Lara's Stories

Димка

— Дим, Дим, вставай, Машка опять плачет!
Дима чувствовал, как теребит его за рукав футболки маленький Сашка, но сил открыть глаза не было. Спать хотелось так, что вопру было заорать на брата, а потом засунуть голову под подушку и снова провалиться в теплую темноту. И лучше, если там не будет никаких снов, потому, что снова сегодня приснился отец, который сел рядом на крылечке бабушкиного дома, погладил по голове и спросил:
— Как ты, сынок? Тяжело? Прости, что вот так вот все… Не хотел я… Машка опять плачет… Ты, это…
Димка вынырнул из полудремы и почти свалился с кровати. Машка орала так, что теперь уже даже он проснулся. Саша сидел на своей кровати и смотрел, как выпутывается из одеяла старший брат.
— Давно орет? – Дима пригладил давно не стриженые волосы пятерней и подошел к кроватке сестры. – Ты ж моя горластая! Что ты голосишь так, а? Мамы нет. Еще рано. Она только утром придет. Иди сюда!
Машка была уже почти бордовой от крика. Дима ловко вытащил сестру из кроватки, кивнул Саше, который уже тащил чистый подгузник и прижал к себе ребенка.
— Ух, ароматная ты моя! Все правильно! По делу орешь! Только можно и потише! Еще не все соседи тебя услышали? Сейчас я все сделаю, потерпи немножко.
Девочка, услышав хорошо знакомый голос и правда чуть притихла, а через несколько минут уже бодро зачмокала смесью из бутылочки, которую приготовил брат.
— Обжора! – Дима коснулся губами лба малышки таким привычным жестом, что гадать не приходилось – это далеко не в первый раз и градусник ему, для того, чтобы понять, если ли у сестры температура, ни к чему совершенно. – Не могла маму подождать? Хотя, правильно и сделала. Она придет уставшая, а тут мы еще. Давай, доедай и будем досыпать, пока есть время. Санек! – Дима глянул на брата и улыбнулся. – Вот, кто у нас правильный! Уже спит! Не то, что мы с тобой, да, Машка?
Полугодовалая Маша сонно причмокнула еще раз и выпустила изо рта соску. Дима осторожно, чтобы не раскричалась снова, уложил сестру к себе на плечо и принялся ходить по комнате, поглаживая по спинке.
— О! Молодец! Теперь можно и в кроватку! – Дима осторожно уложил сестру и глянул на часы.
Ложиться или нет? До подъема еще час с небольшим, но у него трояк по биологии и двойка по физике. Он, конечно, сам виноват, надо было не в морской бой с Валеркой играть на уроке, а слушать, что там физичка вещала. Глупо получилось. Но, спросить-то она теперь точно его должна. Так что, надо, наверное, повторить последние пару параграфов, а то мало ли. Через две недели родительское собрание и вовсе не хочется, чтобы маме пришлось краснеть из-за него. Такого удовольствия он классной не доставит. Она и так вчера пристала к нему как незнамо кто!
— Дмитрий! Это совершенно никуда не годится! Ты постоянно опаздываешь! Еще раз и пойдешь в кабинет директора!
Как будто можно ей объяснить, что опаздывает он вовсе не по своей прихоти, а потому, что маму задерживают иногда на работе. И тогда Димке приходится оставаться с Машкой, а потом бежать бегом, чтобы отвести Сашу в садик. Разве можно детей бросать одних дома? Только говорить об этом нельзя. Иначе у мамы будут неприятности. Что сделаешь, если так все получилось? Был бы жив папа – проблем бы не было. Мама сидела бы дома, как это было и с самим Димкой, и с Сашей. И ей не приходилось бы работать, для того, чтобы их не выгнали из квартиры, которую родители снимали с тех пор, как бабушка выгнала их из дома.
Про бабушку Димке думать не хотелось. Он не знал, из-за чего начались у них скандалы с мамой, но догадывался. Бабушка всегда была крикливой и в выражениях не стеснялась. После поминок она пришла к ним, и подождав, пока мать выпроводит детей из комнаты, набросилась на нее с упреками.
— Это ты во всем виновата! Нарожала целый выводок, как крольчиха, а ему что делать было? Приходилось вкалывать! Вот и доработался! Какое сердце такое выдержит, а? Я тебя спрашиваю? Совести у тебя нет! Это ты виновата в том, что сына моего больше нет! Ты!
Димка тогда не выдержал. Он выскочил из комнаты и, уже не обращая внимания на заплаканную мать, которая пыталась остановить его, подскочил к бабушке.
— Не смей так говорить! Ты ничего не знаешь! И маму не обижай! Папа нас любил! Поняла? И Машку любил, и Сашу тоже. И хотел их он, а не мама. Она его отговаривала! Говорила, что помощи нет никакой, а только упреки все время да ругань! Нельзя детей в такой обстановке растить! А ты… Ты всегда только ругаешься! Зачем ты приходишь к нам? Мы больше не живем с тобой! Вот и не ходи сюда!
Дима до сих пор помнил тот тяжелый взгляд, которым смерила его бабушка. Как несколько раз она открыла и закрыла рот, раздумывая над тем, что ответить. И как потом все-таки сказала:
— Мал еще, чтобы голос на меня поднимать…
— Больше за маму теперь заступиться некому. А я ее обижать никому не дам, поняла?
Он сказал это и не сразу понял, куда смотрит бабушка. А смотрела она поверх его головы на Димкину мать. Смотрела странно, как будто даже грустно. А потом покачала головой и ушла, чтобы больше у них не появляться. Димка иногда видел ее в городе, но делал вид, что не знает. А она останавливалась каждый раз, когда замечала его и долго смотрела вслед, не делая попытки окликнуть. Разговаривать с ней Димка бы и не стал. Он боялся, как бы она не пришла в то время, когда его не будет дома, потому, что понимал – матери лишние нервы совершенно ни к чему. Она и так Машку кормить не смогла, после того, как не стало отца – молоко пропало. А если и дальше будет все время плакать, так и вовсе плохо будет. Он ведь прекрасно понимает, что будет, если кто-нибудь нажалуется на их семью.
Плохо будет, это точно! Совсем как с Полинкой из сорок третьей квартиры. У нее мать пьет не просыхая. И к ним сначала все комиссии какие-то ходили, потому, что соседи жаловались. А потом Полину забрали в детский дом. Димка как-то пробрался туда с пацанами. Забор там хлипкий и пара дырок есть, куда спокойно пролезть можно. Они тогда засели в кустах и долго караулили, пока Полина не вышла с остальными на прогулку. Ох, и ревела она! А он не знал, как ее успокоить. Все конфеты, которые мать купила им на двоих с Сашкой, отдал тогда Полинке. Но, мама не ругалась. Погладила его по голове и сказала, что гордится тем, какой у нее сын. Только вот… Чем тут гордиться, если помочь Полинке он все равно не смог? Она так и живет там, в детском доме. Рассказывает, что привыкла и все хорошо. А сама шепнула ему как-то, что мечтает, чтобы мама перестала пить и забрала ее, наконец, домой.
Мама Димкина, конечно, не пьет, но мало ли поводов придумать можно… Вон, тетя Рая, соседка, опять жаловалась, что Машка кричит сильно. А что он сделать может? Сестра еще маленькая. У нее то животик болит, то зубки режутся. Машка у них ранняя. Так врач сказал. У нее уже целых три зуба есть. Она даже умудрилась Димку так за палец цапнуть, что чуть кровь не пошла. Хорошие зубы, значит, крепкие! Только теперь следить приходится, потому, что тянет в рот все что попало. Вчера так и заснула с Сашкиным зайцем в обнимку, мусоля длинное ухо. Брат сначала рассердился, а потом ничего, даже реветь не стал. Решил, наверное, что сестре заяц нужнее.
Будильник тихонько пропел, и Димка поспешил его выключить. Пора собираться. Ему в школу, Сашке в сад. Мама придет с минуты на минуту и нужно еще успеть приготовить завтрак на всех, а то сама возиться будет.
Димка заканчивал с бутербродами, когда в прихожей щелкнул замок, и мама вошла на кухню, скидывая на ходу старенькое пальто. Она обняла Димку, обхватив руками его щеки и заглядывая в глаза:
— Доброе утро, мой рыцарь!
— Доброе утро, моя королева!
Это было их тайным приветствием с тех пор, как Димка откопал на книжных полках романы Вальтера Скотта.
— Как дела?
— Машка орала ночью опять. Я ей бутылочку дал и гелем десны намазал. Угомонилась.
— Новый зуб вылез?
— Пока нет. Но десна опухла уже. Температуры не было
— Хорошо. Дим-Дим, что бы я без тебя делала?
— Мам… я это… Бабушку вчера видел опять.
Зоя замерла, зарывшись пальцами в вихры сына.
— Она что-то говорила? Вы разговаривали?
— Нет. Она стояла у нашего подъезда и смотрела на окна. А, когда я подошел, отвернулась и ушла.
Зоя кивнула каким-то своим мыслям, но тут же спохватилась, что сын ее лица не видит. Она взяла его за подбородок, ловя взгляд:
— Дим, ты не сердись на нее, хорошо? Она… сложная, конечно. Но, все-таки ваша бабушка. И пусть меня она не любит, но вы все ее внуки. И ты, и Саша, и Машенька.
— Так, чего она тогда ругается, что нас много?
— Ох, сынок… — Зоя устало опустилась на стул и притянула к себе сына. – Понимаешь, некоторые люди считают, что жить надо только так, как они считают правильным.
– Почему? Почему они думают, что знают, как лучше?
— Не знаю. Может быть потому, что считают, будто их возраст и жизненный опыт дают им на это такое право. В чем-то это, возможно, и правильно, но как тогда молодым набивать свои шишки и получать собственный опыт?
— Нелогично у этих людей как-то все получается!
— Точно! – Зоя улыбнулась, глядя на своего старшего. Все-таки, как быстро время бежит! Только недавно он был таким как Саша, а уже вон как вымахал. Шутка ли – седьмой класс. Еще немного и будет совсем взрослым. Она вздохнула. Он и так уже слишком повзрослел и слишком многое понимает.
Зоя погладила сына по щеке и попросила:
— Если увидишь бабушку еще раз, не ругайся с ней, хорошо? Если она захочет тебе что-то сказать или поговорить с тобой – просто послушай ее, а потом решишь, что делать дальше. И еще… Сынок, забудь все, что ты слышал в тот день… Ты понимаешь, о чем я. Когда приходит горе, человек меняется. Очень сильно. И может творить такие вещи и говорить такие страшные слова, что сам потом постарается и не вспомнить, что такое было. Это происходит не потому, что человек злой. Это так говорит в нем боль от потери. Понимаешь?
Димка не совсем понял, о чем говорит мама, но в очередной раз убедился – она слишком добрая. Вон, сколько бабушка ей плохого наговорила, а мама ее все равно оправдать пытается. Только зачем – непонятно.
Он глянул на часы и подскочил на месте.
— Елки! Меня Валентина Михайловна сегодня с потрохами съест! Я уже на первый урок опоздал!
— Пойдешь ко второму! – Зоя ухватила рванувшего было с кухни сына за старенькую футболку и усадила за стол. – Ты же не завтракал!
— Некогда, мам!
— Ничего! Не убежит твоя школа! Скоро тебя ветром носить будет! Вон, какой худющий стал! Смотреть страшно!
Подвинув ближе к сыну тарелку с бутербродами, Зоя вышла из кухни, чтобы разбудить Сашу.
Через полчаса Дима уже бежал к школе, крепко держа за руку скачущего вприпрыжку за ним брата.
— Дим, Дим, а ты вечером со мной поиграешь?
— Обязательно.
— А научишь меня мотоцикл рисовать?
— Научу.
— А машинку?
— И машинку.
— А…
— Сашка! Я тебя чему угодно научу, только сейчас закрой рот, потому что мороз на улице и шагай быстрее, договорились?
— Ага!
Перспектива заполучить старшего брата на весь вечер в свое распоряжение Сашку впечатлила, и остаток пути он честно молчал, только изредка поглядывая на, непривычно серьезного, Диму.
— Дим, Дим, а ты сердишься?
Димка вынырнул из своих мыслей и удивленно глянул на Сашу.
— Нет. С чего ты взял?
— Не знаю. Ты молчишь и глаза как шашки. Ну, те, которые черные. Круглые такие.
— Задумался просто! Ладно, беги и не балуйся, понял? Маме не скажу. Сам я тобой разберусь.
— В угол поставишь? – Сашка поинтересовался с таким живым интересом, что Дика погрозил ему пальцем.
— Не буду учить тебя машинку рисовать!
— Не надо! – Сашка замотал головой. – Дим, я, правда, буду себя хорошо вести, если Наташка опять мне воды в кровать не нальет. Тогда я ей дам, а машинку мы завтра нарисуем, ладно?
— Саш, девочек обижать нельзя.
— Наташка — не девочка! Она вредина!
— Все равно нельзя. Мы же не знаем, какая Машка у нас вырастет. Вдруг тоже будет вредина и кто-то из пацанов в садике ее обижать будет? Что тогда?
— Бить будем? – Саша вопросительно поднял тонкие светлые бровки.
— Кого? – не понял Димка.
— Не Машку же! – возмутился Саша. — Пацанов!
— А! Ну, это уже по обстановке. Но, лучше бы обойтись без кулаков. Папа говорил, что сразу дерутся только странные люди. Нормальные сначала думают и решают вопрос по-другому.
Димка стянул с брата свитер, одернул на нем рубашку и подтолкнул к двери в группу.
— Шагай! Я вечером за тобой приду!
— А почему не мама?
— Мама сегодня раньше на работу уйдет. Скоро праздники и в магазине много чего сделать надо.
— Понятно! – Саша серьезно кивнул. Он знал, что мама работает товароведом в большом круглосуточном магазине. Они с братом ходили как-то к ней на работу. Магазин был очень большим, Сашка даже побоялся потеряться там и поэтому крепко держал брата за руку. Машки тогда еще не было, мама только ждала ее, а папа был жив… При мысли о папе в носу у Сашки привычно защипало, и он повертел головой, выискивая Наташку. Надо отвлечься, а то он просто разревется сейчас как маленький и потом его долго будут дразнить «ревой-коровой», потому, что объяснять почему он плакал, Сашка никому не станет.
Валентина Михайловна слово свое сдержала. В кабинет к директору Димке пришлось прогуляться в тот же день. Он угрюмо молчал, пока Валентина Михайловна перечисляла все его «подвиги», и настоящие, и вымышленные. Последних, к слову сказать, было больше, но Димка решил не спорить.
— Очень сложный мальчик! Очень! Вы же видите, Марина Сергеевна. Надо с этим что-то делать, а иначе его ждет учет в ПДН или что похуже, а нас – неприятности.
Марина Сергеевна разглядывала Димку с каким-то, непонятным пока, интересом. И, когда Валентина Михайловна закончила говорить, попросила ее выйти, чтобы переговорить с Димой наедине.
— Чаю хочешь?
Вопрос был настолько странным и неуместным, что Димка от удивления вытаращился на директора, забыв, что надо ответить.
— Будем считать, что твое молчание – знак согласия. – Марина Сергеевна щелкнула кнопкой электрического чайника, стоявшего на тумбочке у стола и достала из ящика коробку конфет. – Любишь «Птичье молоко»?
Димка не нашел ничего лучшего, как кивнуть. Происходящее было настолько непонятным, что он решил помалкивать пока, чтобы ничего не испортить.
— Ты ведь опаздываешь не потому, что хочешь?
Димка замотал было головой, но потом все-таки хрипло ответил:
— Нет.
— Маме помогаешь?
Димка кивнул.
— Машка маленькая еще и ей самой трудно. А я все-таки уже взрослый.
— Ты не просто взрослый, Дима. Ты, как ни странно это прозвучит, уже мужчина! Это меня очень радует. Если ты не растеряешь, то, что у тебя уже сейчас есть за душой, то мама будет очень тобой гордится. Ты уже хороший человек, который думает не только о себе, но и о близких. И ругать тебя за опоздания я сегодня не буду, но все-таки попрошу, по возможности, приходить в школу вовремя. А насчет Валентины Михайловны ты не переживай, хорошо? Я с ней поговорю. Мне почему-то кажется, что ты совершенно не та кандидатура для какого-либо учета или организации неприятностей для меня и школы. Я права?
Димка молча кивнул и сунул в рот конфету. Правильно папа говорил – не знаешь, что сказать, лучше помалкивай. Сойдешь за умного. Работает его наука… Надо будет маме рассказать обо всем. Или лучше не рассказывать?
Димка настолько погрузился в свои мысли, что пропустил момент, когда Марина Сергеевна поставила перед ним чашку с чаем и спросила:
— Ты голодный?
— Нет. Мы завтракали. – Димка ответил машинально, не задумываясь, но тут же спохватился. – Мама нас завтраком накормила перед уходом. Ругалась, что я худой.
— Тебе и положено в таком возрасте. Вы же как электровеники носитесь весь день! Эх, Дима, мне бы немножечко вашей энергии. И такого же метаболизма!
Дородная Марина Сергеевна рассмеялась, и Димка выдохнул окончательно. Раз смеется, значит, точно не сердится.
Одноклассники, которые ждали его у двери директорского кабинета с начала перемены, засыпали Димку вопросами, но он только отмахнулся:
— Ругала, что опаздываю. Просила не расстраивать маму.
Разом потерявшие к нему интерес ребята отстали, и Димка уселся на подоконнике в коридоре, притащив учебник физики. Утром не успел дочитать параграф, так может сейчас получится? А то не видать ему нормальной оценки как своих ушей.
Ухо свое Димка, конечно, не увидел, но почесал его от души, после того, как ответил и получил законную свою пятерку. Волновался почему-то как никогда и уши заполыхали двумя яркими фонариками так, что даже физичка сказала ему:
— Дима, не волнуйся! Я же вижу – ты учил.
Дома Димка помог маме с уборкой и, «выгуляв» Машку, уселся за уроки. Саша ведь от него вечером не отстанет и придется рисовать с ним и машинку, и все остальное. Хорошо еще, что погода сегодня плохая, а то Валерка обиделся бы, что Димка отказывается на горку с пацанами идти уже третий раз подряд. А как тут уйдешь, если у мамы самые «горячие» дни в магазине? Скоро Новый Год и люди стараются подготовиться к празднику заранее, поэтому у мамы сейчас очень много работы. А работа – это важно. Им и так очень повезло, что мамина подруга, тетя Аня, помогла ей устроиться в этот магазин. Все-таки маме и по профессии, и зарплата хорошая. Такое место очень сложно найти и терять нельзя ни в коем случае. Маме просто повезло, что кто-то так вовремя там уволился и освободилась эта должность. Только выходить пришлось раньше, чем она планировала. И опять-таки, хорошо, что ей разрешили, ведь Маша еще маленькая совсем.
Мама уложила Машку и убежала на работу. Сашка, довольный, черкал в альбоме фломастерами, а Димка доделал биологию и хотел уже приняться за алгебру, как вдруг почувствовал странный запах. Он метнулся на кухню, но плита была выключена. Только запах стал почему-то гораздо сильнее. Уже понимая, что что-то не так, Димка бросился в комнату. Он подбежал было к Машкиной кроватке, но передумал.
— Сашка, одевайся! Бегом!
Димка быстро натянул на брата теплые штаны, куртку и помог обуться.
Папка с мамиными документами… она всегда говорит, что это самое главное – документы не забыть, если что… Машкин теплый комбинезон…
Димка вытащил сонно хныкнувшую сестру из кроватки и скомандовал:
— Быстро на улицу!
Сашка, не понимая, что происходит, затопал было к выходу, но Дима скомандовал снова:
— Держись за мой карман, понял? Крепко держись, а то потеряешься!
В подъезде уже захлопали двери, и соседи удивленно перекрикивались, пытаясь понять, что происходит. Димка, не останавливаясь и не отвечая на вопросы, начал спускаться по лестнице, на ходу натягивая на Машку шапку. Сестра проснулась и голосила уже не хуже хорошей сирены. Если кто-то еще и думал, происходит ли что-то неладное, то теперь сомнений у него не должно было остаться точно.
На улице Дима с младшими отошел подальше от подъезда и устроился на лавочке возле детской площадки. Теперь стало понятно, откуда был запах. Горела квартира Полинкиной матери. Машка, сидя на руках брата удивленно глазела на пожарную машину, которая приехала во двор и даже забыла, что ей полагается реветь, ведь разбудили-то совсем не вовремя. Саша испуганно жался к брату, и Димка успокаивал его:
— Чего ты? Мы же целые. Скоро мама придет. Ей, наверное, уже сообщили. Я – балбес! Телефон забыл в квартире. Но, возвращаться же за ним нельзя, поэтому просто подождем маму.
Зоя влетела во двор как была, в легких туфельках и без куртки.
— Дима!
Ее крик перекрыл весь бедлам, который творился сейчас вокруг дома. Даже пожарные стихли на мгновение. Когда женщина так кричит, это может означать только одно – где-то в доме мог остаться ребенок.
Но, с лавки поднялся щуплый пацан с младенцем на руках, и бригадир пожарных махнул рукой, давая отбой. Порядок! Дети в безопасности, а значит, можно работать дальше.
Зоя упала на колени в снег, то ли плача, то ли смеясь, и целуя поочередно то Машку, то сыновей. Дима пытался по-взрослому успокоить мать, но быстро сдался, прижавшись к ней и обняв обеими руками.
Бабушку он заметил, только, когда мать чуть успокоилась.
— Мам…
— Что, мой хороший? – Зоя кутала дочку в куртку какого-то соседа и не сразу увидела, куда показывает Димка.
Ее свекровь стояла простоволосая в нескольких шагах от них. Судя по тапкам на ногах, она выскочила из дома тоже как была, не успев даже обуться.
— Зоя… — голос изменил Зинаиде Михайловне, и она медленно осела на лавочку, не отрывая взгляда от невестки.
— Хорошо… Все хорошо. Дети в порядке, Зинаида Михайловна. Не волнуйтесь так.
— Прости меня, дуру старую…
— Не надо об этом. Было и прошло. Не самое страшное в жизни…
Зинаида помолчала, глядя, как пожарные бегают туда-сюда по двору, а потом спохватилась.
— Домой! Домой пойдемте! Холодно же! Мороз на улице! А ты раздетая! Почему не бережешь себя? О детях бы подумала! Ох, я ж дом открытым бросила! Там, конечно, Шарик, но мало ли. Пойдемте скорее, я вам чайку горяченького сделаю. У меня малина есть. Как бы не разболелись… Нечего скитаться по углам, когда дом свой есть! Вон, что творится-то!
Зоя, слушая ворчание свекрови, молча протянула ей Машку и взяла за руку Сашу.
— Пойдем, Дим-Дим. Я и правда замерзла совсем. Да и Машку скоро кормить пора. А то она нам концерт устроит.
Димка внимательно посмотрел на мать, а потом медленно кивнул.
— Еще какой!©