Правила жизни Татьяны Тарасовой.
Я была маленькой тоненькой девочкой.
Выросла до метра семидесяти, не буду говорить, сколько вешу.
Помню, как мать тащила меня за шиворот, а я орала:
«Не пойду на проклятую фигурку!»
Потом помню, как стала это любить.
Качусь зимой, снежок падает, а я делаю круги на льду и чувствую,
что не прилагаю для этого никаких усилий, держу спинку и думаю:
«Надо же, какая я красивая».
Меня одно время звали — «япона мать».
В Соединенных штатах я вырастила три золотые олимпийские медали.
Это Кулик, Грищук с Платовым и Леша Ягудин.
Потом я осталась еще на два года и успела поработать с американцами и японцами.
Это мой опыт, я имела на такое право.
Жизнь всего одна, нельзя в ней ничего дожидаться.
Если ты нужен кому-то там и не нужен здесь — ты встаешь и уезжаешь.
Скорость придет и не отпустит.
Когда мы работали с Лешей (Алексей Ягудин. — Esquire),
я открыла для себя прекрасную сторону жизни:
у нас не было льда в субботу и воскресенье, и я таскалась по Нью-Йорку, брала уроки хип-хопа.
Отец научил меня плавать очень просто — выбросил пятилетнюю из лодки.
Лучший отдых — это смена рода деятельности.
Потренировался? Помой посуду. Помыл? Иди стирать. Постирал? Пора на тренировку.
После Лешиной победы в Солт-Лейк-Сити мне сказали, что я могу уезжать из Москвы, и лучше, чтобы не возвращалась.
Я прилетаю в Нью-Йорк и встречаю Москвину (Тамара Москвина, тренер. — Esquire).
Она говорит: «Меня вызвали в Москву, завтра прием у президента». И я как разревусь.
Вся моя жизнь состоит из жизни моих учеников.
Через них я разговаривала с миром. И миллионы людей меня слушали.
Такое не каждому выпадает.
В России я уже 12 лет, у меня до сих пор нет школы фигурного катания.
Я устала об этом говорить, на восьмом десятке смешно об этом говорить.
Спортивный человек не думает о деньгах.
Они просто должны быть — и они есть. Но ты не съешь больше, не улетишь отдыхать, не поплывешь на корабле, не наденешь платье. Тебе это все не нужно.
Потому что у тебя есть цель. Твои дни и часы расписаны на четыре года вперед.
А деньги могут испортить только идиотов.
Нет в жизни большего счастья, чем поднять арену.
Слава богу, у меня был муж, который обожал фигурное катание,
поэтому уважительно относился ко всему, что делаю я.
Но предыдущий хотел, чтоб лед на всей земле растаял.
Включая лед в холодильнике.
Я не устроила свою жизнь так,
чтобы работать у себя на катке и чтобы я могла прийти туда и в горе, и в радости.
Музыка вплетена в мою жизнь.
Я таскаюсь по театрам столько, сколько могу.
Я могу сесть в самолет и полететь в Гамбург на балет.
Могу себе это позволить — как самое большое удовольствие.
Потому что из всех удовольствий в жизни остались только это и друзья.
Человека не нужно ломать, но человека нужно направлять.
Часто он сам не понимает, какими силами обладает, он этого не чувствует.
Я эти способности, пусть иногда рывками, но должна открывать.
Не все даются, но если выходит, я получаю потрясающий букет.
Лучшее средство от всех разочарований и обид — это профессия.
Отец был жестким человеком, но он никогда нам с сестрой ничего не навязывал.
Только раз, когда я хотела идти в ГИТИС, он сказал:
«У нас в семье артистов не было и не будет, иди на каток тренироваться, будешь счастлива всю жизнь».
Деньги нужны, чтобы чувствовать себя свободным, а еще — лечиться у врачей.
Всем хочется любви до старости. Ее искать не надо, она или есть, или ее нет.
Я выросла в очень большой любви и в понимании того, что каждый может все.
У меня всегда был страх что-то потерять.
Родилась: 13 февраля 1947 г. (74 года), СССР
