О верном мужчине замолвите слово

Как только наш единственный, горячо любимый сын, вступивший уже в критический, как говорила жена, возраст (ему исполнилось тридцать!), женился, супруга моя свершила невозможное и превратила нашу небольшую трёхкомнатную квартиру в тихом центре, доставшуюся мне от родителей, в две двухкомнатных, правда, далеко от центра города, но недалеко друг от друга. Она была убеждена, что жизнь молодой семьи должна начинаться на отдельной жилплощади.

Итак, мы с матерью моего сына въехали в новую старую квартиру, нуждавшуюся в основательном ремонте, где были намерены закончить уже свой жизненный путь.

За стеною у нас жил Сергей, кажется, Михалыч с женой Елизаветой, если мне не изменяет память, Андреевной. Об этом мы узнали в первый же вечер после переезда, потому что Михалыч пришёл к нам знакомиться.

Пришёл один, ибо супруга его лет пять уже не выходила из дому, а последние три года вообще не вставала с постели, медленно уходя из жизни от какой-то томительной и длинной болезни.

Михалыч же был уже на пенсии, а потому истово ухаживал за супругой («А чё мне делать-то ещё!..») Мне он понравился сразу же, как только протянул для пожатия свою большую тёплую руку.

Стоял передо мною белый как лунь человек со скуластым лицом, щедро украшенным небольшими такими глазами. Вот бывает так, что по отдельности всё – так себе, а вместе, в ансамбле, что называется, невыразимо притягательно получается.

Жена особенного внимания на него не обратила, потому что сразу же занялась обустройством нового нашего гнезда.

Михалыч же расценил это небрежение к себе как заносчивость. «Она у тебя слишком мадам. К тому же суровая очень,»- сказал он мне и больше в наш дом не заходил.

Я же бывал у него довольно часто, потому что отдал ему старый ноутбук, так и не отключив его от своего интернет-роутера, и Михалыч беззастенчиво воровал часть моего безлимитного трафика, даже не понимая, что он это делает. Ну, не знал он, что за пользование виртуальной сетью нужно платить как за электричество и воду.

Мужик он был смышлёный, ибо всю жизнь проработал слесарем-электромонтажником на местном конденсаторном заводе, а потому довольно быстро освоил самые немудрящие операции на компьютере: почта, яндекс-новости, фильмы онлайн.

Когда же узнал, что я преподаю литературу, а любые книги в интернете можно найти и прочитать, то затребовал у меня список из десяти самых-самых, чтобы «хоть на старости лет стать человеком образованным».

Шекспир и Уитмен ему не понравились: «На балет похоже. Бегают туда-сюда, суетятся, хотя уже всё понятно, а они всё тратят и тратят силы, чтобы вразумить несмышлёного читателя».

Зато от «Пошехонской старины» пришёл в полный восторг, а когда прочитал «Старик и море», и я спросил, проникся ли он шедевром, долго курил, пуская дым из носа, потом молвил: «С мозгой написано…»- и затребовал он меня список остальных книг Хемингуэя.

Я частенько захаживал к нему, и мы подолгу сидели на кухне (это чтобы не беспокоить его всегда нездоровую супругу) и говорили о книгах, только что им прочитанных, о детях, о жизни вообще.

Был он мне любопытен своими глубокомысленными суждениями, когда говорил о нас и хохлах и утверждал, что мы ведь тоже не всю правду знаем, о Европе и её новом круге ценностей, рождавшемся на наших глазах. И при этом никогда никого не осуждая…

… Март в этом году случился удивительно холодным. Сегодня суббота, тринадцатое, а ночью было минус двадцать, что ну уж очень холодно для наших краёв.

Выходной, а потому мы с женою спим ещё, нежась в тепле постели. Приоткрыл глаза, за окно глянул, а таааам… серый суп, а не воздух. Это потому что мелкий-премелкий снежок косо сечёт заоконную жизнь, делая её тяжёлой, блёклой и больной.

А тут ещё телефон зазвонил в такую-то рань! Кому это там не спится? На дисплее высветилось «Михалыч».

Долго не беру, но сосед мой настойчив: всё повторяет и повторяет попытки поговорить со мною в восемь часов утра. Беру-таки трубку, слышу: — Спишь? Вставай, айда ко мне. Дело есть.

По тону чувствую – что-то случилось. Потому встаю, плещу в лицо водою, во что-то потребное для визита одеваюсь, звоню в двери Михалычевых однокомнатных апартаментов.

Открывает. Идём, как всегда, сразу на кухню, где на столе, помимо компьютера, стоят колбаса, хлеб и солёные огурцы. Рядом опорожнённая наполовину бутылка водки. Садимся.Михалыч разливает.

— Выпьем. Не чокаясь. Жена умерла ночью сегодня, в три часа. Что ответить не знаю. Просто пью, молча. Хрустим огурцом.

— Отмучилась, слава тебе, Господи… — говорит Михалыч. Хочет налить по второй, но опускает руку на стол и продолжает говорить.

– Мы ведь с нею с детства соседями по коммуналке были, а когда выросли, так и поженились. Без любви. Совсем.

У неё отец с матерью какими-то там баптистами были. Ну, вот, чтобы от них уйти, и поженились – жалко мне Лизку было.

И я ей сразу сказал: «Как влюбишься, сразу скажи. Уйдёшь к любимому, держать не стану». Ушли, комнату сняли.

И там два года прожили. Как брат и сестра. Я к ней не прикасался, пока однажды ночью она сама не позвала и не сказала: «Ложись рядом…»

А ещё через год она и влюбилась. Привела Васю своего знакомиться. Когда он ушёл, спрашивает меня: «Одобряешь?» Я плечами только пожал. Она чемодан из-под кровати вытащила, покидала туда своё и ушла.

А я дальше жить начал. Через какое-то там время на заводе мне вот это квартиру дали. А? Чего спрашиваешь? Жениться?

Нет, так и не женился. Так как-то получилось. Познакомлюсь с женщиной. Вроде и хорошая, но всё равно – хуже Лизки моей.

А шесть лет назад она вернулась. Говорит: «Вася мой умер, а я сама заболела, и идти некуда…»

Я плечами только пожал и в дом впустил. Так вот и жили до сегодняшнего дня… то есть, ночи… Сидит Михалыч, молчит, не пьёт. Только плечами пожимает…

Автор: Олег Букач

Из сети

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

» Вдовец.»

Николай был влюблён в Ларису ещё со школы. Маленькая, хрупкая, с россыпью рыжих веснушек на носу. Именно такой он увидел её впервые и, ещё тогда, будучи в шестом классе, он влюбился в неё по уши .

Лариса была младше его на три года. Училась она всегда на отлично, была скромной и застенчивой.

А Николай с каждым годом прирастал к ней душой. Поглядывал на неё на переменах, пока она с подружками на скакалке в школьном дворе прыгала. Лёгкая, как яркий мотылёк.

Когда он вернулся из армии, в тот же день пришёл к Ларисе с букетом цветов просить её руки. Отец у Ларисы был мужчина строгий, серьёзный.

С Николаем долго беседовал в отдельной комнате, а потом, с улыбкой на лице, протянул ему руку Ларисы.

Свадьба была весёлая. Приехали даже самые дальние родственники. Молодых поздравляли 3 дня. Глаза у Ларисы сияли от счастья, а Николай был очень горд. Он считал, что ему досталась самая лучшая невеста в деревне.

Через 2 года, с помощью родителей, Николай справил дом. Лариса порхала от счастья — за 3 месяца до рождения первенца она смогла переехать в свой собственный дом.

Родилась у них девочка, назвали её Вероникой, в честь бабушки Ларисы. Девочка была крепкая и здоровенькая, вот только для Ларисы роды оказались настоящим испытанием.

Целый год после рождения дочки, Лариса ходила бледная и словно обессиленная. Николай возил её по врачам, а те — пожимали плечами и говорили одно: нужно время, чтобы организм восстановил силы.

А когда Веронике исполнилось полтора года, Лариса узнала, что снова беременна. Врачи рекомендовали ей беременность прервать. Мол, силы не те в организме, может и не выносить. А если и выносит, то может не родить. Николай уговаривал Ларису вместе с докторами, но она была непреклонна .

-Я своего ребёнка убивать не стану! Он вовсе не виноват, что захотел родиться. Будь что будет,- говорила Лариса,-на всё воля божья!

Последний месяц беременности Лариса лежала в больнице. А дома скучала маленькая дочь и места не находил себе любящий муж. Сердцем чувствовал неминуемую беду. И сердце его не обмануло.

Роды Лариса не перенесла, у неё просто остановилось сердце. Но на свет успели появиться две чудесные девочки близняшки.

Николай был безутешен в своём горе. На похоронах, стоя возле могилы, он смотрел на чёрный вал земли, пустым, невидящим взглядом.

А перед его глазами пролетала вся его жизнь с Ларисой, счастливые дни, её улыбка. А в ушах, оглушительным звоном, стоял её весёлый смех. Когда гроб опускали в могилу, Николай упал на колени и заревел, словно раненый зверь.

-Как, как я без тебя теперь? Что мне делать? Зачем мне дальше жить?- по щекам текли слёзы, а в душе зияла пустота. Там теперь вместо сердца была чёрная дыра.

А после похорон он запил. Сильно, беспробудно, по-чёрному. Он пил, чтобы не вспоминать её, чтобы не слышать в своей голове её голос.

Родители Ларисы забрали девочек к себе. Они считали, что Николай вряд ли оправится от своего горя и сможет быть им хорошим отцом. На сороковой день после смерти Ларисы, Николай, в очередной раз напившись до беспамятства, уснул в сенях.

И снится ему сон. Заходит в дом Лариса, в белом сарафане, волосы распущенные по плечам и мягкими рыжими барашками блестят в них лучи восходящего солнца.

Подошла она к нему, по голове его погладила и так ласково, нежно ему говорит, как раньше:

-Коленька, милый, ну что ты творишь? И не стыдно тебе?- глаза свои зелёные прищурила и пальчиком грозит,- дочки, вон совсем отца не видят, скучают.

-Ты, Коленька, им нужен, как я тебе нужна была. Если ты меня ещё любишь, то дочек наших не бросай, а люби их так, как меня любил.

Проснулся Николай, хмеля в голове словно не было, а в окно солнце пробивается и лучами теплыми щёку ему пригревает.

Как только солнце взошло, Николай пришёл в дом к родителям Ларисы, выбрит, наглажен. А сам – серьёзный-серьёзный, столько мудрости во взгляде, словно повзрослел он сразу лет на пятьдесят.

Молча поцеловал он руку матери Ларисы, тёще своей, обнял отца покрепче, девочек забрал и вернулся в свой дом. С тех пор начали они жить вчетвером.

Старался он быть для девочек и отцом, и матерью. И обеды варить научился, и стирать, и штопать. А косы заплетал — лучше любой мамки.

В школе всех девочек хвалили, учились они всегда хорошо, послушными были, внимательными. А если кто обижал их, то Николай коршуном летел на их защиту.

Соседи спрашивали часто у Николая, почему второй раз не женишься? Ведь мужик ты ещё молодой, красивый. И здоровьем Бог не обделил. А он смотрел удивлённо и отвечал всем, что уже женат.

-Да вы поглядите, у меня в доме уже три невесты, а я им ещё одну приведу? Нет, с четырьмя не управлюсь…

Вот так, шутками да прибаутками, недоспанными ночами, недоеденным куском да тяжким трудом, вырастил Николай трёх своих девочек — красавиц.

А когда девочки были уже в старших классах, к Николаю соседка в гости ходить повадилась. То грибов сушеных принесёт, то селёдку малосольную. И так и этак клинья подбивала.

Видит он, что добром она никак не отстанет. А обидеть женщину не хотел. Позвал он её в гости как-то вечером и говорит :

-Кого из дочек моих больше всего любишь ?

А она ему: — А дочки мне твои без надобности ! Вон, скоро школу окончат и разлетятся. А ты что, всю жизнь вот так один решил коротать? Я тебя люблю, а не дочек твоих. Посмотрел на неё Николай:

— Вот тебе мой портрет,- и фотокарточку ей даёт,- и люби себе меня дома, сколько хочешь . Так и ушла соседка, несолоно хлебавши, восвояси.

Девочки выросли, поступили в институт, но отца не забывали. На выходных всегда приезжали втроём к отцу, помогали и по хозяйству, и в огороде.

А потом Николай замуж своих девочек отдавал. И с каждым женихом отдельно беседовал, как когда-то тесть его с ним говорил. Желал он всегда своим маленьким трём принцессам только счастья.

И вот, его девочки уже совсем взрослые. У каждой своя семья, дети, заботы, хлопоты. Но своего отца, ни одна из них не забывает!

Как выходной или праздник, едут всей семьей обязательно в гости к отцу, в деревню. Любили Николая и дочки, и внуки, и правнук маленький.

Когда Николаю отметили 81 год, приснился ему снова сон. Стоит он в поле, молодой, красивый, плечи широкие, волосы чёрные.

А навстречу к нему его Ларочка бежит! В белом сарафане, босая, а в волосах её лучи солнечные запутались и блестят, переливаются, словно вырваться на свободу хотят.

Расставил руки он широко-широко, а сердце в груди у самого так и бьётся, так и трепещет, вот-вот наружу вырвется.

Встретились они, обнялись, подняла на него глаза свои Ларочка любимая и тихим голосом сказала 

-Коленька, милый мой, какой же ты молодец! Девочкам нашим такую жизнь счастливую устроил. Я всё видела. Я каждый день за тебя сверху молилась – она взяла его нежно за руку, — пойдём, теперь вместе насовсем будем.

Взялись они за руки и пошли по траве густой-густой и зелёной, как малахит уральский.

Помянуть Николая Ивановича приехала вся родня. Горевали сильно дочери, тяжело им было с отцом прощаться, но каждая из них понимала: теперь он рядом с той, которую любил всю свою жизнь !

Эта история – реальная судьба одного доброго, хорошего человека. Отца с большой буквы. О его судьбе я слышала от своей бабушки.

Все в деревне хорошо знали этого человека. Вот так бывает, что мужчина выбирает жизнь, полную пожертвований для любимых дочерей, а не для себя.

Из сети

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

КАК ДЕД БАБУШКУ НАШЕЛ…

В каждой семье, наверное, есть истории, которые дедушки и бабушки рассказывают своим внукам на ночь вместо сказок, потому что повзрослевшие дети знают их уже наизусть.

Наше многочисленное семейство из уст в уста передает рассказ под названием «Как дед бабушку нашел».

А дело было так. Дедушка наш Николай (в юные годы просто Коля по прозвищу Шалун) ходил с отцом, тоже Николаем, по бескрайним просторам нашей родины в поисках работы.

Николай — старший был печником первоклассным, а Николай-младший только учился ремеслу, зато характер имел веселый и легко находил клиентов.

Так, выкладывая печи и даря людям тепло, дошагали от родного Черноземья до саратовских степей, до Волги-матушки.

И встретил там наш Коленька судьбу свою Анастасию: станом стройна, бровьми союзна, черная коса ниже пояса, а поет, что курский соловей!

Увидел и пропал, ходил за красавицей по пятам и только и мог вымолвить: «Нанечка, дружочек мой!» Но вскоре пришло время возвращаться домой, а потом грянула война…

Только тогда, суровой зимой 1939 года, то, что происходило между СССР и Финляндией, называли не войной, а просто «зимней финской кампанией».

Но, несмотря на дикий мороз, к «кампании» наша армия готова не была: ни теплой одежды, ни зимних сапог, винтовок и тех на всех не хватало. Сиди в промерзшем окопе и жди, когда убьют твоего товарища, чтобы получить в руки оружие.

Дед выжил, ведь ему еще надо было признаться в любви Нанечке. Выжил, стал орденоносцем и… инвалидом II группы: в штыковой атаке лишился левого глаза.

Для любого другого человека это событие стало бы кошмаром, испортившим всю дальнейшую жизнь, вызвав бы нешуточный комплекс неполноценности.

Но не таков был Коля-Шалун. Его силе духа могли бы позавидовать титаны Возрождения. Уверен был Николай Николаевич, что не внешняя красота важна, а внутренняя, а внутри него полыхала Любовь.

Он отправился на Волгу, чтобы забрать Нанечку с собой и уже больше никогда с ней не расставаться. Но, увы, ее там не оказалось: уехала аж на Байкал, на какую-то комсомольскую стройку.

Анастасия была натурой активной, одна из первых трактористок в Советском Союзе, да и любой работы не боялась. Но Николая такими препятствиями, как сотни километров расстояния, было не остановить.

Когда любовь сильна, ей нет преград. Он поехал в неведомые дали, не зная даже толком места нахождения своей любимой, не будучи даже уверенным в ее ответных чувствах. И нашел!

А она… она была, как ей тогда казалось, по гроб жизни влюблена в другого. Ни могла ни есть, ни спать, с тоской понимая, что счастья семейного ей не видать – предмет ее девичьих грез был женат.

Это не значит, что у Анастасии случился роман в современном понимании.

Тогдашнее воспитание не позволяло ей даже с подружками поделиться своими страданиями, она молча переживала любовное наваждение и лишь десятилетия спустя призналась одной из многочисленных внучек, что вышла за ее деда вовсе по не любви с первого взгляда.

А по двум причинам: из жалости к одноглазому парню, да чтобы бежать от того, другого, куда глаза глядят.

И не пожалела ни разу. Николай окружил ее такой любовью и заботой, что в деревне все бабы завидовали.

Пошли дети: Толя, Зоя, Виктор, Миша, Саша, Тонечка и, конечно, Николай. Потом внуки, правнуки. Летом все съезжались к дедушке Николаю и бабушке Насте, и каждый был накормлен и обласкан.

Коля-Шалун, уже седовласый, по-прежнему обращался к супруге «Нанечка, дружочек мой», а по вечерам громким басом подпевал ей на крылечке: «Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал!»

И хотя в косе уже блестела седина, смотрела она на него, как влюбленная девчонка. Неужто не ссорились никогда?

Анастасия Семеновна так нас, внучек, учила: «Не поладили, идите на огород (а он у бабушки с дедом был за горизонт), он — в один конец, ты — в противоположный, и хоть до самого неба кричите, что на душе накипело, а в дом вернитесь спокойными, мирными, любящими!»

Пришел срок, и однажды Нанечка не проснулась, тихо-мирно отошла в мир иной.

Николай объявил своему большому семейству: «Жить без нее не могу и не буду. Не горюйте, ухожу искать ее». Ровно через сорок дней после кончины любимой он ушел от нас в страшных муках – рак желудка.

Надеемся… Нет, мы уверены, что он воссоединился со своей Нанечкой!

Из сети

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.

Вагон заполнялся пассажирами. Ира прошла к своему купе. Там уже сидели бабулька со старичком и молодой мужчина. Ира присела на нижнюю полку рядом со старушкой.

— Вам далеко ехать? – поинтересовалась бабуля у Иры.

— До конечной. — Мы-то раньше выходим, на полпути, — сказала бабуля.

— Но ночь вместе будем. Мы со стариком оба храпим, так что не обижайтесь на нас, молодые люди. Вам наверху, может, не так слышно будет.

— Да что Вы, в поезде не очень слышно под стук колёс, — Ира заметила, как молодой мужчина внимательно посмотрел на неё и улыбнулся.

— Это Ваши родители? – шёпотом спросила Ира.

— Нет, не мои. Я еду один, сам по себе. Меня Олег зовут. А Вас? Они познакомились, а затем вышли из купе, дав старикам разложить постели. Ира и Олег разговорились. Из Москвы Олег ехал, возвращаясь из командировки, а Ирина закончила очередную сессию – была заочницей педагогического.

У обоих на душе было легко от завершённых трудов, настроение от этого было приподнятым. Как часто бывает среди попутчиков – можно болтать о том, о сём, свободно выговариваясь, зная, что вскоре твой собеседник исчезнет за горизонтом и ты его вряд ли когда-нибудь увидишь…

Олег рассказывал о музеях Москвы, где ему удалось побывать, несмотря на плотный рабочий график.

— А вот я не смогла вырваться никуда. Зубрила дни и даже ночи перед экзаменом. Но вот когда закончу учёбу, приеду в Москву погулять. Просто так, ради удовольствия. Беседа перешла в купе, старики пригласили молодёжь на ужин. Запасливая старушка разложила на столе нехитрую провизию. Свои кульки с продуктами достали Ира и Олег. Получился праздник.

Компания весело ужинала. Дед рассказывал истории о своей молодости, его жена то и дело приговаривала: — Да ты не замай людей разговорами-то, ешь. Скоро спать. Но после ужина дедок достал карты и торжественно объявил, что спать он не ляжет до тех пор, пока кто-нибудь не обыграет его. Все стали играть в карты, шутки возобновились. То и дело звенел смех Ирины.

Проходящие мимо их купе пассажиры с интересом поглядывали на компанию игроков. А Ира и Олег за считанные часы стали приятелями. Олегу, наконец, удалось обыграть деда, и старик лёг спать, кряхтя и бормоча что-то себе под нос.

— Признайтесь, Олег, — спросила Ира, — Вы же могли сразу обыграть дедулю. Ведь так? — Так, улыбнулся Олег. Но тогда бы мы столько не сидели с Вами рядом, в одной команде. И потом – мне нравится ваш смех. Правда. Словно колокольчик. Искренний, как у ребёнка. Ира покраснела и стала смотреть в окно. Они стояли в проходе у купе и смотрели на пролетающие за окном деревья, кусты и маленькие станции.

Внезапно Иру словно прорвало. Она стала доверительно рассказывать Олегу о своем детстве в маленьком городке, о сестрёнке, маме и любимой бабушке. Олег внимательно слушал, изредка поглядывая на девушку, словно боялся спугнуть её откровение.

— А мне особо и рассказывать о себе нечего. Заурядная биография ботаника в школе, институте, затем армия. А теперь работа, работа… До сих пор холостяк. Друзья считают меня нелюдимым. А вот тут с Вами… мне так легко. Сам на себя поражаюсь.

Оба замолчали. Им стало грустно от того, что быстро мчащийся поезд сокращает часы их случайного и счастливого общения. И в тоже время этот вагон, словно клетка, соединил их пути пусть всего лишь на сутки, которые вдруг изменили их жизнь, сделали её такой радужной, как в детстве…

Казалось, они понимали друг друга без слов: то, что каждый думает в эти минуты. Им стало жаль предстоящего скорого расставания и тех чувств, которые вот только прихлынули к ним, словно волна.

— Пора отдыхать, — сказала Ира и вздохнула. Они улеглись на свои верхние полки, но не спалось. Слабые светлячки лампочек над их головами давали возможность видеть друг друга. Разговаривать они не решались – спали старики.

Тогда Олег написал записку и протянул Ирине, прошептав: — Вам почта…Письмо. Жду ответа. Ира раскрыла листок и заулыбалась. «Не желаю Вам спокойной ночи. Давайте переписываться, пожалуйста. Мне без Вас скучно…» Ира приписала ответ и передала Олегу: «Хорошо. Мне тоже. А сколько Вам лет? Мне 22». «Мне скоро 30, это много?» — ответил Олег.

Переписка закончилась только тогда, когда весь листок был исписан мелким почерком. Там были и факты биографии, и шутки, и ласковые слова… Уснули оба далеко за полночь. Когда проснулись, то стариков уже в купе не было. Они вышли рано утром. На столе Иру и Олега ждал под салфеткой завтрак, оставленный заботливой старушкой.

Весь день Ира и Олег не отходили друг от друга. Им не было скучно. Они беседовали и смеялись. Казалось, что они давние друзья, встретившиеся после долгой разлуки. Мысль о расставании была мучительна для обоих. Но и серьёзного разговора никто начать не мог: слишком мало времени отпустила им эта поездка… Слишком мало!

К вечеру Олег собрался на выход. Скоро должна быть его станция. Да, из разговоров он знал название городка, где живет эта чудесная девушка, знал даже улицу, знал её место работы. И всё же… Вдруг этот лучик солнца исчезнет так же внезапно, как и появился на его пути? После стольких лет надежд и ожиданий…

Ира молчала, стараясь скрыть волнение и не показать свою печаль. Ей тоже нравился Олег. Такой надёжный, спокойный, внимательный. И почему он до сих пор не был женат? Олег вышел из вагона. Ира помахала ему рукой и отвернулась первой. Она не хотела, чтобы Олег увидел её слёзы. «Ну, что это я? Все будет хорошо. Все ещё будет, может быть…» — думала девушка, стараясь унять слёзы и отчаяние.

Она пришла в купе, села и положив на столик руки, уткнулась в них, опустив лицо вниз и закрыв глаза. Поезд тронулся. Ира старалась ни о чем не думать. Слёзы стекали по щекам, капая на столик. Девушка вспоминала лицо Олега. Такой добрый, ласковый взгляд. Никто так не смотрел на неё раньше…

Тут за плечо её осторожно тронули. Олег сидел рядом. Тот же нежный взгляд ласкал девушку. — Эй, что тут у нас? Плачем? Не надо. Я тут, — Олег взял Иру за руки, притянул к себе и стал целовать её солёное от слёз лицо.

— Ты? – Ира ошарашенно смотрела на парня. Она не заметила, как впервые к нему обратилась на «ты». — Да. Я вот тоже не смог. Запрыгнул в последний вагон.

— А как же… — запнулась Ира. — С проводником договорился. Тебе…нам ведь тут недалеко ехать осталось, — прервал её Олег. И снова притянул к себе девушку.

— Ты — мой последний вагон, Ира. — Ничего себе комплимент, — опять засмеялась девушка, — Такого мне ещё никто не говорил.

— Надеюсь, что никто больше комплиментов тебе, кроме меня говорить не будет. А сегодня я провожу тебя до самого дома. Ладно? Разрешаешь? Вроде как после нашего первого свидания.

— Раз уж запрыгнул в последний вагон, то конечно, разрешаю. С удовольствием. Поезд мчался через поля, молодая пара сидели, крепко обнявшись. Теперь им казалось, что даже их сердца стучат в такт поезду, набиравшему ход. Поезду, соединившему их судьбы.

Елена Шаламонова

Из сети

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.