Ирина Голицына. Русская принцесса итальянской моды

В Италии ее называли «принцессой». Она считалась самым элитным кутюрье страны. Ее имя стоит в истории мировой моды наряду с Ив Сеном-Лораном и Джанни Версаче, Джоном Гальяно и Карлом Лагерфельдом.
А среди ее клиенток были Жаклин Кеннеди, Софи Лорен, Элизабет Тейлор.

Речь об Ирине Борисовне Голицыной, основательнице модного дома Galitzine и представительнице древнего рода Голицыных.

Ирина Борисовна Голицына родилась в Тифлисе во время Гражданской войны, 22 июля 1918 года, в семье кадрового офицера царской армии Бориса Львовича Голицына и его жены — миниатюрной красавицы-грузинки Нины Лазаревой.
Ее отец не принял революцию и сражался в Белой Армии под командованием Врангеля. Мать долгое время не имела о нем вестей
. В то время она работала в госпитале сестрой милосердия.
Чтобы спасти девочку от царящего голода, она кормила ее грудью до полутора лет. Большую часть фамильных драгоценностей у матери отобрали, но кое-что удалось сохранить на черный день.
В 1920 году мать вместе с маленькой Ириной была вынуждена бежать в Италию, при помощи итальянского консула Францони, старого друга семьи. В то время отец находился в лагере для военнопленных, о нем по-прежнему не имелось никаких известий.

В Италии мать Ирины, благодаря ее красоте, приглашали сниматься в кино, но она быстро поняла, что это не для нее. Блестяще владевшая французским, английским и итальянским, она начала преподавать уроки английского и французского, а также игры на фортепиано.
«Когда мама была на работе, я часто скучала, — вспоминала потом Ирина Голицына. — Я даже подружилась с мальчиком-лифтером, который катал меня на лифте вверх и вниз. Однажды вечером, когда няня задремала, а Нина спустилась в ресторан, я, не зная, чем заняться, выбежала из моей комнаты и отправилась на поиски моего друга. Но около лифта его не оказалось, зато там был молодой офицер, который похвалил меня и осведомился, как я оказалась здесь одна.
Отличаясь уже тогда завидной храбростью, я взяла офицера за руку и сказала: «Пойдем, я познакомлю тебя с моей мамой».
Смеясь, он последовал за мной в ресторан. Мама, будучи уверенной, что я уже давно в постели, была поражена, увидев меня под руку с незнакомым мужчиной. Она отчитала меня и тут же отправила спать».

Выяснилось, что офицер Курцио Малапарте недавно встречался в Варшаве с отцом Ирины, который активно разыскивал жену и дочь.
Так «побег» девочки стал судьбоносным.
В 1922 Борис Голицын прибыл в Рим. Но отношения между супругами были уже не те. Отцу не нравилось в Риме, он не выносил музыку, которую обожала мать, он не знал итальянского и не мог привыкнуть к римской жизни и найти себя. Все, что ему оставалось, —забирать дочку из детского сада да ходить на встречи эмигрантов.
В итоге отец покинул семью и уехал в Париж.

«Для меня отъезд отца был шоком, я была очень привязана к нему, — рассказывала потом Голицына. — Нина мне часто говорила:
«Ты пошла в породу Голицыных», и я гордилась этим… Временами я заставляла себя думать: «У меня больше нет отца».
Но затем надежда возвращалась, и я долго не могла смириться с тем, что он уехал навсегда»

Впрочем, Ирэн, как теперь звали девочку, и ее мать жили безбедно — Лазаревой удалось вывезти оставшиеся драгоценности.
Девочка получала отличное образование, и наряду со множеством иностранных языков осваивала русский. Делала она это по учебнику грамматики начала века, читала русскую классику.
В их доме, кроме того, постоянно гостили эмигранты-аристократы:
князь Юсупов, Анна Павлова, дочь Льва Толстого Татьяна Сухотина. Голицына превосходно говорила по-русски. А кроме того, свободно владела английским, французским и итальянским.

После окончания школы девушка поступила в Римский университет
— на факультет политических наук. «Моей самой большой мечтой было путешествовать, узнать мир и людей», — рассказывала она.
Потому Ирина решила стать дипломатом.
Впрочем, наряду с обучением, она увлекалась искусством.
В частности, поступила на курсы живописи.
Тогда же, в 18 лет, она сшила свое первое платье. Получив приглашение на бал, девушка поняла, что идти ей не в чем, и решила изобрести наряд самостоятельно.

После окончания университета Ирина устроилась работать переводчицей фильмов с английского на итальянский. Девушка попала в яркий мир кино, познакомилась с известными итальянскими актерами.
В будущем они станут ее клиентами….
Ведь тяга к «модельным» фантазиям не оставляла ее.

Свою же карьеру кутюрье Ирина начала с должности… простой швеи-мотористки.
В начале 1940-х годов она устроилась работать в небольшое ателье на малоизвестных тогда сестер Фонтана, которые впоследствии широко прославились. А тогда они только начинали свой бизнес, и Ирен активно помогла им в этом, вскоре перейдя на должность модельера.
Прошла всего пара лет, и в этом ателье уже стала одеваться вся римская богема. А впоследствии и звезды из других стран: Одри Хепберн, Жаклин Кеннеди, Элизабет Тейлор, Ава Гарднер.

Правда, кумирами Голицыной были французы Кристиан Диор и Кристобаль Баленсиага, а сестры делали чрезвычайный акцент именно на итальянскую моду. Однажды, выехав по делам конторы в Париж, Голицына познакомилась там с Кристианом Диором.
Именно это знакомство подтолкнуло ее к самостоятельному плаванию — Ирина Борисовна открыла свое собственное ателье.
В этом ей помог будущий супруг — Сильвио Медичи, представитель клана Медичи.
Для начала она съездила в Париж, где накупила множество платьев от Dior и Balensiaga, чтобы изучить отделку, швы, ткани и прочие детали. Через некоторое время ее ателье стало популярным не только в Риме, но и во всей Италии, а затем превратилось в целую сеть.

Первая авторская коллекция Голицыной — «Альта мода» —
появилась в 1959 году. По словам автора, «в ней был воплощен приветливый и шутливый характер темпераментных итальянцев».
За эту коллекцию кутюрье получила звание «Модельер года» и американскую премию.
А в газете «The New York Times» написали: «Родилась новая звезда».

Следующая коллекция Голицыной 1963 года — «Golitzine» — произвела еще больший фурор в мире моды. Далеко не все желающие смогли попасть на показ.
В частности, на нем были представлены «пижамы-палаццо», украшенные жемчугом, драгоценными камнями, жемчугом и серебром.
Дворцовыми пижамами их нарекла главный редактор американского Vogue Диана Вриланд.
Костюм из шелковой блузки без рукавов и довольно узких брюк стал революционным – брюки в то время фактически не включались в женский гардероб
.С тех пор у кутюрье стали одеваться Лиз Тейлор и Жаклин Кеннеди, Софи Лорен и Клаудиа Кардинале, Мария Калласс и Моника Витти, Грета Гарбо и Майя Плисецкая…
Причем отношения зачастую перерастали в дружбу.
Со многими из них отношения перерастали из деловых в дружеские.
Среди близких друзей Голицыной были Онассисы, семьи Форд и Кеннеди.

История дружбы с Жаклин Кеннеди заслуживает особого внимания.
К 1962 году кутюрье создала для Джеки несколько платьев,
но знакомы они не были. В августе того года миссис Кеннеди отдыхала с детьми в Равелло на Вилле Эпископио, на берегу Неаполитанского залива.
В это время Голицына пребывала на Капри.
Тогда ей позвонил итальянский предприниматель Джанни Аньелли и сообщил «Джекки очень хочет познакомиться с тобой. Кроме того, она сгорает от желания приехать на Капри. Доставь мне удовольствие, организуй у себя вечеринку». Как вспоминала модельер, она ответила: «Послушай, Джанни, ты не хуже меня знаешь нравы на Капри.
Едва Жаклин сойдет на берег, здесь наступит конец света, и мы уже больше не сможем приезжать сюда».
Но он убедил ее, что все пройдет нормально.
Несмотря на то, что были соблюдены все меры предосторожности,
яхте мисси Кеннеди все-таки пришлось покружить вдоль берега, спасаясь от любопытных «преследователей», и все же прорваться к причалу виллы Голицыной.
Жаклин даже уговорила Голицыну прогуляться по улочкам Капри.

В 1968 году Ирен Голицына закрыла свой Дом моды и стала заниматься разработкой моделей одежды для частных клиентов.
В 1970 она вновь запустила свою марку «Irene Galitzine», под которой выпускалась не только одежда (к слову, представленная в экспозициях многих музеев мира), но и сумки и очки, зонтики и постельное белье,
фарфор и столовое серебро.
Критики говорили, что ее модели воплощают в себе классическую элегантность и истинный дух аристократизма.

Всему этому способствовали и любимые Голицыной винные оттенки и цвет бордо, смелое смешение русских, итальянских и кавказских мотивов.
Но, тем не менее, несмотря на тягу к аристократизму, ее модели оставались практичными и удобными.
Она привнесла также некоторые нововведения в структуру показов, начиная с демонстрацию с купальников и халатов.

Долгое время Голицына не желала возвращаться в Россию, хоть и называла себя «русской на 500 процентов».
«Я не желала возвращаться туда обычной туристкой и не представляла
себя в какой-нибудь гостинице, приехавшей с одной из иностранных групп, — говорила она. — Я ожидала, что русские направят мне официальное приглашение не как частному лицу, а в признание моих заслуг, которых удалось достичь за многие годы».

Такое приглашение последовало лишь в 1988 году, после начала перестройки. С тех пор Ирэн начала часто приезжать в нашу страну,
в 1991 году участвовала в петербургском телемарафоне, организованном ЮНЕСКО, в 1992 — побывала на открытии выставки итальянского дизайна и прочитала лекцию о моде в МГУ. А в 1996 году на Пушкинской площади открылся бутик от Дома моды Galitzine.

Еще 5 лет спустя княгиня приехала на презентацию книги своих воспоминаний «Из России в Россию». На ней она сказала: «За всю жизнь я провела в России лишь два первых года свой жизни, но, приехав сюда, я почувствовала, что наконец-то нашла свой дом»
.
Она прожила долгую жизнь и скончалась в 20 октября 2006 году в Риме, на 90-м году жизни.

Екатерина Щеглова

ДЖИН ТИРНИ

«Зеркало треснуло…»: как одно рукопожатие разрушило жизнь голливудской звезды Джин Тирни

Сегодня историю Джин Тирни часто приводят в пример, когда хотят подчеркнуть важность соблюдения самоизоляции для людей, страдающих каким-либо заразным заболеванием. И действительно, можно с уверенностью утверждать, что, если бы не трагическая случайность, жизнь этой удивительно красивой женщины могла бы сложиться совсем по-другому…

Джин Элайза Тирни родилась в обеспеченной семье 19 ноября 1920 года в Нью-Йорке. Любящие родители, лучшие колледжи Европы, исполнение любых желаний — таким было детство будущей звезды. Несмотря на выдающиеся внешние данные, в детстве и юности у Джин даже мысли не было, чтобы стать актрисой. Закончив престижный колледж в Коннектикуте, девушка два года провела в одном из лучших пансионов Швейцарии. Она прекрасно училась, в свободное время писала стихи, рассказы и довольно неплохо рисовала. Поэтому в будущем видела себя известной писательницей или художницей.

Однако уже в семнадцать лет она заинтересовала режиссера киностудии «Уорнер Бразерс» Анатоля Литвака. Режиссер, восхищенный красотой Джин, уговаривал ее подписать контракт. Но девушка решила начать с серьезного образования и играть в драматическом театре. Она училась в актерской студии под руководством бродвейских звезд и скоро уже выступала на Бродвее. Наконец юная актриса все же согласилась подписать полугодовой контракт с «Коламбия Пикчерс».

Здесь ее заметил режиссер Говард Хьюз. Он попытался соблазнить красавицу, но ни его богатство, ни влиятельность в мире киноиндустрии не впечатлили Джин: она и сама была из состоятельной семьи, этим ее было не удивить. Тогда Хьюз изменил тактику и постарался стать для девушки другом на всю жизнь. И это у него получилось.

«Хотя Джин казалась красивой и в кино, и на фотографиях, камера не передавала и десятой доли очарования, присущего ей в жизни. Ее красота ослепляла. Мимолетная встреча с ней — одно из самых сильных впечатлений в моей жизни», — признавался Спенсер Трейси, даже не пытавшейся ухаживать за «голливудской принцессой».

Ее первой работой стала роль Элеоноры Стоун в вестерне Фрица Ланга «Возвращение Фрэнка Джеймса». Дебют был удачным и уже через год на экраны вышло сразу несколько картин с участием Джин Тирни.

В 1941 году 21-летняя Джин впервые влюбилась. Художник по костюмам Олег Кассини, работающий на киностудии, сумел вскружить голову Джин. Олег был сыном русского дипломата Александра Лоевского и графини Маргариты Кассини.

Олег Александрович Лоевский, более известный под именем Олег Кассини (1913, Париж — 2006, Нью-Йорк) — американский дизайнер одежды русского происхождения, известный не только браком с Джин Тирни, но и романом с Грейс Келли, а также тем, что одевал Жаклин Кеннеди. Его костюмы носили звёзды во многих голливудских фильмах.

Влюбленные решили пожениться, но семья Джин была категорически против этого брака. Тогда Джин и Олег сбежали в Лас-Вегас, где заключили брак.

Джин Тирни продолжала активно сниматься. Ей достались главные роли. Олег Кассини создавал для Джин все ее наряды для съемок.

С началом Второй мировой войны Олег ушел добровольцем на фронт. Джин Тирни ездила по госпиталям, участвовала в патриотических мероприятиях, встречалась с военными, чтобы поддержать их боевой дух, и раздавала автографы. Несмотря на войну, Джин была счастлива: она ждала ребенка от любимого мужчины.

Но в 1943 году Джин во время беременности переболела краснухой. Ее дочь — Антуанетта Дарья Кассини — родилась значительно раньше срока, была глухой, частично слепой из-за катаракты и умственно отсталой.

Через два года после рождения дочери Джин узнала, от кого заразилась краснухой. На теннисном матче к ней подошла женщина и, не ведая, какую трагедию повлек за собой ее «героический» поступок, рассказала, как улизнула из-под карантина и, больная краснухой, пошла на встречу с Джин.

«Все говорили, что мне не стоит идти, но я просто должна была это сделать: вы ведь были моей любимицей!» — восторженно сообщила фанатка.

Ошеломленная, Джин ничего не ответила.

После рождения Дарьи актриса долго боролась с депрессией, в том числе и с помощью электрошоковой терапии. Из-за такого лечения у Джин возникли серьезные проблемы с памятью, мешавшие ее карьере.

«Пустота внутри меня была как пещера, — говорила Джин. — Она (Дарья) была милой девчушкой с золотыми кудряшками и нежной кожей. Внешне она выглядела как любой другой ребенок. Я оплакивала Дарью и оплакивала себя, пока не узнала причину несчастья».

Эта история ляжет в основу романа Агаты Кристи «Зеркало треснуло», опубликованного в 1962 году. В центре детективной истории известная актриса, заразившаяся от поклонницы краснухой во время беременности, которая узнает кто виновен в ее несчастьях и мстит. В 1980 году режиссер Гай Хэмилтон снял по роману одноименный фильм.
На фоне всех переживаний разладились ее отношения с Олегом Кассини. Они расстались. Постепенно Джин смогла вернуться к обычной жизни. Она снималась в кино, знакомилась с мужчинами.

В 1946 году Джин познакомилась с Джоном Фицджеральдом Кеннеди. Их роман длился почти год, однако клан Кеннеди был против брака Джона с актрисой, да еще разведенной — в дальнейшем это могло бы повредить его карьере. Будущий президент внял совету родных.

После разрыва с Кеннеди Джин на некоторое время воссоединилась с Кассини. У них даже родилась еще одна дочь, Кристина. Но вскоре разрыв стал окончательным, хоть им и удалось сохранить дружеские отношения до конца жизни.

В 1953 году у Джин возникли проблемы с концентрацией внимания, что повлияло на ее игру в кино. Она стала забывать текст, путала слова и фразы. Отчаявшись, она прервала начавшиеся съемки фильма «Могамбо» и ее заменили на Грейс Келли.

Джин неоднократно лечилась в психиатрических клиниках, пережила еще несколько неудачных романов. От редких предложений сняться в каком-нибудь фильме она, как правило, отказывалась. К жизни ее вернула лишь встреча с нефтяным магнатом Говардом Ли.

«Говард очень любил маму, — вспоминала ее дочь Кристина. — Он буквально понимал слова из брачной клятвы «в богатстве и в бедности, в болезни и здравии, и пока смерть не разлучит нас…»

Выйдя за него замуж, Тирни окончательно выздоровела и даже вернулась в кино — такой же красивой, как и была. Со вторым мужем Джин прожила двадцать лет, а когда его не стало, токовала по нему всю оставшуюся жизнь. Она пережила Ховарда на десять лет.

«Мне до сих пор странно, что в памяти людей мама осталась актрисой, — заметила как-то ее дочь. — Сама она мечтала не об этом. Она хотела только любви и семейного счастья»

Из сети

В то время, как и во всякое иное, было немало красавиц, пользующихся любовью мужчин, однако судьба Зинаиды Николаевны уникальна. Именно ее выбрал в жены Есенин, потом оставил, ушел к другим, а забыть ее так и не смог! Ее с первого взгляда полюбил Мейерхольд и любил до последних дней жизни…

Непростой судьбе Сергея Есенина сочувствуют по сей день, его талантом восхищаются. Однако мало кто знает, как сложилась судьба его первой жены — той женщины, которая, по сути, помогла ему стать тем, кем он стал. А ведь ее жизненный путь не менее интересен…

Любовный треугольник, как известно, — самая распространенная основа сюжета романов, пьес, кинофильмов… Но жизнь, увы, преподносит иногда такое, чего не придумает и самый изобретательный драматург.

Её называли демонической женщиной, которая играючи разрушила жизни двух гениальных мужчин. Кем же она была? Музой поэта? Ведущей актрисой театра Мейерхольда? Или просто женщиной, которая любила и была любима?

Зинаида родилась 1894 году, в семье обрусевшего немца Николая Райха и дворянки Анны Викторовой, в селе Ближние Мельницы под Одессой. Отец ее был социал-демократом, и дочь придерживалась взглядов отца, за, что ее и исключили из гимназии.

Революцию Зинаида встретила в Петрограде, работая машинисткой в левоэсеровской газете «Дело народа». В библиотеку этой газеты часто заходил Есенин, там они и познакомились. Райх думала, что Сергею нравится библиотекарша Мина Свирская, и сама уже собралась замуж за его друга Алексея Ганина. Перед помолвкой друзья все вместе решили съездить на Соловки. В этом путешествии, забыв про Ганина, в маленькой церкви и обвенчались Сергей Есенин и Зинаида Райх.
Денег не было, срочно была отбита телеграмма в Орёл, и отец, не требуя объяснений, выслал дочери деньги. На них купили наряд для невесты и обручальные кольца. По пути в церковь жених нарвал букет полевых цветов.

Вернувшись в Петроград, молодожены первое время жили врозь: скоропалительный союз не оставил времени привыкнуть к статусу супружеской пары. «Всё-таки они стали мужем и женой, не успев опомниться и представить себе хотя бы на минуту, как сложится их совместная жизнь, договорились поэтому друг другу «не мешать», — пишет в воспоминаниях дочь Райх и Есенина Татьяна.

Однако молодые привыкли к реальности быстро и вскоре воссоединились. На правах требовательного супруга Сергун, как называла мужа Зинаида, пожелал, чтобы жена оставила работу в редакции и занималась домашним очагом и семейным уютом.
Требованию она подчинилась, ведь хотелось иметь нормальную семью, да и энергичный характер Зинаиды придавал уверенности, что она справится со всем и создаст тёплое семейное гнездышко.

Жили супруги без особого комфорта в съёмной квартире. Есенин много работал, часто печатался, неплохо зарабатывал, поэтому, несмотря на голодные времена, были хлебосолами, часто принимали гостей.
Друзьям Есенин благожелательно отзывался о жене, выделял её умение вести домашнее хозяйство, кулинарные способности, талант при скудном наборе продуктов готовить вкусные блюда: «Если бы она пошла по поварской линии, из неё получился бы мастер своего дела. Я не раз наблюдал, как она священнодействовала…»

.. По воспоминаниям современников, Зинаида была человеком открытым, легко сходилась с людьми, любила общение. Она старалась ненавязчиво и бескорыстно помочь человеку, приободрить шуткой тех, кто переживал нерадостные времена, вселить надежду. Райх отличалась превосходным качеством, подмеченным не одним мемуаристом, — способностью притягивать к себе людей. Однако, при всех этих замечательных свойствах, была вспыльчива, резка в суждениях — сказывался характер отца, во многом повторившийся в характере дочери.

Лучшие месяцы супружеской жизни закончились с переездом в Москву, на некоторое время Зинаида и Сергей расстались. Совместного жилья в Москве не нашли, Есенин скитался по знакомым, его слава разрасталась, и всюду он был желанным гостем. Женщин пленяли не только его стихотворные строки, но большей частью и красивое напудренное лицо, завитые локоны волос пшеничного цвета. Любопытно высказывание Ахматовой о Есенине той поры: «…Слишком уж он был занят собой. Одним собой. Даже женщины его не интересовали нисколько. Его занимало одно — как ему лучше носить чуб: на правую сторону или на левую сторону?»

Беременная Зинаида поневоле держалась в тени гениального мужа и поодаль от его богемных друзей. Она поселилась в гостиничном номере, но рожать уехала в Орёл, где в мае 1918 года на свет появилась старшая дочь поэта Татьяна. Не только неустроенность заставила уехать из Москвы. Есенин попросил своего друга Анатолия Мариенгофа… «вынуть из петли», избавить от любви собственной жены. «Не могу я с Зинаидой жить… говорил ей — понимать не хочет… не уйдёт… вбила себе в голову: «Любишь ты меня, Сергун, это знаю и другого знать не хочу». Скажи ты ей, Толя… что есть у меня другая женщина… С весны, мол, путаюсь и влюблён накрепко… а таить того не велел…».

На другой день Зинаида уехала к родителям.

Это не было окончательным расставанием. Оставив дочь в Орле, Райх вернулась к Есенину. Известны воспоминания Мариенгофа о первом приезде Райх с дочкой в Москву. Девочка, прекрасно чувствовавшая себя в компании чужих людей, не признавала отца, чем вызывала его негодование. Он сердился, а неприятие его личности ребёнком считал «кознями» жены.

Через два года родился сын Константин, и его появление на свет также произошло вдали от отца. На новорожденного поэт не пожелал посмотреть. «Лишь случайно на платформе ростовского вокзала ему сказали, что в вагоне кисловодского поезда Райх с сыном — приглашают взглянуть на дитя», — рассказывает Мариенгоф. — «Фу! Чёрный!.. Есенины чёрными не бывают…» С тем и ушел…

Этот отвергнутый отцом сын даст свой ответ на вопрос, почему Есенин расстался с Зинаидой Райх: «Безусловно, судя по рассказам матери и её подруги — Зинаиды Гейман, сыграли роль и «друзья» отца, неприязненно относившиеся к моей матери. Она и сама относилась к ним с неприязнью, видя их тлетворное влияние на отца. Видимо, сыграла во всём этом деле роль и нерусская фамилия матери — Райх, которую она получила в наследство от отца — моего деда.

Окружение Есенина не признавало за ней ни обладание красотой, ни актерскими способностями.

Осенью 1921 года З. Райх стала студенткой Высших театральных мастерских, руководил которыми знаменитый Всеволод Мейерхольд. Они были знакомы, встречались в период работы в Наркомпроссе, на заседаниях знаменитой «Бродячей собаки», в редакции журнала, издаваемого Мейерхольдом. Пленительная женственность, яркая внешность Зинаиды Райх окончательно покорили человека, имевшего «убийственные» внешние данные — «лицо топором, скрипучий голос». После встречи с молодой женщиной он словно переживал второе рождение. Незадолго до нахлынувшей на него любви приговоренный к расстрелу «вождь театрального Октября» месяц находился в камере смертников в Новороссийске, и вот судьба подарила встречу с удивительной женщиной.

На одной из вечеринок Мейерхольд якобы сказал Есенину: «Знаешь, Серёжа, я ведь в твою жену влюблён… если поженимся, сердиться на меня не будешь?». И Есенин шутливо поклонился режиссеру в ноги: «Возьми ее, сделай милость… По гроб тебе благодарен буду».
Правда, когда Зинаида окончательно ушла от него, ругался: «Втёрся ко мне в семью, изображал непризнанного гения… Жену увёл…»
Райх была на двадцать лет моложе Мейерхольда. Он усыновил её детей и стал им хорошим отчимом. Великого режиссёра и хорошего семьянина приводили в восторг смешные детские фразы, он охотно играл с детьми, лечил всех домашних — ставил компрессы, вынимал занозы, делал уколы, перевязки…

Мейерхольд был совсем другим человеком в кругу родных, а в театре все трепетали при одном его появлении. В их доме всегда было многолюдно, на репетиции собирался не один десяток гостей.
Райх чувствовала себя в своей стихии, успевала пьесой заниматься, отдавала распоряжения по хозяйству. Все бывавшие у них отмечали, что с появлением Зинаиды квартира приобрела уютный вид семейного гнездышка.

В театре жену режиссера многие не очень-то любили, обвиняли в чрезмерном давлении на мужа. Театральные критики также не находили повода восхищаться актрисой, приобретавшей известность.
Утвердилось мнение, что брошенная поэтом женщина надёжно укрылась под крылышком знаменитого режиссера: нашла материальную выгоду, приобрела прочную семью, а также обеспечила себя первыми ролями.
В душевность отношений этого союза не верили. Красивая актриса вызывала пламенные взгляды мужчин, и очень часто давала о себе знать ревность супруга. «Сколько я ни повидал на своем веку обожаний, но в любви Мейерхольда к Райх было нечто непостижимое, — писал кинодраматург Е. Габрилович. — Неистовое. Немыслимое. Беззащитное и гневно-ревнивое… Нечто беспамятное. Любовь, о которой все пишут, но с которой редко столкнешься в жизни. Редчайшая… Пигмалион и Галатея…»

Райх мучительно переживала свой разрыв с Есениным и после замужества встречалась с ним на квартире подруги. Мейерхольд узнал о тайных встречах, состоялся серьёзный разговор с хозяйкой квартиры З. Гейман. «Вы знаете, чем всё это кончится? Есенин и Райх снова сойдутся, и это будет новым несчастьем для неё». Многие сходились во мнении, что Мейерхольду, живя с этой женщиной, приходилось куда сложнее, чем его предшественнику. Некоторые считали, что и обласканная чувством известного режиссера, имевшая тепло и достаток Райх легко бы вернулась к Есенину, только бы тот поманил. Это была единственная любовь в её жизни.

Есенин иногда навещал своих детей. Константину запомнилась сцена между родителями — энергичный разговор в резких тонах. Содержания он ввиду малолетства не запомнил, а вот обстановка осталась в памяти: поэт стоял у стены в пальто с шапкой в руках, говорил мало, его в чём-то обвиняла мать. Позднее прочитал знаменитое стихотворение «Письмо к женщине» и поинтересовался: не тот ли случай описан? В ответ мать лишь улыбнулась…

… В день похорон поэта Зинаида обнимала своих детей и кричала: «Ушло наше солнце…»
«Хорошо помню дни после сообщения о смерти отца, — писал К. С. Есенин. — Мать лежала в спальне, почти утратив способность реального восприятия. Мейерхольд размеренным шагом ходил между спальней и ванной, носил воду в кувшинах, мокрые полотенца. Мать раза два выбегала к нам, порывисто обнимала и говорила, что мы теперь сироты».

Жизнь продолжалась… Райх, по отзывам современников, и в зрелые годы оставалась интересной и обаятельной женщиной, сексапильной, как отозвались бы о ней в наши дни.Её всегда окружали поклонники, многие в откровенной форме демонстрировали свои пылкие чувства. Актриса любила весёлую и блестящую жизнь, вечеринки с танцами, ночные балы в московских театрах, банкеты в наркоматах. Носила туалеты из Парижа, Вены и Варшавы, дорогие шубы и духи, пудру «Коти» и шелковые чулки. Мейерхольд дал ей материальные блага, положение в обществе.

К 1936 году гонения на Мейерхольда усилились. Он успел поставить спектакль «Дама с камелиями», главную роль в котором играла Райх. Трагический конец приближался…

… Наступил страшный 1937 год. Все вокруг вдруг стали «врагами народа». А в 1938 году был закрыт театр Мейерхольда, и в прессе появились первые статьи о «мейерхольдовщине», где его обвиняли в измене патриотическому искусству. Но все это мало волновало режиссера, так как в 1939 году сильно обострилась болезнь его жены, ее даже пришлось привязывать во время приступов к кровати. Всеволод ухаживал за своей супругой, как за малым ребенком, практически не отходил от ее постели, но не сдал ее в больницу, и через некоторое время Зинаида вернулась к нормальной жизни.

Вскоре после этого, был арестован Всеволод Мейерхольд, а в его московской квартире был проведен обыск. Зинаида почувствовала, что больше никогда не увидит своего мужа. Райх написала Сталину письмо об этой несправедливости, она не верила, что гонители действуют с санкции вождя. Постоянная тревога и тяжёлые предчувствия поселились в её сердце. Вскоре они сбылись.

Зинаида Райх была зверски убита в своей квартире в ночь с 14 на 15 июля. Убийцам, проникшим в квартиру ночью через балкон, Зинаида Николаевна сопротивлялась отчаянно — она была не по-женски сильна. Домработница Лидия Анисимовна, которую, как вспоминала внучка Мейерхольда от первого брака Мария Валлентей, утром нашли с разбитой головой на полу у входной двери, ничего никому не рассказывала, была через несколько дней арестована, а после освобождения куда-то исчезла…

Соседи слышали крики Зинаиды Николаевны, но придти на помощь побоялись. Почти никого не было и на ее похоронах…

Позднее дворник говорил, что видел быстро уехавший от подъезда черный лимузин (кстати, сам дворник, как и прислуга, впоследствии тоже исчез). До сих пор непонятно, зачем надо было убивать актрису. Похоронена Зинаида Райх на ваганьковском кладбище, рядом с могилой Есенина.

Всеволод Мейерхольд был расстрелян как английский и японский шпион. Место его захоронения неизвестно…

Из сети

Что разрушило жизнь прославленной на всю страну трактористки Паши Ангелиной.

В 1930-е годы имя Паши Ангелиной гремело на весь Советский Союз. Это неудивительно, ведь далеко не каждая 16-летняя девушка могла бы решиться пойти против воли родителей и сесть за руль трактора. А Прасковья Ангелина не только лихо управляла своим «железным конём», она создавала женские тракторные бригады и неизменно показывала высокие результаты по сбору урожая. Её любили миллионы советских женщин, ей приписывали роман с самим Сталиным, но жизнь её была очень драматична.

Юная трактористка

Паша Ангелина появилась на свет в 1913 году в селе Старобешево на Донбассе и росла в греческой семье со строгим патриархальным укладом. Считалось, что место женщины определено заранее: она должна рожать, воспитывать детей и управляться по хозяйству. Поэтому желание Паши стать трактористом встретило яростное сопротивление её родных.

Но девушка была не робкого десятка: уже в 16 лет она окончила курсы трактористов и приступила к работе на машинно-тракторной станции, став первой женщиной в стране, оседлавшей «железного коня», управлять которым побаивались даже некоторые парни. Она же не просто управляла, а ставила настоящие рекорды. Поэтому очень скоро слава о ней дошла до Москвы.

Вскоре Паша уже стала настоящим символом новой эпохи. О ней писали в газетах, её стали постоянно приглашать в Москву, наградили орденом Ленина. А на клич Прасковьи Ангелиной «Сто тысяч подруг — на трактор!» откликнулось в два раза больше женщин, чем было в призыве. Героиня стала появляться на трибуне рядом с Иосифом Сталиным, а в народе заговорили о романе прославленной трактористки с вождём.

К тому же у неё, одной из немногих, был прямой номер телефона приёмной Сталина, и Паша Ангелина могла позвонить ему в любое время. Правда, правом этим она никогда не пользовалась. Она вообще откровенно тяготилась своей славой и чувствовала себя на разного рода заседаниях не на своём месте. К тому же в семье героини всё складывалось не так гладко, как хотелось бы.

Семейная драма

Замуж Паша Ангелина выходила уже с ребёнком на руках. Когда умер её родной брат Иван, его вдова попросту выставила сына Геннадия на улицу, и молодая женщина, конечно, не могла оставить племянника на произвол судьбы. Будущий муж Паши, второй секретарь райкома партии Старобешевского района, делая возлюбленной предложение, был готов воспитывать чужого ребёнка. В то время Прасковья и Сергей были влюблены, счастливы и планировали жить вместе долго и счастливо.

Правда, Сергей Фёдорович Чернышев вряд ли был готов к тому, что ему всю жизнь придётся довольствоваться вторыми ролями. Он был очень талантливым человеком, писал стихи, рисовал, обладал организаторскими способностями. И при довольно высокой занимаемой должности оставался для всех мужем Паши Ангелиной. Естественно, такая ситуация мужчину тяготила, а появившиеся слухи о романе жены с Иосифом Сталиным выбивали его из колеи.

В семье на свет появились двое детей, дочь Светлана и сын Валерий, да ещё племянник подрастал. А Паша продолжала метаться между любимой работой на тракторе в поле и заседаниями в Москве, куда её постоянно вызывали. В 1942 году Паша вместе с детьми была в эвакуации в Казахстане, но даже будучи беременной третьим ребёнком, продолжала работать и показывала потрясающие результаты в своей личной битве за урожай.

Её снова вызвали в Москву, а на обратном пути в поезде Паша Ангелина попала под бомбёжку, целыми остались только последние вагоны состава. В одном из них и появилась на свет дочь Сталина, названная в честь вождя народов. Имя девочки стало ещё одним поводом для ревности со стороны супруга именитой трактористки.

Правда, он и сам был не без греха. С фронта он вернулся живым и здоровым, но приехал не один, а со своей военно-полевой женой и маленьким ребёнком. Паша супруга простила, а его подругу даже приняла хорошо, никаких скандалов устраивать не стала. Но счастья ей самой в жизни это не прибавило. Женщина с ребёнком вскоре уехала, больше о ней семья не слышала.

По селу всё также ходили слухи о романе Ангелиной со Сталиным, дошло до того, что злые языки начали распространять ложную информацию о детях трактористки, якобы рождённых от Иосифа Виссарионовича. А все вызовы Прасковьи в Москву – это просто прикрытие для свиданий её с руководителем страны.

Сергей Фёдорович, пристрастившийся к тому времени к спиртному, ревновал всё сильнее, а однажды, выпив лишнего, попытался убить супругу, выстрелив в неё из револьвера. К счастью, он промахнулся, а Прасковья Никитична не стала больше испытывать судьбу и прощать мужа. На следующее после инцидента утро её семейная жизнь закончилась.

Она больше никогда не выходила замуж, хотя претенденты на её руку и сердце, конечно, были. Один из них даже приезжал к Паше Ангелиной в Старобешево, но позволил себе грубо одёрнуть одного из детей знаменитой трактористки, тем самым разрушив надежду на взаимность со стороны женщины.

Не жалея себя

Впоследствии старшая дочь Паши Ангелиной Светлана вспоминала, насколько непросто им жилось. С одной стороны, маму уважали, а с другой – откровенно завидовали. Однажды к ним домой даже приехала бригада врачей, чтобы у всей семьи взять анализы на венерические заболевания. Прасковья Никитична была очень оскорблена. Врачи приехали по приказу секретаря райкома, которому поступил анонимный звонок о борделе, который якобы устроила дома Герой Социалистического Труда.

Говорили и о том, что водку она пьёт наравне с мужчинами, даже подозревали её в алкоголизме, хотя пила Прасковья Никитична обычно чистую воду. Да и о многочисленных романах в Москве не уставали судачить. Светлана Ангелина искренне недоумевала позже: мама никогда не ездила в столицу одна. Сначала брала с собой племянницу, позже возила её, Светлану. В гостинице они всегда останавливались в двухместном номере, а после заседаний Прасковья Никитична везде ходила с дочерью.

В последние годы жизни Паша Ангелина очень болела. Вторую Звезду Героя труда ей вручали уже в кремлёвской больнице, где она проходила лечение. Прасковья Никитична ушла из жизни в январе 1959 года, вскоре после того, как ей исполнилось 46 лет. Причиной столь раннего ухода стал цирроз печени, вызванный парами горючего. А дети и внуки знаменитой трактористки уверены: если бы не изнурительная работа на износ, она могла прожить гораздо дольше.