Книгу «Прощание с иллюзиями» Владимир Познер написал двадцать один год тому назад. Написал по-английски.
В США она двенадцать недель держалась в списке бестселлеров газеты «Нью-Йорк Таймс». Познер полагал, что сразу переведет свою книгу на русский, но, как он говорил: «Уж слишком трудно она далась мне, чуть подожду».
Ждал восемнадцать лет — перевод был завершен в 2008 году. Еще три года он размышлял над тем, как в рукописи эти прошедшие годы отразить.
И только теперь, по мнению автора, пришло время издать русский вариант книги «Прощание с иллюзиями».
Это не просто мемуары человека с очень сложной, но поистине головокружительной судьбой: Познер родился в Париже, провел детство в Нью-Йорке и только в 18 лет впервые приехал в Москву.
Отчаянно желая стать русским, он до сих пор пытается разобраться, кто же он, и где его настоящая Родина.
Книга интересна тем, что Владимир Познер видел многие крупнейшие события ХХ века «с разных сторон баррикад» и умеет увлекательно и очень остро рассказать об этом.
Но главное — он пытается трезво и непредвзято оценить Россию, Америку и Европу. Познер знает изнутри наше и западное телевидение, политическое закулисье и жизнь элит.
Впервые в русской литературе XXI века автор решается честно порассуждать о вопросах национального самосознания, вероисповедания, политики и особенностях русского менталитета.
Эта книга, безусловно, изменит наше отношение к мемуарам, т.к. до этого с такой откровенностью, иронией и глубиной никто не писал о своей жизни, стране и нашей эпохе.
Из сети
Влади́мир Влади́мирович По́знер — советский, российский и американский журналист, телеведущий и радиоведущий, первый президент Академии российского телевидения, писатель. Ведущий авторской программы «Познер» на «Первом канале». Википедия Родился: 1 апреля 1934 г. (87 лет), Париж, Франция
Стихи — это вишенка на литературном торте. Могут не иметь и намека на сюжет, а читать их все равно приятно. А еще — оказывается, полезно. Вот почему поэзия классно на нас влияет.
1. Стихи успокаивают. Когда мы читаем или слушаем поэзию, наш мозг подстраивается под ее ритмичность. Это гипнотическое действие стихов расслабляет нас и снижает уровень стресса.
2. Стихи возбуждают. Ученые из Ливерпульского университета доказали, что высокая поэзия заставляет наш мозг возбуждаться почти на каждом слове. Этот импульс не ослабевает, даже когда дочитываешь строку до конца. А если те же события описать прозой, то подобного эффекта не будет возникать.
3. Во время чтения поэзии работают оба полушария мозга. Правая отвечает за ритм, а левая — за словесное наполнение. Так мы тренируем мозг работать полностью, а не отдельным полушариями. И это в будущем поможет комплексно анализировать жизненные проблемы.
4. Поэзия развивает эмпатию. Бывало у вас такое, что чтение определенных стихов вызывало муравьи по телу? Это одна из форм проявления эмпатии, когда наши эмоции резонируют в ответ на эмоции других людей.
Заглянуть в прошлое: топ-8 исторических романов современных авторов
28 марта – Всемирный день историка. История – это даты и факты. Считается, что эта наука – упрямая и переписать её невозможно.
Но пофантазировать на исторические темы или реконструировать события давних времён в литературно-художественном произведении вполне допустимо. И это хорошо удается авторам исторических романов.
Исторические романы, по мнению исследователей, возникли в XIX столетии. До этого периода авторы, пытавшиеся писать такие произведения, не способны были получить нужный уровень исторических обобщений.
Это смог получить Вальтер Скотт. Именно его книги оказались толчком, чтобы появились то, что сегодня называют «лучшие исторические романы».
Александр Дюма, Лев Толстой, Генрих Сенкевич, Морис Дрюон, Василий Ян, Валентин Пикуль… – признанные классики исторической художественной литературы, у которых много поклонников.
Если вы успели перечитать все известные исторические романы – предлагаем подборку исторических книг современных авторов. Вам предстоит погрузиться в другие времена и эпохи. Подбирайте историю по душе и наслаждайтесь чтением!
О́льга Леонардовна Кни́ппер, с 1901 года Че́хова — русская актриса, работавшая в МХАТе; народная артистка СССР (1937). Лауреат Сталинской премии I степени (1943). Жена писателя Антона Павловича Чехова.
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ ЧЕХОВА
Ольгу Леонардовну Книппер-Чехову постигла судьба Натальи Гончаровой и Софьи Андреевны Толстой. Только ленивый не прошелся пером по ее биографии. Невольно хочется ее защитить.
Больше 400 писем написал каждый из них другому за время их недолгого брака. Известно, что вдова продолжала их роман в письмах после смерти любимого.. Только мы никогда не узнаем их содержание — эту тайну она унесла с собой в могилу, не доверив потомкам ни строчки.
Ольга была рядом в последние минуты жизни Чехова. В ночь с 1 на 2 июля 1904 г. он проснулся и первый раз в жизни сам попросил позвать врача. За доктором побежал знакомый русский студент, проживавший в том же немецком отеле. Сама же она пошла колоть лед, чтобы положить мужу на сердце.
Из воспоминаний Книппер: «А он с грустной улыбкой сказал : «на пустое сердце льда не кладут…» Пришел доктор, велел дать шампанского. Антон Павлович сел и как-то значительно громко сказал доктору по-немецки: » ich sterbe». Потом повторил для меня по-русски :»Я умираю». Потом взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: «Давно я не пил шампанского…» покойно выпил все до дна , тихо лег на левый бок и вскоре умолкнул навсегда «
Немецкий доктор между делом заметил :» Он, видимо, замечательный писатель, но очень плохой врач, если решился на различные переезды и путешествия. При его тяжелейшей и последней форме бугорчатки легких надо было сидеть в тепле, пить теплое молоко с малиной, и беречь каждую минуту жизни. А он мне рассказывал, что в последние три года объездил пол-Европы. Сам себя и загубил…
Он переносил свою тяжелую болезнь, как герой. Со стоическим, изумительным спокойствием ожидал он смерти.
И все успокаивал меня, просил не волноваться, не бегать к нему часто, был мил, деликатен и приветлив». Немец ошибался. Лишить Чехова возможности путешествовать, быть в кругу друзей, помогать знакомым и совсем посторонним людям — значило отнять саму жизнь.
О прописанной ему диете сообщал сестре: «Во всем этом много шарлатанства». И вообще считал, что «вынужденная праздность и шатание по курортам хуже всяких бацилл».
Болезнь дала о себе серьезно знать, когда 24-летний Антон оканчивал медицинский факультет университета. Вообще о факультетах он имел тогда слабое понятие и выбрал медицинский, не понятно по каким соображениям, но в выборе потом не раскаялся..
Уже на первом курсе он стал печататься в еженедельных журналах и газетах. В 1890 г. он ездил на Сахалин, чтобы потом написать книгу о ссыльной колонии и каторге.
Занятия медицинскими науками оказывали серьезное влияние на его литературную деятельность. Они раздвинули область его наблюдений, обогатили знаниями, истинную цену которых для него как для писателя мог понять только врач.
Между прочим, Чехов учился в МГУ вместе со знаменитым в последствии неврологом и психологом Г.Россолимо. В студенческие годы они не были особенно близки, но в дальнейшем он следил за путем развития сокурсника.
Чехов был весельчак, любитель розыгрышей и, несомненно, женолюб… Но почему среди женщин, окружавших его, мы чаще вспоминаем Лику Мизинову, чем ту единственную, на которой он был женат ? Последние шесть лет его жизни были озарены этим браком.
Ольгу Леонардовну он увидел в театре, когда ему не исполнилось еще и сорока. Ей — 29. Впечатление произвела незабываемое. Свадьба получилась не сразу, но была неизбежна.
Актриса Ольга Книппер, успешная, лучше всех воплощавшая на сцене героинь его произведений, занятая в репертуаре по полной программе, не сразу решилась на брак. И все же он состоялся. Когда они обвенчались в мае 1901 г., никого не поставив в известность (семья узнала из газет), не все обрадовались происшедшему.
Российский доктор Антона Павловича с гневом писал: «Как врач, лечивший Чехова, и исключительно с врачебной точки зрения, должен сказать, что изменения эти, к сожалению, не могли способствовать ни лечению, ни улучшению его здоровья. Его несчастьем стало счастье, выпавшее на его долю к концу жизни и оказавшееся непосильным для него «.
Актрису обвиняли в том. что она не бросила театр и не поехала к супругу в Ялту. Молодая женщина за несколько лет брака дважды пыталась родить. И, забеременев, трагически теряла детей на ранних сроках. Они оба хотели детей.
«Антонка, родной мой, сейчас стояла перед твоим портретом и вглядывалась , села писать и заревела. Хочется быть около тебя, ругаю себя, что не бросила сцену.. Мне больно думать, что ты там один, тоскуешь, скучаешь. а я здесь занята каким-то эфемерным делом, вместо того, чтобы отдаться с головой чувству.
Что мне мешает ?! А как мне, Антонка. хочется иметь полунемчика!» Но происходит выкидыш, пережитый обоими болезненно, а потом и вовсе страшный случай. Ольга снова беременна. Выходит на сцену, где рабочий случайно оставил открытым люк. И она падает на несколько метров вниз. После операции становится ясно, что детей не будет никогда.
Ее письма похожи больше на извинения. Интонации мужа неизменчивы с первых дней брака: «Дуся моя, ангел, собака моя, голубчик, умоляю тебя, верь. что я тебя люблю, глубоко люблю. Не забывай же меня, пиши и думай обо мне почаще. Чтобы ни случилось. хотя бы ты вдруг превратилась в старуху, я все-таки любил бы тебя — за твою душу, за нрав. Пиши мне, песик мой! Береги свое здоровье. Если заболеешь, не дай бог, то бросай все и приезжай в Ялту, я здесь буду ухаживать за тобой. Не утомляйся, деточка».
Ольга Леонардовна пережила Чехова на 55 лет. Никогда больше не вышла замуж.. Медленно слегла, все реже выходила на сцену.
Скромный дом ее был всегда полон цветов, старых фотографий любимого, которого ей никто так и не смог заменить. Кот Тришка да подруга скрашивали ее одиночество в последние годы жизни.
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. (21 сентября 1868 — 22 марта 1959)
Имя Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой неразрывно связано с двумя важнейшими явлениями русской культуры: Московским Художественным театром и Антоном Павловичем Чеховым. Художественному театру она отдала почти всю свою долгую жизнь, с момента основания театра и практически до самой смерти.
С Чеховым были связаны только шесть лет – но она называла их «самым светлым временем» своей жизни. Это были последние годы Чехова, умершего у нее на руках…
В конце своей жизни Ольга Леонардовна жила довольно одиноко. Умерли все те, с кем она начинала свою службу в Художественном театре. Ее обожаемые племянницы уехали за границу. Она больше не могла играть, постепенно слепла.
До последних дней она продолжала дружить с Марией Павловной, ездила к ней в Ялту, где та организовала музей Чехова. Мучимая бессонницей, она часами молча сидела на диване в чеховской гостиной и вспоминала свои роли – чаще всего роли в чеховских пьесах: Раневскую, Сарру, Машу… Особенно Машу.
В 1940 году Немирович- Данченко пригласил ее на премьеру новой постановки «Трех сестер». Машу теперь играла Алла Константиновна Тарасова, играла замечательно – спектакль именуется классикой советского театра.
В антракте Мария Иосифовна Кнебель, актриса театра, увидела, что Ольга Леонардовна стоит, прислонившись лбом к стене, и плачет. «Все прошло, все прошло…» – сказала она.
Последний раз на сцену родного театра Ольга Леонардовна вышла 22 октября 1958 года, когда отмечали ее 90-летний юбилей.
Она сидела в ложе – величественная, все еще по-настоящему красивая женщина, и по ней совершенно не было понятно, что она уже давно тяжело больна, что она практически не видит, что она уже очень стара и несчастлива…
Ее приветствовали сценой из чеховских «Трех сестер». И когда на сцене появилась Маша – она должна была сказать фразу: «У лукоморья дуб зеленый…» – Ольга Леонардовна, сидя в ложе, сама произнесла эту реплику. Зал оцепенел – и взорвался нескончаемой овацией.
Незадолго до этого режиссер Гордон Крэг, который до революции ставил в Художественном театре «Гамлета», писал ей: «Дорогая madame Книппер, дорогой Храм… Часто вспоминаю Вас, Театр Чайки, Станиславского и других. Какую чудесную жизнь Вы сумели создать из своей жизни. Да благословит Вас бог.»
Умерла она 22 марта в 1959 году, на 91-м году жизни. Ее похоронили на Новодевичьем кладбище, рядом с Антоном Павловичем. Вокруг – могилы тех, с кем рядом она была всю жизнь и кто ушел раньше нее – первые актеры Художественного театра, Станиславский, Немирович-Данченко, Качалов, с которым она очень дружила… Они снова собрались вместе – теперь уже навсегда.
