Василий Суриков «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем», 1895 год

На картине «Покорение Сибири» изображён кульминационный момент сражения Ермака с войском хана Кучума. Кучум совершал набеги на соседние русские княжества.

Ермак с 1579 года служил купцам Строгановым, охраняя их владения от сибирских татар, а затем возглавил поход через Уральские горы. Ермак, несмотря на превосходство сил Кучума, разгромил ханское войско и занял столицу ханства — Кашлык.

Отправив посла к Ивану Грозному с просьбой принять Сибирь под его правление, атаман был щедро награждён.

Примечательно, что общий образ картины сложился у Сурикова ещё до того, как он начал подробно изучать исторические события того времени.

«А я ведь летописи и не читал, картина сама мне так представилась: 2 стихии встречаются. А когда я потом уж Кунгурскую летопись начал читать, вижу – совсем, как у меня, совсем похоже. Кучум ведь на горе стоял», — отмечал художник.

Картину Суриков писал долгих четыре года. Этюды для неё от писал на Оби и на Каме. В Туруханском крае в Сибири художник создавал этюды с эвенков и остяков.

На реке Немире Суриков рисовал старого шамана, которой тот бьёт в бубен. Картина имеет огромный размер — 285 × 599 см.

Художнику даже пришлось сменить квартиру, чтобы иметь возможность писать такое большое полотно. Суриков долго подбирал цветовую гамму — на ранних набросках преобладают голубые и желтовато-пепельные тона, а когда на картине появляется обрывистый берег, его расцвечивают зелёные пятна.

Картина «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем» была завершена в 1895 году и представлена на 23-ей выставке Товарищества передвижников.

Павел Третьяков был готов сразу же купить полотно за 30 тысяч рублей, однако император Николай II заявил, что «эта картина должна быть национальной и быть в национальном музее».

Царь выкупил «Покорение Сибири» за 40 тысяч рублей и передал её в собрание только что созданного Русского музея, где картина находится и по сей день.

Третьякову же в знак уважения Суриков в 1895 году подарил уменьшенную копию картины.

Из сети

Михаил Нестеров «За приворотным зельем», 1888 год

Художник Михаил Нестеров рано потерял жену, что сильно отразилось на его творчестве. Через многие свои произведения он пронёс образ девушки с тонкой душой, полной внутренней красоты и страдания. На картине «За приворотным зельем» мы видим именно такой женский типаж.

Полотно будто переносит нас в сказку. Мы видим тихую лесную поляну, окружённую непроходимым густым лесом. Здесь находится одинокий деревянный домик с небольшим цветником и заваленным деревом вместо лавочки.

Из распахнутой низкой дверцы выглядывает седой, сгорбившийся дед с длинной густой бородой. На нём остроконечная шапка, в которой раньше было принято изображать колдунов.

Хорошо протоптанная к избе дорожка говорит о том, что старик часто принимает посетителей, и сидящая рядом девушка далеко не единственная его гостья.

Грустная и одинокая красавица, ожидающая старика, явно имеет к нему какое-то дело. Весь образ девушки говорит о том, что её терзают душевные муки. Она отворачивает взгляд от колдуна, поскольку ей, вероятно, стыдно излагать свою просьбу.

Как мы понимаем из названия картины, девушка пришла за приворотным зельем, поскольку страдает от неразделённой любви. Автор не рассказывает нам всю историю до конца, поэтому мы не знаем — удалось ли женщине получить желаемое.

Известно, что написание этого сюжета заняло много сил и времени художника. Картина рождалась в муках и сильно менялась в ходе работы. Набросками был исписан целый альбом, включая внутреннюю крышку переплёта.

Любопытно, что в первом варианте произведения девушка пришла за зельем не к колдуну, а к немецкому лекарю, но эта версия не вызвала у Нестерова чувства удовлетворения. 

Полотно вначале побывало в частных коллекциях, но в 1890 году было передано в дар Радищевскому музею.

Из сети

Карл Брюллов «Всадница», 1832 год

Портрет исполнен художником в виде жанровой сцены. Молодая девушка, восседая на вороной лошади после утренней прогулки подъезжает к открытой террасе богатой виллы. Маленькая нарядно одетая девочка, выбежавшая из дома, чтобы встретить свою старшую подругу, восхищённо смотрит на неё, прижавшись к металлическим перилам террасы.

Мохнатый спаниель лает, кружась под ногами коня. Взволнованность сюжета усиливает пейзаж с накренившимися от ветра деревьями и тревожно бегущими по небу облаками.

Поводом для создания картины послужило знакомство с графиней Самойловой, воспитанниц которой и запечатлел Брюллов. Даже на ошейнике собаки художник изобразил фамилию Самойловых.

Долгое время считалось, что на картине была написана сама Юлия Самойлова. Впоследствии искусствоведы пришли к выводу, что в качестве наездницы была изображена воспитанница Самойловой Джованнина, а моделью для маленькой девочки послужила Амацилия, дочь композитора Джованни Пачини и приёмная дочь Самойловой.

Полотно находилось в собрании Юлии Самойловой, и в течение почти сорока лет о нём практически ничего не было известно.

В 1872 году, за три года до смерти разорившейся Самойловой, в Париже была организована распродажа её имущества. На аукционе «Всадница» была куплена одним из комиссионеров, затем полотно попало в Петербургское общество для заклада движимых имуществ, а оттуда в 1893 году его приобрёл Павел Третьяков.

Бытовая сцена соединена с парадным конным портретом. Автору удалось передать и великолепие черного скакуна, и ловкость прелестной амазонки, которая грациозно сумела остановить разгоряченного коня, и восторг маленькой девочки, прильнувшей к балконной решетке, и взволнованность лающей собачки, и даже возбужденное состояние природы: по наклонившимся стволам деревьев и бегущим по небу перистым облакам нетрудно определить надвигающуюся грозу.

Вороной конь, изображённый на картине, вызвал восхищение у посетителей выставки 1832 года. Один из рецензентов писал: «Хотя можно думать, что картина предназначена сохранить черты лиц двух девочек в столь юном их возрасте, когда они так часто изменяются, однако же лошадь, которая занимает большую часть пространства картины, почти исключительно приковывает к себе внимание зрителей, и, может быть, не дерзко было бы сказать, что живописец также предпочёл её всему остальному и сосредоточил в ней свои познания и старание». Предполагают, что конь принадлежал к породе «орловская верховая», выведенной на конном заводе графа Алексея Орлова-Чесменского.

Из сети