Тихо в доме. Засыпает стёкла белая колючая пурга… Постарела Золушка, поблёкла, почернели камни очага. Как давно… А будто бы сегодня: бал, огни, полуночный побег… Почему же туфельку не поднял т от красивый, добрый человек? Ты уже смирилась, песня спета. Но ведь где-то музыка гремит, но ведь тот дворец сияет где-то… Слышишь, это счастье говорит! Только пусть душа твоя не ленится, рученьки рабочие не ленятся, печь топи да выгребай золу… Умница-разумница, смиренница, Перемелется, всё переменится, я тебя ещё на праздник позову. Я сорву с тебя отрепья жалкие, кудри спутанные расчешу, подарю на пальцы кольца жаркие, лучшими духами надушу… Золушка, голубушка, за тыщи вёрст, в потерянном тобой краю, тот красивый, добрый ходит, ищет латаную тапочку твою… Гуще тени, приглушенней звуки, за окном — снега, снега, снега… Золушка натруженные руки согревает возле очага.
Сказать, что наш районный врач Серафима Даниловна Фрактман была особой крайне шумной, значит не сказать ничего. Серафима Даниловна была бестактна, бесцеремонна и криклива до невозможности.
Она могла вломиться к вам поздно вечером, чтоб проверить сделан ли пациенту укол, куплены ли лекарства, прописанные ею.
И это притом, что с утра принимала больных в поликлинике № 5, потом шла по вызовам, а это не менее тридцати визитов, а потом… надзирала.
Диагност она была от Бога! И грубиянка тоже от Бога. Ведь на нее никто не обижался, когда она, например, орала:
– Что-о! Вы не выпили антибиотик? Вам вредно? А жить вам не вредно? Вы что хотите прямо сейчас, на моих глазах умереть?
Так знайте, что у меня из-за вас будут большие неприятности! Конечно, не такие, как у вас, но я все равно не хочу! И все ее успокаивали, и обещали пить этот самый антибиотик…
Деньги у пациентов она не брала никогда! И это притом, что к ней можно было обратиться в любое время. Подарки она тоже не принимала!
– Не морочьте мне голову и уберите свои сюрпризы. Я же врач, а не именинница!
Зато соглашалась, иногда, выпить чашку чая, съесть бутерброд. Садилась, широко расставив ноги, как-то обмякала, и видно было, что она устала, устала, устала…
Сплетница была жуткая. Она ведь знала всех и про всех. Но никогда и ни с кем не обсуждала болезни своих пациентов.
Среди «больных», а участок был огромный, имелись люди влиятельные, которые с удовольствием сделали бы что-то для нее. Но попросить о чем-то ей и в голову не приходило. Большая, громогласная, толстая, рыжая… Как ее ждали!
Она врывалась в расстегнутом пальто, кидала на стул сумку, на другой стул это пальто, шла мыть руки, а при этом кричала:
– Что? Опять? Ну, сколько можно? У меня, думаете, других дел нет, как ходить к вам каждую неделю. Поставьте мне тут койку, и это уже будет моя тюрьма!
– Дышите! Дышите, я вам говорю!
– Не дышите! Чем хуже были дела у больного, тем громче она ругалась.
– Что вы себе позволяете? Зачем вам нужно было гулять с воспалением легких? С поносом вы же не гуляете!
Потом она успокаивалась и начинала выписывать рецепты. Тогда готовых лекарств было немного. Лекарства именно готовили в аптеках по рецептам врачей. Столько миллиграмм того-то, столько того-то…
Прописав дополнительно еще и уколы, доктор Фрактман из телефона-автомата звонила медсестре Жанне. И та покорно шла делать эти самые уколы. Ее ругали все!
За грубость, бесцеремонность. И все хотели лечиться только у нее. Помню, как мужики со двора молча и умело били одного из соседей, обозвавшего ее жидовкой. Они били и молчали. И он молчал…
Когда умер папа, я пришел к ней за справкой.
– Ты что не знаешь, что справки выдаются на основании заключения скорой помощи? – заорала она на меня. А потом заплакала…
Я надеюсь, что она жива. Может, в другой стране, но жива! Доктор Фрактман заслужила и счастливую жизнь, и долголетие. Разве что, там, куда мы все когда-то придем, очень и очень понадобились хорошие, честные и сердобольные врачи.
Оне́гин Юси́ф оглы́ Гаджикаси́мов — советский поэт-песенник, автор стихов множества популярных песен, впоследствии иеросхимонах Оптиной пустыни. Об Онегине снят документальный фильм «Храм для Онегина. После славы».
Дата и место рождения: 4 июня 1937 г., Баку, Азербайджан Дата и место смерти: 30 июня 2002 г., Калужская область, Россия Родители принадлежали к аристократическим семействам, давшим множество известных в истории и культуре Азербайджана политиков, юристов, врачей, литераторов
Отец — Юсиф-бей Гаджикасимов (1892—1960), окончил юридический факультет Московского университета, работал в НКВД до 1940-х годов. Мать — Махтабан-ханум Гаджикасимова (1905—1980), знаток русской литературы и поэзии. В год рождения сына отмечалось 100-летие со дня смерти Александра Пушкина, и сын был назван в честь любимого героя матери — Евгения Онегина.
Младший брат Онегина, Низами (1942—2003), родившийся в год 800-летия поэта Низами Гянджеви, был назван его именем. Онегин Гаджикасимов окончил Литературный институт имени Горького в Москве, став затем одним из самых популярных поэтов-песенников СССР 1960—1980-х годов.
Песни на его стихи написаны известными композиторами и исполнялись популярными певцами. Онегин Гаджикасимов известен также как переводчик на русский язык множества зарубежных песен. Этот очень красивый и грустный человек был фантастически популярен в СССР.
Он был обласкан властью, любовью поклонников и женщин, он получал немыслимые гонорары и легко тратил их на все земные блага и удовольствия. Он писал шлягеры, которые любили все: только в 1970 году тираж проданных пластинок с песнями на его стихи составил шестнадцать миллионов (!!) копий.
Мы и сейчас каждый день включая их и слушаем, и будем включать и слушать всегда. Льёт ли тёплый дождь, Падает ли снег — Я в подъезде против дома Твоего стою… «Восточную песню», в одночасье прославившую Ободзинского, написал этот грустный азербайджанец со странным именем Онегин.
Он родился в Баку в июне 1937 года, когда вся страна отмечала 100-летие со дня гибели Пушкина, и мама, знаток русской литературы, назвала новорожденного в честь самого любимого своего героя — Евгения Онегина… Спустя годы редкое имя оправдало себя: бакинец из знатной семьи иранских аристократов оказался настоящим русским лириком — во всех его песнях много дождя, любви и той самой русской тоски, которую не в силах постичь чужестранцы. Желтый дождь стучит по крышам, По асфальту и по листьям, Я стою в плаще и мокну зря. Пропадают два билета, Впрочем, что там два билета, Пропадаю в этот вечер я… И эту, одну из любимых песен — «Дождь и я», тоже написал Онегин Гаджикасимов. А еще «Алешкина любовь», «Лайла», «Позвони», «Говорят, я некрасивый», «Дорожная»…
Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, Юрий Антонов, Алла Пугачева, Олег Ухналев, Аида Ведищева, Владимир Мулерман, Валерий Ободзинский, Полад Бюль-Бюль оглы, Валентина Толкунова, Тамара Миансарова, Людмила Сенчина, Сергей Захаров — трудно сказать, кто не пел песен Гаджикасимова!
Но в 1985 году на пике своей славы Онегин исчез. Никому ничего не сказав, он сел в поезд и уехал из Москвы. Выйдя на глухой белорусской станции, зашел в православную церковь, принял православие и крестился с именем Олег. Затем пришел послушником в только что возвращенный РПЦ монастырь Оптина Пустынь — нес послушание привратника, скрывая от всех свою мирскую славу.
В 1989 году наместником монастыря был пострижен в рясофор с именем в честь Афанасия Афонского, в 1991-м пострижен в монашество с именем «Силуан». Позднее принял великую схиму с именем «Симон», став одним из известнейших проповедников Оптиной Пустыни, на чьи проповеди съезжалось много людей.
Последние годы жизни Онегин страдал от онкологического заболевания, мучился от болей в ногах, но лечиться отказывался и ходил в монашеских сапогах, полных крови… В июне 2002 года Онегина Гаджикасимова не стало.
Похоронили его на кладбище села Лямцино Домодедовского района Московской области. На могиле стоит православный крест с надписью: «Схииеромонах Симон».
