Перед тем, как мы расстанемся. Автор: Татьяна Пахоменко

Перед тем, как мы расстанемся

Валя просила небеса помочь. Хотя до этого в Бога не верила. Просто она очень любила своего мужа. И даже узнав о том, что у него другая женщина и он серьезно настроен уйти от нее, не метала посуду в стену и не устраивала истерик. Она просто вдруг поняла, что до боли, до крика не хочет, чтобы он уходил.

И готова была простить его. Только Мише не нужно было ее прощение. И она не нужна.
Он хочет другой жизни. Валя горько усмехнулась. С подобным сталкивались многие. И столкнутся еще.
— Гордость, мать, надо иметь! Ничего, не ты первая, не ты последняя. Поживешь одна! Пусть катится! — авторитетно заявила ее подруга Катя.

От той муж давно ушел. Еще 8 лет назад. И теперь Катя всем советы давала.
Считала себя бывалой. Только Катя видела, каково ей, за внешней бравадой.
Тяжело Кате одной. С двумя детьми. Очередь из претендентов не выстраивается. Время идет.

И любому тяжело одному. Это только в книжках и модных журналах пишут, что все можно пережить.
Занять себя. Много чего еще. Но она, Валя, не хочет быть одна!
Миша уже вещи собрал. И виновато смотрел на нее.

И тут мамин звонок. Собралась вдруг к ним, хотя до этого не приезжала, все они к ней.
И Валя попросила мужа:
— Миша, перед тем, как мы расстанемся, дай мне неделю. Приедет моя мама, у нее сердце больное, нельзя ее волновать!
Миша вздохнул. Его уже ждала любимая женщина.
Но он знал, что Валину маму, Ольгу Ивановну и правда лучше не волновать.
Он согласился.

Перед приездом мамы Валя не спала всю ночь. Все прокручивала в памяти счастливые моменты.
Вот они на речке. Вот она ногу подвернула, а Миша ее нес.
И когда ребенка потеряла, говорил, что все впереди.
И почему Катька говорит, что все мужики одинаковые и одним местом думают?
Не так это.

Женщины тоже виноваты. В своих истериках и скандалах. В том, что думают, раз муж есть, он никуда не денется.
И как бы это сказать… Привыкают, что ли.
Все становится обыденным. И вдруг раз — последняя черта.
Уснула Валя только под утро.

А тут как раз Миша проснулся. И долго смотрел на спящую жену.
Улыбнулся.
Опять нацепила свою пижаму с зайцами. И спит со старым медвежонком, прижимая его к себе.
Он давно ей его подарил, еще когда встречались.
Вспомнил, как Валя готовит не умела. Решила на него впечатление произвести. И сварила жуткого вида суп, обмотав мясо какой-то зеленой бечевкой.
Суп сварился. И стал тоже зеленым.
А еще она делала макароны с сыром. Тот не растворился, как в рецепте. А стал единой клейкой массой.
Но он давился и ел. И утешал ее, что вкусно. Очень.
Потому что любил. Безумно любил свою жену.
А потом встретил Вику. Куда же ушла любовь к Вале?
Она же была!

Он вспомнил, какой трогательной и беззащитной бывает его жена.
Как ни единого упрека не было с ее стороны, когда она потеряла малыша. А это ведь он виноват.
Настоял на этом сплаве. Беззаботно решив, что ничего не будет, он же рядом.
Но лодка перевернулась.
И Валя замкнувшись в себе, плакала год. Он устал от этого.
А тут Вика.
И ее обещания родить ему хоть троих. Он же любит детей.
Вика совсем молоденькая, красивая.
— Твоя жена старая. Она лишний груз. И детей не будет. Оно тебе надо? — Вика в чем-то невообразимо-розовом призывно улыбалась ему.

А дома Валя. В своей дурацкой пижаме с зайцами.
Только… Почему-то именно сейчас какое-то непонятное чувство было внутри.
Словно готовилось уйти что-то родное, близкое.
С утра он Ольгу Ивановну встречал. И делал вид, что все хорошо.
И Валя тоже старалась. Они, словно два актера играли роль под названием «Моя счастливая семья».
Хотя никакой семьи не было. Одни лохмотья от нее остались.
Валина мама ничего не заметила.
Вечером ей захотелось сока томатного. Валя убежала в магазин.
— Смотрю на вас и сердце радуется. Что вместе. Повезло моей дочке. У нас в роду все счастливые. Бабушка моя ослепла однажды. И дед остался с ней и двумя маленькими детьми, — утирая слезы, произнесла Ольга Ивановна.
Миша помолчал. А потом спросил:
— И что?
— Да что. Любил он ее пуще жизни. Ухаживал. Уж сколько на него девчонок вешалось! Он же красавец был! Черноглазый, черноволосый, здоровый. И все шептали, что не узнает жена. Она же не видит. Но дед отвечал: «Зато я знать буду. Нет. Я люблю ее!». Ему кричали, что слепая, зачем жизнь-то портить? А он просто отвечал: «С ней я живу. Без нее я никто. А глаза… Я ее глазами буду! Муж и жена вместе должны быть. И что послано, все испытания — они одни на двоих. Кольцо на палец одел. значит, ответственность. И так испокон веков было!». Таким он был. Правильным. Вон, у моей соседки дочь. Третий раз замужем. Говорит, что на ее век мужиков хватит. Неправильно это. Любые трудности преодолимы, если вместе. ну, да чего я о грустном? У вас, слава Богу, с Валюшей все хорошо! Я прямо не нарадуюсь! Всем говорю, что зять мой, Мишенька, золотой человек! — покачала головой Ольга Ивановна.

«Золотой человек» сидел и чувствовал, что у него не только лицо красное, но даже уши.
И когда Валя пришла из магазина, пробурчал, что дела в гараже и туда спешно ретировался.
Вика звонила. Телефон разрывался. Но Михаил трубку не брал.
Он думал. Нет, не то, чтобы совесть проснулась.
Но за живое слова задели. Смог бы он, также? Если бы Валя не могла видеть? Как тот далекий дед?

Память все подсовывала разные картинки прошлого. Вот он тяжело болеет.
Денег нет. И Валя по знакомым ищет их. Устраивается на подработку.
Читает ему вслух. Подбадривает. А когда однажды он чуть не сорвался со скалы, рискуя собой, тащила его наверх.
Сколько их было, таких моментов?
И… стоила Вика их?

Домой Миша за полночь вернулся. Все уже спали. И все думал, сказала ли жена его матери, что эта неделя в их жизни — последняя?
Но увидев утром блинчики и гору сырников, которые радостная Ольга Ивановна на стол выставляла, понял — нет.
Его жена всю неделю была в самом, что ни на есть распрекрасном расположении духа.
Шутила, смеялась. В легкомысленном сарафанчике и с хвостиком, напомнила ему ту девчонку, в которую он без памяти влюбился.
Да и сам Миша решил вжиться в роль.
Да так, что забыл уже, что играет.
И в последний день прибывания Ольги Ивановны у них искренне прижал к себе жену, зарывшись лицом в ее волосы.
А утром Валя с замиранием сердца ждала, как Миша возьмет сумки (давно приготовленные и лежащие в багажнике машины) и уйдет в новую жизнь.

Только Миша не торопился.
Он решил, что еще неделю поживет с женой, хоть ее мама и уехала. Так сказать, доброе дело сделает. Так он себя успокаивал.
И Вике объяснял. Только неделя переросла во вторую. И месяц уже прошел.
Валя молчала. Миша тоже. И однажды за ужином он вдруг поднял на нее глаза и произнес:
— Слушай, Валь. Это… Не хочу я уходить. Не знаю, помрачение какое-то нашло. Если ты зла не держишь, то… Может, сначала попробуем? Ты же мне не только жена, а родной человечек. А та, другая… Чужая она, Валь. Прости.
А Валя взяла и простила. Сколько ей подруга Катя у виска пальцем не крутила и не вещала про гордость.
-Надо давать шанс. Иначе всю жизнь бы себя потом ругала. Я его люблю! — прошептала она.

Увидела я Валю в начале мая. С коляской. Точнее, с двумя. Родились у них с Мишей близняшки, Паша и Саша..

Автор: Татьяна Пахоменко, 2021

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.