Уголёк. Рассказ Эвридики де Монбазон

Уголёк

-То лето жаркое было, засуха всё сгубила, урожая не было, начались пожары, дым, чернота вокруг, безрадостная картина. А я беременная, смотрела на это всё, впитывала запахи горящего леса, чёрного неба, считай от войны не успели толком отойти, а тут новая напасть.

Лес -то горел, так животные через станцию шли, и никто никого не трогал, зайцы, лисы, волки, лоси, все вперемешку, так- то сынок. А потом мы решили уехать с папкой твоим, к осени ты родился, мы и собрались в путь.

Мне здесь и место было фельдшера. Папу комиссовали, не годен он, для службы -то стал… Думали закончится война, проклятущая и вернёмся в свой город…Не вышло… Видимо повлияло сильно, то что на гарь смотрела, да дымом дышала, вот и родился ты у меня, такой уголёчик, чёрненький. Но папку похож, вылитый, только чёрный…

Так рассказывала Надежда, своему сыну Гришке, который прибежал в слезах, потому что ребята, с нечаянной подачи новой учительницы, опять начали говорить, будто не родной совсем Гришка своим родителям, будто подкидыш, приёмыш…

И опять, и опять доставал Гришка папкин портрет, ну вот же, вот же, вылитый папка. Тот же разрез глаз, у папки только немного вниз, а у него, Гришатки, как мамка звала мальчика, немного верх.

Тот же нос, у папки заострённый, ну он -то взрослый, а у Гришатки вроде с горбинкой, но он вырастет и выпрямится, и глаза…навроде у папки серые, да у мамки-то карие, вот перемешались и чёрные Гришкины получились…

Ещё учительница эта, глупая…А ребята опять начали, цыганик, цыганик

-Ой, -говорит, какой ты Смирнов чёрненький, как уголёчик, говорит. Вот, мол, будем ставить спектакль, так ты Алеко будешь играть…дура..дура… А мамка услышала, что он дурой кого-то сердито называет…и вот…

***

-Здравствуйте, Ольга Петровна

-Здравствуйте..

-Я мама Гриши Смирнова

-Ой, здравствуйте, вы знаете, я сама с вами хотела встретиться

-Да? А что так?

-Дак Гриша вроде отличник, и я пришла когда, он с такой любовью урок литературы слушал, отвечал. А теперь знаете, прогуливает мои уроки, грубит, перестал на драм кружок приходить, вы ничего не замечали за мальчиком? Может дома какие проблемы?

-Дома у нас всё хорошо, даже отлично. А вот у вас… у вас, да проблема. Я ведь ругаться к вам пришла, но вижу, что вы молоденькая, и в общем…даже не знаю как сказать, обидели вы Гришатку, Гришу…

-Я? Как?

-Посмотрите на меня, видите, как я выгляжу? Про таких говорят лицо рязанское, а вот, — женщина достала из сумки маленькую, видимо для документа фотографию мужчины, -это мой супруг, ветеран войны, его не стало когда сыну три года было…

-Я не понимаю…

-Что вы не понимаете? Как у таких родителей родился, уголёк, как вы сказали, цыганик, как его дразнят опять дети. Вы не думайте, я не заступаться пришла, я пришла сказать вам, что есть такая наука евгеника, вы не слышали?

-Простите, я правда…простите…Я не думала…Я не хотела обидеть ни вас, ни Гришу… И молодая учительница заревела…

-Не плачьте вы, ну, успокойтесь. Я сама не слышала про эту науку, это всё Паша, муж мой, умный был…

Он и объяснил почему такой Гришатка родился у нас…

У нас даже книги есть, Паша у меня хотел быть учёным, но случилась война, он сильно контуженый, раненый, болел долго, так и не восстановился.

Я медсестрой в больнице работала, молоденькая ещё была, а у него всю семью…Нашли друг друга, ну как нашли, он за жизнь не боролся…Мои-то тоже, под бомбёжкой, мать и сестра с братом, отец на фронте пропал…

Вот я его и выхаживала, ему ехать некуда было, и мне тоже, ну мы уехали в деревню, а потом сюда… Вот и прижились…

-Простите, простите…

-Да ладно, что уж там. Кто там знает про неё, про эту евгенику. Я потом уже, после того, как Паши не стало….изучать начала…

А ведь должна вроде была знать…

Гришатка с учительницей помирился, с ребятами и подавно, и жизнь пошла своим чередом…

Гриша закончил школу, между прочим с отличием и уехал поступать в институт, он решил осуществить папину мечту, стать известным учёным, придумывать лекарства против болезней…

Гришина мама всё так же работала в посёлке фельдшером, замуж она больше не вышла. Хоть и сватались к ней, но не получилось что-то…

И уехать никуда не захотела, хотя и могла, прижилась тут.

Однажды, был выходной, весна. Солнышко припекает, тепло, желтеет под окном ковёр из мать-и -мачехи.

Надо бы подушки просушить,- решает Антонина Григорьевна, Гришаткина мама, — а то за зиму мало ли, может клещ какой завёлся,
с улыбкой думает Антонина. Это она так маленькому Гришатке говорила, когда не хотел он выбивать подушки, да одеяла и большую перину…

Залаял Тузик, Гришин любимчик, рыжая собачка с белыми лапками, похожая на лисичку…

-Есть кто дома, а? Хозяева…дома кто есть? У калитки стояла хорошо одетая женщина, с красной газовой косынкой на голове

Цыганка — вспыхнуло в голове, то, что это представительница данного народа Антонина сразу поняла. Откуда они здесь, удивилась женщина, сроду здесь не бывали, забрели чего-то…

-Хозяйка, рейтузы детские, бельё постельное, покрывало жаккардовое, говорит неуверенно, а вот взгляд цепкий, так и шарит, так и шарит по всему двору, Антонину всю осмотрела, с ног до головы.

Не похожа на тех торгашек, что ходили в Тонином детстве по дворам. Были те говорливы, шумны и разодеты, как яркие, цветные птицы. Но этот цепкий взгляд…

-Мне ничего не нужно, уходите…

-Не дадите ли напиться, хозяюшка? В горле пересохло, я к вам из самого Д***шла… И цыганка назвала место, где встретились Пётр и молоденькая Антонина…

-Попить бы мне, хозяюшка… Тоня придержала Тузика, открыла калитку и пригласила в дом свою незваную гостью, осматривая улицу, не понял ли кто, что за женщина стоит у калитки Смирновых….

-Чай будете? Тоня обречённым голосом спросила у гостьи.

-Что ты сестрица, будто испугалась? Меня боишься?

-Да что мне бояться, воровать у меня нечего, да и не похожа ты… на воровку…Гадать мне не надо…Так будешь чай?

-Буду! -женщина сняла лёгкую, газовую косынку с голову, повернув голову и увидев портрет Гришатки на стене, села на стул и сказала

-Буду чай сестрица, буду и тебя благодарить буду, и в ноги тебе кланяться, всё что ты попросишь исполню… Антонина села к столу…

-Я тогда медсестрой работала, все мои под бомбёжкой…У меня два курса только за плечами, да год в военном госпитале. Там и с мужем своим познакомилась, он старше меня Петя был, у него уже была семья до войны…их тоже… Жить не хотел, а тут я…настырная…ну и ..полюбили мы друг друга.

Госпиталь на краю городка стоял, у речки… Однажды, мы с Петей, он тогда уже ходил тихонько, с палочкой, мы с ним гуляли по берегу, услышали стон. Я спустилась, а там девчонка, ну как есть ребёнок..

Лежит, у неё узелок какой-то, а она вся судорогой будто идёт, присмотрелась, рожает…

Батюююшки.. Я Петруше и говорю, иди родимый, зови врачей, санитаров…я тут с ней… Она за руку вцепилась, губу закусила, стонет… Я ей говорю кричи миленькая, плачь, а она головой мотает…

Так и родила на берегу речки, бедненькая. Всё меня за руку держала, стонала только, не слезинки не проронила…

Мальчишка родился, чёрненький, уголёк прям.. пищит, за жизнь цепляется Её унесли, мамку- то…

Она в горячке.

На свету -то рассмотрели, цыганочка, молоденькая… Врач спрашивает понимает ли она по — русски, та смотрит и глазами хлопает, жар у неё, а сама будто ищет кого.

Ей мальчика показывают, она через силу улыбается, просит руками, дай мол, санитарочка положила его, мальчишку-то к ней, к матери…

А та смотрит прям в глаза мне, я рядом стояла, в самую душу и говорит-говорит что-то…

Мы понять не можем.. Солдатик мимо проходил, говорит немного понимает по ихнему…ну и о чём-то поболтал с ней.

Вроде идёт долго, под бомбёжку попали, очнулась в поле, и пошла…Может и не так, что понял тот солдат, кто его знает. Только она меня глазами нашла и показывает, тот солдат на меня поворачивается и говорит

-Она девушка сына вам оставила, беречь просит, а она поможет оттуда. Она постоянно говорит слово сестра, она в вас сестру видит видимо. Сестра, она говорит, сестра…Или зовёт сестру… А потом её не стало…

Мне врачи велели ребёнка отдать в детдом, их деток-то, на эвакуацию готовили.. Я вцепилась, реву. Врач ругается, кто там сюсюкаться со мной будет, война идёт. У нас народ прибывает…

Я не знаю кто помог, не знаю, но отправили меня в городок под С***, фельдшером, Петя без меня уже никуда, женились, нам документы на мальчонку сделали, будто сын…

Петя потом умер, но победы дождался, а мы с Гришаткой уехали, здесь вот прижились…

Не знает он ничего…Все привыкли что у меня сын цыганик, как его ласково зовут. Хороший он, добрый и умный…Учится, учёным хочет стать…Вот так… Помолчали

-Я маленькая была, плохо помню…помню что шли полем, кибитки-кибитки, самолёты летят. Мы маленькие знаем, если звезда красная на самолёте, то радоваться надо и прыгать…а если крест, то плохо…

Потом помню, что ползу по полю, не слышно ничего…я не слышу…потом сестра моя Лала. Трогает меня… лицо, руки, ноги, обнимает…Идём…долго…у неё живот.. я не слышу…ложимся, бежим, бежим к деревьям…

Вышли к городу…Я немного слышать начала…Лала говорит не плачь, не смей. Пойдём к людям, нам помогут. Я маму зову, папу…Лала говорит не смей…нет.. нет…

К речке пришли, она упала, не может идти … сказала иди зови людей… я боюсь. Я маленькая, убежала, спряталась под деревом, плачу, чтобы Лала не слышала…Боюсь, зачем сестра прогоняет меня думаю… А потом увидела девушку, она склонилась над сестрой…люди.. огни..

Я в комочек сжалась, руки кусаю…Видела всё… Плакала. Все ушли, сестру унесли…куда мне. Взяла узелок, сестра с собой несла и пошла…

А меня потом задержали и в детский дом отдали, нас эвакуировали. Сколько мне лет было? Не знаю, думаю не больше пяти. Так и поставили пять. Я имя сестры взяла, Лала…Лала Полевская…

Меня в детдоме Лялька звали. Двадцать лет прошло, ни семьи нет, никого…я ищу сестру, племянника и русскую девушку, что спасла моих родных…

Образование получила, государство выучило. Я учитель, младших классов. Меня дети любят. Парень есть, хороший, ухаживает. Мама его против, зачем говорит тебе цыганка безродная…

Сидят две женщины, обнялись, плачут… Под утро уснули… Деревня она такая, здесь слухи быстро разносятся.

К обеду все знали, что у Антонины родственница приехала, красивая, цыганистая. Говорят на Гришатку похожа…Антонина объяснила, сестра троюродная, мол…Вот в кого Гришатка-то…

Поговорили, да успокоились. У всех забот полон рот…

Гриша приехал, весь вечер рассказывали мать с тёткой про его судьбу нелёгкую, хотя почему нелёгкую, лёгкую наоборот…

-А какая она..та…мама?-Гришка спросил с лёгким заиканием, — прости мамуля…

-Да что ты сынок, что ты…ты меня прости, что сразу не рассказала…

-Лала она хорошая была, красивая, косы под коленом заканчивались… Монисто много —много, мама и бабушка на шею ей вешали, она танцевала…

А пела как…Обнимет меня, я сижу, как мышка… А она говорит, говорит…Секреты мне говорила. Что есть большие города, так много кибиток без колёс, там живут другие люди…там жизнь другая… Она хотела так жить. но никому нельзя было об этом говорить, только мне…

А потом её замуж отдали… Остальное ты знаешь. Прости, родной, папу не помню твоего, помню хороший был. Лошадки из дерева вырезал, помню… На гитаре играет, а Лала ему танцует…

***

Ма, а почему я черноглазая, а ты нет?

-На деда своего посмотри, и на отца, ешь кашу, а то опоздаем и не задавай глупых вопросов…

***

Пап, а тёте Лале сколько лет было? Много сынок, много. Заслуженный учитель…

***

Идёт Григорий Петрович Смирнов, идёт его сын, идёт внучка Тонечка. И какая разница, какие глаза у них цветом? Главное, чтобы люди хорошие были…

автор Мавридика Де Монбазон