Графиня Прасковья Уварова (Щербатова). Автор: Роберт Тальсон

Графиня Уварова — ученый и роза
Роберт Тальсон
Когда Елена Степановна шла через дачный поселок к станции, она всегда любовалась растущей в чужом саду удивительной розой. Однажды женщина увидела, как незнакомый седенький старичок рыхлит землю вокруг растения.
Елена Степановна собралась с духом и крикнула через забор:
— Вы уж простите, но как эта роза называется? Что за сорт?
Старичок вздрогнул от неожиданности и повернулся к Елене Степановне.
— Редкий это сорт, французский, а называется он «Графиня Прасковья Уварова».
Елена Степановна в задумчивости шла к электричке:
— Бывает же такое – роза – графиня…

Сорт чайной розы «Графиня Уварова» заказал знаменитому французскому селекционеру Жаку Жюльену Марготтену русский граф для своей жены, когда они проводили медовый месяц в Европе.

Будущая графиня Уварова родилась в семье князя Сергея Александровича Щербатова, знатока изящных искусств и мецената. Все его девять детей получили прекрасное образование. Прасковья училась музыке у Николая Рубинштейна, а живописью с ней занимался Алексей Саврасов.

Когда девушке исполнилось восемнадцать, родители вывезли ее в свет. В то время в Москве блистало немало признанных красавиц, но Прасковья в первый же вечер затмила всех. Хотя, сохранившиеся изображения Прасковьи не передают ее юношеского очарования.

«Не похожа. Была граздо лучше!» – писала на обороте своих портретов Прасковья.
И, видимо, была абсолютно права, ведь она производила незабываемое впечатление на пылких кавалеров.
— Думал будет скучно у Рюминых, но увидел ее и стал весел! – записал в дневнике граф Лев Николаевич Толстой.

С того дня в свете шептались, что граф влюблен в Прасковью без памяти.
— У него с «чердаком» было всегда не в порядке, — саркастически отметила в дневнике Прасковья, но вскоре увлеклась беседами с графом.
За разговорами они пропускали одну мазурку за другой. Тогда излюбленной темой юной Прасковьи было неравенство между сословиями.
— Хорошо ли нам вести богатый образ жизни? Что думают о нас бедные люди? – спрашивала она Толстого.
В те дни Толстой, уже известный писатель, искал прототипы для персонажей романа «Анна Каренина»
.

Внешний облик Прасковьи он подарил Китти Щербацкой.
«Платье не теснило нигде, розовые туфли на высоких выгнутых каблуках не жали, а веселили ножку. Густые косы белокурых волос держались как свои на маленькой головке. Черная бархотка медальона особенно нежно окружала ее шею.… Глаза блестели, и румяные губы не могли не улыбаться от сознания своей привлекательности».

Но жизни литературного персонажа и его прототипа оказались совершенно разными. Лев Толстой не мог тогда и предположить, что эта очаровательная кокетка однажды станет известным на всю Европу археологом.

А все началось с зимы 1859 года, когда Прасковья встретила графа Алексея Уварова, известного ученого. Его отец оставил огромное состояние, которое Алексей тратил на экспедиции и научные исследования. Он был старше Прасковьи на пятнадцать лет, терпеть не мог балы, да и всю светскую жизнь в целом. Прасковья полюбила этого серьезного человека.

«Я не могла не увлечься светлой личностью графа, его всесторонним образованием, его отзывчивостью ко всему хорошему и доброму и его любовью к искусству и науке».
— Его отца ненавидел Пушкин, — сообщили родители Прасковье, когда дело зашло о замужестве. – Говорят, старший Уваров был замешан в интригах, приведших к той роковой дуэли!

Родители Прасковьи боготворили Пушкина и, как реликвию, хранили его автограф.
Младший Уваров сумел убедить их, что не во всем разделяет взгляды покойного отца и преклоняется перед памятью великого поэта.
Разногласия были исчерпаны, и вскоре состоялась свадьба.

Средства позволяли Уваровым отправиться в долгое свадебное путешествие.
Именно тогда Алексей Уваров привил своей жене страсть к археологии.

«Передо мной открылся совершенно новый, чудный мир, с новыми взглядами не только на историю и искусство, но, откровенно говоря, и на всю жизнь. Стали близки и понятны занятия мужа, его увлечения».

В России середины 19 века археология, как наука, находилась в стадии зарождения. Археологи действовали наугад, путем проб и ошибок. В процессе раскопок нередко повреждались и даже уничтожались исторические ценности. Экспедиции, организованные графом Уваровым, не стали исключением.

Граф вел раскопки курганов Ярославской губернии и рассчитал, что если на раскопку одного кургана отвести полтора рабочих дня, то за один сезон можно разрыть более сотни. Надо ли говорить, что при такой скорости многие артефакты терялись и не попадали в опись. Уваров постепенно пришел к необходимости разработки системного подхода к раскопкам. Прасковья во всем помогала ему, пронумеровывала и зарисовывала археологические находки
.

Она перечитала множество исторических книг, забросив женские романы.
Муж относился к ее увлечению археологией двойственно.
С одной стороны, он с благодарностью принимал ее помощь
. Однажды, получив в Европе памятную медаль, граф подарил ее жене, выгравировав надпись: «Любимому сотруднику».
С другой стороны, он ограничивал рамки ее деятельности и не разрешал присутствовать на заседаниях в Академии наук
.
— Не женское это дело, — утверждал археолог и с улыбкой цитировал Пушкина:
Не дай мне Бог сойтись на бале,
Иль у подъезда, на крыльце
С семинаристом в желтой шали
Или с академиком в чепце!
Прасковья не обижалась. К тому же, она была слишком занята домашними делами. У нее, один за другим, родились семеро детей.
В 1861 году, в связи с отменой крепостного права, появилась необходимость изменить статус 16 тысяч принадлежавших Уваровым крестьян. И эта задача свалилась на плечи Прасковьи, пока муж пропадал в экспедициях.
Его работа была очень плодотворной – Уваров организовал Московское археологическое общество, учредил Уваровские археологические премии, руководил отделом русской и славянской археологии Академии наук.
В 1883 году, при поддержке только что взошедшего на престол императора Александра Третьего, Уваров основал Исторический музей в Москве.
Через год после этого знаменательно события, археолог вернулся из Ярославской губернии совершенно разбитым и уставшим.
. Во сне он бормотал про черепа и идолов. Прасковья не на шутку перепугалась, и все выспрашивала у мужа,
что же с ним произошло на раскопках
.Он нехотя обмолвился о том, как его группа вскрыла большой курган, считавшийся «проклятым». И рассказал про фигурку человечка, найденного в нем. Ученые не смогли решить, что обозначала статуэтка – была ли она детской игрушкой, или изображением божества
. Местные жители с опаской подходили к разрытому захоронению, повторяя:
-Нехорошо это, нехорошо…
Прасковья вызвала доктора, и тот не нашел у Алексея серьезной болезни. Но граф слабел с каждым днем, и 29 декабря 1884 года скончался.
Прасковья была убита горем. Коллеги покойного мужа пытались ее поддержать, отвлечь, рассказывая об интереснейших проектах Уварова, которые он не успел реализовать
. Из разговоров Прасковья поняла, что граф не оставил преемника, который мог бы заменить его на всех высоких постах. К тому моменту, их дети уже выросли и стали самостоятельными людьми.
У Прасковьи появилась возможность посвятить себя науке.

Она с головой окунается в начатые Уваровым исследования и добивается невиданного доселе результата. Уварова отправляется в экспедиции на Кавказ и привозит уникальную коллекцию артефактов, пишет статьи, борется за сохранение памятников старины.
Она становится председателем Московского археологического общества и профессором нескольких Европейских университетов.
В 1895 году Прасковью Уварову избрали почетным членом Императорской академии наук.
До нее это звание носила всего одна женщина – Софья Ковалевская. Многие ученые обращались к ней за помощью.
В то время молодой историк Иван Цветаев, будущий отец знаменитой поэтессы, продвигал идею создания музея Изящных искусств, ныне – музея имени Пушкина.
— На таких чудаках мир держится! – сказала про него Прасковья и приложила все возможные усилия, чтобы Цветаев реализовал свою идею.
. Она стала знаменитостью – и в России и в Европе
. Зная ее любовь к цветам, бельгийские селекционеры создали в ее честь еще один сорт розы, названный «Принцесса Уварова». Она славилась и как ученый, и как меценат — собственную коллекцию археологических находок Уварова подарила московскому Историческому музею.

Вместе с дочерьми Прасковья организовывала школы для крестьян и за свой счет ремонтировала дома бедняков в окрестностях своего имения.

Каждый год, вплоть до октября 1917, Прасковья организовывала съезды Московского Археологического общества. В 1918 году она поняла, что в новой России ей оставаться слишком опасно.

Прасковья уехала в Словению и провела там остаток жизни в заботах о многочисленных внуках. Ее последние годы омрачились известиями с Родины – Археологическое общество прекратило свое существование, бесценные экспонаты разворовывались или продавались за пределы России.

Несмотря на пережитые трудности, Прасковья отличалась отменным здоровьем и умерла в возрасте 84 лет.
Советские ученые подвергли сомнению ценность открытий, сделанных Алексеем и Прасковьей Уваровыми.
Но время все поставило на свои места
. Областные музеи, созданные графиней, до сих пор принимают посетителей. Каждый год в Муроме на Пасхальной неделе проходят ставшие уже традиционными уваровские чтения.
На них вспоминают слова академика Соболевского: «Едва ли скоро мы увидим опять такого деятеля — бескорыстного, энергичного, преданного науке до самопожертвования, талантливого, как графиня Прасковья Уварова. Память о ней среди ученых будет жить долго».
Весной по всей Европе расцветают розы, названные в честь этой удивительной женщины.

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.