Бабка Улита была патриарх. Ну, то есть, нет, конечно… Она же – женщина, хоть и в прошлом, далёком прошлом. А патриархи – всегда мужчины. Кроме того, от этого слова ещё и церковью попахивает.
Во! Матриархом она была!! Точно!!!
Слова такого, скорее всего, нет в языке нашем. Но! Говорят, что матриархат же был? Это когда во главе рода стояла женщина, и все родственные связи, фамилия там, отчество («матчество» в этом случае) шли по женской линии. Некоторые из современных учёных говорят, что это всё – придумочки современных женщин-феминисток, стремящихся взять таким образом реванш у мужчин за их первенство в нынешнем мире.
Да и эти красивые легенды про амазонок, которые вообще вылавливали мужчин только с одной целью: заполучить драгоценное семя, чтобы род их не прервался. После священного акта мужчин тех уничтожали, как это делают пчёлы с трутнями. Все пчёлы же – тётки. И кусаются. А трутни – большие и безобидные. Кто из нас в детстве не ловил «музыкантиков» и не привязывал их ниточкой за лапку. Ну, так вот, пчёлы эти самые, после того как получат от своего «музыкантика» то, чего хотели, крылышки ему откусывают и из улья на землю выбрасывают: гуляй, мужичина!..
А слоны, которые бродят стадами по бескрайней Африке? Кто в этих стадах? Женщины и ребятишки. И во главе стада – матриарх, самая мудрая и большая слониха, которой все прочие подчиняются.
Такой слонихой бабка Улита и была.
Жила она в крепком доме в самом центре Мамоновки. Жила одна, хоть полдеревни – это её дети, внуки и правнуки. Сколько лет ей было, никто уже не знал. И не потому, что из этого кто-либо, да и сама бабка, тайну делали, однако никому про то не рассказывали.
Дом бабкин был крепок и стоял на высоком фундаменте. Каждый день, ближе к вечеру, на прочном крыльце появлялась сама Улита и сидела там на табуретке, такой же прочной, как всё, что было в её хозяйстве: дом, баня, забор.
Что и как обустроено было в доме, почти никто не знал, потому что старуха никого «не принимала», да никто и помыслить не мог о том, чтобы запросто, по-соседски зайти к ней в гости. Только восьмая (или – девятая) правнучка Полька была допущена и совершала ежевечерние визиты к старухе.
Там она убирала, готовила бабке еду и уходила. На робкое правнучкино «досиданья, баушка» старуха отвечала величественным кивком.
Раз в неделю, по субботам, Полина задерживалась дольше, потому что кроме исполнения ежедневных своих обязанностей ещё и топила, а потом мыла баню. Затем мыла там старуху. И снова мыла баню.
Итак, каждый вечер бабка Улита сидела на крыльце, опираясь здоровенными ручищами о колени, и созерцала бесконечность. Если кто-то шёл мимо дома и здоровался с нею, она, не прерывая процесса общения со вселенной, чуть кивала головою в ответ.
Когда муж её внучки Натальи (не знаю, кого из бабкиных детей она была дочерью) Егор начал спьяну распускать руки, то та, внучка, то есть, прибежала к бабке и всё ей рассказала. Старуха слушала молча, а когда Наталья, обильно исходившая слезами во время повествования, унялась, только и сказала: «Приведи его».
Через полчаса мигом протрезвевший Егор, которому даже в голову не пришло, что он может ослушаться Улиту, стоял «по стойке смирно» пред светлыми очами старухи, та, не глядя на негодяя, только сказала: «Дитё мне обижать не смей. Тихо живи». Потом, наверное, решила обозначить финал воспитательной беседы и добавила: «Ступай».
И он ушёл. И жил тихо. Во всяком случае, никто в Мамоновке криков из Егоровых с Натальей окон больше не слышал.
Когда один из правнуков Улиты Николай обрюхатил Верку с Заречной улицы, обманутая девица тоже метнулась к бабке и кратко изложила той суть дела. В этот раз старуха опять была немногословна.
«Пусть придёт», — только и сказала. Естественно, тот явился немедленно.
«Не дури»,- сказала родственнику Улита. И закончила диалог вопросом: «Когда свадьба?»
Через месяц на свадьбу бабка была приглашена, но не пошла, конечно, а в подарок молодым передала пухлый конверт с деньгами.
Как-то в субботу Полина пришла к старухе и сразу прошла в баню, чтобы затопить. Потом – в дом. Оттуда она выскочила тут же, вся в слезах и, причитая, бегом кинулась в больницу к фельдшерице Дроновой…
… Вечер в этот раз был майский, ветреный и хмурый. На небе то сбегались, то снова разбегались облака, так дождём и не пролившиеся…
Одним словом, — не уберегли мамоновские своего матриарха. Умерла старуха.
Хоронить её приезжал глава района В.Г. Жёхов и произнёс даже речь над могилой, после которой положил на крышку гроба усопшей красную бархатную подушечку с медалью «Мать героиня».
И только на поминках узнали от него мамоновские, что было Ульяне Андревне Болотовой девяносто девять лет, что замужем она никогда не была, ибо не дождалась жениха с фронта. А все семеро её детей, из которых к тому времени живых осталось только двое, — это мамоновские ребятишки, в разное время оставшиеся сиротами…
Вот думаю: а может, матриархат – это не так уж плохо?..
Олег Букач
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.