Отшумели песни нашего полка, Отзвенели звонкие копыта. Пулями пробито днище котелка, Маркитантка юная убита.
Нас осталось мало: мы да наша боль. Нас немного, и врагов немного. Живы мы покуда, фронтовая голь, А погибнем — райская дорога.
Руки на затворе, голова в тоске, А душа уже взлетела вроде. Для чего мы пишем кровью на песке? Наши письма не нужны природе.
Спите себе, братцы, — все придет опять: Новые родятся командиры, Новые солдаты будут получать Вечные казенные квартиры.
Спите себе, братцы, — все начнется вновь, Все должно в природе повториться: И слова, и пули, и любовь, и кровь… Времени не будет помириться. ___ Булат Окуджава
Булат Окуджава
Ехал всадник на коне. Артиллерия орала. Танк стрелял. Душа сгорала. Виселица на гумне… Иллюстрация к войне.
Я, конечно, не помру: ты мне раны перевяжешь, слово ласковое скажешь… Всё затянется к утру… Иллюстрация к добру.
Мир замешен на крови. Это наш последний берег. Может, кто и не поверит — ниточку не оборви… Иллюстрация к любви.
В чаду кварталов городских, среди несметных толп людских на полдороге к раю звучит какая-то струна, но чья она, о чем она, кто музыкант – не знаю.
Кричит какой-то соловей отличных городских кровей, как мальчик, откровенно: "Какое счастье – смерти нет! Есть только тьма и только свет всегда попеременно".
Столетья строгого дитя, он понимает не шутя, в значении высоком: вот это – дверь, а там – порог, за ним – толпа, над ней – пророк и слово – за пророком.
Как прост меж тьмой и светом спор! И счастлив я, что с давних пор все это понимаю. Хотя, куда ты ни взгляни, кругом пророчества одни, а кто пророк – не знаю.
НАМ НУЖНА ОДНА ПОБЕДА Здесь птицы не поют, Деревья не растут, И только мы, к плечу плечо Врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета, Над нашей Родиною дым, И значит, нам нужна одна победа, Одна на всех – мы за ценой не постоим. Одна на всех – мы за ценой не постоим.
Нас ждет огонь смертельный, И все ж бессилен он. Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный, Десятый наш десантный батальон. Десятый наш десантный батальон.
Лишь только бой угас, Звучит другой приказ, И почтальон сойдет с ума, Разыскивая нас.
Взлетает красная ракета, Бьет пулемет неутомим, И значит нам нужна одна победа, Одна на всех – мы за ценой не постоим. Одна на всех – мы за ценой не постоим.
От Курска и Орла Война нас довела До самых вражеских ворот. Такие, брат, дела.
Когда-нибудь мы вспомним это, И не поверится самим. А нынче нам нужна одна победа, Одна на всех – мы за ценой не постоим. Одна на всех – мы за ценой не постоим.
Булат Окуджава
Одна из известных военных песен, бесспорно, – «Нам нужна одна победа» Булата Окуджавы, или, как ее еще называют, «Десятый наш десантный батальон». Написана она была для фильма Андрея Смирнова «Белорусский вокзал» в 1970 году.
Создать это произведение Окуджава согласился лишь после просмотра уже отснятых фрагментов картины. Позже поэт говорил, что его привлекла возможность написать окопную песню – «из тех, что на фронте пели».
Первые строчки стихов писались долго, но потом работа пошла стремительно. На начальном этапе самым важным для Окуджавы был текст, мелодию он всерьёз не воспринимал и рассматривал ее как вспомогательное средство – «просто, чтоб легче сочинялось».
На «Мосфильме», куда автор принёс рукопись «Десантного батальона», его ждал не только Андрей Смирнов, но и композитор Альфред Шнитке. Их реакция на услышанный марш была диаметрально противоположной: композитору больше понравилась музыка, режиссёру – стихи. Впоследствии именно Шнитке, записавший оркестровую версию песни, настоял на том, чтобы и в фильме, и на вышедшей спустя некоторое время пластинке автором музыки был указан Окуджава.
По словам исследователя Евгения Шраговица, при написании песни Булат Шалвович не просто использовал собственный фронтовой опыт, но и создал собирательный образ батальона – людей, которые скрыты под местоимением «мы». Текст произведения даёт возможность говорить о времени и месте описываемых в ней событий: слова «От Курска и Орла» – это прямой отсыл к битве на Курской дуге в июле-августе 1943 года.
Песня из фильма, не предназначавшаяся, по мнению исследователей, для участия в парадах, превратилась в «элегический марш» и стала гимном десантных войск.
Окуджава спустя годы полушутя признавался, что впервые ощутил себя музыкантом, когда увидел по телевизору встречу высоких гостей Советского Союза, прибывших на правительственный аэродром. Их движение от трапа самолёта шло под звуки песни «Нам нужна одна победа».
Когда внезапно возникает еще неясный голос труб, слова, как ястребы ночные срываются с горячих губ, мелодия, как дождь случайный, гремит; и бродит меж людьми надежды маленький оркестрик под управлением любви.
В года разлук, в года смятений, когда свинцовые дожди лупили так по нашим спинам, что снисхождения не жди, и командиры все охрипли… тогда командовал людьми, надежды маленький оркестрик под управлением любви.
Кларнет пробит, труба помята, фагот, как старый посох, стерт, на барабане швы разлезлись… Но кларнетист красив как черт! Флейтист, как юный князь, изящен… И вечно в сговоре с людьми надежды маленький оркестрик под управлением любви.
Зима отмела, отсугробилась. И вот переулками, улицами такой долгожданный и тёплый апрель начинает прогуливаться. Сперва осторожно, на ощупь, потом всё смелей, упрямей… Травы, ещё не проросшие, пОит весна ручьями. Того и гляди, расплещется, раскинется её сила. Добрый день, путешественница, молодая, красивая! Как в дверь, раскрытую настежь, входит в сердца любовью, предвестьем скорого счастья — небо её голубое. Плывёт над землёю песнь её яркая, словно радуга… Завидная эта профессия — жизнь украшать и радовать!
ЧАСОВЫЕ ЛЮБВИ Часовые любви на Смоленской стоят. Часовые любви у Никитских не спят. Часовые любви по Петровке идут неизменно… Часовым полагается смена.
О, великая вечная армия, где не властны слова и рубли, где все — рядовые: ведь маршалов нет у любви! Пусть поход никогда ваш не кончится. О, когда б только эти войска!.. Сквозь зимы и вьюги к Москве подступает весна.
Часовые любви на Волхонке стоят. Часовые любви на Неглинной не спят. Часовые любви по Арбату идут неизменно… Часовым полагается смена.
ДЕЖУРНЫЙ ПО АПРЕЛЮ Ах, какие удивительные ночи, Только мама моя в грусти и тревоге, Что же ты гуляешь, мой сыночек, Одинокий, одинокий. Что же ты гуляешь, мой сыночек, Одинокий, одинокий.
Из конца в конец апреля путь держу я, Стали звёзды и крупнее, и добрее, Мама, мама, это я дежурю, Я дежурный по апрелю. Мама, мама, это я дежурю, Я дежурный по апрелю.
Мой сыночек, вспоминаю всё, что было, Стали грустными глаза твои, сыночек. Может быть, она тебя забыла, Знать не хочет, знать не хочет. Может быть, она тебя забыла, Знать не хочет, знать не хочет.
Из конца в конец апреля путь держу я, Стали звёзды и крупнее, и добрее, Мама, мама, это я дежурю, Я дежурный по апрелю. Мама, мама, это я дежурю, Я дежурный по апрелю.
Былое нельзя воротить, и печалиться не о чем, у каждой эпохи свои подрастают леса… А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем поужинать в «Яр» заскочить хоть на четверть часа.
Теперь нам не надо по улицам мыкаться ощупью. Машины нас ждут, и ракеты уносят нас вдаль… А все-таки жаль, что в Москве больше нету извозчиков, хотя б одного, и не будет отныне… А жаль.
Я кланяюсь низко познания морю безбрежному, разумный свой век, многоопытный век свой любя… А все-таки жаль, что кумиры нам снятся по-прежнему и мы до сих пор все холопами числим себя.
Победы свои мы ковали не зря и вынашивали, мы все обрели: и надежную пристань, и свет… А все-таки жаль — иногда над победами нашими встают пьедесталы, которые выше побед.
Москва, ты не веришь слезам — это время проверило. Железное мужество, сила и стойкость во всем… Но если бы ты в наши слезы однажды поверила, ни нам, ни тебе не пришлось бы грустить о былом.
Былое нельзя воротить… Выхожу я на улицу. И вдруг замечаю: у самых Арбатских ворот извозчик стоит, Александр Сергеич прогуливается… Ах, нынче, наверное, что-нибудь произойдет.
