Дремлет стужа, сок из веток выжав, в чащах спят, умаявшись, ветра. Хочешь, завтра в лес пойдём на лыжах? Хочешь, выйдем из дому с утра, в час, когда ещё нельзя вглядеться в нерассветший дымчатый простор?.. Мы заглянем по дороге в детство, на опушке разведём костёр, станем греться рядом, на снегу… Ты не говори мне: «Не могу». Ты не вздумай намекать на старость — слова нет такого в словаре… Если вправду мало жить осталось, надо выйти раньше… На заре…
Мало в жизни я повидала, И цветов мне дарили мало, И ещё мне жаль, что ни разу я на свадьбе не пировала. Очень нравились мне наряды, а ходила в платьишке драном, очень в жизни хотелось правды, а она пополам с обманом. То обиды, то неудачи, то душевная непогода, да разлуки ещё в придачу, да четыре военных года… Столько горя, потерь и боли! Вот бы заново мне родиться, вот бы взять и своей судьбою по-другому распорядиться. Жизнь, направленная искусно, потечёт по иному руслу, заблестят маяки другие, полетят облака другие, в бездну канут, во мраке сгинут берега мои дорогие… Берега, острова, излуки, наши праздники и разлуки, и любимое твоё сердце, и надёжные твои руки, и суровые твои брови, всё, что было у нас с тобою, всё, что будет у нас с тобою… Я молчу…Я от счастья плачу… Ничего не хочу иначе!
С любым из нас случалось и случится… Как это будет, знаю наперед: он другом назовется, постучится, в судьбу твою на цыпочках войдет. Старик с академическим величьем или девчонка с хитрым блеском глаз… Я не берусь сказать, в каком обличье он предпочтет явиться в этот раз. Он явится, когда ты будешь в горе, когда увидишь, как непросто жить, чтобы тебе в сердечном разговоре наипростейший выход предложить. Он будет снисходительно участлив и, выслушав твой сбивчивый рассказ, с улыбкой скажет: — Разве в этом счастье? Да и к тому же любят-то не раз! Да и к тому же очень под вопросом само существование любви: ведь за весной идут другие весны и новое волнение в крови… А важно что? Солидный муж и дети, свое хозяйство и достаток в дом… Обман? Ну что ж, так все живут на свете, и что предосудительного в том?
Он объяснит, что жизнь груба, жестока, что время бросить всякий детский вздор, и вообще не залетать высоко, и вообще зачем наперекор? Я помню все. Все слышу вновь как будто. И, признаюсь, мне страшно потому, что я сама на час или минуту, но все-таки поверила ему!
Да, да… К тебе он постучится тоже, он пустит в ход улыбку, ласку, лесть… Не верь ему, он жалок и ничтожен, Не верь ему, любовь на свете есть. Единственная — в счастье и в печали, в болезни и здоровии — одна, такая же в конце, как и в начале, которой даже старость не страшна! Не на песке построенное зданье, не выдумка досужая, она — пожизненное первое свиданье, безветрия и гроз чередованье! Сто тысяч раз встающая волна! Я не гадалка. Я судьбы не знаю. Как будешь жить, смеясь или скорбя? Но все равно всем сердцем заклинаю: не позволяй обманывать себя! Любовь, не знающая увяданья, любовь, с которой несовместна ложь… Верь, слышишь, верь в ее существованье, я обещаю, — ты ее найдешь!
Я пенять на судьбу не вправе, годы милостивы ко мне… Если молодость есть вторая — лучше первой она вдвойне. Откровеннее и мудрее, проницательней и щедрей. Я горжусь и любуюсь ею — этой молодостью моей. Та подарком была, не боле, та у всех молодых была. Эту я по собственной воле, силой собственной добыла. Я в ее неизменность верю оттого, что моя она, оттого, что душой своею оплатила ее сполна!
