силой сжал руки в кулак и шептал сам себе:
— Я только возьму куклу.

Наконец дошёл до девятиэтажного дома, набрал код 3129, щёлкнул замок. Надо же до сих пор не сменили!
Пешком поднялся на шестой этаж, и, не дожидаясь пока его увидят или нахлынут воспоминания, сунул руку под коврик, лежащий под дверью с номером 65. Ключ был на месте. Дрожащими пальцами открыл дверь и проскользнул внутрь.

В квартире была оглушающая тишина. Мёртвая, пугающая, ненастоящая тишина.
Он машинально снял обувь, шапку и… почувствовал аромат Алёниных духов.

Силы покинули его, он сел прямо на пол и заревел. Наверное, впервые за полтора года он так рыдал, очищая душу, выпуская боль. Мать говорила ему тогда:
— Сынок, поплачь, легче будет.

А он не мог. Только когда Дуся появилась, заново научился плакать. Но те слёзы не сравнятся с потомком, выходящим из него сейчас.

Полтора года назад его сократили на работе, и он временно устроился охранником. Однажды вернулся домой с ночной смены, вставил ключ в замок, но дверь была открыта. Он толкнул её, зашёл, включил в прихожей свет… а дальнейшее он старался не вспоминать, но забыть не сможет никогда.

Ночью кто-то проник в их квартиру, как позже говорил следователь «с целью ограбления», и убил жену Алёну. И дочь Лизу. И сына Ваню. Они лежали в их спальне, в крови, а в квартире царила разруха.

Что было дальше, почти не помнит. Похороны. Сочувствующие взгляды. Пустая квартира.
Он пришёл туда после поминок, также дрожащими пальцами открыл дверь, но зайти не смог. Постоял минуту, потом провернул ключ в обратную сторону, сунул его под коврик и ушёл.

Так он оказался на рынке. Рассказал всё Димону, тот проникся и пустил его под крышу. Лёха пытался найти тех, кто это сделал. И даже уверен, что следователь знает что-то, но доказать не мог. Обратился к местной братве, но старший сказал:

— Мне жаль, что так вышло с твоей семьёй. Это не мои, я отвечаю, скорее всего, залётные. И, возможно, следак прав — хотели грабануть, а они не вовремя проснулись. Или вообще думали в хате нет никого. Но если даже и узнаю кто — не скажу. Рука руку моет, сам понимаешь. И тебе не советую мутить воду, иначе к ним отправишься. Я не угрожаю, я предупреждаю.

И Лёха сдался. Да и что он мог сделать? Как искать и кого? Это не кино, это жизнь.

Но вернуться в квартиру не смог. Раз в месяц звонил матери из автомата, говорил, что всё у него хорошо, разговаривал минут пять и прощался.

Наконец его рыдания ослабли. Держась за стену, Лёха поднялся и пошёл в детскую. Он помнил, что детская пострадала меньше всего, ничего ценного там не было. Две кроватки, одна сплошь в наклейках от жвачек, вторая с розовым покрывалом.

Вещи, разложенные по двум шкафам. Справа Ванин, он его не тронул. Слева Лизин, Лёха открыл дверцу, одну за другой вытаскивал игрушки: плюшевых зверей, кукол, книги.

Наконец нашёл нужную: куклу в пышном белом платье, с короной, прикреплённой к волосам. Они подарили её Лизе на день рождения, дочь говорила: «Это кукла невеста. Я замуж тоже в таком платье выйду».

Мужчина быстро сунул игрушку за пазуху и не оглядываясь вышел. Он и так пробыл здесь дольше, чем планировал. Пока шёл, прижимал к себе куклу, как будто дочь обнимал.

Лёха еле дождался Дусю в тот день. Наконец, она прошмыгнула в будку.
— Дуська, пока тебя не было знаешь, кто приходил?
— Кто?
— Дед Мороз!
— Ой, а меня не было, я не увидела, — её глаза моментально наполнились слезами.
— Тихо, Дусенька, не плачь. Он очень спешил, детей-то много, а дедушка один. Он подарок тебе принёс, ты же хорошо себя вела.
— Подарок? Где?
— А вот он, — Лёха протянул ей куклу.
— Ой, — девочка распахнула глазки, застыла на минуту и разревелась.
Лёха вскочил, потом присел перед ней на корточки:
— Ну, ты чего? Не нравится что ли?
— Нра-нравится-я-я
— А чего ревешь, Дусь?
— У неё вон какое платье белое, она вся красивая, а у меня ручки грязные, я её испачка-а-ю-ю-ю
— Ах ты дурёха моя. Испачкать боится! Мы сейчас ручки твои помоем, у нас же мыло душистое есть, ты забыла?
— Не-е-е-т, не забыла.
— Пошли, умоемся, и поиграешь с куклой. Как ты её назовешь, кстати? — успокаивая девчушку, намыливал ей руки в тазике с талой водой.
— Ксюша, так маму зовут.
— Ксюша… Красивое имя. И ты у меня красивая и кукла твоя. Дусенька моя, — теперь плакал и он.
— Ты чего, дядь Лёша? Расстроился, что тебе дед Мороз не принёс ничего? Так я дам поиграть, и спать все вместе будем.
— Дуня, иди, играй.

В мире Дуси появилось счастье: у неё был дядя Лёша и кукла Ксюша. С дядей Лёшей спокойно, надёжно, он в обиду не даст и обнимает так крепко, что ей даже плохие сны теперь не снятся. Она не могла объяснить это словами, но, кажется, впервые она чувствовала себя в безопасности.

А Ксюше девочка отдавала всю свою нерастраченную нежность. Видимо, у женщин это в крови — заботиться о ком-то. Даже маленьким девочкам нужен тот… кому нужны они.

Лёха всё чаще думал о судьбе Дуси. Девочка растёт, ей бы в детский сад, ей бы спать на нормальной постели, ей бы в игрушки успеть наиграться, пока не пришла взрослая жизнь.

Нет-нет да закрадывалась ему мысль вернуться к прежней жизни. Может для себя он и не стал бы, говорят человеку нужно совсем мало времени, чтобы сломаться и остаться бомжом. Но ради девочки, ради Дусеньки… Может, стоит попробовать? Хотя бы попробовать.

А если не справится? А если не получится жить как прежде? Предать это чистое сердце? Показать какой у человека может быть дом, а потом опять увести на улицу? Жестоко. А если это сломает её? Сейчас-то она не догадывается, что бывает по-другому. Но она ведь растёт, вопросы у неё в голове роятся.
Как быть?

Может, долго оттягивал бы решение Лёха, но есть неподвластные ему события.
В начале марта его подозвал Димон, прямо утром поймал, когда рынок ещё не открылся:
— Лёха, чтобы девчонки твоей больше здесь не было. У ментов начальство сменилось. Начало года с них галочки требуют. В общем, рейды у них по беспризорникам, планы, ну и всё такое. Ты меня понял, да?
— Понял, Димон.
— Увижу — убью обоих. Я не шучу.
— Я понял. Спасибо, что предупредил.
— Мне нужно, чтобы на моей точке всё чисто было.
— Будет.
Через час Лёха пришёл в подвал и забрал удивлённую Дусю. Они шли по улице, смешивая ногами мартовскую грязь и только что выпавший снег. Девочка подпрыгивала от радости, что-то щебетала, смеялась.

Мужчина, поглядывал на неё из-под капюшона и всё больше молчал. Наконец дошли до телефона-автомата, мужчина опустил жетончик и набрал шесть цифр. На том конце сняли трубку:
— Алло.
— Мама, это я. Я возвращаюсь, — потом помолчал две секунды и добавил
— Мы возвращаемся.
Человеческий дух сильный. Сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Некоторые раны способно залечить время и новый смысл жизни.
Так и Лёха смог вернуться. И спасти Дусю.

Через два года он вёл за руку её, смешную, с двумя косичками и бантами. Всё такую же худенькую, но в чистых белых колготках и красивых туфельках. Вёл Алексей свою дочь в первый класс. А она доверчиво держала его за руку, подпрыгивала и щебетала:
— Я теперь не маленька, да, пап? Я большая, я в школу иду!
— Да, Дуся, ты большая, но всё равно моя маленька…
И не было в этот миг на земле счастливее их двоих. А над головами, порхая крыльями, летали три ангела и улыбались, радуясь за родную душу.

* * * * *
Эта история родилась благодаря комментарию моей постоянной читательницы — Екатерины. Под рассказом «Обратная сторона» она рассказала и бомже Лёхе и его трагедии, предложив придумать счастливую развязку. Надеюсь, у меня получилось.
История Лёхи — реальная, Дуся — мой вымысел.

Автор : Айгуль Шарипова

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями: