Сыночек. Рассказ Александра Паршина

Сыночек

— Клавдия Львовна, везут, женщина двадцать пять лет, травма грудной клетки, состояние критическое, — в кабинет забежала медсестра Инга.

— Артём сказал, что довести не удастся.

— Готовьтесь к операции! – голос хирурга был спокоен. Она встала, накинула на халат легкую осеннюю куртку и, слегка прихрамывая, направилась встречать машину скорой помощи.

Осенний ветер срывал с деревьев последние листья. Пасмурное утреннее небо предвещало дождь, мелкий и нудный. «Что-то старая рана ноет? Как бы снег не пошёл?»

Перед глазами пронеслись картины: война в Южной Осетии. Взрыв. Пальцы невольно коснулись шрама на лице…

Из остановившейся машины скорой помощи вышел Артём, молодой врач, и помотал головой: — Не довезли. Клавдия подошла к носилкам. «Да, жизнь этой женщины благополучной не назовёшь. К тому же пьяная… была».

Тут Артём вытащил из машины совсем маленького мальчика, взял на руки: — С ней был. В глазах этого двухлетнего крохи, одетого в грязную легкую одежду, читалась какая-то обречённость.

Врач подошла совсем близко, и вдруг в глазах ребёнка мелькнула радость: — Мама!!! – закричал он и обнял Клавдию.

Какое-то незнакомое чувство заставило забиться сердце. Она взяла его на руки, прижала к груди. Ребёнок ткнулся губами в щёку и обвил ручонками шею.

Клавдия чувствовала, что ребёнку холодно и, забыв обо всём, бросилась в свой кабинет. Налила тёплого сладкого чая. Ребёнок стал пить, обливаясь.

Клавдия открыла холодильник, в нём много съестного – ночные дежурства были частыми. Но она представления не имела, что дать ребёнку.

Взяла кусок мягкой булочки, обмакнула в сметану. Ребёнок схватил это угощение и стал жадно есть. Посадила его на диван. Разогрела молока. Ребёнок напился и, положив голову ей на колени, уснул.

— Клавдия Львовна, — в кабинет зашла Инга.

– Там из полиции и это… из дома сирот, что ли.

— Пусть зайдут!

— Здравствуйте! – поздоровался полицейский и тут же представился.

– Лейтенант Якушев Андрей Викторович.

— Я – Юлия Яковлевна Антонова, инспектор по делам несовершеннолетних, — представилась женщина и сразу добавила.

— Мы за мальчиком.

— Вы знаете, как его зовут? – вдруг спросила Клавдия.

— Да, — полицейский заглянул в папку.

– Богдан Владимирович Гусев.

— А что ещё можете о нём сказать. Молодой лейтенант удивлённо взглянул на врача, но продолжил читать: — Нигде не прописан, мать – Гусева Эльза Юрьевна, нигде не прописана, не работает…, — но тут же поправился.

— Не работала. Отца – нет. Последний месяц проживали у подруги. Два дня назад она их выгнала. Каких-либо близких родственников у мальчика нет.

— А что случилось?

— Переходила дорогу, пьяная. Ребёнка даже за руку не держала.

— И что теперь с мальчиком будет? – в голосе Клавдии слышалась грусть вперемешку с жалостью и нежностью.

— После карантина устроим в дом малютки, — Юлия Яковлевна вдруг улыбнулась.

– Ребенок немного нервный, постоянно плакал. Мамаша о нём особо не заботилась. А у вас на руках спокойно спит, словно настоящую маму почувствовал.

У Клавдии перехватило дыхание, к глазам подступили слёзы. Перед глазами вновь мелькнул тот взрыв, после которого она уже никогда не станет мамой и чьёй-то женой – тоже.

— Клавдия Львовна, вы…, — лейтенант запнулся, но тут же исправился.

– У вас прическа и цвет волос очень похожи с его матерью. Видно ребёнок инстинктивно потянулся к вам и впервые в жизни почувствовал защиту.

— Помогите занести его в машину, — попросила Юлия Яковлевна.

– Он так крепко спит. Клавдия прижала ребёнка к груди и осторожно понесла. Уложила в машину, в которой приехали представители власти. Вернулась в кабинет.

Её сменщица уже пришла и переодевалась: — Клава, что случилось? На тебе лица нет.

— Привет, Яна! Всё в порядке! Зашла в квартиру, где жила вдвоём с матерью. Огромную четырёхкомнатную квартиру, с евроремонтом, заставленную современной мебелью.

— Привет, мама! – попыталась придать своему голосу веселье.

— Дочь, что случилось? – материнское сердце не обманешь.

Клава схватилась за голову, забежала в свою комнату и упала на кровать. Следом забежала мать. Она не помнила, когда последний раз видела дочь плачущей.

Та не плакала и когда вернулась из Осетии, вся израненная, и когда врачи ставили один за другим неутешительные диагнозы.

А сейчас растерянно смотрела на вздрагивающие плечи своей взрослой, давно взрослой дочери. Села рядом на кровать: — Что случилось, дочка?

— Сегодня привезли женщину после аварии, довезти не успели. Она была нетрезвая, переходила дорогу. Вместе с ней был мальчик, совсем маленький, — из глаз Клавы вновь потекли слёзы, она уткнулась в плечо матери.

– Он вдруг обнял меня и закричал: Мама!!! Дочь просто захлёбывалась слезами, а мать гладила дочь по волосам, не зная, что сказать.

Вдруг в груди пожилой женщины, что-то екнуло: — Клава, а давай этого мальчика возьмём к себе. Будет у тебя сын, а у меня – внук.

— Дочь резко подняла голову.

– У нас с тобой у обеих хорошие пенсии. Да и зарабатываешь ты хорошо. Клавдия бросилась к компьютеру. Стала внимательно читать законы. Разобравшись во всём, кинулась к матери: — Там много справок надо. И срок от нескольких недель до года. Сейчас начну собирать…

— Сейчас ты позавтракаешь, немного отдохнёшь, — перебила её мать.

– А я пока сама во всём разберусь. Пошли на кухню! График работы: день – ночь – отсыпной – выходной, с одной стороны тяжёлый, но с другой – два свободных дня. Много чего можно успеть сделать.

Первым делом разузнала, где сейчас Богдан находится. Зашли к заведующей: — Здравствуйте! Вы по какому поводу? – спросила та.

— Сегодня утром к вам поступил мальчик, Гусев Богдан. Я хотела бы его усыновить.

— Вы, извините, кем ему являетесь?

— Никем.

— А откуда вы его знаете?

— Я работаю в больнице, хирургом в реанимации. Сегодня утром к нам привезли погибшую женщину и Богдана.

— Вас как зовут? – вдруг спросила заведующая.

— Клавдия Львовна.

— Клавдия Львовна, я не против. Более того, всегда рада, когда дети находят родителей.

Но вам нужно собрать много справок. Затем будет суд, который и решит, возможность усыновления вами ребёнка, — и опять неожиданно.

– Вы замужем?

— Нет, — Клавдия опустила голову.

— Это большой минус. Кроме того, учитывается благосостояние, здоровье.

— Я понимаю. — Клавдия Львовна, соберите документы, относите их в отдел опеки и попечительства.

— Хорошо. А можно, мы встретимся с Богданом?

— Пожалуйста! – она встала из-за стола.

– Идёмте! Он пока в карантине. В зале с десяток детишек играли в игрушки, рядом были нянечки. На детях были чистые костюмчики. Но все они были, какими-то несчастными.

Богдана она узнала сразу. Тот сидел на полу и смотрел куда-то в окно. Вот повернулся, долго смотрел на вошедших и вдруг встал на ноги.

— Мама!!! И побежал к ней неуклюжей походкой, широко расставив руки.

— Сыночек!!! – вырвалось из груди Клавдии. Она бросилась навстречу, схватила, прижала к себе, словно боясь, что кто-то отберёт его.

За два дня Клавдия с матерью успели собрать все документы. Тем более, собрать справки о здоровье, конечно же, не составило никакого труда.

Собранные документы отнесла в отдел опеки и попечительства. Там ей сказали, что в течение месяца они изучат документ, проверят состояние здоровья ребёнка, обследуют жилищные условия усыновителя.

Далее Клавдия пошла оформлять заявление  в суд. Там ей сказали, что сначала придут документы из отдела опеки и попечительства.

Прошла неделя. Дело об усыновлении так и не сдвинулось с мёртвой точки. Пока кто-то из врачей на её работе во время чаепития не завёл разговор об этом: — Клава, что у тебя с Богданом? – о нём уже знала вся больница.

— Волокита там, — Клавдия тяжело вздохнула.

– А если не отдадут?

— Клава, помнишь, ты как-то пару лет назад, спасла Мелихова и его жену, когда они в аварию попали? А ведь он сейчас заместитель мэра по социальным вопросам.

— Да, он наверно, уже забыл про меня.

— Вот и напомни. Лишь к вечеру в конце смены Клава решилась позвонить в мэрию.

— Приёмная Мелихова, — раздался металлический голос.

— Можно мне поговорить с Никитой Петровичем?

— Ваша фамилия?

— Михайлова Клавдия Львовна.

— По какому вопросу?

— По личному.

— Записываю вас на двадцать седьмое ноября.

— Ну это же через месяц? Можно пораньше?

— У Никиты Петровича все дни приёма расписаны на месяц вперёд. Тут Клавдия услышал в трубке недовольный мужской голос, обращённый к секретарше: — Кто там?

— Какая-то, вот… И тут же громкий крик в трубке: — Клава, Клавочка, не бросай трубку!

— Никита Петрович, вы меня помните?

— О чём ты говоришь?

— Никита Петрович…

— Клава, ты в той же больнице?

— Да.

— У тебя смена когда заканчивается?

— Через полчаса.

— Сейчас приеду. Он уже ждал возле своей машины. Бросился навстречу: — Клава, извини! Нет мне прощения. Садись, едем!

— Куда?

— Ко мне домой. Жена обозвала меня самыми последними словами и приказала немедленно тебя доставить.

Он усадил Клавдию в машину. И лишь, когда машина тронулась, спросил: — Клава, у тебя какие-то трудности?

— Хочу усыновить мальчика, — ей стало неудобно, словно она жалуется, но всё же договорила.

– А там как-то медленно. А ещё суд…

— Ах, там ещё и суд? – почему-то рассмеялся Никита Петрович. Его жена встречала их возле раскрытых ворот коттеджа.

Обняла Клаву: — Прости нас! Ты этого болвана, — она кивнула на мужа, – можно сказать, с того света вытащила. Мне все сшила, почти шрамов не осталось. А мы тебя даже не отблагодарили по-настоящему.

После небольшого, но богатого застолья, Раиса Сергеевна, хозяйка дома, наконец, вспомнила:

— Клава, а что за проблема у тебя?

— Хочу усыновить мальчика. Но документы в отделе опеки и попечительства уже неделю…

Клавдия стала рассказывать о погибшей женщине, о Богдане. Когда она закончила рассказ, хозяйка смахнула с глаз слёзы и твёрдо пообещала: — Эту проблему мы сейчас решим. Достала телефон, набрала номер: — Здравствуй, Света!

— Ой, Раиса Сергеевна, здравствуйте!

— Света, я к тебе по делу.

— Слушаю вас!

— У тебя там документы от Михайловой Клавдии Львовны на усыновление. Не могла бы ты завтра с утра их оформить и принести мне?

— О чём разговор, Раиса Сергеевна, всё сделаю.

— Ой, спасибо, Светочка!

— Вот и всё, Клава! – улыбнулась женщина, выключив телефон.

— А там ещё суд…, — вставила Клавдия.

— Вообще-то, — Раиса Сергеевна рассмеялась.

– Я глава нашего городского суда, и завтра твои документы из отдела опеки и попечительства придут ко мне.

Сейчас мы с тобой, прямо здесь, напишем кое-какие бумаги. Завтра всё оформлю, как полагается. Ну, а послезавтра забирай своего Богдана.

— Спасибо! — Перестань, Клава! Я всю жизнь перед тобой в долгу.

— Мама!

— Всё, сыночек собираемся! Домой!

— Баба, баба…

— Баба тебя ждёт, — Клава стала одевать ребёнка во всё новое.

– Много вкусного тебе приготовила. — Мама! – обнял и поцеловал, куда-то в шею.

— Всё, мы пошли! – обратилась Клава к стоящей рядом заведующей.

— Счастья вам в жизни! – улыбнулась та.

Бабушка радостно всплеснула руками: — Внучок, мой родненький! Сейчас я тебя раздену.

— Баба! — Да что ж ты, только два слова и говоришь? — ворчала пожилая бабушка, раздевая внука.

– Ну, ничего, не зря я в школе сорок лет проработала. И говорить ты у меня научишься, и отличником будешь. Пошли, внучок!

Автор: Александр Паршин

Фотография из сети.

 

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.