Джек и его Человек. Автор: Татьяна Авдеева

размещено в: О добрых людях | 0

Егор принёс своего кота на прививку в ветклинику. Они уже почти полчаса ждали своей очереди, потому что, как назло, сегодня было много народу на приём. Рядом сидела женщина с британцем в переноске. Британец был тихий, казалось, что его там нет. настолько незаметно он себя вёл.
«Что с ним?»- спросил Егор. «Лапу повредил», — ответила женщина.
«Ну, это поправимо», — вздохнул Егор и снова посмотрел в угол комнаты, где съёжившись на полу сидел пёс с грустными глазами. Пёс почти не двигался, хотя хозяин, крупный дядька с красным лицом. снял с него поводок. Только глаза, одни глаза говорили о чём-то, чего Егор никак не мог понять, но чувствовал.

Он снова и снова поворачивался в сторону собаки, но там ничего не менялось. Неподвижность и какая-то обречённость. Вот! Обречённость! Егору вдруг пришло в голову именно это слово.
Тут подошла их очередь, Егор взял своего Марсика и решительно вошёл в кабинет. Пока Марсу делали укол, Егор разглядывал стены кабинета. На них висели разные плакаты про лечение и содержание животных.
«Этот всё сидит?»- вдруг раздался голос доктора.
«Кто?»- удивился Егор.
«Ну, тот, с собакой на усыпление».
«В смысле, на усыпление? Это того грустного пса в углу на усыпление?»
«Да. Он уже второй раз приходит. Первый раз мы его отговорили, с горем пополам. Он неделю выдержал и опять пришёл. Говорит, что некогда ему собакой заниматься, работает много. А пёс-то молодой ещё. Просто вымахал крупным, а ему всего-то четыре года. Жалко собаку…. А он упёрся как баран и сидит тут с утра. Ждёт…»

Егору мгновенно стало жарко. Как будто горячим воздухом обдало. Так вот почему пришло это слово — обречённость! Пёс чувствует, для чего его сюда привели и просто смирился со свой участью. Лежит и ждёт. Даже не шевелится.
«Вот Ваш котик, забирайте. Ждём Вас в следующий раз, не забудьте, у Марса ещё одна прививка».
«Да, хорошо, спасибо, не забуду» — бормотал Егор, заталкивая Марсика в переноску. Марс потоптался там и улёгся привычно свернувшись.
Егор выскочил из кабинета и подошёл прямиком к краснолицему мужику.
«Отдайте мне его!»
«Кого?» — не понял мужик.
«Пса Вашего. Он же Вам всё равно не нужен!»

В этот момент пёс, до этого сидевший абсолютно неподвижно, приподнял голову и чуть шевельнул хвостом…
«Да, забирай, добра-то…» — пробормотал мужик и, сунув Егору в руки поводок, поспешно вышел из комнаты. Как будто боялся, что Егор передумает.
«Как его зовут?» — закричал Егор в приоткрытую дверь.
«Джек!», крикнул мужик и быстро зашагал прочь.
В этот момент собака поднялась на лапы и глаза её заблестели каким-то сумасшедшим блеском надежды. Ведь он всё понимал. Казалось, что он говорил: «Это правда? Мне не показалось? Ты возьмёшь меня? Ты не бросишь меня одного здесь?»

Егор поставил переноску на пол и обнял пса за шею:
«Ну что, Джек, будем живы, не помрём. Сейчас пойдём домой, познакомлю тебя кое с кем… Только ты Марсика не обижай, он добрый. Вам, ребята, срочно нужно будет подружиться, а иначе нам никак…»
Джек молчал, только тыкался своим мокрым носом куда-то в щёку Егору. Егор встал, вытер ладонью глаза и прицепил поводок к ошейнику.
«Пойдемте, домой, ребята. А то что-то мы сегодня задержались. Марина нас ждёт, а мы тут прохлаждаемся. Ты, Джек, не бойся, она хорошая. Даже не думай. У нас теперь всё будет как надо. Я тебе это обещаю!»
И они зашагали по улице. Мужчина с переноской в руке и большая лохматая собака по кличке Джек.

Я и сейчас их вижу иногда на прогулке. Только кот ждёт их дома, а гуляют они втроём. Егор, Джек и Марина. Джек ещё немного подрос. Или поправился, там непонятно, шерсть слишком густая и переливается.
Но глаза у него теперь абсолютно счастливые. Потому что есть на свете счастье. Счастье, когда с тобой рядом твой Человек. А лучше два твоих
человека.

Автор: Татьяна Авдеева

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Российская императрица, супруга Александра III, Мария Федоровна Романова

размещено в: Монархи и члены их семей | 0

93 года назад, 13 октября 1928 года, ушла из жизни Мария Федоровна Романова. Российская императрица, супруга Александра III.
Она скончалась в одиночестве в возрасте 81 года, в своем датском Копенгагене, куда была вынуждена бежать из охваченной революцией России. Пережив мужа, почти всех своих детей и внуков, она так и не поверила в гибель старшего сына Николая Романова и его семьи, и до последнего надеялась на их чудесное спасение.

Русская судьба датской принцессы Дагмар, будущей императрицы Марии Федоровны, была предопределена. Её родителей, датских короля и королеву не зря называли тестем и тещей всей Европы. Их дети разъехались по многим царствующим домам Старого Света.

В 1865 году датское королевство должно было заключить очередной выгодный династический брак. Младшая дочь датских королей Мария-София-Фредерика-Дагмара, или просто Дагмар, обручилась с наследником русского престола Николаем Александровичем Романовым. Юных Дагмар и Николая важность их союза для Европы мало интересовала – они искренне полюбили друг друга. Дело шло к свадьбе.

Неожиданно, накануне свадьбы молодой Николай Романов заболевает менингитом. Все понимают, что он обречен. Последние дни его предсмертной агонии в Ницце 17-летняя Дагмар проводит рядом, держа его за руку. После смерти Николая, место умершего брата на российском престоле предстояло занять следующему по старшинству сыну Александра II – Александру Александровичу. Оказалось, что он займет место брата не только на троне, но и рядом с Дагмар.

Они впервые встретились в те страшные дни болезни Николая. Вместе ухаживали за наследником. Сохранилась легенда, что умирающий Николай Романов попросил младшего брата не оставлять его невесту и сам благословил их союз. Из Ниццы, где скончался Николай, Александр уезжает уже страстно влюбленным и пишет письма датской принцессе, надеясь на взаимность. Через год, после окончания траура, Дагмар принимает предложение цесаревича Александра.

В 1866 году она отправляется в Россию. В Копенгагене на пристани её провожает, переживая за будущую жизнь в далекой России, её самый близкий друг – Ганс Христиан Андерсон.

В Петергофе, куда будущая императрица прибывает в сопровождении кораблей датских и российских ВМС её с ликованием встречают несколько десятков тысяч человек.

Народная любовь и ликование будут сопровождать Дагмар все годы ее жизни в России, начиная с первых шагов на российской земле. Искренность, милосердие, обаяние, любовь к новой родине – все эти качества сделают её одной из самых почитаемых русских императриц.
Хотя их семейный союз, особенно в начале царствования, вызывал много недоумений. Петербургский высший свет считал, что простоватый по внешности и поведению цесаревич Александр Александрович Романов не совсем подходит утонченной красавице.

Принцесса Дагмар, в православном крещении Мария Федоровна, была не просто хороша собой – её фотографии раскупали, как в будущем станут раскупать портреты кинозвезд. Император Александр III красотой не отличался. Знаменитый памятник, на котором он восседает на лошади (когда-то памятник стоял на Знаменской площади, с 1918 года – площади Восстания, а сегодня находится во дворе Мраморного дворца) собрал немало едких шуток, самая острая из них – это четверостишье:
Стоит на площади комод,
На комоде бегемот,
На бегемоте обормот,
На обормоте шапочка
Угадай, чей папочка?
Но, «мужицкая» внешность грубоватого военного скрывала нежного, любящего и заботливого мужа и отца. Они оба не любили официальных церемоний. По возможности, старались уединяться. Хотя, у Марии Федоровны, помимо семьи, была еще одна страсть – танцы. Она великолепно танцевала на балах, в то время как муж занимал себя застольной беседой. В вынужденной разлуке они писали друг другу нежные письма.

В их счастливом браке родилось шестеро детей. Мария Федоровна сама занималась воспитанием детей. Своего первенца они назвали в честь умершего Николая. Он стал последним русским царем императором Николаем II.
Жизнь страны все эти годы будет удивительным образом напоминать те же традиционные неторопливые порядки, что были заведены в семьи царствующих супругов.

«Затишье перед бурей» — так назовут эпоху правления Александра III. Но, для Марии и Александра это было счастливым временем. Мария Федоровна активно занимает общественной работой.Возглавляет Российское общество Красного Креста, берет шефство над Кавалергардским и Кирасирским полками, открывает детские приюты, убежища для бедных. Вместе с императором Александр III участвует в создании фондов Русского музея. На деньги царской казны супруги заказывали картины художникам-передвижникам — Крамскому, Верещагину, Репину, Поленову.

После смерти супруга в 1894 году, и до конца жизни она носит титул вдовствующей императрицы. Время войны и революций переживает сначала в Киеве, затем в Крыму. Здесь её застает извести об отречении от престола сына, императора Николая II. В Крым же приходят первые слухи о гибели сына и его семьи в Екатеринбурге.

Ее собственное будущее в те годы обсуждалось политиками и дипломатами в Петрограде, Москве, Копенгагене, Лондоне и Берлине. Но она мало беспокоилась о себе. Только уговоры родственников заставили Марию Федоровну согласиться покинуть Россию, приняв предложение английского короля Георга V. Она уезжает из империи в 1919 году, как ей казалось, на время, пока, не утихнет революционная буря, но в итоге получилось, что на долгих 9 лет.

После отъезда из России она живет в Англии, затем, с помощью родной сестры, королевы Великобритании Александры, покупает небольшой домик недалеко от Копенгагена, где и умирает 13 октября 1928 года, так и не дождавшись вестей о судьбе своего старшего сына.

Её последним желанием было упокоиться рядом со своим супругом. Волю императрицы выполнили. В 2006 году прах датской принцессы Дагмар российской императрицы Марии Федоровны, как и 140 лет назад, на борту военного корабля датских ВМС торжественно перевезли в Россию. Любимую принцессу из Дании провожал военный оркестр и рота почетного караула. Гроб с телом матери последнего русского царя провезли через весь Копенгаген. В Петербурге, согласно ее последней воле, императрицу торжественно похоронили в Петропавловском соборе, усыпальнице российских императоров, рядом со своим супругом, Александром III.
«АиФ» Марина Константинова

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Толстая Ирка. Автор: Елена Полякова

размещено в: Мы и наши дети | 0

Толстая Ирка

Эта девчонка появилась в их классе после новогодних каникул.
В класс она вошла сразу после звонка, у порога спросила:
— Восьмой Б?
— Ну, — ответил Гусев недоумённо.

– А ты кто?
— Дед Пихто, — спокойно ответила девчонка, гордо прошествовав мимо опешившего Гусева. Плюхнув портфель на последнюю парту, она спокойно уселась и стала вынимать свои книжки-тетрадки. Многие захихикали – авторитет Гусева до этих пор никто не пытался подорвать.
— Э! – крикнул оскорблённый Гусев. – Ты! Здесь Канцев сидит!

Второгодник Канцев, как всегда, опаздывал.
— Сидел, — ответствовала девчонка, — а теперь не будет.
Вскоре пришла физичка, и только начала урок, как распахнулась дверь, и вошёл заспанный Канцев.
— Можно?
— Проходи, — вздохнула физичка, Галина Валентиновна, — что с тобой делать…

Канцев оторопело посмотрел на своё место, встряхнул головой, словно прогоняя видение, но «видение» не исчезло. Все опять захихикали.
— Что такое сегодня? – раздражённо спросила Галина Валентиновна, по прозвищу «Галочка».

– Каникулы позади! Соберитесь, ребята, — уже мягче сказала она.
Новенькую заметила не сразу. Только тогда, когда повертевшийся на месте Канцев неожиданно для всех плюхнулся за первую парту к отличнице Танечке Савиной.

— Канцев! На своё место! – грозно сказала Галочка и вот тут-то и увидела …
— Ты…новенькая?
Девчонка кивнула молча.
— Представься нам, — предложила Галочка.
— Романова Ирина, — ответила та.
— Может, уступишь Канцеву его законное место? – с иронией спросила Галочка.

– Ему, видишь ли, всегда нужно всех видеть, он тут извертится весь.
— Пусть там сидит, — хмыкнула девчонка.

– Больше услышит…
— Ну, как знаете, — вздохнула Галочка.

– Итак, что мы изучали с вами на последнем уроке? Кто вспомнит?

Урок продолжался, и больше сюрпризов не было. Новенькая сидела тихо, слушала, писала что-то в тетрадке, словно всю жизнь училась здесь, в этом классе. Канцев ни разу за урок не повернулся, видимо, опешив от такой наглости. Никто до этого никогда не покушался на его место, зная, что получит «в лоб» и за дело.

Лариска, впрочем, как и остальные, исподтишка рассматривала новенькую. Некрасивая… Толстая, коротконогая, глаза круглые, словно у совы, нос картошкой… Тонкие волосы заправлены за уши. «Некрасивая… Не соперница Янке…»

Яна Притворова считалась в классе первой красавицей. А так хотелось иногда, чтобы соперница появилась и утёрла нос этой зазнайке Янке…
И не заметила, как звонок прозвенел.

— Урок окончен! До свидания! – сказала Галочка.
— Пока-пока, — вполголоса пробормотал Гусев. На перемене надо бы с этой толстой коровой разобраться. Ишь, что позволяет! Не знает, на кого нарвалась.
— Эй, ты! Романова! Тебе говорю, — унизился до разговоров с какой-то там толстухой Гусев.

– Давай, вали отсюда! Здесь Канцев сидит!
— А не пошёл бы ты… Куда-нибудь подальше, — спокойно ответила Романова.
— Слышь, Юран, да не связывайся ты, — подошёл Канцев.

– Пусть сидит, чёрт с ней…

Больше к новенькой никто не цеплялся. Её подчёркнуто не замечали. Девчонкам она была неинтересна, мальчишкам и подавно. А ей, похоже, было всё равно.
На уроках она отвечала только тогда, когда спрашивали её. И никогда не стремилась ответить первой, давая приоритет другим. Зато, если спрашивали её, отвечала всегда подробно, развёрнуто. Учителя её хвалили наперебой…

Как-то Лариску и эту Ирку Романову поставили дежурить в паре. После уроков нужно было вымыть доску, подмести и протереть пол, стереть пыль с подоконников …
Лариска пыталась было разговориться с ней, но Романова отвечала односложно и только по делу.
— Польешь цветы?
-Хорошо.
— Я буду подметать, а ты пока доску вымой, ладно?
— Ладно.
Вот и весь разговор.

Из школы вышли вместе.
— Ты далеко живёшь? – спросила Лариска.
— Не очень…
— А в какой школе ты училась? – не отставала Лариска.
— В другом городе.
— Ты там… отличницей была?
— Ну, была…
— Ира, ты и у нас отличницей будешь! – воскликнула Лариска.

— А, знаешь что? Давай дружить!
— Отличницей – это не главное, — задумчиво сказала Ирка.

 

– А дружить – это как? Под ручку на переменах ходить, что ли? — усмехнулась она.
— Ну, не обязательно под ручку, — смутилась Лариска.

 

– А почему отличницей быть не главное?
— Потому, что главное то, что у тебя в голове, а не бумажке…
— Ну, аттестат хороший тоже нужен… Ты куда будешь поступать после десятого?
— Я после восьмого пойду в ПТУ, — ответила Романова.

– Я пришла. Тебе дальше? Тогда пока.
— Пока, — ошарашено ответила Лариска. Ничего себе!

Сегодня на физике Галочка ошиблась. Дала им задачу для девятого класса. Нечаянно. Конечно, никто и не решил.
— Ой, ребята, простите! – опомнилась она к середине урока.

– Я вам не ту задачку дала… Заработалась, — засмеялась она.
Хотя все отлично знали, причина совсем не в этом, а в новом учителе физкультуры. Любовь у них, вот и всё.

— Что тебе, Романова? – спросила Галочка, увидев одинокую поднятую руку.
— Я, кажется, решила, — сказала Романова.

 

– Какой ответ?
Галочка подошла, посмотрела её тетрадь и удивлённо спросила:
— Я вам этого ещё не объясняла… Ты что, сама изучаешь физику?
— Ну, читала немножко, – ответила Романова. – Просто интересно, вот и всё…

«Ей не только по физике всё интересно, по другим предметам тоже», — подумала Лариска. «Видно же по ней… По алгебре вон, только объяснит Ираида Сергеевна, а она уж решает. Мы ещё только разбираемся, а у неё готово. А по литературе! Ведь она по программе всё давно прочла и критику тоже… Вон как она на уроке отвечает! Заслушаться можно…»

К концу зимы уже никто не считал Романову новенькой.
Даже Юрка Гусев просил тетрадку, алгебру списать.
— Гусь, ну спишешь ты… Всё равно же не поймёшь, — отвечала Ирка.

 

– Может, лучше объясню?
— Да, толку то… Мне бы «пару» не получить, — отвечал Гусев.

А в девятый Романова так и не пошла. Все уже знали, разболтал кто-то, что живёт она только с бабушкой, родителей нет, надеяться не на кого…

… И школа уже давно окончена, и институт… И дети выросли. Сын на третьем курсе политехнического, дочка – в выпускном классе. «Как быстро всё, незаметно…», — думала Лариска. Нет, конечно же, не Лариска (так только мужу иногда позволительно) — Лариса Сергеевна.

— Лар, ты мне рубашку погладила? Завтра мне на семинар…
— Сейчас поглажу, — Лариса прошла в комнату, машинально глянув на экран телевизора. Передавали новости, в Кремле кого-то награждали…
— Юра, иди-ка сюда, — вдруг вскрикнула она, — скорее, ну, Гусев!
— Пожар? – с иронией поинтересовался муж, входя в комнату.
— Смотри… Видишь?
«… награждается профессор Поливанова Ирина Алексеевна, за большой вклад в развитие атомной энергетики», — раздалось с экрана.
— Это же… это же Романова! Ирка!

Полная женщина в дорогом черном платье, с красивой укладкой, улыбаясь, что-то говорила Президенту и залу.
— А почему Поливанова? – спросил муж.

– Романова же она!
— Ой, Гусев, ты невозможный, — засмеялась Лариса.

– Это вы, глупые, всё на Янку поглядывали, а какой-то неизвестный нам с тобой Поливанов просто женился на Ирке!
— Надо завтра Толяну Канцеву позвонить… — задумчиво сказал муж.
– У него телефон её был … Удивляешься? А говоришь, все на Янку поглядывали. А вот и не все…

Елена Полякова

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Федор Григорьевич Углов

размещено в: Педагоги и доктора | 0
Фёдор Григо́рьевич Угло́в — советский и российский хирург, писатель и общественный деятель, доктор медицинских наук, профессор. Главный редактор журнала «Вестник хирургии имени И. И. Грекова»… Википедия
Родился: 5 октября 1904 г., Российская империя
Умер: 22 июня 2008 г. (103 года), Санкт-Петербург, Россия

Какие ценные советы оставил потомкам самый долго практикующий хирург в мире, который прожил 104 года.

Имя советского, а позже и российского хирурга Углова занимает почетное место в Книге рекордов Гиннесса. Этот выдающийся врач встретил свое 100-летие за операционным столом. Причем делал это не ради славы и фиксации рекорда, а потому что никто другой за сложную операцию браться не решался.

Известный американский кардиохирург Дебейки, называвший себя учеником Углова, как-то сказал, что Федор Григорьевич продвинул медицину в СССР на уровень космических достижений Страны Советов. Прожив почти 104 года, Углов оставил потомкам ценные советы русского долгожителя.

Детство человека, прожившего сверх века, не отличалось безоблачностью. Будучи ребенком, Углов перенес не одно тяжелое инфекционное заболевание, любое из которых в то время чаще заканчивалось смертью. Федор Григорьевич устоял после заражения сыпным, брюшным тифом, пневмонией, перенес тяжелое ушное воспаление.

Несмотря на скромное, мягко говоря, существование простые сибиряки Григорий Гаврилович и Анастасия Николаевна воспитали шестерых детей. Пятеро из них получили высшее образование, что тогда было огромной редкостью. Большинство жителей отдаленного уголка страны заканчивали от силы три класса школы. Но старшие Угловы четко осознавали значение образования для будущего собственных детей.

Отцу приходилось вне основного рабочего времени на речном судоходстве подрабатывать слесарем в другом городе, чтобы жена могла всецело посвящать себя детям дома. Она и приучила их с малых лет к здоровому образу жизни. Основной акцент делался на закаливание и питание.

Зимой малыши бегали босиком по снегу и обливались холодной водой. Впоследствии Фёдор Григорьевич даже по достижении 100-летнего возраста не прерывал купания в реке до самой зимы, проповедуя закаливание, как основу крепкого иммунитета. Что касается питания, то и эту привычку заложила в нем мать, приучив вставать из-за стола без перенасыщения.

Получив педагогическое образование, Углов увлекается медициной и в 1923-м поступает в Иркутский медуниверситет. Надолго прервав обучение из-за заражения тифом с длительным последующим восстановлением, он закончил обучение уже в Саратове в 1929 году. Дальше дипломированный хирург работает в волжской Кисловке, Абхазии, родном Киренске. В 1937-м поступает в аспирантуру мединститута города Ленинград, с которым не расстался даже в страшные блокадные 900 дней, возглавляя в одном из госпиталей хирургическое отделение.

Уникальную хирургическую тактику Углова высоко оценивали как медики-соотечественники, так и зарубежные специалисты. Федор Григорьевич всегда шел в авангарде самых сложных сердечных операций, хирургических процедур на легких и пищеводе, не боясь ответственности даже в безнадёжных с виду ситуациях.

Федор Григорьевич разработал и внедрил в практику ряд эффективных методик, изобрел искусственный сердечный клапан.

В 1994-м его имя внесли в Книгу рекордов Гиннесса в качестве старейшего практикующего хирурга мира. Углов лично провел свыше 10 тысяч операций, последняя из которых состоялась после наступления 100 летнего возраста.

Углов, отлично разбиравшийся еще и в педагогике, воспитал несколько поколений врачей, передавая им вместе с профессиональным опытом собственные взгляды на врачебные моральные устои и взаимоотношения с пациентами. Он часто повторял, что хирург отвечает за будущее больного, а потому обязан подходить к каждой ситуации с такой нежностью и заботой, будто имеет дело с самым близким человеком.

В своей книге «Сердце хирурга» он даже призывал молодых людей уходить из хирургии, если те обладают природно жестким сердцем и не испытывают к больным искреннего сострадания. А вставших на хирургический путь медиков он вдохновлял тем, что никакая другая профессия, кроме врача, не приносит столько счастья и удовлетворения, помогая побеждать смерть.

Профессор Углов сформулировал выработанную на личном опыте систему долголетия. Первое, что пропагандировал выдающийся медик, — полный отказ от алкоголя.

Федор Григорьевич не только не употреблял спиртные напитки, но даже избегал лекарственных препаратов, содержащих спирт. Никакие уговоры пропустить символически рюмочку-другую даже самого качественного напитка не действовали на Углова.

На это все он неизменно отвечал, что потребности в алкоголе не испытывает, а все, что он искренне любит, в дополнительном подогреве не нуждается. Да и долг хирурга был для Федора Григорьевича превыше всего, а значит он обязан был взять скальпель в руки в любое время суток. Второй догмат касался умеренности в еде.

С детства живя в многодетной семье, Углов привык питаться, исходя исключительно из физиологических законов. Он не практиковал строгие диеты, употребляя в пищу все, но минимальными порциями.

До самой смерти хирург регулярно приседал, считая это упражнение базовым для поддержания здоровья ног и тазовой области. К слову, в важности физнагрузок хирург не сомневался.

Вот только на банальную физзарядку много времени не тратил, отдавая предпочтение пешему ходу по делам или домашней уборке.

Лучшим способом отдохнуть для Федора Григорьевича была смена деятельности. Трудясь на своем посту свыше 70 лет, он постоянно находил новые увлечения и ставил новые цели, что называется, без отрыва от производства.

К примеру, будучи правшой, он столь же мастерски научился владеть хирургическими приборами левой. При самых сложных операциях этот навык не раз выручал хирурга, а вместе с ним и спасал пациентов.

Наряду с физической силой, выносливостью и собранностью, профессор все отведенные ему 103 года сохранял ясность ума. По его мнению, миновать старческую деменцию ему помогала непрерывная научная практика: написание книг, знакомство с новейшими разработками в области мировой хирургии. Кроме того, Федор Григорьевич знал на память несчетное число стихов, регулярно декламируя длинные тексты вслух.

Отдельное внимание Углов уделял любви к Родине. Он был истинным патриотом своей земли, утверждая, что сопричастность со своими корнями дает человеку силу и здоровье. «Любите и защищайте Родину», — рекомендовал профессор Углов. «Безродные долго не живут».

Рейтинг
5 из 5 звезд. 2 голосов.
Поделиться с друзьями: