Найдёшь меня — я твоя
Коробки, расставленные по всей квартире, говорили о том, что её покидают. Но покидают не в спешке, рассовывая по карманам драгоценности, документы и воспоминания, а методично и даже вдумчиво, если такое слово подходит к переезду.
Две женщины, стояли возле шкафа и перебирали книги, решая каким суждено жить на новом месте, а которые переселятся в районную библиотеку. Внешне женщины похожи: обе невысокие, худые, с острыми носиками и рыжими капельками-веснушками, смеющимися глазами. Всё это говорит о том, что перед нами родственницы, но одна заметно старше.
— Мам, я бы вообще всё отдала! Ну, купишь новые, зачем тащить всё это с собой?
— Тебе дай волю — всё выкинешь, — улыбнулась та, которую назвали мамой.
— Да, я сторонник минимализма.
— Знаешь, Лиза, это пройдёт. В моей молодости тоже были различные модные течения, вот как расхламление, сейчас. Но это временно.
— Угу, — рассеянно ответила молодая женщина, — Мам, фотоальбомы без разбора складываю? Или будешь перебирать?
— Складывай все, если что разберу на месте.
Лиза, привстав на цыпочки, потянулась на верхнюю полку и кончиками пальцев вытянула стопку старых фотоальбомов. Они уже были в её ладонях, когда она неловко покачнулась и чуть было не упала. Альбомы с грохотом свалились на пол, женщины разом ахнули. Из старых, плотных листов высыпались чёрно-белые фотографии и воспоминания.
— Похоже, эти не хотят переезжать, — улыбнулась Лиза.
— Или, наоборот, требуют, чтобы их приклеили и ненароком не потеряли.
— Я сложу всё в один, потом сама разберёшь, ладно? Всё равно я не знаю, по какому принципу их сортировать.
— Конечно.
Молодая женщина принялась собирать сбежавшие фотографии.
— Ма-а-ам, — протянула она, — А кто был на второй половине?
Пожилая женщина обернулась, взяла из рук дочери фото, на котором она, ещё молодая, сидела на кровати в общежитии. А вот тот, кто сидел рядом, был аккуратно вырезан, местами даже зигзагообразными линиями.
— И не помню уже, дочь. Выкинуть надо этот обрезыш, — женщина направилась к корзине с мусором.
— Стоп! — вскочила Лиза — Не верю, что не помнишь! Просто так такие фото не обрезают, ведь можно было вообще порвать и выкинуть, — и, смягчившись, добавила, — Расскажи, мам, ну интересно же. Мы так мало знаем о молодости родителей, а ведь она у вас тоже была. Кто там на фотке? Твоя первая любовь? Подруга, которая оказалась змеёй подколодной? Ну, пожалуйста, ма-а-ам.
— Ставь тогда чайник, отдохнём. От тебя так просто не отделаться, — устало улыбнулась женщина, — Расскажу.
Лиза пошла в кухню, загремела посудой и через десять минут позвала мать. Екатерина Матвеева, именно так звали пожилую женщину, размешивала ложкой сахар и задумчиво смотрела в окно.
— С Гришей мы познакомились на танцах, — начала она, так же глядя в окно, как будто разглядывая свои воспоминания, — Он сразу мне понравился: умный, весёлый, добрый. А ухаживал как красиво, дочь! Он уже работал на заводе, зарплату получал и с каждой получки мне что-нибудь дарил. Однажды даже фонендоскоп принёс, новенький, в упаковке. Сказал, чтобы и на работе я помнила о нём. Уж как он умудрился его купить, ума не приложу.
Около года мы с ним душа в душу жили, он в общежитие ко мне приходил, на гитаре играл. Многим девочкам нравился, а Гриша говорил: мне кроме Катерины никто не нужен! И ведь на самом деле ни на кого не смотрел.
Потом он предложение мне сделал и мы условились, что после того как я диплом получу, заявление в ЗАГС подадим, с родителями знакомиться поедем. Вот так мы любили друг друга и даже мысли не допускали, что родители против свадьбы будут.
Женщина замолчала, опустив грустный взгляд в чашку с чаем. Тяжело вздохнув, продолжила:
— У меня мечта была: работать в селе врачом, ведь в больших городах специалистов хватает, а в деревнях люди мучаются. Мы на практику ездили в деревни и видели разное. Мне тогда распределение в ростовскую область дали, я обрадовалась очень. А вот Гриша нет, он хотел в городе укорениться. Сам-то он из деревни был, для него город как сказка, как большие возможности. Говорил, что уже и очередь на квартиру потихоньку двигается, а в Ростове сначала начать придётся, и работу ему искать. В общем, вроде бы чепуха, а разругались мы сильно.
Екатерина Матвеева снова замолчала, а Лиза осторожно вставила:
— Ну, мечта, это не чепуха, мам. Если ты этого хотела так сильно, то он должен был понять.
— Он вроде и понимал, но хотел в городе жить, а не в деревне. Хотел, чтобы наши дети больше получили, чем он. Ведь в городе и кружки и самодеятельность и мероприятия разные. В его словах была логика, а в моих — мечта.
— И вы из-за этого расстались, да?
— Не совсем. В один день мы опять спорили. Я говорила: давай хоть попробуем по распределению уехать, вернуться мы всегда сможем. А он кипятился, говорил, что только время потеряем, — Катерина поправила выпавшую седую прядь, — У нас шутка была. Он говорил: давай в прятки играть. Я отвечала: если найдёшь меня — я твоя. Не найдёшь — я за шкафом. Вот и в тот день я так пошутила, а он огрызнулся, мол, не буду тебя искать. Тут и мне обидно стало, ах, не хочешь, говорю?! Ну и иди тогда ищи себе другую. Он тоже не смолчал, вот и найду, ответил. Хлопнул дверью и ушёл. Мы впервые так сильно поругались.
— А потом?
— Он не приходил несколько дней, я хотела сама пойти к нему, соскучилась, да и глупо ведь из-за этого ругаться. Уже собралась идти, платье своё лучшее надела, гитару его взяла, будто вернуть хочу, а сама думаю: нам главное — увидаться, разговор сам пойдёт. Тут с вахты прибежали: меня к телефону зовут. Думала Гриша, а это бабушка твоя звонила: у отца инфаркт случился, скоропостижно умер. Я быстро собралась и уехала домой в этот же вечер. Гришину гитару на вахте оставила, чтобы он понял, что не забыла я его. Через несколько дней после похорон вернулась, мне сказали: приходил он, гитару забрал и ни слова не передал для меня. Так обиделась я на него, Лиза! У меня горе, на душе тяжко, а он не поддержал меня совсем. И не пошла я к нему, хотя хотела. Вот и вся история, дочь.
— Так глупо вышло.
— Глупо, да. Я потом всё думала, а вдруг он и не знал, что отец у меня умер, вахтёры ведь разные были. Но почему тогда просто не пришёл? А может, обиделся, что не сама гитару вернула или вообще не так всё понял. Я и пойти к нему порывалась, но гордость во мне бастовала. Так и не сходила, а потом вовсе уехала. Да и некогда было, мать пришлось поддерживать, она сдала сильно. Первая работа, ответственность, дежурства, уставала я сильно, иной раз приходила и падала в постель.
— Мам, а вы и с папой из-за этого развелись? Из-за работы?
Катерина Матвеевна задумалась.
— Нет, Лизонька, не из-за этого. А потому как не любила я его никогда, сердце моё так у Гриши и осталось. Коля хороший муж и отец, он терпел-терпел, а как ты подросла, ушёл. Может, до конца и не понимал, почему я всё время на работе, но в глубине души, наверное, знал. Оттого и ушёл, что холодно ему со мной было. Не могла я ему свою любовь дарить, потому что не было её. Я ведь и замуж-то вышла, потому что уже почти тридцать было, а не по любви. А Коля надёжный, работящий, спокойный. Как муж — идеальный.
— Жалеешь, что с Гришей не осталась?
— Не знаю, дочь, не знаю. Я работу свою очень любила и люблю. Сама видишь, до сих пор за советом приходят, звонят. И можно сказать, что этой частью жизни я полностью довольна. Считаю, что для людей сделала всё что могла, и как хотела на селе поработала. Мне там даже роды пришлось принимать два раза, и гипс вместо хирурга накладывать, раны зашивать и медсестру заменять. В общем, внесла я свой вклад, как и мечтала.
— Но ведь всё равно вы с папой потом в город переехали?
— Да, но это уже по велению сердца было. А вот представь останься я сразу в городе с Гришей, работу я по-прежнему любила бы, а нереализованная мечта меня съедала бы изнутри. Я его упрекать начала бы. Поэтому не знаю я как лучше, Лизонька. Надо уметь договариваться, я вот не смогла.
— Твоей вины тут нет, если бы дед не умер, может, и встретились бы вы с Гришей.
— Да кто же знает, как было бы? Я считаю, что жизнь свою хорошо прожила. Ты у меня вон какая умница-красавица, Коля никогда не обижал, работа любимая. Ну что ещё надо? Вот только Коле жизнь сломала, получается.
— Ну почему сломала? Наверное, и он какие-то уроки извлёк из вашего брака. Зато во второй семье у них вроде как любовь-морковь. Так что думаю, папа счастлив.
— А у меня как в песне: жить без любви, наверно можно. Но как на свете без любви прожить… Вроде бы всё хорошо, но чего-то не хватает. Всё время ищу чего-то. Беречь надо то, что есть. А мы бросаемся словами, не подумав. Вернуться бы сейчас в те годы, обнять Гришу, рассказать, как скучала все эти годы, вспоминала, плакала. Сказать: давай сыграем в прятки. Найдёшь — я твоя. Не найдёшь — я за шкафом…
Автор: Айгуль Шарипова
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.