— Так Тимофей у неё не первый муж, подожди, четвёртый получается, — раскинув руки в стороны, заявила Мария Сергеевна, помогающая будущей свекрови фаршировать перцы на кухне.
Татьяне Николаевне, обсуждающей с соседкой невестку, от такой новости чуть плохо не стало.
— Как же так, Маша, как четвёртый? А остальные куда же делись?
— Я не знаю, не уточняла. Только это мне дочь моя рассказала, когда паспорт её видела. Что-то она приходила на почту то ли получать, то ли отправлять. А Женька, ты же знаешь, у меня любопытная и посмотрела. И жила она то в городе, то в деревне какой-то. Вот о детях не спрашивай, — сразу не дожидаясь ответа, выпалила соседка, — этого в паспорте нет. Или штампы не ставила.
Тимофей был старший сын Татьяны Николаевны, первенец, оттого считался самым надёжным и рассудительным. А тут во второй раз решил жениться и на той, что три раза замужем была.
— Да ты не расстраивайся, она может твоим невесткам фору даст. Уже наученная, — рассмеялась Маша.
— Вот ещё, — Татьяна Николаевна сделал вид, что её эта ситуация не задела.
Невестки у Татьяны Николаевны были как на подбор. У среднего сына — учительница, у младшего — в бюро каком-то научном работает, должность мать и не запомнила. Обе умницы, красавицы. По внуку сразу родили и работать. Но главное, что дети счастливы, а остальное не так важно. А вот за старшего сына сердце болеть стало.
Свою квартиру в городе Татьяна Николаевна с мужем продали, сами перебрались в родительский дом в деревне, который стал пустовать. Деньги разделили между сыновьями поровну. Средний и младший сын вложились: дачу и машину купили, а старший деньги на книжку кинул и после развода к матери и отцом жить переехал.
Веру Тимофей встретил в городе, когда ездил на курсы повышения квалификации. В деревне все уже примелькались, а на новом месте попалась на глаза женщина. Смотрит она всегда открыто, без жеманства, что хочет — знает. Не восемнадцать лет. Жизнь всему научила. И Тимофей решил — будь что будет. Надо же как-то дальше жить. В первом браке детей не родилось, может во втором.
Ухаживал долго, присматривались друг к другу оба. Родителям Тимофей не говорил, почему в город стал часто наведываться. Скрывал. Сообщил, когда уже предложение Вере сделал.
Свадьбу собрались играть в деревне, всё как положено. Только без размаха, больше по-семейному решили посидеть. Со стороны невесты восемь человек должны были приехать: три пары и две женщины.
Вечером, перед бракосочетанием, приехала первая гостья.
Вера назвала её мамой и попросила разместить. Светлана Григорьевна привезла с собой целую сумку колбасных изделий. Запах копчёностей не давал житья кошкам и собаке, поэтому деликатесы положили в пустую флягу и крепко закрыли.
За ужином Вера представила первую гостью:
— Это Светлана Григорьевна, мама моего первого мужа.
Над столом повисла небольшая пауза, но все хотели есть, после тяжёлого дня и неудобство быстро растворилось.
Рано утром приехали остальные 7 человек. Их Вера представила, как самых близких людей. Одна из женщин, действительно, приходилась невесте тётей. И ещё одна, более молодая пара, очень близкие друзья.
Когда же дело дошло до представления оставшихся двух пар, оказалось, что это родители второго и третьего мужа.
Татьяна Николаевна на секунду замерла, ожидая ещё какого-нибудь подвоха. Отец жениха, приложившись к бутылке с раннего утра по праздничному поводу, воспринял всё куда более спокойно. Старшего сына, наконец, пристроил.
Уже после регистрации, за столом звучало много тостов, в том числе и со стороны приглашённых невестой гостей. Столько тёплых слов сама Татьяна Николаевна никогда никому не произносила, да и что скрывать, слышала нечасто. Такая неподдельная радость трёх семей, считавших Веру своей дочерью, просто поражала женщину. Ладно бы одна сказала, что Вера самая-самая, так нет же, все без исключения. Подарки хорошие подарили. У Татьяны Николаевны даже мысль закралась, что это театр и играют гости. Попросила их невестка в лучшем свете её выставить. Но за весь вечер никто и ничего не выдало этой игры.
— Татьяна Николаевна, вы будто не рады, лица на вас нет, — Вера подала свекрови стакан воды и села рядом на крыльцо, после того, как проводила всех гостей.
— Иди к жениху, что ты всех провожаешь, мы к соседям пойдём ночевать, — не удержалась свекровь.
— Родные они мои, кроме них никого у меня нет.
— Какие родные, если это родители твоих бывших мужей?
— Так случилось, что самые родные. Матери и отцу я никогда нужна не была. Светлана Григорьевна — мать моего первого мужа. С Сеней учились вместе. Студенческая любовь, которая мгновенно зажглась и так же скоро потухла. Развелись. Сенька уехал из дома деньги зарабатывать, а Светлана Григорьевна предложила мне у неё остаться, пока учусь, я и осталась. Хорошие у нас с ней отношения. Она меня дочерью называет, ей одной горько, Сенька редко бывает.
— А второй и третий муж?
— Второй муж на работе погиб, в милиции служил. Так получилось, что пока я рядом была, то родителям проще было пережить трагедию. Им казалось, что и сын где-то рядом, просто вышел. Так и появились у меня вторые родители.
— А третий муж… Мать у него инсульт разбил. Я работу оставила, на ноги её подняла, а муж не оценил, молодую нашёл. Развлекался, пока я за его матерью ухаживала. Но я его не осуждаю, когда мне было, я с его матерью почти три года жила. День и ночь не отходила от постели, по врачам со свёкром возили её, по больницам с ней лежала. Выходила. Видела красавица какая? А вы, Татьяна Николаевна, выходит, у меня четвёртой мамой будете. Не беспокойтесь. Люблю больше жизни сына вашего и всё сделаю, чтобы счастливым был, — Вера приобняла женщину и прижалась к ней.
— Чего это вы тут о своём о женском судачите? — перебил разговор Тимофей, — жену мне законную отдайте, — и рассмеялся.
— Иди, дочка, иди. Постельное я свежее положила на кровать, — Татьяна Николаевна улыбнулась. — Помоги сынок подняться, к тёте Маше с отцом пойдём. Где он, вроде ушёл уже? — чуть придержав Тимофея, чтобы не убежал вслед за женой, сказала мать, а после добавила:
— Береги её, сынок, если любишь. Хорошая тебе женщина на пути встретилась. И дай Бог вам деток.
Мать перекрестила сына и со спокойным сердцем пошла к калитке.
– Алло, полиция? – звонившая женщина едва сдерживала слезы. – Меня ограбили. Кузнецовский переулок, дом семь, квартира пятнадцать.
Капитан Кравцов тяжело вздохнул. Ну, почему именно сейчас, когда до конца смены оставалось два часа, а до Нового года пять, на его участке кто-то решил нарушить закон? Через два часа за ним должен заехать Витёк, их ждала отличная вечеринка за городом, баня, шашлыки… А еще его обещали познакомить с классной девушкой… – Выезжаем, ждите!
Дверь пятнадцатой квартиры открыла невысокая молодая женщина в голубом свитере и джинсах. Светлые волосы убраны в длинный «хвост», в ушах простенькие серебряные сережки. На щеках тушь размазалась от слез.
– Вы из полиции? Здравствуйте, проходите! – Добрый вечер. Капитан Кравцов, ваш участковый. Гражданка Иванова, это вы по поводу кражи звонили? – Да, я с работы пришла, собиралась на дачу ехать, Новый год отмечать, а тут…
Кравцов внимательно осмотрел дверь. Следов взлома не обнаружил. Прошел в квартиру. – Что у вас пропало? – Шкатулка. С бабушкиными драгоценностями. – Вы ничего не убирали в комнате, где произошла кража? – Нет, я сразу вам позвонила. – Кто еще проживает вместе с вами? Супруг, дети? – Мама и дочка. Они сегодня на дачу утром уехали, с соседом, а меня на работу срочно вызвали. Я вернулась, стала собираться и обнаружила, что шкатулки нет. – Где находилась шкатулка? Ее размеры, цвет? Насколько ценные вещи в ней были? У кого еще есть ключи от квартиры? Вспомните, пожалуйста, когда вы видели шкатулку в последний раз? – Кравцов продолжал осматривать место происшествия, методично задавая вопросы потерпевшей. – Шкатулка стояла вот здесь. В ней были украшения моей бабушки. Жемчужные и янтарные бусы, серьги и ожерелье с бриллиантами, несколько колец. Я сама не ношу такие вещи, но это же память… Помогите, пожалуйста! – Иванова снова залилась слезами.
Кравцов женские слезы не выносил. Он поморщился. – А ваши мама и дочь не могли шкатулку с собой взять? – Товарищ капитан, это исключено! Зачем она им на даче? Женьке три с половиной, не нужны ей бриллианты! – Послушайте, Маргарита Александровна, я никаких признаков кражи не вижу. Позвоните вашей матери. Возможно, вы ошибаетесь, и ваши бриллианты с жемчугами сейчас у нее. Может, она решила их надеть на праздник? – Кравцов с надеждой посмотрел на часы. До конца смены оставалось полчаса. – А может, вы просто не хотите свою работу выполнять? – заметив его взгляд, разозлилась потерпевшая, доставая мобильник и набирая номер. Капитан возмущенно фыркнул, но сдержался. – Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — монотонно сказала трубка. – Черт, черт, черт! – женщина снова и снова нажимала кнопку вызова, но результат был одинаков. – Что же делать? Что же мне теперь делать? Мама никогда телефон не отключает! Что-то случилось, я чувствую, что-то случилось! Товарищ капитан, что мне делать? – Для начала – успокоиться и взять себя в руки! Позвоните соседу, с которым уехала ваша мать. – Он мне отзвонился, что довез маму и Женю до дома. Они должны быть там. Господи, а вдруг он меня обманул, и на самом деле он – маньяк? Увез их куда-нибудь в лес и… Мне срочно нужно ехать в поселок! – и она ринулась в прихожую. – Эй, гражданка, погодите! Вы заявление-то будете писать? – Кравцов, ошалевший от бешеного круговорота настроений дамочки, бросился за ней.
Догнал он ее внизу. Гражданка Иванова пыталась завести машину. Старенький «форд» заводиться не желал, должно быть, сел аккумулятор. Она обреченно вышла из машины, села в снег и разрыдалась. – Послушайте, Маргарита Александровна! – Кравцов вытащил ее из сугроба и аккуратно отряхнул, хотя очень хотелось встряхнуть эту истеричку как следует. – Где находится ваша дача? – Пять… десят четвертый кило… метр. Приозерское шо… ссе, — всхлипывая, ответила истеричка. – Значит, так! Сейчас вы поднимаетесь наверх, надеваете куртку, шапку, запираете квартиру, чтобы вас по-настоящему не ограбили, и я отвезу вас в ваш поселок! – перед тоскливым внутренним взором капитана медленно таяли шашлыки, баня, таинственная и прекрасная незнакомка… – Правда? – глаза гражданки Ивановой зажглись надеждой. – Правда. Только в отдел сперва заедем, мне оружие сдать надо. – Я мигом! – Маргарита в порыве чувств расцеловала растерявшегося полицейского, чуть не сбив его с ног, и скрылась в подъезде.
Кравцов набрал номер Витьки. – Вить, слушай, тут такое дело… В общем, я не еду. – В смысле? – заорала трубка. – Как это ты не едешь? А как же Новый год? Как же Тася? Или ты опять струсил? – Да ничего я не струсил! – взвился капитан, для которого тема знакомств с девушками была действительно болезненной. – Просто у меня тут… кража! Работа у меня такая, Вить, понимаешь? – уже примирительным тоном сказал он и повесил трубку.
Трясясь рядом с капитаном в стареньком УАЗике, перенервничавшая Маргарита задремала. Кравцов украдкой разглядывал молодую женщину. На очередном ухабе машину тряхнуло, и гражданка Иванова, вздрогнув, открыла глаза. – Ой, простите, я уснула, кажется, – она улыбнулась. – Вымоталась на работе за последнюю неделю. Аврал предновогодний, много заказов. – Чем вы занимаетесь? – поинтересовался капитан. – Я пирожные пеку. Торты на заказ делаю. «Маргаритка», может, слышали? – Что-то знакомое, но ни разу не пробовал. А вообще, я сладкое люблю, – улыбнулся Кравцов. – Ну, значит, сегодня попробуете! Мама утром торт на дачу увезла, – женщина вдруг осеклась, и глаза ее вновь сделались большими и испуганными. – Ой, что же я, совсем забыла… Она схватила мобильный и набрала номер матери. Абонент по-прежнему был недоступен.
– Товарищ капитан, а можете побыстрее ехать? Я вот что подумала, а вдруг этот маньяк-сосед украл шкатулку, мама увидела, и он… Господи, моя девочка! Хоть бы с ней все было в порядке! Она снова попыталась зареветь. – Маргарита Александровна, прекратите паниковать. Вы уж тут прямо Джека-Потрошителя какого-то представили! Я уверен, что все в порядке с вашими родными. – Товарищ капи… – Андрей. – В смысле? – женщина так растерялась, что даже забыла о том, что собиралась плакать. – В том смысле, что смена у меня закончилась полтора часа назад. Так что сейчас я просто Андрей Кравцов. – Рита. Вот здесь повернуть надо, товари… Андрей. – Ну, вот и познакомились.
К маленькому, украшенному уличной гирляндой домику, подъехали около половины двенадцатого. На крыльцо выбежала полненькая женщина, закутанная в теплую шаль. – Риточка, Рита, что случилось? Почему ты с милицией? – всплеснула руками женщина, увидев мужчину в форме. – С полицией, мама! Это я должна спросить, что случилось! Что с твоим телефоном? Я чуть с ума не сошла! – Ой, дочка, а мобильный-то сел у меня. А зарядку я дома забыла. Очень торопилась. Володя спешил, ты же знаешь, ему еще четыре часа отсюда до своих добираться. Женечка вот, тоже, оказывается, куклу свою забыла в рюкзачок положить. – А где Женька? Спит что ли? – Да какое там! Сказала, что будет с мамой Новый год встречать и хоровод вокруг елки водить. Песенку выучила, лапушка моя!
Словно услышав ее слова, из дома с веселым криком выскочило маленькое существо в ярко-оранжевом комбинезоне и оранжевой шапке с ушками. Существо прыгнуло на руки Маргарите и счастливо рассмеялось. – Лисенок, как я соскучилась! – Рита сжала драгоценный огонек в объятиях. – Мамулечка, я знала, что ты приедешь! А бабушка хотела меня спать положить! А Деда Мороза еще не было, и Снегурочка тоже не приходила. А кто это с тобой? Дяденька, ты полицейский? Настоящий? А это твоя машина? – слова из малышки сыпались как из рога изобилия. Долго усидеть на руках у матери Женечка не смогла и через минуту уже лепила маленького снеговика на бампере УАЗика.
Кравцов, с легкой завистью наблюдавший семейную идиллию, тихонько кашлянул. – Маргарита Александровна, я, наверное, поеду. С Новым годом вас! И вашу семью. И… Вы у вашей мамы насчет шкатулки хотели спросить… – Ой, я и забыла совсем, простите. Мама, ты шкатулку, случайно, не брала с собой? – Шкатулку? Какую шкатулку? А, бабушкину, что ли? Нет, зачем она мне? А что случилось-то? – Да так… Ничего особенного. Не переживай. Андрей, проходите в дом, пожалуйста! Новый год же! Неужели вы думаете, что я вас отпущу, не угостив моим тортом? – и Рита легонько подтолкнула смущенного капитана к крыльцу.
Они только успели сесть за стол, заботливо накрытый Ириной Петровной, и открыть шампанское, как настенные часы начали отбивать последние секунды уходящего года. – Загадывайте желание! – шепнула Рита Андрею. Он поднял свой бокал и посмотрел в ее серые глаза. Она, смутившись, опустила ресницы. — Ура! С Новым годом! С Новым счастьем! – закричала Ирина Петровна. Дружно зазвенел хрусталь. – А теперь все пойдем под елочку, водить хоровод! И дядя полицейский тоже! – неугомонная Женечка уже натягивала на себя свой оранжевый комбинезон. Рита умоляюще посмотрела на Андрея. Он улыбнулся. – Сто лет не водил хороводы! Ну, егоза, показывай, где у тебя елка?
Живая ель, украшенная разноцветными шариками и блестящей мишурой, росла прямо за домом, но девочка пробежала мимо. – Сюда идите, сюда! – закричала она, подзывая взрослых и протягивая одну ручку матери, а вторую Андрею. – Становитесь вокруг моей елочки, будем хоровод водить. Я ее сама украсила! Елочкой ребенок называл небольшой кустик можжевельника. – Маленькой елочке холодно зимой! – пела Женя. – Маленькую елочку взяли мы домой, – подпевала бабушка. – Бусы повесили, встали в хоровод! – Рита с удовольствием присоединилась к дочке. – Весело-весело встретим Новый год! – дружно закончили все.
Наклонившись чуть ниже к кустику, капитан Андрей Кравцов расхохотался. Показывая на тонкие колючие веточки, он сказал Рите: – Ну что ж, гражданка Иванова, кажется, дело о краже шкатулки раскрыто! На можжевельнике красовались янтарные и жемчужные бусы, ожерелье с бриллиантами и несколько колец. – Красиво я елочку украсила? Мама, она была такая грустная, когда мы с тобой в прошлый раз большую елку наряжали. А теперь, смотрите, как она радуется! – веселилась маленькая похитительница. – Женечка, но ведь мы же договаривались, что нельзя брать вещи без спросу! – Рита, с трудом сдерживая смех, пыталась быть строгой. – Но мамочка, тебя же не было дома! А бабушка так торопилась, так торопилась! У кого же мне было спрашивать? – ясные глазки смотрели так честно, что устоять было невозможно. – Да, Маргарита Александровна, вырастили криминальный элемент, можно сказать! – подколол Риту Кравцов.
Ирина Петровна с наконец утомившейся Женечкой ушли спать, а молодые люди еще долго сидели у камина, пили чай с потрясающе вкусным тортом и разговаривали обо всем на свете.
– Знаешь, Рита, а все-таки кража имела место, – сказал капитан, садясь на следующий день за руль УАЗика. – Какая кража? Мы же все нашли, – она удивленно посмотрела на него. – У меня кое-что украли. – Ой, неужели опять Женька нахулиганила? Прости, пожалуйста. Наверное, в игрушках спрятала. Ты скажи что, я поищу. Кравцов посмотрел на нее очень серьезно. – Мое сердце, Рита.
Прошло два месяца. – Здорово, Андрюха! Мы тут снова за город собираемся. Шашлык, баня, в общем, как обычно! И Тася будет. Кстати, она готова простить тебя за то, что ты в Новый год не приехал. – Вить, извини, но не могу. – А в чем дело-то? – А дело, друг мой, в том, что я женюсь!
Наталья Гвоздикова откровенно рассказала о памяти Евгения Жарикова и нынешней жизни «На камине, кроме наших с Женей фотографий, стоят ангелы»
Советская и российская актриса; народная артистка РФ, лауреат Государственной премии СССР. Википедия Родилась 7 января 1948 г. (75 лет), Борзя, Читинская область, РСФСР, СССР В браке с Евгений Жариков (1975-2012 гг.) Родители Фёдор Титович Гвоздиков, Нина Николаевна Гвоздикова Дети Фёдор Евгеньевич Жариков
Для актрисы Натальи Гвоздиковой каждый ее день рождения — в первую очередь светлый праздник. «Для меня всегда 7 января — это прежде всего Рождество, а уже потом — мой день рождения», — рассказывала Наталья Федоровна в разговоре с «МК» накануне юбилейной даты. Трудно поверить, но Гвоздиковой исполнилось 75. А это чем не повод, чтобы поговорить? Наталья Федоровна была вполне откровенна и пребывала в хорошем настроении. Беседа периодически прерывалась на общение с курьерами, которые привозили ей подарки… — Отношусь к своему юбилею спокойно, без ажиотажа. Тем более в то время, в которое мы сейчас живем, празднование не очень и вписывается, — начала беседу именинница. — Я имею в виду не только себя, но и то, что происходит вокруг. Я смотрю телевизор, я читаю прессу, я общаюсь с людьми разных национальностей. Недавно, например, я встречалась со своим землячеством в Читинской области, где я родилась. Нас, артистов, рожденных там, не очень много: Саша Михайлов и я. Саша возглавляет фестиваль в Чите, а мне там вручали приз — «Гордость Забайкалья».
— Вам наверняка там не удалось избежать комплиментов. Честно говоря, так и не скажешь, что Наталье Гвоздиковой уже 75!.. — У меня была мама, которая прожила 85 лет. Она всегда была для меня примером, следила за собой. Это не значит, что она бегала по парикмахерским, но я всегда видела маму с ухоженными руками, хотя домработницы у нас практически не было.
И еще примером для меня стала Тамара Федоровна Макарова (преподаватель во ВГИКе. — Авт.), которая жила в других условиях, но сколько я ее помню, она всегда хорошо выглядела, всегда давала очень мудрые советы. По молодости казалось, что это неважно, но чем старше я и наши девочки становились, тем чаще мы вспоминали наставления Тамары Федоровны. Я низко кланяюсь ее памяти, очень уважаю и люблю, потому что училась у нее четыре года и уже потом мы продолжали поддерживать связь. И с Сергеем Аполлинариевичем Герасимовым мы время от времени встречались то в Доме дружбы, то в Доме ученых. Они для меня всегда оставались моими учителями.
— Из наказов Макаровой что вспоминается сейчас?
— Она всегда говорила: «Как бы вы ни устали, никогда не нужно ложиться спать с накрашенными глазами, губами. Всегда нужно уделять внимание своей коже, думать об этом смолоду». Она никогда не прибегала к пластике, а ведь ее коллеги в то время уже это делали. Я видела Тамару Федоровну за месяц до ухода, и это была как всегда подтянутая женщина, на которую было приятно смотреть. Я понимала, что ей не 20 и не 30 лет, но мне это было неважно, важно было пообщаться, послушать ее. Она была умница, хотя была очень строгая.
— Сейчас об этом уже открыто говорят: у вас никогда мыслей о пластике не возникало?
— Вы знаете, возможности такие были, и мне предлагали это. Одно время по телевизору шла программа «На 10 лет моложе», и кто-то из моих коллег воспользовался этим. Но я не очень хотела, чтобы все видели, как проходит этот не очень простой эксперимент. К тому же я посоветовалась с доктором, у которого наблюдаюсь много лет. Решила обойтись без пластики. Я со своим врачом по разным поводам советуюсь: какие витамины пить, пищевые добавки и так далее. Из Америки мне моя подруга раньше довольно часто присылала их. Теперь и у нас в аптеках тоже появились хорошие БАДы, и я их покупаю, хотя стоят они недешево. Но лучше выпить витамины, которые тебе пойдут на пользу, чем съесть какую-то колбасу, которая непонятно из чего сделана.
— День рождения в Рождество — это всегда двойная радость. Обычно это меняет как-то формат самого празднования?
— Я всегда знала, что 7 января — это прежде всего Рождество, а уже потом мой день рождения. Мама родила меня 7 января в 6 часов утра, семимесячную, в военном госпитале, где даже не было родильного отделения. За простыней, даже не за занавеской.
Сегодня я человек верующей. У меня есть батюшка, отец Георгий, с которым мы, пожалуй, даже дружим, потому что я всегда к нему могу обратиться по любому поводу и задать любой вопрос. Знаю, что получу вразумительный ответ. Если есть возможность, когда я приезжаю в какую-нибудь командировку, я всегда спрашиваю, будут ли на нашем пути монастырь или церковь? Вот, например, был день святого Спиридона, я была в поездке, и мне даже удалось прикоснуться к его мощам. Правда, не с первой попытки. Когда я увидела в монастыре лежащего за стеклом человека, который мне улыбается, у которого температура, как мне сказали, 36 градусов, я была настолько впечатлена, что мне захотелось наклониться и поцеловать стекло. Но я не могла достать из-за роста, он у меня 158 сантиметров. Я жутко переживала. Но через два дня нашей поездки я решила, что обязательно еще раз должна попасть в монастырь. Мы туда приехали уже вместе с сыном и коллегами. И вот я смотрю — а рядом скамеечка стоит. И я подумала: «Как хорошо!» Я на нее встала и сделала все то, что хотела. Теперь изображение святого Спиридона я узнаю в любой церкви. Как и изображение Божией Матери в монастыре на Киккосе, где я тоже была, и Николая Чудотворца в церкви в Италии и многих других святых местах.
— А новогоднее настроение вы себе создаете на этот период длинных каникул?
— Конечно. У меня дома стоит живая елка— мы с сыном купили. Меня постоянно спрашивают: да что вы каждый год мотаетесь за живой елкой? А я не могу, чтобы у меня дома искусственная стояла. Зато она стоит, красавица, пушистая, в квартире потрясающий запах! Я когда была в Америке, меня поразило, какое у них количество ненастоящих цветов, хотя у них в магазинах чего только нет! Я в Сан-Франциско в первый раз увидела огромную мимозу, и она цвела — вся желтая, красавица. А это был конец февраля. Ну разве можно такие вещи забыть! Я до сих пор помню. Понятно, что это фотографическая память, хотя я многие вещи записываю в дневник.
— Вы ведете дневник? — Да, уже много лет. Это не значит, что я каждое утро записываю, как я съела вареное яйцо, помыла посуду, подстригла когти на лапках у кота. Просто бывает такое, что проходит время, и ты забываешь какие-то события. Например, я была в Японии, но если бы я не записала детали поездки, я бы могла не вспомнить. Как мы приехали в театр Кабуки, а он был на реставрации, но нас пустили. Как я подошла к сцене, положила на нее руки, вспомнила, как Иннокентий Смоктуновский благословил меня на работу на сцене. Разве такое можно позволить забыть? Хотелось, конечно, еще посмотреть спектакль, но мне было достаточно ходить по улицам, общаться с простыми людьми, видеть детишек, которые меня, блондинку, за волосы норовили потрогать. У меня даже фотография где-то есть: я сижу на корточках, а один кукленыш трогает мои волосы.
— День рождения и Новый год — два праздника, где без праздничного стола не обойтись. Чем обычно угощаете гостей?
— Раз в году я пеку «Наполеон» вне зависимости от того, юбилей это или не юбилей. На него уходит два дня, это непростой рецепт. У нас в семье всегда было важно, что на столе. Любят очень фаршированные яйца, но я их фарширую не икрой, как обычно, а у меня свой рецепт. И это секрет. Я делаю, как я говорю, очень вкусную замазку (улыбается) и фарширую ею. Моя мама еще передала мне по наследству рецепт: она любила делать белые гренки, на которые клались чеснок и тертый сыр, как и картофель, все это запекалось в духовке. Считается, что в печеной картошке меньше всего калорий, что тоже очень важно. А еще я очень люблю утку с яблоками.
— Вам, наверное, и готовить особо некогда — много поздравлений с юбилеем…
— Да, я просто на разрыв сейчас. Много берут интервью, и не только по поводу меня. Вот позвонили, спросили: не могли бы вы дать интервью по поводу Касаткиной Людмилы Ивановны? Я не могла отказать, потому что очень уважала Людмилу Ивановну и Сергея Николаевича Колосова (супруга Касаткиной. — Авт.). Вот сейчас уже просят дать интервью о Жене Жарикове, и я, конечно, как никто могу рассказать о нем, только после праздников. В первую очередь о том, какой это был человек и актер, не смешивая все это с той грязью, которая время от времени пытается вылиться в его адрес. Но это история, касаться которой я не хочу.
— Вы храните дома память о Евгении Ильиче?
— Безусловно. У нас в доме не изменилось ничего — осталось так, как было при Жене, даже фотографии наши. Добавились только фигурки ангелов. Мне как-то подарила приятельница ангела, потом я увидела еще одного и так постепенно и начала собирать. Теперь у меня на камине кроме наших с Женей фотографий стоят ангелы. Я так сыну Федору и сказала: «У нас останется все так, как было при папе». Мы его помним, любим и все делаем для того, чтобы 18 января, в день его ухода, мы поехали на кладбище. Мы круглогодично оплачиваем, чтобы могила была в порядке, потому что не всегда получается самим следить. Кроме того, у меня мама похоронена на одном кладбище, бабуля на другом, Женя на третьем — все в разных местах. Зато мы спокойны: у них все в порядке. Мы время от времени собирались на кладбище у Жени все вместе со Светланой Немоляевой, с Леней Куравлевым и с Сережей Цигалем. А осенью Катя Табашникова прислала сообщение: «Была у наших — все в порядке».
— Как я вижу, вы находитесь в постоянном режиме «покой нам только снится»…
— Да, но с другой стороны, это и хорошо, что он только снится. У меня расписан график, осенью летала, например, в Когалым. В прошлом году меня приглашали, но у меня были съемки, и я никак не могла поехать. Поэтому когда мне позвонили в этом году и снова пригласили, я согласилась. Только спросила: «А сколько там градусов?» Мне ответили: «Ну, не так холодно — минус 23 градуса». А в Москве было +3. Ну что делать: Наташа руки в ноги — и поехала туда. В Когалыме у меня, кстати, кружилась голова, потому что, оказывается, там не хватает кислорода, а я бы даже и не подумала: шикарная зима, живые цветы приносили, когда на улице под 30 градусов мороза. Мы в самолете летели вместе с актрисой Мариной Яковлевой. И вот три с половиной часа мы с ней, вместо того чтобы спать, обсуждали, как закручивать облепиху и делать соки. Ну, потому что мы же все не общаемся. В Москве мы или по телефону что-то друг другу пошлем, или напишем. А видимся на мероприятиях, на которых особо не поговоришь, или на фестивалях. Мы с ней, кстати, в последний раз вместе были на фестивале в Волгограде, где нам подарили по арбузу в Камышине (город в Волгоградской области. — Авт.). Только два человека привезли арбузы в Москву — Марина Яковлева и Юрий Чернов. Арбуз был 8 килограммов. Я его отдала местным жителям, они мне потом звонили со словами: «Наташа, какой вкусный арбуз!» Я ответила: «Как хорошо, что вы, волгоградцы, съели арбуз, который мне подарили в Камышине» (смеется).
— То есть в свободное от съемок время вы и домашними заготовками не прочь заняться?
— Ну а как домом не заниматься? Я и помидоры кручу, и ягоды замораживаю, и грибы солю. Варенье не варю, делаю сырую ягоду — любит Федор. Этому меня научили мама, сестра, бабуля. Это все продолжение наших традиций. И когда ко мне приходят соседи, они спрашивают, как я делала, например, баклажаны. А я говорю, что не буду рассказать, потому что приду к ним и буду есть ту же самую баклажанную икру (смеется). У меня всегда есть компот, потому что я замораживаю ягоды. А яблоки, которые у нас растут, я засушиваю. — Вам по душе вставать с первыми петухами или любите ночные посиделки?
— По-разному бывает. Мы вот снимали две картины в Долгопрудном, и мне сказали, что машина за мной приедет очень рано — в 6.15. Ну, раз надо, значит, надо. Но поспать я люблю. Просто у меня есть кот, который требует общения. Вот мы елку ставили с сыном, и он вместе с нами испачкался в смоле, а потом всю ночь приходил ко мне. А обычно все наши коты, а у нас их сначала было три, прятались за елкой, чтобы я их не тискала. А я им говорила: «А для чего вы нужны? Чтобы потискать!» (улыбается). Меня спрашивают, как мы его назвали. Я говорю: «Дастин. Жариков».
— А как появился у вас Дастин?
— У нас умер кот, и Федор видел, как я переживаю, поэтому договорился с ребятами на работе: они выбрали кота. И когда я приехала домой, он мне сказал, что мы с ним поедем куда-то, где будет для меня сюрприз. И вот мы приехали — открывает дверь женщина, приглашает пройти, мы следуем на кухню, а там два котенка. Я сразу все поняла, осталось только выбрать. Но когда котенок укусил меня за палец, я поняла, что он наш.
— Вы, кстати, не часто рассказываете о сыне. А почему? Не любит?
— Не любит. Он у меня человек довольно строгий, хоть у него и потрясающее чувство юмора. Мы обожаем с ним вместе смеяться. При этом наша публичность, какой-то негатив ему не нравятся. Вот недавно в одном «желтом» издании снова написали неправду, постарались укусить меня.
— Федор в какой области работает?
— Окончил переводческий факультет — международные коммуникации и так далее. Кроме того, что он знает французский и английский языки, он развит разносторонне. Например, окончил специальные двухгодичные курсы и разбирается хорошо в технике. Меня он называет неандерталом (смеется). Говорит: «Мам, как можно не знать какие-то вещи?» А я ему отвечаю, мол, зачем мне знать, если у меня есть ты? Ну а иногда, наоборот, говорит: «Даже хорошо, что ты мало знаешь, а то взяла бы и перечислила неизвестному свои несчастные деньги». Он с юмором к этому относится.
— Мы все знаем, что вы даже с Жераром Депардье снимались, а потому с французским языком чуть ли не на «ты». Вы консультируетесь у сына как у специалиста?
— Да, когда меня в кино преследует французский язык, я ему звоню: «Опять французский». Он: «Ну, читай». Я могу прочитать любой французский текст, потому что раньше спрягала с ним глаголы, читала тексты. Я пишу русскими буквами текст, потом все это выучиваю и на съемочную площадку прихожу, как будто хорошо владею языком. Тот же Герасимов говорил: «Беретесь за какую-то роль — вы должны сделать так, чтобы вам было удобно, комфортно и вы получали удовольствие». И это правда.
— Здорово, когда со взрослым сыном удается наладить такое взаимопонимание. Он у вас заботливый еще наверняка…
— Да, это правда. Вот сейчас я получила от него посылку: сын мне купил туфли. Только что приехал курьер и привез мне от Федора подарок. Он знает мои размеры, обо мне все знает, как и Женя знал: что я люблю, что я предпочитаю. И ни один из них ни разу не ошибся. Причем я не могу сказать, что я на все согласна, у меня тоже есть предпочтения. Я вот хожу на маникюр к девочкам, они улыбаются: «Наталья Федоровна, ни зеленый, ни синий, ни серый мы вам не будем делать, мы это уже знаем». Или вот парикмахер уже рассуждает: «Так, куда едете? В Благовещенск? И потом сразу на концерт? Ну, на три дня вам хватит…» Меня там знают, хотя я не мотаюсь часто по салонам. Это все стоит к тому же недешево. Сейчас мне подарили карточку в бассейн на год, но пока Федор меня не пускает, потому что очень скользко. Говорит: «Мама, нет! Если только с оказией». А у нас еще маршрутное такси убрали, а было очень удобно добираться до нужного места. Сын заботливый, а я такая же была, и он видел, как я ездила на кладбище к бабуле, своей прабабушке. И хоть воспитывали его и мама моя, и соседка, у которой детей не было, и няни всякие, все равно вырос таким. То, что пришло из моего детства, я всегда старалась привнести в свою семью. И надеюсь, что это принесет Федор в свою семью, которая у него, конечно, будет — я в этом даже не сомневаюсь.
— А вы часто общаетесь с ним на темы избранниц и будущих внуков?
— Да мы не часто видимся в принципе. Он мне говорит, что уже не может уследить за моим графиком. А у меня все дела в блокнотике записаны: выполняю — вычеркиваю. Мы, конечно, разговариваем с ним, созваниваемся. У нас есть железное правило, которое еще идет из моего детства. Если я не могла дозвониться домой, звонила маме, не могла ей дозвониться — звонила сестре и говорила: «Передай, что я доехала и со мной все в порядке». И Федор мне говорит: «Когда бы ты ни приехала, позвони мне или пошли эсэмэску, что ты дома, все нормально».
— Не прочь стать бабушкой?
— Я уверена, что я еще буду бабушкой, не теряю надежду. Но я не люблю давить, понимаю, что мой сын нормальный человек, который хочет быть счастливым. Он очень хочет, чтобы у него было продолжение. Он говорит мне: «Мам, девочки теперь пошли такие: им надо побольше денег». Мы вот едем с ним, а в соседней машине за рулем едет молодая женщина. И я сама про себя думаю: где же она заработала такие деньги, чтобы купить такую машину?
— Есть категории женщин, которым нужно непременно быть в семье и замужем, у вас не возникало такой потребности в последние годы?
— Были попытки, когда мне на это намекали, причем не обязательно коллеги — круг общения у меня-то большой! Но я, во-первых, об этом вообще не думаю, потому что я знаю, что у меня есть дом, есть друзья. Знаю, что у меня есть недруги. Не знаю, правда, насколько их много…
— Наталья Федоровна, в вашей жизни что ни день — история. Вот вас разыскивали сотрудники прокуратуры. Успокойте нас всех, зачем вы им понадобились?
— Я сама очень испугалась тогда, потому что ничего плохого не сделала, чтобы меня разыскивали. Оказалось, что это был генерал-лейтенант Игорь Александрович Мясников, и когда он мне позвонил, я ему сказала: «Что же вы меня так пугаете!» В общем, меня пригласили поехать под Коломну, где открывали сиротский дом. Попросили поехать с фильмом «Ох уж эта Настя». Они нашли Иру Волкову, которую тоже искали через сотрудников прокуратуры. Мы потом с ней смеялись по этому поводу. В общем, мы показали деткам нашу картину и ролики «Ералаша». Мы открыли у них страничку кино. Я попросила еще Борю Грачевского, и он успел съездить к ребятам. Они были так рады. А 1 июня в театре Булгакова детки играли спектакль «Буратино». Я сидела в зале, волновалась, чтобы все у них хорошо прошло.
— В кинематографической тусовке вас неоднократно называли генералом в юбке, потому что вы могли сказать свое веское слово, правду. Как относитесь к этому почетному званию?
— Многие называют меня генералом в юбке, но, во-первых, я дослужилась только до майора в фильме «Рожденная революцией». Поэтому я могу быть только майором, хотя женщин-генералов я знаю в жизни. Ну а в-вторых, зачем звать генералом, если человек говорит правду? Вы считаете, что все генералы говорят правду? Просто если я не согласна, я могу сказать: «А давайте сделаем вот так!» Если человек нормальный, он на это пойдет. Я вот у режиссера спрашиваю: «Зачем так много говорить? Давайте попробуем импровизацию. Если будет плохо, то тогда я сделаю так, как написано в сценарии». У меня обычный характер, как у обычного человека, и я могу быть в разном настроении. Я могу пойти в магазин, где мне нахамят и испортят настроение. Или вот стоит бабушка на кассе, которая считает копейки, чтобы купить укроп, а очередь шумит. И тогда мой сын не выдерживает и говорит: «Дорогие друзья, наступит время — вы тоже будете в возрасте. Будьте снисходительны». Говорит определенным тоном — и все тут же замолкают, как будто им тут же заткнули рот, а ведь он правильно сказал. И я с ним согласна.
— Незадолго до Нового года зрители снова имели удовольствие увидеть вас в драматическом фильме «Овраг», где вы сыграли с Юрием Беляевым мужа и жену. Создавалось впечатление, что вы и правда прожили вместе много лет. Вы вообще были с ним знакомы до этого?
— Мы с ним до этого знали друг друга, но никогда не общались. В лучшем случае здоровались. И вот я думала: как же мы будем играть мужа и жену? Там еще трагедия, плакать придется моей героине, страдать. Ну а что делать: это моя профессия! Мы встретились уже сразу на съемочной площадке и стали репетировать. Мы люди старой школы: не признаем планшетов, нам все давали распечатанное на листах, и мы могли внести какие-то коррективы, что-то изменить, сократить, добавить. И вы знаете, мы работали на одном дыхании. Позже, когда мы встретились в Доме кино с Таней Абрамовой (женой Беляева. — Авт.), она мне сказала: «А вы знаете, что сказал Юра Беляев? «Эх, как жалко, нам бы с Наташей еще смен десять поработать!» Это дорогого стоит. Я тут была у Татьяны Устиновой на программе, и там показывали, как обо мне смешно говорил Беляев. Я потом звонила Тане и просила передать, что мне очень понравилось, как меня Юра рассекретил. Рассказал о моей доверчивости, о чувстве юмора. И действительно: мне говорят — я всему верю. Знаю, что нельзя, но хочется верить. Мы же все верим в сказку, в Деда Мороза. А когда ребенок не верит, жалко, что так происходит, потому что это чудо из чудес.
— Писали когда-нибудь письмо Деду Морозу?
— Несколько лет назад, когда нас повезли в Сочи, в резиденцию Дедушки Мороза, я первый раз написала ему записку. Написала, что я очень хочу, чтобы на земле был мир, чтобы люди улыбались, были здоровы. И в конце написала: «P.S. Платьишко мне не надо. Наташа Гвоздикова»… MK
