Косая

— Костик, как мамка-то?

Зинаида Егоровна укладывала в сумку мальчика кусок сала, пачку крупы, бутылочку растительного масла, пакет с картошкой. Костя опустил глаза.

— Болеет сейчас.

— Знаем мы ее болезнь. Опять в запое?

Костя стоял молча, потупив голову. Ну что он мог ответить тете Зине? Она и сама все знала, поэтому и помогала им с сестренкой. А мать и вправду уже пятый день не просыхала. Тетя Зина вздохнула.

— Ох, горе горькое. Как жить-то вам? Ну беги, а то совсем стемнеет.

Костя подхватил сумку и побежал в сторону дома. На улице крепчал мороз. Надо бы сегодня лишнюю охапку дров сжечь. Хоть он и экономил, но Лиза совсем рассопливилась.

Костя дернул дверь на себя и сразу увидел Лизу. Она сидела на диване и испуганно смотрела на него.

— Ты чего, Лизка?

— Тебя так долго не было, а мамка ушла.

Костя про себя заругался. Ну о чем мамка думает? Оставила Лизку одну. А ей всего пять.

Косте недавно исполнилось одиннадцать. Он не просто считался старшим, он был за взрослого — все в этом доме лежало на его плечах. Дрова, вода, готовка, стирка. Мать трезвой бывала редко, поэтому и помощи от нее никакой. Если честно, то Костя с трудом мог вспомнить, когда она была трезвой хотя бы неделю… Наверно, еще при отце. Папа ругался, запирал ее дома. А когда отца не стало, мать совсем с катушек слетела.

Костя быстро растопил печь, сделал Лизе чай, нарезал тоненько сала и хлеба.

— Вот, жуй пока, а я суп варить буду.

Лиза уселась за стол, пила чай и рассказывала про то, как плохо сегодня вел себя Барсик. Костя почти не слушал ее. Он думал, что же будет дальше… Лизе через год в школу. Ее будут дразнить, она будет страдать, а как помочь? Ну, пока он учится, ее никто не тронет, а потом? Дело в том, что когда Лизе было всего три года, пьяная мать как-то умудрилась ее уронить. Сначала вроде ничего не случилось, а потом у Лизы стали как-то неровно смотреть глаза. Сейчас глазки были косые, причем настолько, что человеку неподготовленному становилось не по себе. Местный фельдшер говорил, что если это лечить, то, скорее всего, поправить все можно. Только разве у матери есть время этим заниматься?

* * *

Мать утром не пришла. Не пришла и на следующий день. Такое бывало и раньше — если где-то наливали, то домой ее не тянуло. Но скоро слух прошел, что в райцентр она уехала, с каким-то мужиком. Через неделю слух подтвердился, и за Костей с Лизой приехали из опеки. Их увозили в разные места. Когда девочку отрывали от брата, она плакала, а Костя, захлебываясь слезами, кричал:

— Лизка! Я найду тебя, слышишь? Найду и заберу!

* * *

Лиза с остервенением мыла посуду. Это была ее работа — посудомойкой в ресторане. Она пришла сюда устраиваться официанткой, уже обойдя весь город в поисках работы. Но ее подняли на смех.

— Какая из тебя официантка? Ты если на клиента своими очаровательными глазками посмотришь, то он забудет, зачем сюда пришел.

Лиза давно привыкла к насмешкам. Раньше, когда была совсем маленькая, плакала, дралась… А потом решила, что смысла нет. Ну вот такая она, и ничего с людьми не сделаешь. Она уже хотела уходить, но женщина, видимо старшая, сказала:

— Нам нужна посудомойка. Зарплата небольшая, но плюс к ней всегда сыта будешь. Пойдешь?

Ей ничего не оставалось, кроме как согласиться. И вот она мыла целыми днями посуду и старалась не снимать без особой надобности темные очки. Как ни странно, постепенно коллектив принял ее. Особенно теплые отношения сложились с Максимом. Симпатичный парень, он приехал из деревни, учился в институте, а вечерами подрабатывал в ресторане официантом. Максим сразу стал защищать Лизу, и она была ему очень благодарна. А после одного случая Лиза поняла, что влюбилась.

Лиза направлялась домой после работы. Путь ее лежал через парк, но она заметила там пьяную компанию. Она решила, что пойдет скорым шагом, в надежде быстро миновать пьяных. Но она ошиблась. Компания ее заметила сразу. К ней наперерез нетвердой походкой направился один из молодых людей.

— Стой, красавица! Составь нам компанию!

Лиза попыталась его обогнуть, но парень цепко схватил ее за руку.

— Ты что, глухая? Я сказал, компанию составь!

Лиза попыталась выдернуть руку.

— Отпусти!

Но тот только засмеялся.

Откуда взялся Максим, она так и не поняла. Он буквально подлетел к ним, с ходу сбил с ног того парня, схватил Лизу за руку и крикнул: «Бежим!».

Его расчет был верен: пока товарищи поднимали друга, пока осматривались, вспоминая, в какую сторону убежала парочка, Максим и Лиза были уже далеко. Они бежали настолько быстро, что не заметили, как оказались далеко от дома Лизы. Оба остановились, отдышались и расхохотались, а потом Максим проводил ее до дома. Всю дорогу они весело болтали. Лиза никогда не чувствовала себя так — у нее как будто крылья за плечами выросли.
Странно, но и Максиму было с ней очень хорошо. В то же время он чувствовал растерянность и не понимал, что ему делать. Лизка очень красивая… была бы, если б не ее глаза. А в темных очках она очень нравилась Максиму.

Прошло несколько недель. Они много общались, Макс провожал ее домой. Оказалось, что Лиза прекрасный собеседник, умная, с чувством юмора. В ресторане подшучивали над ними. Лиза смущалась, а Максим просто молчал. Он сам понимал, что происходит что-то не то. Ему было мало простого общения. Макс одергивал себя — ну куда? Она же такая косая… И сам себе отвечал — мне все равно. Я заработаю для нее кучу денег, и она обязательно исправит этот дефект.

* * *

На день рождения Лизы Максим напросился к ней в гости. Лиза смущенно рассказывала:

— Мне эту квартирку дали после детского дома. Ремонт пока только в комнате осилила. Диван соседка отдала, шторы купила. Пока больше ни на что не собрала.

— Мне нравится. Неважно, что еще не доделано. Зато это твое, ты сама тут создашь то, что тебе нужно. Пошли на кухню, праздновать будем!

— Праздновать?

— Ага. Смотри, наш шеф-повар наложил нам вкусняшек, а я купил вино. Настоящий день рождения, и у меня даже подарок есть!

* * *

Константин Егорович был сегодня не в духе, и его секретарша Леночка это сразу поняла. Из кабинета шефа раздавался его грозный голос, больше похожий на рычание.

— Я спрашиваю, за что вы берете такие деньги, если от вас толку нет! Я же не прошу вас найти иголку! Я прошу вас найти человека! Обычного, который никак не может просто так взять и испариться! Я уже несколько лет плачу вашей конторе, а воз и ныне там! Вы все время на какие-то следы нападаете, а потом следы исчезают!

Он на мгновение замолчал. Потом заговорил еще громче.

— Все, мне надоело! Если вы ничего не можете, я разрываю с вами договор! Нет! Мне ваше завтра уже давно поперек горла!

Шеф замолчал. Из кабинета вышли двое мужчин и, не глядя на Лену, покинули приемную.

Лена взяла поднос со свежезаваренным кофе и открыла дверь в кабинет.

— Кофе, Константин Егорович.

Он посмотрел на нее.

— Лена, вот почему ты умудряешься приносить мне кофе вовремя, а толпа людей, которая получает намного больше денег, не может справиться с задачей?

Лена сочувственно посмотрела на него.

— Что, снова ничего?

— Ничего. Я не понимаю, ну куда она могла деться?

— Может быть, ее удочерили? Может, она уехала…

— Все может быть. Вообще не понимаю, зачем одного ребенка столько раз переводить из одного детского дома в другой.

— Скорее всего, ее обижали… из-за…

— Да понятно, понятно…

Лена работала у Константина уже три года — несмотря на то, что он не горел желанием брать молодую девушку, опасаясь, что она быстро выскочит замуж, и придется искать другого секретаря. Но Лена работала и замуж пока не собиралась. Она нравилась ему — красивая, умная. Жаль, что рабочие отношения, а то можно бы и приударить…

Откуда ему было знать, что Лена и мужчин никаких не видит, потому что в ее сердце только один — ее босс.

* * *

Вечером у Лены был в плане ресторан — день рождения подружки. Она отпросилась пораньше. Константин Егорович с подозрением посмотрел на нее.

— На свидание, наверно?

Лена и сама и не поняла, почему ответила «Да». Ей на секунду показалось, что босс как будто разозлился, но быстро взял себя в руки.

— Хорошо погулять.

Прозвучало это настолько сухо, что Лена удивленно на него посмотрела. А Костя и сам не понял, почему так отреагировал. Привык, что у Лены никого — только работа.

* * *

Лиза пришла на работу пораньше. Она была в отличном расположении духа. Максим оставался у нее ночевать уже несколько раз и каждый раз говорил, что уходить ему не хочется. Она начала переодеваться и услышала голос Макса. Хотела крикнуть, но замерла: говорили о ней. Судя по голосам — Максим, администратор и другой официант. Они тоже вошли в раздевалку, но Лизу не видели: ее шкафчик был за углом.

— Макс, ну скажи? Ну как? Она же, как посмотрит своими глазами, так у любого желание пропадет.

— Ай, отстаньте.

— Нет, ну ты герой, не каждый отважился бы на такой подвиг. Она хоть нормально старается? Понимает, что тебе благодарна должна быть?

Парни громко захохотали. Лиза отчетливо слышала, что и Максим смеется. Потом он произнес:

— Да нормально все. Я ей лицо газеткой прикрываю, когда нужно.

Снова хохот. Лиза вышла из-за угла. Она стояла молча, пока все ее заметили. Администратор и второй официант быстро вышли, а Максим посмотрел на нее испуганными глазами.

— Лиза, я так не думаю… То есть… Я просто, чтоб они отвязались, так сказал.

Лиза от души влепила ему пощечину и бросилась бежать. Она выскочила в зал и уже на выходе чуть не сбила с ног девушку. С Лизы слетели очки. Из подсобки выскочил Максим.

— Лиза! Стой!

Девушка повернулась к той, на которою налетела, пробормотала «извините», подняла очки и пустилась наутек.

А Лена стояла ни жива, ни мертва. Лиза? Не может быть! Она знала ее по фотографиям, которые ей показывал босс. Она успела заметить глаза этой девушки, да и возраст… Лена выскочила из ресторана. Она увидела удаляющуюся быстрым шагом девичью фигуру и пошла следом. Потом вытащила из кармана телефон.

— Константин Егорович, вам стоит приехать… Да, срочно.

* * *

Лиза уже подбежала к подъезду. Слезы мешали ей видеть, она остановилась на минуту, чтобы вытереть их и вытащить ключи.

— Лизка! Лизка!

Она замерла. Защемило сердце. Так звал ее только один человек: он растягивал ее имя так, что ударение попадало на последний слог. Она не помнила, как он выглядел, но хорошо помнила, как сильно любила его. Она обернулась.

— Костя?

И тут же попала в объятия высокого мужчины.

— Сестричка… Как же долго я тебя искал…

К ним подбежала еще какая-то девушка, она почему-то плакала. И Костя плакал. Все плакали…

* * *

Прошло три месяца. Максим переодевался на смену, к нему подошел администратор.

— Есть че нового?

Максим отрицательно качнул головой.

— Да, блин. Некрасиво вышло… Хоть бы объясниться дала. Мы ж просто поржать, не со зла…

Максим ничего не ответил. Все три месяца он каждый день ходил к Лизе домой, но ее не было. Когда он понял, что она слышала их разговор, чуть не умер. Он знал, что она его не простит, но не думал, что будет так плохо. Только после того, как потерял Лизу, он понял, насколько сильно он ее любит. Полный идиот! Сказал такую гадость, чтоб не ударить лицом в грязь перед парнями.

Он вышел в зал. За столиком уже сидели клиенты, по виду из обеспеченных — мужчина и две девушки. Они весело болтали. Макс подошел и достал блокнот.

— Что будете заказывать?

Все молчали. Тогда Макс поднял глаза. Блокнот упал. За столиком сидела Лиза, в затемненных очках.

— Лиза… Лиза! Я прошу, выслушай меня! Я не хотел. Я дурак. Я сам не знаю, почему это брякнул тогда. Все же считали себя крутыми, и я не хотел отставать. Лиза! Такое никогда не повторится, клянусь. Я не могу без тебя! Мне совершенно неважно, какие у тебя глаза! Я заработаю, я буду работать день и ночь, мы все поправим, все вылечим. Только прости меня!

Он без раздумий упал перед девушкой на колени. Лиза сняла очки. Максим с удивлением смотрел на нее. Ее глаза были в порядке, а сама она была прекрасна…

— Ты…

— Встань. На тебя все смотрят.

Лиза беспомощно посмотрела на брата. За то время, что он был с ней в клинике в Германии, они стали очень близки.

— Мне плевать.

Костя хмыкнул и помог парню встать.

— Заканчивай. Простила она тебя. Но я запомнил! Не дай бог тебе еще хоть когда-нибудь обидеть мою сестру! И вот что, отпросись на сегодня. У нас сегодня семейный праздник, а так как ты скоро, насколько я понимаю, тоже станешь членом семьи, тебе стоит присутствовать.

Через полчаса Максим сидел рядом с Лизой и держал ее за руку. Костя встал.

— Друзья! Сегодня у нас двойное событие.

Лена посмотрела на него и усмехнулась.

— Босс, есть что-то кроме воссоединения двух сердец?

— Да, есть. Сердец сегодня будет не два, а четыре. Лена! Хочу обратиться к тебе… не знаю, что ты мне ответишь, потому что мы с тобой даже не разговаривали на эту тему. Ну, в общем… вот.

Он протянул Лене коробочку и встал на одно колено.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Лена в изумлении широко открыла глаза. Нет, так не бывает… Откуда он узнал? Она перевела взгляд на Лизу. Та с невинным видом смотрела куда-то в потолок. Вот кто разболтал ее секреты!

— Да!

Лена бросилась на шею Косте, а Максим прижал к себе Лизу.

— У меня нет кольца… Но я надеюсь, что ты тоже мне не откажешь?

Лиза посмотрела на него счастливыми глазами.

— Ты ведь поклялся… Не откажу!

—

Автор рассказа: Ирина Мер

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Я найду тебя…

Ларисе сегодня ночью опять приснилась дочка. Не та маленькая трехлетняя девочка, какой она ее видела в последний раз, а уже большая, как и должна быть сейчас, четырнадцатилетняя. Анютка куда-то тянула Ларису за руку и смеялась, звонко, так легко и весело, что Ларисе тоже захотелось смеяться.
Она вдруг ясно поверила, что теперь они всегда будут вместе, не только во сне, как все эти годы, а наяву. Когда Лариса проснулась, впервые за все время после исчезновения дочери, она не заплакала утром, а твердо сказала сама себе: «Я найду тебя, малышка. Обязательно найду».
Анютка исчезла одиннадцать лет назад. Лариса оставила ее на минутку в летней коляске перед магазином, куда забежала за хлебом.
Когда она вышла, у двери магазинчика не было ни коляски, ни дочки. Лариса в панике стала бегать по улице, спрашивать прохожих, потом побежала в милицию, но найти удалось только коляску, ее бросили за соседним домом. Анечка же пропала бесследно. С той поры Лариса жила только надеждой найти дочь. Она даже не допускала мысли, что Анютка умерла, чувствовала, что она жива и даже где-то рядом. Что вот-вот они встретятся и больше не расстанутся. Но время шло, известий никаких не было. Все родные уговаривали Ларису выйти опять замуж и родить еще ребенка, только сама Лариса считала это предательством по отношению к Анютке, никого не слушала и на мужчин даже не смотрела.
С мужем она развелась через полгода после пропажи дочери. Считала себя недостойной быть его женой, потому что это произошло по ее вине. Леша пытался успокоить ее, убеждал, что не видит здесь ее вины, но Лариса не могла смотреть ему в глаза и сама подала на развод. Леша еще лет пять пытался вернуть Ларису, он очень любил ее, но потом сдался и женился на другой. А там и дети пошли, у него их уже трое. Лариса была рада за Лешу, даже иногда созванивалась с его женой. И ждала. Ждала чуда, в которое верила всей душой.
Лариса по образованию была психолог. Поэтому она легко устроилась на работу в детский дом, там, заботясь о других брошенных и оставшихся сиротами детях, она надеялась заслужить у Бога возможность отыскать пропавшую дочь. Дети ее любили, за добрую улыбку, за тепло, которое она для них не жалела. За умение вселить в детскую душу надежду на то, что их впереди ждет что-то хорошее. Многие даже называли ее мамой Ларисой, просили их усыновить, но она им говорила, что очень их любит, но всех забрать к себе не может.
Однажды после работы Лариса зашла в аптеку. В очереди перед ней стояла девочка-подросток. Она нервничала, теребила листок с рецептом и всхлипывала. Когда фармацевт собрала нужные ей лекарства и назвала сумму, девочка тихо спросила, можно ли ей заплатить не все деньги, что у нее не хватает и она принесет их позже, через несколько дней. Фармацевт презрительно фыркнула:
— Бери, на что хватает, я не собираюсь благотворительностью заниматься. Не помрете.
— Но тете очень плохо, а в больницу не берут, говорят дома лечиться.
— Ты будешь что-нибудь брать? Если нет, уходи, тут очередь!
Девочка заплакала, и Лариса не выдержала:
— Я заплачу, сколько нужно?
Она оплатила лекарства для девочки, потом купила нужное себе и вышла на улицу. Девочка стояла у дверей и ждала ее:
— Спасибо Вам большое! Скажите, где Вы живете, я, как смогу, принесу деньги. Тетя Оля выздоровеет, выйдет на работу, да и на меня скоро деньги получит, мы сможем отдать, Вы не думайте, мы не нищие.
Лариса улыбнулась, ей очень понравилась девочка, честная и искренняя. Она была светленькая, голубоглазая, с кучеряшками, и всем этим была очень похожа на Ларисину дочку.
« Моя Анечка сейчас была бы вот такая же», — с грустью подумала Лариса, а вслух сказала:
— Я тетя Лариса. Живу вон в том доме, в третьей квартире, хочешь, зайдем, я тебя чаем напою? Тебя как зовут-то?
— Настя, — ответила девочка и качнула головой: — Я б с удовольствием, но там тете Оле плохо. Надо лекарства отнести. Вы извините, я пойду, ладно?
— Подожди, — торопливо дотронулась до руки Насти Лариса, ей почему-то стало страшно отпускать девочку, — Можно я с тобой пойду, может, помогу чем. Я почти доктор.
Настя посмотрела на Ларису с сомнением:
— Если Вы боитесь, что я Вам денежку не отдам, то зря, я не вру. Мы живем в квартале отсюда, на Строительной улице дом 8 квартира сорок шесть. Я и телефон Вам дам, запишите.
Но Лариса смутилась:
— Что ты! Я верю тебе, я, правда, помочь хочу. Можно?
Настя пожала плечами и пошла чуть впереди, показывая дорогу.
— Настя, ты с тетей живешь? А мама твоя где?
— Мама в больнице, — коротко ответила девочка.
— Она тоже болеет? — спросила с сочувствием Лариса.
— Она в психушке, — Настя вздохнула, — Уже десять лет.
— Прости, — почему то испугалась Лариса и замолчала.
Дошли они быстро. Квартира, где жили Настя с тетей, была очень скромной, но уютной. Лариса разделась и прошла за девочкой в комнату. На стареньком диване под теплым одеялом лежала бледная худая женщина. Она с удивлением смотрела на гостью и молчала.
— Теть Оль, это тетя Лариса, она нам денег одолжила на лекарства, — звонко и нарочито весело сказала Настя, — Она хотела посмотреть, может, чем поможет тебе. У тети сильная ангина, она говорить не может, — объяснила девочка Ларисе, — и температура.
— Я тоже иногда ангиной болею. И как лечить знаю. У вас ромашка есть?
Лариса заварила травы, заставила женщину пополоскать горло, дала ей таблетку от температуры, объяснила, как принимать лекарства, и ушла, пообещав зайти на следующий день.
Вечером следующего дня она сразу после работы забежала домой, взяла малиновое варенье, пряников к чаю, и побежала к новым знакомым. Настя ее уже ждала. Она поставила чайник и стала рассказывать, как лечила тетю. Ольга уже и сама могла немного разговаривать, температура, правда, еще держалась, но женщине все же было уже полегче. Они дружно попили чаю, потом Лариса помогла Насте сварить борщ. Ей было очень приятно общаться с девочкой. Будто она учила готовить свою дочку. Лариса один раз даже нечаянно назвала Настю Анечкой. Настя вздрогнула и странно посмотрела на Ларису:
— Меня же Настей зовут.
Лариса извинилась и отвернулась.
— Тетя Лариса, что с Вами? — испугалась Настя, — Я Вас обидела?
— Нет, Настенька, просто ты очень похожа на мою дочку. Я тебе потом расскажу, ладно? А хочешь, — перевела она разговор, — Я тебя научу печь очень простой и вкусный пирог? У тебя есть кефир или старое молоко?
И они, весело разговаривая, начали стряпать. Лариса говорила Насте что делать, а девочка, закатала рукава кофточки и старательно все выполняла. И вдруг Лариса увидела на руке девочки шрам от ожога. Она замолчала на полуслове, а потом дрожащим голосом спросила:
— Настя, а откуда у тебя этот шрам?
— Я не знаю, — пожала плечами девочка, — Тетя тоже не знает. А маму я не спрашивала, она все равно толком ничего не скажет. Твердит только, что я умерла. Знаете, тетя Лариса, — вдруг прошептала Настя, — Я ее боюсь. Это, наверно, ужасно, да? Нельзя маму бояться? Но я ничего с собой поделать не могу. Тетю люблю, а маму нет. Только боюсь.
Лариса ничего не ответила, она обняла девочку, вспоминая такой же шрамик на руке своей дочери.
Лариса тогда долго не могла простить себе, что не усмотрела, как двухлетняя малышка Анютка залезла на стул и опрокинула кружку с кипятком себе на ручку. Лариса налила мужу чай, он пил всегда только очень горячий, и пошла его звать. И тут визг. Потом Скорая, больница. Ручка зажила только через месяц. Но шрам остался. И очень заметный. Врачи сказали, что потом можно будет сделать пересадку кожи. Не успели. Через год Анечка исчезла.
Лариса взяла себя в руки. Так можно в каждой светловолосой девочке видеть свою пропавшую дочь. Но чувствовала, что за эти два дня сильно привязалась к Насте.
Лариса стала приходить к ним каждый день. Она подружилась с Ольгой и та была совсем не против ее визитов. К тому же оказалось, что Лариса может помочь девочке с учебой. Они стали вместе заниматься математикой и английским. И вскоре Настя и Лариса стали совсем, как родные. Они много разговаривали, девочка рассказывала о проблемах в школе, о мальчике, который ей нравиться, Лариса о малышах в детском доме, о том, как тяжело смотреть им в глаза и поэтому хочется всех их обнять и согреть. Только о своей дочери Лариса ничего не рассказывала Насте, хоть она и напомнила однажды об обещании.
Лариса не могла избавиться от мысли, что Настя может быть ее дочерью, хоть и понимала абсурдность этого предположения. Тогда она решила расспросить Ольгу.
— Оля, а кто Настин папа? — начала она издалека.
Оля махнула рукой:
— Светкин бывший одноклассник. Да он даже и не знает о дочери. Светка всегда выпить любила, вот они по пьянке и сообразили. Мы с сестрой жили в разных концах города, — продолжила она рассказ, — После смерти родителей продали нашу трешку и купили по однокомнатной квартире, правда, на разных окраинах. Видеться стали редко. Я о ее беременности узнала уже перед самыми родами. Потом приходила иногда помогать с малышкой водиться, пока сестра опять пить не начала. Насте тогда около года было. Я ей сказала, что нельзя с маленьким ребенком так себя вести. Мы сильно разругались и Света запретила мне появляться у них дома. Я звонила ей, но она редко отвечала. Коротко говорила, что все нормально и отключалась. Я и отстала. Переживала немного за племяшку, но что я могла поделать? Потом сестра позвонила и сказала, что уезжает с дочерью. Куда не сообщила. А через год мне сообщили, что она в психушке. И предложили забрать девочку. Я сразу поехала за Настей. Хорошо, что документы все сохранились. Я быстро оформила опекунство и вот уже десять лет как мы живем вместе. Я даже замуж не стала выходить, вдруг мой муж ее бы не полюбил. Она самое дорогое в моей жизни.
Оля с нежностью посмотрела, как девочка пытается аккуратно связать кудрявые волосы в хвостик и засмеялась:
— Вот в кого у тебя кучеряшки? Даже у наших бабушек таких не было.
Лариса почувствовала, как мурашки пробежали по ее спине. Она уже не раз думала о том, что Настя очень похожа на нее, особенно волосами, такими же светлыми и кучерявыми.
— Оля, можно спросить? Почему это случилось с твоей сестрой? В смысле, больница.
— Наверно, пьянка сказалась, — пожала плечами женщина, — Она вдруг стала всем доказывать, что Настя не ее дочь, что ее дочь умерла и она ее закопала у озера. Сначала ей поверили и даже с милицией отвезли на то озеро, недалеко от нашего города. Но она там начала метаться, тыкать в разные места, в общем, ничего, конечно, не нашли, а ее закрыли в психушке.
Чем дальше слушала Лариса свою новую подругу, тем сильнее сжималось ее сердце. В ту ночь она лишь на минуту смогла провалиться в тяжелый сон, и то лишь увидела в нем Настю, со слезами протягивающую к ней руки. Лариса вскочила с кровати, зная, что ей делать дальше.
На другой день она узнала, как сделать тест ДНК, заняла у знакомых денег, незаметно собрала волосы Насти и отнесла в лабораторию.
Прошло две недели.
Лариса зашла в лабораторию за результатом, ей выдали бумаги, и она хотела уже заглянуть в них, как позвонила Ольга:
— Лариса, Настенька в больнице! – закричала она в трубку, — Шла со школы, а там какой-то гад на красный поехал. Ее на Скорой увезли и сразу в реанимацию, сказали, что она без сознания.
— Я сейчас приеду, какая больница? – в ужасе закричала Лариса, но Ольга ее остановила:
— Нет-нет, меня не пустили к ней, сказали быть дома на связи, если что, сразу позвонят. Ты ко мне домой приходи.
Лариса бегом побежала к Оле, и сразу с порога спросила:
— Звонили?
— Нет, жду, — со слезами ответила Ольга.
Она сидела на диване и вся дрожала. Лариса села рядом, обняла Олю за плечи и думала только об одном: « Господи, не забирай у нас нашу девочку, может, она даже не моя дочь, пусть, я все равно ее очень люблю».
— Оля, я тебе не рассказывала, — тихо сказала Лариса подруге, — Но у меня тоже была дочка, ровесница Насте. Когда ей было три года, она исчезла. Ее похитили прямо около магазина, и никаких следов, только коляску нашли. Она тоже была светленькая, кучерявенькая и с голубыми глазами. А еще у нее на правой ручке был шрам от ожога, она обожглась горячим чаем.
Ольга сначала сочувственно кивала, но, когда Лариса сказала о шраме, испуганно посмотрела ей в глаза:
— Ты думаешь, Настя твоя дочь?
— Я сделала тест ДНК. Но еще не смотрела, он у меня в сумке. Мне почему-то страшно. Я очень боюсь за Настю.
— Доставай, — твердо сказала Ольга, но вдруг схватила Ларису за руку, — Только пообещай мне, если это правда, вы не бросите меня.
— Оля, милая, ты для Настеньки, самая родная, ты ей жизнь свою отдала, разве можно тебя бросить? – Лариса взялась за сумочку, но тут у Ольги зазвонил телефон.
Оля ответила, молча выслушала, что ей говорили, отключилась и… улыбнулась:
— Наша девочка пришла в себя, у нее был глубокий обморок, но ее проверили, все органы целы, только ушибы. Нам разрешили к ней приехать! Сказали, опасности для жизни нет.
Лариса и Ольга сразу поехали в больницу. По дороге они все же посмотрели результат экспертизы. Настя, действительно, оказалась дочерью Ларисы! Олина сестра говорила правду. Она была ей не родной матерью. Видимо, ее дочка все же умерла. Она испугалась и похоронила ее втайне на берегу озера. А потом она украла Анечку и уехала из города с ней и документами своей дочери. Никто ничего и не заподозрил. Наверно, у нее уже тогда было плохо с головой. Потом чужой ребенок ей надоел, но толком объяснить Света уже ничего не могла. Так Настя и оказалась под опекунством Ольги, а Света в больнице.
Настя с большой радостью отнеслась к известию о том, что Лариса оказалась ее родной мамой. После суда по установлению родства она переехала жить к ней. Но Ольга осталась для нее близким, любимым человеком. Насте не стали возвращать имя Анна, девочка сама не захотела. Ей было достаточно того, что теперь рядом с ней навсегда ее мамочка, родная, самая лучшая, так долго и упрямо верившая в их встречу.
Автор: Мария Скиба

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.

День был солнечный, настроение замечательное. Александра и Люда шли, держась за руки и размахивая сумочками, в которых лежали новенькие дипломы. Прошло их детство и учеба в институте, а что ждет их впереди? Конечно, любимая работа и много счастья, разве может быть иначе? Подруги подошли к рынку. Время приближалось к обеду и народа было столько, что не протолкнуться. Девушки хотели обойти толпу и вдруг наткнулись на старую цыганку, из-под юбки которой от столкновения выпал толстый кошелек.
— Извините, — громко позвала Саша, — Заберите, Вы уронили.
Цыганка увидела свой кошель в руках девушки и побледнела. Она выхватила его и хотела уйти, но остановилась, внимательно глядя в глаза Александры.
— А погадайте нам — попросила вдруг Люда, — Говорят, цыгане все вперед видят.
Старая цыганка повернулась к Люде, взяла девушку за руку, бегло посмотрела на ее ладошку и ответила:
— Хорошая жизнь у тебя будет, красавица, муж, трое детей, любить они тебя будут.
— А я так и знала, — засмеялась Люда, — Я везучая.
А цыганка опять повернулась к Саше и снова пристально посмотрела ей в глаза.
— А мне погадаете? — мягко улыбнулась ей девушка, — Я тоже счастья хочу. И мужа.
— Будет у тебя камло, любимый, — хрипло проговорила цыганка, — Свадьбы я не вижу, но мужем он твоим будет, недолго. Вижу еще, что имя у вас одно на двоих, как и беда.
Саше стало страшно, она ничего не поняла и потянула подругу за руку, чтобы поскорее уйти оттуда.
-Постой! — закричала им вслед цыганка и Саша подумала, что с них сейчас потребуют деньги.
Но цыганка быстро подошла к девушкам и что-то сунула в руку Александре:
-Одень это на шею, чаялэ, и не снимай. Я тебе добра желаю, за честность твою. Это амулет, надень. Он тебя от беды уведет.
Цыганка вложила амулет в руку Саше и быстро ушла, так и не вспомнив об оплате за гадание.
— Ой, покажи, я в жизни амулетов не видела! – взмолилась Люда и разочарованно фыркнула, увидев, что в руке у Саши лежит простой серый камешек на обычной черной веревочке. Саша долго смотрела на камешек, потом тряхнула головой и положила амулет в карман.
Прошло около года. Люда и Саша жили в одной области, но в разных городах, куда их пригласили на работу. Часто созванивались, Саша даже приезжала к подруге. Люда бы и сама в гости к Саше нагрянула, но в ее положении это было уже трудно, да и Андрей, муж Люды не отпускал жену далеко от себя, очень уж берег любимую. Саша не обижалась. Она была рада тому, что Люда счастлива. Сама Александра пока не встретила свою любовь. Желающих поухаживать за красивой девушкой было немало, но ни к кому из них не лежала у нее душа.
Однажды Саша сидела на скамейке в городском парке и с улыбкой наблюдала за детьми, играющими на детской площадке. Она по привычке трогала амулет, висевший у нее на груди, и вдруг услышала:
— Интересная вещь, наверно, волшебная.
Саша резко повернулась и увидела присевшего рядом с ней приятного молодого человека. Он так задорно улыбался, что она не выдержала и уголки ее губ тоже разбежались в разные стороны.
— Да, волшебная. Она меня от беды спасет, правда, я не знаю от какой.
— Я бы Вас тоже с удовольствием спас, хоть от чего. Например, от падающего метеорита или от ужасного тигра-людоеда.
— У нас нет тигров, — засмеялась Саша, — Тем более, людоедов. И метеориты редко падают.
— Обидно, — сморщил смешную гримасу незнакомец, — А спасти Вас очень хочется. Можно хоть от скуки спасу, это я умею. Меня, кстати Александром зовут.
Саша вздрогнула, «Вижу еще, что имя у вас одно на двоих, как и беда», — словно услышала она опять хриплый голос старой цыганки. Но яркое солнце, звонкие голоса детей и притягивающая улыбка Александра отогнали воспоминания и Саша, хитро улыбнувшись, ответила:
— И меня.
Уже через месяц они подали заявление в ЗАГС. Саша даже не представляла, что можно быть такой счастливой. Она не могла думать ни о работе, ни о чем другом, каждое утро она просыпалась с одной мыслью, скорее бы вечер, чтобы опять увидеть любимого, обнять его и утонуть в поцелуе, сладком и бездонном.
Одно омрачало их счастье, то что Ольга Павловна, мама Александра, была против их свадьбы. Она не объясняла, почему, просто говорила, что не надо им жениться. Но разве можно этим убедить влюбленных? Александр заявил, что уйдет из дома и больше не вернется, если родители не согласятся с его решением. Тогда Ольга Павловна заплакала, кивнула и тихо сказала:
— Хорошо, сыночек, женись, раз не можешь жить без нее.
Александр подхватил мать на руки и от радости закружил ее по комнате. Через несколько дней он ушел жить к Саше, пообещав родителям часто навещать их.
День их свадьбы выдался мрачным и дождливым. Но молодые ничего не замечали, они видели только друг друга. Саша была очень красива в свадебном платье и небольшой диадеме. Белокурые локоны спадали ей на плечи, делая ее похожей на принцессу из сказки. Александр тоже был прекрасен в светлом костюме, темной рубашке и белом галстуке. Все, кто видел их, останавливались и восхищенно думали о том, какая они красивая пара. Словно созданы друг для друга.
После регистрации Саша и Александр сели в машину к его другу и поехали к озеру фотографироваться. А родители и друзья уехали в кафе, готовиться к самой свадьбе. В машине Саша почему-то вспомнила об амулете, который сняла на время торжества и положила в свадебную сумочку. Она открыла ее и хотела достать камешек, но он выпал из сумочки и упал на пол машины. Саша нагнулась за ним… и в это время мир взорвался.
Когда Саша открыла глаза, она увидела, что лежит в машине «Скорой помощи», и вокруг нее суетятся врачи.
— Что со мной? – еле выговорила она и резко широко открыла глаза: — Где Сашенька? Что с ним?
Но никто ей ничего не ответил, медсестра сделала ей какой-то укол и Саша закрыла глаза, выронив из руки на пол машины камешек на черной ниточке.
Очнувшись, Саша увидела рядом с больничной кроватью, на которой она лежала, плачущую Ольгу Павловну.
— Я знала, чувствовала, что эта свадьба плохо закончится. Ни никто меня не слушал. Это ты виновата в смерти Сашеньки, лучше бы погибла ты, а не мой сын, — еле проговорила она сквозь рыдания и вышла из палаты, а Саша, как услышала про смерть любимого, застонала и потеряла сознание.
Потом ей рассказали, что прямо перед их машиной грузовик, который вез металлические трубы, врезался во что-то. Трубы от столкновения сорвались, и пробили их машину. Саша тоже бы погибла, если бы не наклонилась в этот момент за упавшим амулетом. Он спас ее, но зачем ей жить, если любимого нет рядом? Саша все время плакала, ей становилось все хуже, хоть и серьезных повреждений у нее не было. Она просто не хотела жить.
— Нет, голубушка, так дело не пойдет, — с укором сказал ей на обходе пожилой врач, — Горе-то, горе, но ради ребеночка ты должна окрепнуть, у него же сил не хватит здоровеньким родиться, если мамочка так убиваться будет.
Ребеночек?! Саша даже привстала в кровати:
— Доктор, это правда? У меня будет ребенок? – закричала она, сколько хватило сил, и, когда врач кивнул, она заплакала, слезами вымывая из себя горе, словно жгучую смолу из кувшина, который никогда не очистится от черноты, хоть и станет чуть легче.
Через неделю ее выписали из больницы. Приехавшая поддержать дочь мама, уговаривала ее рассчитаться и уехать с ней домой, в соседний район. Но там не было работы по ее специальности, и Саша решила остаться, надеясь, что так она хоть немного забудется. Мама уехала. Саша жила работой, воспоминаниями и ожиданием встречи с их сыном. Почему-то она была уверена, что родится, обязательно, мальчик. Родители Александра не появлялись, а сама девушка боялась даже звонить первой, помня, что ей сказала в больнице Ольга Павловна.
Когда вечером раздался звонок в дверь, и Саша увидела на пороге квартиры свекровь, она сжалась в комок и даже закрыла глаза. Но Ольга Павловна вдруг мягко дотронулась до ее руки и тихо попросила:
— Прости меня, Сашенька, я не знала, что говорила, это горе за меня слова подбирало, не разум. Мы знаем, что ждешь ты ребеночка, внучка нашего, вот я и пришла просить тебя, пойдем к нам жить, мы все для тебя сделаем, любить тебя будем. Пойдем, пожалей нас, стариков, плохо нам одним, теперь ты и малыш все, что у нас есть, да и в доме нашем ребенку будет лучше, чем в чужой квартире, — свекровь обняла Сашу и они вместе горько заплакали.
Через несколько дней Саша переехала к свекрам. Они выполнили обещание, ни разу ни в чем ее не упрекнули, заботились о ней, оберегали. А, когда родился Алеша, и вовсе в них души не чаяли.
Мальчик рос слабеньким, все же сказалась та авария и горе, подкосившее Сашу. Любая инфекция цеплялась к малышу, стоило только выйти им на люди. Поэтому Саша выходила в город одна, оставляя сына с бабушкой или дедом.
Однажды она зашла в парк и присела на ту самую скамейку, на которой познакомилась со своим мужем. Задумалась, мысленно вернувшись в тот день и вздрогнула, услышав:
— Девушка, милая, можете подержать эту егозу одну минутку, я за сандаликом сбегаю, она его вон там уронила.
Саша подняла голову и увидела высокого мужчину, немного постарше ее, державшего на руках брыкающуюся хорошенькую девочку лет трех. Малышка смеялась и пыталась вырваться у него из рук. Саша протянула к егозе руки, и та неожиданно тоже потянулась к ней. Мужчина обрадовался, быстро сбегал за сандаликом, потом присел рядом с Сашей и тяжело вздохнул:
— Не справляюсь я с ней, а бабушек у нас нет, только дед, которого она вообще не слушает.
— А мама? – удивилась Саша и тут же испугалась, вдруг мама умерла, а она с таким вопросом.
— Мама нас бросила, — спокойно пожал плечами незнакомец, — Еще в роддоме. Мы не были с ней в браке, она меня даже не любила. Вот и написала отказ. Я сразу узнал и оформил отцовство. Хорошо сестра помогла, когда Олеська грудная была. Сейчас это чудо хоть в садик ходит, а сестра сама ребенка ждет, замуж вышла, но помогает, когда я на дежурстве.
Саша слушала мужчину, так и не выпустив Олесю из рук, а девочка прижалась к ней и затихла. Мужчина удивился:
— Она ни с кем так не ведет себя, даже с теткой, вы наверно, волшебница.
— Нет, просто я люблю детей, у меня есть маленький сын, ему сейчас два годика.
— Вы замужем? — огорченно воскликнул мужчина, — А я уж хотел предложить Вам стать нашей мамой. Очень Вы нам понравились.
— Я не замужем, мой муж погиб в день нашей свадьбы, — грустно ответила ему Саша, — Но за предложение спасибо, приятно было пообщаться, — она поставила девочку на землю и быстро ушла.
Саша смутилась, она почувствовала, что ей понравились этот мужчина и его дочка и стало стыдно, неужели она начала забывать ее Сашеньку? Нет, она не может, да и свекровь ее не поймет.
Через неделю Алеша опять заболел. Температура поднялась очень высокая и никак не сбивалась. Пришлось вызвать «Скорую помощь». Как же удивилась Саша, когда узнала во враче того самого незнакомца из парка. А он, увидев ее, обрадовался:
— Это судьба! Я искал Вас, правда, и еще искал бы, пока не нашел. Где Ваш сын, мы быстро его на ножки поставим! Они с Олеськой еще нам нервы помотают.
Мужчина осмотрел Алешу, сделал ему укольчик от температуры, дождался, когда малышу стало легче и обратился к Ольге Павловне, которая стояла в дверях комнаты и внимательно рассматривала врача:
— У вас замечательная дочь, я влюбился в нее за пять минут, как и моя Олеся. Но она так быстро убежала от нас, что я даже не спросил ее имя.
— Ее зовут Саша, как и моего погибшего сына, — грустно ответила ему Ольга Павловна, — Я знала, что она когда-нибудь еще встретит достойного ее мужчину, но надеялась, что это произойдет много позже.
Глеб, так звали врача, оказался настойчивым и очень хорошим человеком. Он подружился с Антом Егоровичем, свекром Саши, да и Ольга Павловна видела, что лучшего отчима для Алеши не найти. Они смирились с тем, что Саша выйдет замуж за Глеба, взяв с них твердое обещание, что они позволят им помогать воспитывать Алешу.
Ольга Павловна еще не знала, что егоза Олеся скоро тоже станет их любимой внучкой, а Глеб до самого конца будет заботиться о них, как родной сын.

Автор Мария Скиба

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.

Тамару я полюбил сразу, как только увидел в заводском клубе на танцах. Сначала приглашал танцевать, потом проводил до дома. Не могли расстаться, говорили и говорили. Оказалось, у нас много общего, начиная с младших братишек и заканчивая мечтами о домике с вишневым садом.

Стали встречаться, но грянул весенний призыв. Обещала ждать. Переписывались. Приезжал в отпуск. За три месяца до приказа получил письмо, но не от Томы, а от своего друга. Он сообщал, что она вышла замуж.

Думал, не прощу. Простил. Верил, как только вернусь домой, всё поправлю. Не могла она добровольно от меня отказаться, наверняка – вынужденные обстоятельства, какие – не так важно было. Может, родители настояли, или сама запуталась. Всё готов был простить, лишь бы быть вместе.

Приехал, пришёл к ней, смотрю в глаза, плачу внутри. А она как не своя. Взгляд отводит, боится слово сказать, в шаль кутается.

– Тома, – говорю я ей. – Оставь всё, пойдём! Забудем, что с тобой случилось, начнём новую жизнь.

Она смотрит в пол и отвечает:

– Геннадий, не могу. Я же замужем.

– Тома, посмотри на меня! Это я. Не могла ты меня забыть! Ошиблась, с кем не бывает! Пошли со мной, у нас всё будет хорошо!

Она глаза поднимает, а в них слёзы.

– Гена, всё прошло. Теперь у меня другая жизнь. Не могу я с тобой идти.

– Как не можешь? Ты же любишь меня!

– Это раньше было. А сейчас у меня муж, семья. Скоро ребёночек будет.

– Ребёночек? – показалось мне будто небо на меня обрушилось, так и придавило свинцовой тяжестью.

Посмотрел на Тамару, живот круглый, большой, из-под шали выглядывает. Как же я сразу не заметил? Всё в глаза её синие смотрел. И так плохо мне стало, хоть вой!

Завыл, слёзы градом потекли.

– Тома, как же так? – только и смог сквозь рыдания выдавить.

С тем и ушёл. Стал учиться жить без мыслей о ней. Тамара родила мальчика. Говорили, что счастья у неё в семье нет. Муж попивает, даже руки распускает.

Через год я женился. В моей семье тоже не всё гладко было. Чувствовала моя жена, что хоть и отказался я от Тамары, а забыть её не могу. Ссориться стали, неделями не разговаривали. Я бы и рад помириться, но Люда уж больно упрямая была.

Привычку взяла, как поругаемся, из дому уходить к матери на другой берег. У нас город по обеим сторонам реки расположен. С весны по осень переправа есть, речной трамвайчик. А зимой кому надо – на своих двоих, прямо по льду, недалеко.

Однажды мы с женой поругались, и она ушла, но не к матери. Пожалел её какой-то командировочный. Она горничной в гостинице работала. Пришла только через три дня. Плакала, каялась. А у меня тогда как отрезало, не захотел её больше, не смог.

Ещё пять лет прожили, как соседи. А потом она ушла навсегда, несчастный случай. В феврале дело было, под лёд провалилась, от подруги возвращалась с той стороны. Так я остался вдовцом, ни отцом не стал, ни хорошим мужем. Судьба ли виновата, или чья-то злая воля, не знаю.

Через несколько дней муж Тамары допился до чёртиков и тоже под лёд провалился, с концами. В городе слухи поползли. Два несчастных случая за одну весну – не иначе, как знамение. Знали же все, что мы с Тамарой любили друг друга, и вдруг разом овдовели.

Народ шушукается, а у меня сердце горит. Чувствую, что надо нам с Тамарой встретиться, обговорить наши беды. Подождал, пока сорок дней пройдут, и пришёл к ней домой. Постучал, она открыла, бледная. Как меня увидела, слёзы по щекам потекли. Я обнять её хочу, а она мне:

– Нельзя! Свёкор увидит. Ты иди на улицу, я сейчас выйду.

Вышла. Пальтишко тёплое, платок в цветочек, сапожки. Смотрю я на неё, а сердце сжимается. Подумал: не на пять минут она ко мне вышла, навсегда.

Глядим друг на друга и плачем.

– Гена, ведь сорок дней только прошло.

Понимаю, о чём она. Нет нам жизни друг без друга. Дальше пойдём рука об руку. Одно её заботит: что скажут люди? Для порядка надо, чтобы не меньше года минуло. Но как нам этот год прожить, чтобы не обнимать друг друга? Выше это наших сил.

Любовь – такая мощь, что все препятствия сметает. Стою я напротив любимой, вижу, как она от холодного ветра сжимается, и чувствую: всё во мне поднимается, растёт и ширится. Грудь жаром залило.

– Собирай вещи! – говорю. – Сына бери, и поедем!

– Куда? – робко говорит и на меня смотрит, а в глазах – надежда.

– Друг у меня армейский есть в Саратове. Туда и поедем. А дальше видно будет, не пропадём, устроимся. Рабочие руки везде нужны.

Пошли мы с Тамарой вместе в дом её свёкра. Мужик склочный, но против меня пойти побоялся. По моему взгляду всё понял: уйдём, и ничто нас не остановит, хоть убейся. Собрала Тома два чемодана, сына Сашку за руку взяла, и пошли мы прямиком ко мне домой.

Наутро с работы уволились. Начальство, как узнало о нашем воссоединении, препятствовать не стало. На следующий день мы из города уехали. Не дали бы нам жизни, особенно Сашке, много бы чего он наслушался от одноклассников о своей мамке.

Семь лет с тех пор прошло, ни разу не пожалел о содеянном. Помню первый день в Саратове. Идём по улице с Тамарой, за руки держимся, а впереди Сашка бежит, кораблик в ручейки пускает и прутиком подгоняет.

– Гена, повиниться мне перед тобой надо, – говорит Тома и глаза прячет.

– В чём, родная?

– Смалодушничала я. Когда ты в армию ушёл, Коля за мной ухаживать стал. Родителям моим он очень нравился. Да и мне непротивен был.

Молчу я, жду, что она дальше скажет.

– А потом ты в отпуск приехал. Помнишь, как у нас случилось? Мы ведь думали, что поженимся. А через месяц, как ты уехал, поняла я, что беременная. Матери сдуру сказала. Так они с отцом меня чуть не убили, заперли, потом с этим Колей сводить начали. Не нравился ты им. А у Колиной семьи – свой дом, один сын-наследник, достаток. Не хотела я замуж, но как живот стал расти, испугалась. Знаешь, какой у нас народ, затравят.

– Так Саша – мой сын? – спрашиваю, а сам поверить не могу, неужели такое счастье бывает?

И злости у меня на Томку нет, что сил дождаться не нашла. Виновата, спору нет. Сколько лет потеряно! Не видел я, как мой сын растёт, как первый шаг делает, первое слово говорит. Потеря невосполнимая. Только всё равно радость сердце заливает, что он у меня теперь есть, и что все мы вместе.

Сграбастал я Тамару в охапку, обнимаю, целую. Сашка испуганный подбежал.

– Дядя Гена, ты чего? – кричит.

А мне хорошо! Подумал тогда: «Всё, что было, пусть останется в прошлом. Дальше – только жизнь и счастье. А первое слово я ещё услышу, и первый шаг поддержу. Какие наши годы! Всё успеем, всё наверстаем!».

И правда, наверстали, ещё двоих детей родили. И крепче нашей семьи не найти. А прошлое, оно у каждого своё. Главное – не что было, а что стало, с чем мы вышли из испытаний.

Когда начинали новую жизнь, на каждого из нас было по паре чемоданов. А сейчас смотри, какой дом и сад! Ты вишню-то ешь, не стесняйся! И заходи по-соседски. Мы с Тамарой всегда рады гостям.

Автор неизвестен

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.