Шаг
*
Шустрая, в спортивной куртке и модных кроссовках, которые так удачно "не подошли" невестке, в вязаной шапочке и c электронными часами на руке, которые, по уверению сына, еще и показывали сердцебиение, пожилая женщина бодро вышагивала по песчаной дорожке парка. Она старалась правильно дышать и грациозно откидывать назад палки для "Скандинавской ходьбы", так, как эта делала молоденькая инструктор Анечка. Анечка возглавляла процессию. Женщины, человек десять, иногда переговаривались о делах насущных, но под пристальным взглядом Анечки все затихали, прилежно чеканя ритм наконечниками палок.
Аня была строгой и неразговорчивой. Она делала свою работу, делала хорошо, грамотно, но не душевно. Что очень расстраивало ее подопечных.
-А что, Анечка, — Пелагея Дмитриевна, то ли немного опьянев от свежего, весеннего ветра и жарящего солнца, то ли поддавшись врожденному любопытству, наконец, решилась спросить о самом главном. — Вы замужем? Детки есть?
Товарки притихли, ускорились и прислушались. Кольца на пальце нет, счастья в глазах тоже… Кто она, эта Аня? Чем живет, о чем думает?
Участницы "Скандинавского забега" давно знали друг друга. Маленькие, уютные дворы, переплетающиеся тропки по магазинам, поликлиникам и садикам-"за внуками"- сплотили женщин, сделав их командой. И команда жаждала знать о своем вожаке все.
Услышав вопрос, Анна нахмурилась и как будто вся сжалась, скукожила душу, чтобы ее было не разглядеть.
-Это не важно, Пелагея Дмитриевна! Вы лучше следите за дыханием! — отрезала девушка и ускорила шаг. Стайка ее подопечных утвердительно кивнули друг другу, как будто их самые страшные предположения подтвердились.
-Встали в круг. Начинаем разминку! — голос Ани вихрем облетел хоккейную коробку, где на теплом от солнца покрытии расположились спортсменки.
-Нет у нее никого! — шептала одна.
-Есть, но они в ссоре, — отвечала ей другая.
-Хватит, девочки. Подтянитесь! — Пелагея Дмитриевна поправила шапочку и стала выполнять бодрые махи ногами. — Потом поговорим!
Тренировка закончилась. Аня попрощалась со всеми, и, схватив сумку, быстро ушла в сторону метро.
А ее подопечные, щебеча на весь парк, смеясь, прошли к пруду и расселись по лавочкам. Спортивная часть их прогулки закончилась, настало время солнечных ванн.
Все молчали, наблюдая, как молодая мать везет по аллее коляску с близнецами, проводили взглядом бегуна, чьи мускулы бесстыдно выпирали под футболкой, а потом следили за тем, как черная, похожая на большой камень, черепаха, жившая в местном пруду, осторожно карабкалась по стволу дерева, растущего у самой кромки воды. Черепаха забиралась все дальше, воображая, видимо, что парит над мутной, закиданной пушинками водой, а потом, сделав пару неловких движений, падала обратно в пруд. Но через несколько минут опять выныривала и начинала все с начала.
…Вот и Аня так же, как эта черепаха, карабкалась, стараясь сделать все правильно, но не получалось. Она соскальзывала в одиночество, шлепая руками по волнам жизни. Рядом с ней никто "не приживался". Тяжелый характер, упрямство и страх. Страх стать слабой, довериться кому-то, позволив что-то решить в своей судьбе. Она шла по жизни, как по усыпанному стеклом асфальту. Не идти — невозможно, но и шагать вперед опасно.
Вот она и топталась на месте. Но этого не должен знать никто, тем более женщины с тренировки…
-Пелагея Дмитриевна! — вдруг посерьезнела одна из участниц занятия, Дарья Андреевна, в прошлом директор большого магазина. — Зря вы девочке в душу лезете.
-Ой, ладно! — возразили с соседней лавочки. — Подумаешь, просто спросила…
-Ничего не просто! — оборвала Дарья Андреевна. — Вы начальника на работе спрашивали о личной жизни? Нет? То-то же. А если бы спросили, то — трудовая книжка в руки и прощайте! Не хочет Аня рассказывать, пусть не говорит. Вам-то какое дело?!
-Правильно! Никому ни до кого нет дела! Никому ни до чего. Только о своем, о себе! — завелась вдруг одна из женщин, худенькая, похожая на тростинку, Елена. — Сейчас даже соседей по квартирам не все знают. Сидим в своих коробках. Раньше было не так…
-Завела опять свое! — Дарья Андреевна поморщилась, потирая колено. — Лезть в душу никогда не принято было. Кто мы ей? Тетки с занятий, просто единички в группе…
И вздохнула…
…Электричка раскачивалась в такт стуку колес. В вагоне стоял крепкий, душноватый запах свежесрезанных пионов, пирогов с мясом, гуталина и машинного масла.
Аня, крутя головой, не могла усидеть на месте. Девочка постоянно теребила мать за рукав куртки.
-Мам, а нам еще долго? А там куры есть? А гуси? А корова есть?
-Аня! — строго посмотрела на нее мама. — Отстань. Все там есть. Ехать еще долго, на, вот, книжку почитай!
Женщина вынула из сумки учебник и сунула в руки дочке.
-Фу! Опять эти уроки! Каникулы же!
-Тогда просто посиди молча!
Мать отвернулась, сложив руки на сумке, набитой продуктами.
И Аня сидела молча. Потом стала что-то напевать, потом все же устала и прикорнула, потихоньку заваливаясь на плечо матери.
Женщина даже не обратила на это внимание. Она, как и Аня, считала минуты до прибытия в Ольшанку. Там, в добротном, бревенчатом доме, с печкой, сенями и резными, выкрашенными в белый цвет наличниками на окнах, ее ждали родители.
-Мам! Аня поживет немного у вас? Деньги и продукты я оставлю. -Да пускай поживет! А что случилось-то? — баба Ира перебирала выложенные на стол деликатесы и потихоньку рассматривала лицо взрослой, худющей, задерганной заботами дочери.
-Работать мне надо. Такое хорошее место нашла, только весь день нужно быть, а куда я Аньку дену?… В лагерь уже опоздала, пусть у вас побудет.
И Аня побыла. Прожив до осени в уютном, дышащем смолой и наблюдающем за своими хозяевами глазами-сучками доме, вместе с дедом и бабой Ирой, Аня, по настоянию матери, переехала к ним и на "зимние квартиры". Мама приезжала по выходным, в будни никак не получалось. Приехав, долго сидела на кухне и пила чай, а Аня звала ее гулять.
-Подожди, доченька! Отдохну немного, и пойдем. Я там тебе подарки привезла. В пакете на кровать положила. Иди, посмотри!
-Да на что ей твои подарки? Ты ей нужна, — баба Ира только качала головой, насухо, до скрипа, вытирая кастрюли, перебирая ложки и вздыхая.
-Я понимаю. Но что делать! — женщина за столом брала еще одну конфету и наливала еще одну чашку чая. — Деньги нужны? Нужны. Отец ее ничего не платит. Только иногда принесет что-нибудь съестное, благо свекровь на кухне работает где-то. И что мне с ее курицей делать? Из нее сапоги себе не сшить!…
Анина мама тогда устроилась в магазин, постепенно укоренилась там, пережив кризис, смену начальства, угрозу закрытия. Все время, которое она раньше тратила на дочь и семейные заботы, вдруг перекинулось на работу. Можно было не переживать о деньгах, как это было, пока она жила с мужем, можно было сходить в парикмахерскую, купить себе то или это. Себе… Себе…
Как она отвыкла от того, чтобы сделать что-то себе, для себя, и не чувствовать, что обделяет семью… Муж зарабатывал немного, "на еду хватало", все остальное считалось излишеством. Аня сидела дома с мамой, потом пошла в школу. Мама забирала. кормила, вела на кружки во Дворец пионеров, возила на плавание, помогала с уроками. А потом вдруг поняла, что задыхается в такой клетке. Она уже не принадлежала себе, растворившись в чужой жизни.
-Мама! Ты куда? — строго спрашивала Аня, увидев, как мать надевает пальто и сапоги. — Нам же скоро на занятия!
-Я успею. У меня запись в парикмахерскую.
-А если нет? — муж вышел из комнаты. — Нашла время!…
И женщина начинала волноваться. А вдруг, и правда, не успеет? Подведет дочь, а ведь мать должна заботиться о ребенке прежде всего, раз не ходит на работу!
Парикмахерская откладывалась, сапоги сиротливо гнули свои голенища в уголке прихожей.
Год за годом текла жизнь этой семьи, пока вдруг, словно пружина, стянутая до предела, в душе женщины не произошел рывок, отчаянный, почти звериный, бросок на свободу. Она вдрызг разругалась с мужем и, взяв дочь, ушла.
На развод Даша подала сама. В день суда за окном вдруг повалил густой, пушистый, стирающий очертания соседних зданий, снег.
-Смотри, Анечка, какой белый снег! — говорила женщина, гладя дочь по голове. — Значит, все будет хорошо! Все у нас будет заново, все по-другому.
-А я хочу с папой! — Аня растерянно смотрела на мать. — Я хочу, чтобы он тоже жил с нами!
И плевать Ане было на полупустой холодильник, на то, что донашивает сапоги за соседской Валькой, не важно ей было, что там у матери на голове. Ее, Анин, мир и не знал, как может быть по-другому. Да и не хотел знать. Но мама решила все сама…
А когда Даша, так звали Анину маму, развелась и оказалась "на свободе", нашлась и работа, появились, выросли, расправили перышки крылья за спиной. Даша стала сама себе хозяйкой, дом — полная чаша, Аня только крутилась по вечерам рядом, ноя, что хочет вернуть папу.
-Позвони ему, пусть заберет тебя в субботу, сходите куда-нибудь! — отмахивалась Даша. Ей муж уже стал совсем чужим. Только иногда просыпалась в душе тоска, Даша и сама не знала, по чему — по мужу ли, или по молодости, что прошла безвозвратно…
-Я с ним буду жить! Я буду жить с папой! Он сказал, заберет меня к себе! — Аня кричала на мать, требуя всем своим детским существом слепить обратно разрушенный песочный замок их счастливой семьи.
-Ага! Еще чего! Никогда этого не будет! — отрезала Даша. — Собирайся, завтра к бабушке едешь. Там каникулы догуляешь. Мне по работе надо будет уехать.
Баба Ира только вздыхала. Ей было всех жалко, но сделать она ничего не могла. Для Ирины семья была чем-то незыблемым, камнем, положенным в основание ее мира, фундаментом, без которого все старания бессмысленны. Но времена изменились, упростилось слово "развод", стало каким-то будничным, превратилось в доступную опцию супружеской жизни…Может, и ничего в этом плохого нет?… Баба Ира не знала…
Так Аня и жила у бабы Иры, встречала мать в прихожей, надеясь, что та, наконец, скажет собираться и ехать домой. Но Даша молчала. Слишком жалко было ей своей свободы, она пила ее взахлеб, не в силах напиться. Грустила ли она по дочери? Было… Но всегда находились оправдания, Даша уговаривала сама себя в правильности поступков. Бабушки всегда помогают с внуками! Так заведено, ничего в этом страшного нет!…
А потом Аня выросла. Она перестала чего-то ждать, сидя с бабой Ирой на неудобном, но уже таком родном, диванчике в гостиной. Приезды матери часто пропускала, сама к ней не наведывалась, ссылаясь на учебу.
-Мам! А что, Анечка? Совсем мне не звонит, где она вообще? — Даша опять пила чай, расправляя ноготком фантик.
-Ну…
Баба Ира замялась, отвела глаза и кинулась мыть посуду, что так удачно оставил дед в раковине. Теперь руки заняты, шумящая в кране вода мешает разговаривать, авось, Даша напьется чая и уедет.
-Что? Где она? — Даша, встав рядом, резко закрыла кран.
-Дашенька, она гулять пошла. Просто погулять с другом…
-Другом? Каким еще другом?
Было почему-то обидно слушать, что у дочери появилась совсем другая, чужая жизнь, которой она никогда не поделится с матерью.
-Ты его не знаешь…
Баба Ира схватила полотенце и стала вытирать тарелки.
Аня влюбилась. Баба Ира это видела, мешать не стала. Аня девчонка умная, глупостей не наделает…
А Ане хотелось семьи. Своей, крепко связанной, до предела скрепленной, чтоб "глаза в глаза", чтоб не было странной пустоты, оставшейся от расколотой матерью жизни.
-Аня! — мать стояла на пороге, встречая дочку. — Сколько можно ждать? Где ты гуляешь!?
-А ты не жди, — бросила ей Аня и прошла мимо, в свою комнату.
-Ты как со мной разговариваешь? Лучше бы поздоровалась!
-С кем?
-Со мной! Мать приехала, а ей плевать!
-Моя мать давно живет со мной, — процедила сквозь зубы Аня. — Зовут ее баба Ира. А тебя я уже и не знаю, как называть. Извини, я пойду к себе. Чай там, на кухне.
Даша растерянно смотрела ей в след… Жестоко, больно, как земля из-под ног…
…С тех пор прошло много лет. Аня вычеркнула мать из своей жизни. Похоронив бабу Иру и деда, она переехала жить к отцу, ухаживала за ним, училась в институте.
-Анечка! — хриплый голос отца Аня слышала даже во сне.
-Что, папа?
-Дашенька не звонила? Она на работе сейчас?
Аня замерла, уставившись на отца. До сегодняшнего вечера он никогда не спрашивал о бывшей жене.
-Нет, не звонила.
-Жалко. Я хотел сказать, чтобы хлеба купила. Хлеба у нас нет…
Новый, купленный только сегодня, батон лежал в хлебнице, Аня это точно помнила!
-Так я схожу! — с сомнением сказала девушка.
-Нет, что ты! Пусть Дашенька сходит! У нее рука легкая, самый вкусный выберет!…
Аня зажала рот рукой и вышла из комнаты…
Врачи только разводили руками. Старость нельзя вылечить. Только любить, каждую минуту, каждый миг, потому что следующий может стать последним!
И Аня старалась. Каждый день, прожитый без отца в детстве, с редкими встречами на выходных, она восполняла сейчас, боясь не успеть.
-Дашенька? Нет, ты. Аня… — отец все чаще путал их, открывая входную дверь…
Аня научилась не плакать, глядя на его дряхлеющее тело, слыша его голос, путающий слова…
…Что мать записалась к ней в группу, Аня узнала, прочитав знакомую фамилию в списке. Рука сам потянулась за карандашом — вычеркнуть, стереть, снова прогнать. Но начальство не разрешило. Дарья Андреевна была уважаемым, известным в узких кругах человеком, так рисковать было нельзя!
…Очередная тренировка закончилась. Женщины, как всегда, поблагодарили Анну за работу. И тут впервые Дарья Андреевна услышала Анин голос, называющей ее по имени.
-Дарья Андреевна! Что с коленом?
Тревога просквозила в голосе дочери, или показалось?
-Да так, Анечка. Ничего, помажу дома, пройдет.
-Тренировки на месяц прекратить, сходите ко врачу. Вам нужно обследоваться.
Аня кивнула всем остальным, прощаясь и уже собиралась уйти, но услышала за спиной Дашин оклик:
-Ань, ты не…
-Что?
Дарья Андреевна смутилась, замотала головой.
-Ничего. Извини.
Пелагея Дмитриевна быстро увела товарок на другой конец парка. Может, ничего у Даши и не получится, но ей дан шанс, не стоит мешать!
-Нет. Что ты хотела,… мама?
Дарья Андреевна встрепенулась, словно расцвела.
-Как вы там? Как отец? Можно, я приду?
Аня отвела глаза, помолчала, а потом, пожав плечами, утвердительно кивнула.
Вечером Даша стояла на пороге квартиры, из которой когда-то сбежала, устав быть замужем. Добилась ли она того, о чем мечтала? Отчасти. Много ли потеряла? Безусловно. Но жизнь есть жизнь, у каждого она своя…
-Дашенька пришла! — муж, совсем седой, похудевший, вышел в прихожую.
К нему вернулась его Даша. Такая, какой он запомнил ее много лет назад. Вернулась из магазина, сбегав за хлебом к обеду. Память мужчины сохранила все самое родное, теплое и нужное, перетасовав воспоминания, выбросив из их колоды ссоры, развод в суде, Дашины грубые слова, заменив прошлое. Так было нужно…
-Дашь! Ты больше так далеко не ходи! Я волновался! — мужчина протянул руки, забирая у Даши пакет с продуктами. — Такие тяжелые сумки носишь! Ай-ай!
Аня судорожно вздохнула и ушла на кухню.
-Не уйду, ты извини! — Даша взяла мужа за трясущуюся руку и повела в гостиную. — Просто долго шла домой…
И это было правдой…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Зюзинские истории/'

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Нелюбимый ученик

Мария Сергеевна была молодым преподавателем, очень молодым. Она всего год отработала в школе после института, когда ей предложили взять классное руководство над 5″Б» классом. 5 «Б» был в принципе неплохим классом, спокойным с хорошей успеваемостью. Но был в нем один мальчик, который портил общую картину благополучного класса.

Василий — Васька, как все его называли. Нестриженый, и из-за этого вечно лохматый, в одежде давно ставшей ему маленькой, он выглядел каким-то неопрятным, постоянно грязным. Сидел один на последней парте, и вечно нарушал дисциплину.

Мария Сергеевна замучалась выслушивать жалобы на него, от других учителей. Но когда она пыталась поговорить с нарушителем дисциплины, он стоял молча, уставившись взглядом в пол, или разглядывал свои грязные ногти на руках.

Попытки вызвать родителей в школу тоже ни к чему не привели.

-У меня только батя, он работает, ему некогда — вот и всё, что слышала Мария Сергеева от Васьки.

Ни разу он не произнёс ни слов раскаяния, ни извинился за содеянное. А вытворял он много, то разобьет стекло в кабинете биологии, то сломает глобус у географички. Мария не понимала, специально он это делает, или же и него постоянно всё так выходит.

Другие дети сторонились мальчика.

-От него плохо пахнет — как то услышала классный руководитель.

К тому же Васька постоянно влезал в драки.

-Ну почему вот ты постоянно со всему дерёшься? — отчитывала как-то Мария Сергеевна Ваську в своем кабинете. Что вы не поделили на этот раз?

Василий сверкнул наливающимся синевой глазом, и промолчал.

-Да ещё и молчишь к тому же всегда.

Тут в кабинет заглянула девочка из класса:

-Мария Сергеевна, а можно я всё расскажу, я знаю как всё было.

-Ну заходи Света.

Девочка бочком зашла в класс, и старясь подальше держаться от Васьки, затараторила:

-Они все его дразнят, Мария Сергеевна, постоянно дразнят. Сыном алкаша обзывают, вонючкой. Вот он с ними и дерётся!

-Замолчи, шестёрка — зыркнул на неё Васька. Получить хочешь?

Света испуганно пискнула и сбежала из класса.

-Это правда, Василий — спросила Мария Сергеевна. Тебя дразнят?

-Никто меня не дразнит, отстаньте от меня — огрызнулся мальчик.

Так до шестого класса и промучалась классный руководитель с Васькой. Постоянно оставляла его после уроков, отчитывала. Эффекта это никакого не давало, скорее для проформы.

Мария и сама немного сторонилась грязного мальчика. От него и правда плохо пахло — немытым телом, грязной одеждой. Он производил впечатление озлобленного зверька.

Но вот наступили каникулы. Её класс уже смело может считаться 6 «Б».

Как-то летом Мария допоздна засиделась у подруги. На улице уже было темно, когда она возвращалась домой. Идя через двор многоэтажки, она увидела одинокую фигуру на детской площадке.

Это была детская фигура, сидевшая на качелях, и тихонько покачивающаяся. Качели поскрипывали, и выглядело это всё как-то жутковато. Мария и сама ещё была молодой девушкой, и ей было немного страшно. Но судя по очертаниям, это был совсем ещё ребёнок, а на улице была уже ночь.

Поэтому девушка подошла и спросила:

-Мальчик, а что ты здесь делаешь один так поздно?

Мальчик поднял лохматую голову и она узнала в нем Ваську.

-Вася, это ты? Почему ты так поздно гуляешь один?

Мальчик молчал.

-Так, немедленно вставай и я отведу тебя домой — скомандовала учительница.

-Нет там никого — неохотно сказал Васька. Батёк где-то загулял, а я ключ от квартиры забыл.

-Что теперь делать — недоумевала Мария Сергеевна. Я же не могу тебя оставить здесь, сидеть одному, ночью. Ладно, решено, пошли ко мне, переночуешь у меня, а утром я отведу тебя к отцу. Мне надо с ним серьёзно поговорить.

-Я не пойду, я здесь не один.

-Не поняла, а с кем ты?

-Вот, это Мурзик, он бездомный, его собаки хотели разорвать, еле отбил — сказал мальчик, и показал прячущегося у него за пазухой котёнка.

У учительницы что-то кольнуло внутри. » А у мальчика ведь доброе сердце»- подумала она. «Почему я раньше этого не замечала?»

-Ладно, пойдемте ко мне вместе с Мурзиком.

В однокомнатной квартире Марии Сергеевны, Вася нерешительно жался около порога, стесняясь своего грязного вида и рваных носков.

-Ну друзья, идите ка сразу в ванную — сказала девушка — вы слишком долго были на улице, вам необходимо помыться, а потом я вас покормлю.

Непривычно чистый Васька, уплетал за обе щеки жареную картошку, косясь на Мурзика, лакающего из миски молоко. А Мария Сергеевна с другого конца стола смотрела на мальчика.

-А у него оказывается такие густые, красивые волосы, когда чистые. Его бы постричь, одеть чистую одежду. Тогда он бы перестал походить на того заморыша, что сидит на последней парте в классе.

Мальчик с котёнком остались спать прямо на кухне. Мария постелила Васе на кухонном уголке, благо размер лавки позволял. А утром, едва проснувшись обнаружила что ни мальчика , ни Мурзика в квартире уже нет.

«Сбежал» — подумала девушка- » надо проверить не украл ли ещё чего!».

Потом застыдившись своих мыслей, Маша решительно оделась и пошла к первой учительнице Васьки.

«Я должна расспросить её про мальчика, почему он такой, в каких условиях он живёт, что же я за классный руководитель, что даже не знаю своих учеников.

Учительница начальных классов, которая вела класс Василия, жила недалеко. Это была пожилая добрая женщина, ей уже давно пора было на пенсию. Но она не представляла, как жить без школы и продолжала преподавать.

Мария обнаружила её ковыряющейся в клумбе с цветами.

-Ой, Машенька, здравствуйте, вы ко мне?

Узнав причину визита, пожилая учительница обрадовалась.

-Это так хорошо, Машенька что вы интересуетесь жизнью своих учеников. Особенно таких, сложных. Это правильный подход. Идёмте, я вам всё расскажу и покажу.

Она достала фотографии.

-Вот смотрите, это первый класс. Найдите здесь Васю.

Мария Сергеевна не сразу нашла мальчика на общей фотографии, и очень изумилась.

С фотографии на неё смотрел красивый, опрятный мальчик, в чистой, выглаженной форме. Он ничем не отличался от других учеников, если только наоборот, в лучшую сторону. Такой открытый взгляд, смеющееся лицо. Девушка даже не помнила, видела ли она когда нибудь Васю улыбающимся.

-А вот это второй класс — учительница достала другую фотографию. Смотрите. На ней мальчик был такой же весёлый, форма на нем сидела как с иголочки.

-Вы не поверите, но в первом и втором классе Василий учился отлично. Он был самым примерным учеником в классе. А вот с третьего класса начались его изменения.

-Но что же случилось с мальчиком — воскликнула Маша.

-А вы не знаете? Ведь в третьем классе у Васи умерла мама. Болезнь унесла жизнь этой молодой, красивой женщины. Она очень любила сына, а он её. После смерти матери, жизнь Васи пошла под откос. Отец запил, безбожно запил. Он совсем не уделяет времени ребёнку. Я не скажу, что он его обижает, но совсем за ним не следит. А Вася озлобился на весь мир. Ему некуда выплеснуть свою боль, он очень тоскует по маме.

Марии Сергеевне стало нестерпимо стыдно, стыдно за себя. В её классе пропадает мальчик. Добрый, хороший ребёнок. Он катится в пропасть, а она не обращала на это внимания. Какой же она классный руководитель после этого!

Тем же вечером Мария пошла домой к Васе. Дом напоминал притон. везде были раскиданы пустые бутылки, огрызки еды, было очень грязно. Отец Василия был пьян.

-Здравствуйте, мне нужно с вами поговорить — решительно сказала Мария Сергеевна. Я классный руководитель вашего сына. Скажите мне, почему ваш сын всегда ходит в грязной одежде? Почему он такой неухоженный, немытый, вы что совсем не занимаетесь ребёнком?

Мужчина растерянно захлопал пьяными глазами.

-Да когда же мне им заниматься, я же работаю, а вечерами вот, пью. У меня горе, жена умерла. Вот она Васькой занималась, а я что, я мужик!

-Вы хотите чтобы ваш ребёнок выглядел нормально — перебила мужчину Мария.

-Да конечно хочу, мне пацана жалко, а что я могу сделать?

-Давайте так, как только вы получите зарплату, часть денег вы отдадите мне, а я сама куплю вещи вашему сыну. Договорились?

-Ладно, я не против — пьяно

пробормотал мужчина. Я Ваську люблю.

Мужчина сдержал своё слово. Как только наступило время зарплаты, он сам, лично принёс домой учительнице часть денег.

-Нате вам, потратьте их на моего сына, а то я всё равно пропью!

На следующий день Мария Сергеевна повела мальчика по магазинам. Она купила ему одежду по размеру, и сразу закупилась к школе. Теперь у Васи была красивая форма и светлые рубашки.

Конечно денег на всё не хватило, но девушка не долго думая добавила свои.

Мальчик сначала бычился, но Мария Сергеевна, чуть ли не за руку, силой таскала его по магазинам.

Потом Вася стал часто ночевать у Марии Сергеевны, а Мурзик и вовсе переехал к ней. Его отец был не против, это по сути был добрый мужчина, любящий своего сына, но сбившийся с пути после смерти жены.

Маша за оставшееся время каникул поднатаскала Васю по предметам. Она обнаружила, что мальчик обладает живым, острым умом. Не зря же в начальных классах он учился только на отлично.

Потом наступило первое сентября. Василий пришел чистый, подстриженный, в наглаженной новой форме. Одноклассники не сразу узнали бывшего хулигана. Да и вести себя мальчик начал по другому. Он немного оттаял бывая в квартире Марии Сергеевны, и почувствовав её заботу. Он понял что нужен кому-то.

Сначала мальчишки ещё по привычке, дразнили Ваську, но классный руководитель учила его не обращать внимания и отшучиваться. Постепенно это потеряло для одноклассников интерес.

Мальчик стал вливаться в коллектив. И уже к Новому Году, Мария Сергеевна впервые услышала Васин смех. Она не поверила своим глазам. Мальчик стоял в компании друзей и весело заливался смехом.

Да, у него появились в классе друзья. Учеба пошла в гору.

Как-то перед Новым годом мальчик пришёл к Марии Сергеевне.

-Вася, что же ты стоишь,заходи. Я как раз шарлотку испекла, сейчас покушаем.

Но Вася не спешил проходить в квартиру, он топтался на месте, потом нерешительно достал из кармана начатый флакончик духов.

-Мария Сергеевна, это духи моей мамы, они дорогие. Она брызгалась ими только по особым случаям. Я хранил их всё это время. Можно я вам их подарю на Новый Год?

-Конечно, Вася, спасибо тебе большое. Ой, какой запах, как он мне нравится, я тоже буду пользоваться ими только по особым случаям!

Теперь во время всех торжественных моментов в классе, Мария Сергеевна душилась только этими духами. Василий чувствовал знакомый запах. Душа мальчика окончательно оттаяла, и он потянулся к учительнице, старался ни в чём её не разочаровывать.

Школьные годы пролетели незаметно, и вот уже у бывшего 5 «Б » класса — выпускной.

Василий закончил школу с отличием. Получив аттестат, он подошёл к своей классной руководительнице.

-Это только ваша заслуга, Мария Сергеевна, спасибо вам за всё.

Немного замявшись парень слова, которые хотел сказать ей давно:

-Вы стали мне второй мамой, и от вас пахнет мамиными духами.

Выговорив это парень засмущался и убежал, а Мария Сергеевна заплакала.

«Как же вовремя я тебя заметила, не упустила. Мой хороший, добрый мальчик, ты тоже стал мне как сын, я привыкла о тебе заботиться, но вот пришла пора тебе шагнуть во взрослую жизнь»

Институт Василий тоже закончил с отличием. Но даже находясь на учебе в другом городе, он не забывал свою вторую маму. Он постоянно ей звонил, и она отвечала тем же.

На проводах в армию Мария Сергеевна сидела на почетном месте, на свадьбе Васи тоже. И от неё всегда пахло знакомыми духами.

Конечно Маша вышла замуж, и у неё родились и свои дети. Но всю жизнь она поддерживала связь с Василием.

В уме она всегда его называла — старший сынок.

«Мой старший сынок — Вася.»

Рейтинг

0 из 5 звезд. 0 голосов.