Девушка — нарцисс. Автор: Татьяна Пахоменко

Девушка — нарцисс
Татьяна Пахоменко
Малыш был чудесным — большие глаза цвета крыжовника, длинные пушистые ресницы, белокурые кудряшки. Маленькие ручки тянулись, даря только добро и любовь. При взгляде на него могло растаять любое, даже самое жестокое сердце.

Но только не Вероники.
— Как же ты мне надоел. Как было бы хорошо, если бы тебя не было! Ты мешаешь мне! Ничего, я избавлюсь от тебя. И от противной старухи! И тогда ничего не сможет помешать моему счастью с твоим отцом! Вы исчезнете, я лично об этом позабочусь!» — думала она про себя.
— Ты смотри, что опять нарисовал твой сын! Он меня ненавидит! Ты глянь, какое пугало он изобразил на рисунке! — она вошла в кабинет Глеба, где он просматривал бумаги.

Мужчина посмотрел на рисунок и улыбнулся:

— Дорогая! Но Тимоша же малыш совсем! Ему всего три годика! Он нарисовал тебя, меня, все мы держимся за руки, солнышко светит, облака. Краски яркие! Он семью изобразил! Или ты хочешь, чтобы он написал тебя во всей красе? Ну, это к художникам!

— К каким художникам? Тут кикимора нарисована! Кудри какие! Рожа кривая! — девушка сузила красивые миндалевидные темные глаза.

На самом деле рисунок был хорош. Особенно для трехлетки. И маленький мальчик, сын ее мужа, действительно изобразил там семью. Смешно требовать от крошки профессионального портрета. Просто она уже не знала, к чему привязаться.

— Дорогая, может, вы в парк сходите? Мне надо дела кое-какие закончить. Таисию Тимофеевну с собой возьмите! — муж вопросительно посмотрел на жену.

— Ага, сейчас. Эту выжившую из ума старуху? Он же ненормальная! Крестится вечно. В платке ходит, в сарафане этом жутком. Ты издеваешься? Брать с собой мать твоей покойной жены? Это же извращение! И вообще, Глеб.

Бабку отселить можно. У тебя деньги есть, купи ты ей квартиру. Хотя… Нет, комнату лучше. Зачем бабке квартира? Надоела она мне! — Вероника надула пухлые губки и откинула назад длинные густые волосы.

— Так. Чтобы я этого больше не слышал! Да она мне как мать! Прекрасно знаешь, что я детдомовский! Мать жены — это все родственники, что у меня есть! Она же сына моего с пеленок вынянчила, когда Маши не стало. Я потом в аварию попал, со мной возилась, дом в порядке держала. Я ей как себе доверяю! — вскочил с кресла мужчина.

— Ты меня не любишь! Я сейчас твоя жена! А Маши давно нет! Нет ее, понимаешь! — оттолкнул мужа, Вероника пулей вылетела из кабинета.

По пути ей попался Тимоша. Малыш протягивал ей маленькую игрушечную обезьянку и улыбался.

— На! Не плакай! — он попробовал обнять девушку.

— Уйди с дороги, выродок проклятый! Сколько еще мне терпеть тебя? — толкнув ребенка, Вероника унеслась дальше.

Не видя, как из-за двери вышла бабушка мальчика и прижала плачущего ребенка к себе.

— Что здесь происходит? Почему он плачет? — Глеб вышел из кабинета.

Старушка подняла на него глаза. Помолчала минутку.

— Ударился, когда шел. Махонький, бегает быстро, — ответила она.

Отец поднял сына на руки и тот, уткнувшись в его плечо, замолчал.

А бабушка стояла. Ей хотелось многое сказать. Что новая жена обижает ребенка. Не любит его совсем. Малыш к ней тянется, мама ему нужна, а она его отталкивает. И злость постоянно такая стоит в глазах.

Только не могла она забыть, как с ума сходил зять, когда ее дочери не стало. Как пил беспробудно, забросив все дела. Любил сильно Машу. Как поехал в гололед на большой скорости, словно жить не думал больше и чудом остался жив. И первое время на малыша смотреть не хотел, считая его виновным. Только в чем?

Врачи запретили Маше рожать. Предупредили, что не сможет выжить. А она решилась. Потому что хотела дать жизнь маленькому человечку.

В чем крошка виноват? В том, что мать любила его больше жизни? И радовалась искренне старушка, когда Глеб увлекся Вероникой. Думала, мать внуку будет. И зятю полегче, не один. Только ошиблась. Злая она была. И мешали ей она и мальчик… Сильно мешали.

— Пойдем, Тимоша. Бабушка тебе сказку расскажет! — она потянула ребенка за собой.

А потом был пикник. На природе. Таисия Тимофеевна плохо себя чувствовала. Не хотела ехать. Но увидев взгляд Вероники, которым она одарила ее внука, стала одеваться.
— Вы бы дома побыли! Зачем ездить-то? Полежите, отдохните! — Вероника подошла к ней, приторно обняла, обдав запахом дорогих духов.

Но глаза по-прежнему оставались холодными.

— Ничего. Я на воздухе побуду. На вас, молодых, погляжу! — старушка решительно пошла к машине.

— Ведьма старая! — только пробурчала вслед Вероника.

Компания подобралась большая. Жарили шашлыки, купались, дети играли в мяч. И в какой-то момент Таисия Тимофеевна потеряла внука из вида. Его отец тем временем беседовал с седовласым мужчиной.

— Девочка! А ты мальчика не видела? Беленький такой! — она метнулась к шустрой девчонке с бантиками, которая катала в коляске куклу.

— Он с тетей пошел. Они в мяч играли, — ответила девочка.

— С какой тетей? — бабушка схватилась за дерево, чувствуя, что внутри все сжимается.

— Да не тетя это! Это мама его! — присоединился к разговору мальчик постарше.

— Куда? Куда они пошли? — спросила старушка.

— Вона туда! — хором ответили дети.

Там было озеро. И возле него стояли Вероника и Тимоша. Пнув мячик ногой к воде, девушка сказала:

— Иди! Доставай! Иди, а то папа рассердится! Ну же, не бойся, я тут! — и подтолкнула малыша к кромке воды.

Тот беззаботно брызгая, пошел.

— Стой! Стой! Не ходи, Тимоша! — выбежала из-за деревьев Таисия Тимофеевна.

— Что вы орете? Мы просто играем! — ощетинилась Вероника.

Но бабушка уже вбежала в воду, вытаскивая оттуда ребенка. Тот показывал рукой на мячик, который уплывал все дальше.

— Вода же. Он же маленький. Не умеет плавать! — пожилая женщина прижала внука к себе.

— Но я же здесь! Что вы все ходите по пятам! — Вероника, метнув в ее сторону злобный взгляд, скрылась.

Вечером старушка пошла к своей старой приятельнице, Лиане.

— Боюсь я за ребенка. Вижу, ненавидит его. Не могу ни на минуту оставить! — плакала Таисия Тимофеевна.

— Может, преувеличиваешь? — вздохнула приятельница.
— Если бы… Ты не думай, я ведь не ревную нисколько. Что она появилась. Наоборот, радовалась, что за ребенком присмотр будет. Куда мне старухе? Я же и Машу поздно родила. Мне 75 лет. Думала, мальчонка под присмотром будет. Пусть бы не как мать, но все равно можно ж по-доброму относиться.

Тимоша-то тянулся все к ней. А теперь боится ее. Убегает. Дети, как и животные, тонко чувствую людей, их не обманешь. Во дворе у нас ходит, да и по дому тоже, сенбернар, Вилли. Так она и его терпеть не может, то бросит в него чем, то пнет.

Тоже Глебу говорила, убери собаку, но он уперся. Вилли-то щеночком Маша купила, он дом охраняет, хоть и сигнализация есть. А сам добряк. Но когда идет Вероника эта, лаять, бросаться стал. Как бы она и правда не уговорила собаку куда деть.

И смешно, когда Глеба нет, а мне надо по делам куда-то, я ребенка могу только рядом с собакой оставить! Просто запускаю Вилли в дом и он сидит возле мальчика. Я знаю, что когда пес там, Вероника к ребенку не сунется. Ее это раздражает без меры, но сделать ничего не может — сенбернар по дому может ходить спокойно.

А Тимоша как песика любит! Тогда уснул чуть ли не на нем, обняв. Так вот, Лиана. На качели тот день ходили. Она его качает со всей силы, ребенок аж завизжал. А если у него ручки разожмутся?

Тогда гости пришли, она тарелку специально задела и перевернула на него. Мол, неумеха, уходи из-за стола. Одни тычки да упреки. При Глебе, права, пытается в добрую маму поиграть. Но я ее насквозь вижу, — проговорила Таисия Тимофеевна.

— Так поговори с зятем! Что он, не видит? Неужели он такое отношение к единственному сыну допустит? — всплеснула руками Лиана.

— Не могу я! Она скажет, что я вру! Выкрутится. И Глеба жаль, он от потери Маши и так еще не отошел, зачем скандалы в доме! Может, дрогнет сердце-то ее? Только все сидит да в зеркало на себя смотрит. Или наденет что и опять у зеркала крутится. Не любит она никого, кроме себя, — вздохнула пожилая женщина.

— Девушка-нарцисс, — резюмировала Лиана.

А дальше Глеб отправился в командировку. И жизнь бабушки и внука превратилась в ад. Вероника звала подруг и друзей, те включали музыку, веселились все дни и ночи напролет. Однажды она вошла в комнату, где спал мальчик и стала вытаскивать его из кроватки.
— Вероника! Ты что делаешь? Ребенок спит! — соскочила с дивана Таисия Тимофеевна, которая в последнее время ночевала в комнате внука.

— Гостям его хочу показать! Пусть нам стишок расскажет! Что, нельзя? — икнула Вероника, которая еле держалась на ногах от выпитого.

— Три часа ночи! Выйди из комнаты! Оставь малыша в покое! — бабушка встала, загородив ребенка собой.

— Как же ты мне надоела, дура старая! Ну ничего, найду на тебя управу! — и Вероника ушла.

— Спи, Тимошенька. Спи, милый, — бабушка принялась укачивать проснувшегося мальчика.

— А папа… Папа где? — малыш теребил бабушку за руку.

— Он скоро приедет, солнышко. Папа скоро приедет к нам!

Из поездки Глеб привез Веронике кольцо. Та покрасовалась в нем три дня, а потом в доме поднялся крик — украшение пропало!

— Не хотела тебе говорить, дорогой. Но твоя… твоя теща, бывшая, его все в руках вертела да говорила, что оно… что много денег стоит. И на него много что купить можно. Глеб, ты меня слышишь? — Вероника прижалась к мужу.

— Зачем Таисии Тимофеевне твое кольцо? Бред какой. Она простая пожилая женщина. У нее все есть. Она ни в чем не нуждается. Прекрати. Ты просто его куда-то положила и забыла! — отмахнулся мужчина от жены.

— Нет! Ты никогда мне не веришь! Все защищаешь ее! Не ты ли сам сказал, что слепо доверять нельзя? Она меня терпеть не может. Изводит. Покоя не дает! — и Вероника с рыданиями бросилась на диван.

Таисия Тимофеевна вязала в своей комнате, когда туда вошли ее зять и Вероника.

— Мы… Тут такое дело. Вон, Вероника никак успокоиться не может. Кольцо у нее пропало. Я знаю, это ерунда полная. Но ради ее успокоения. Скажите вы ей, что не брали! — Глеб старался не смотреть Таисии Тимофеевне в глаза.

— Я? Да что ты, Глебушка! Куда оно мне? Зачем? Не видела я никакого кольца! — губы у Таисии Тимофеевны задрожали.

— Все. Уходим отсюда, — он взял Веронику за руку, чтобы увести, но она ужом выскользнула и бросилась к кровати старушки.
Сбросила постель на пол. На матрасе засияло кольцо.

— Вооот! Вот! Любуйся! Она воровка! А ты мне не верил! — Вероника отвернулась к окну.

— Что? Что же это? Я не брала! Глебушка, сынок, не брала я, Христом Богом клянусь! — Таисия Тимофеевна упала на колени.

Глеб стоял и молчал. С одной стороны билась в рыданиях мать его первой жены. С другой — теперешняя супруга. Он схватился за голову.

— Папа! Папа! — вбежавший Тимоша обхватил отца за ноги.

— Сынок! Иди, поиграй! — Глеб отстранил ребенка.

— Это тетя сделала. Сюда! — малыш вдруг показал рукой в сторону Вероники.

— Она и ребенка против меня настраивает! Золотого моего! Любимого! — Вероника попробовала схватить Тимошу на руки, но тот спрятался за отца.

— Я с вами с ума скоро сойду! — зазвонил телефон и Глеб пошел прочь из комнаты.

— Что? Ты это так оставишь? А мое кольцо? — Вероника побежала за ним.

Ночью она искала утешения у мужа и требовала отослать подальше Таисию Тимофеевну.

— Родная моя. Ну давай спокойней. Завтра мне еще встреча предстоит, а потом вернусь и разберемся! Не плачь больше, — Глеб прижал к себе жену.

Горько плакала у кроватки ребенка Таисия Тимофеевна. Наутро Глеб улетел. И тогда Вероника, решив, что муж опять пожалеет бабушку, решила взять ситуацию в свои руки.

— Вот. Бери деньги и убирайся отсюда! Вон из нашего дома! Поняла, карга старая? Хватит, терпела я тебя! Это распоряжение моего мужа! Он сам постеснялся, меня попросил.

Уходи! — Вероника принялась выкидывать вещи пожилой женщины из шкафа.

— Так и сказал? — упавшим голосом прошептала Таисия Тимофеевна.

— Да! Так! — ухмыльнулась Вероника.

— Не брала я кольца твоего, — старушка подняла на нее глаза.

— Скажи спасибо, что не заявили. Все, выметайся! — орала Вероника.

Таисия Тимофеевна собралась. В висках колотило. Было трудно дышать. Она не могла поверить, что Глеб мог так поступить, да только ночная кукушка дневную перекукует…

И тут как молнией ударило. В дверях появился Тимоша, который с ужасом смотрел, как бабушка собирается.

— А ребенок? Я не оставлю его здесь, пока отца нет! Не отдам! — Таисия Тимофеевна схватила малыша на руки.

Вероника попробовала его было отобрать и у нее это почти получилось, но прибежал Вилли и зарычал.

— С ним вместе убирайся! Пошли вон! — взвизгнула она.

— А не стыдно? Сына-то родного выгонять из дома, — покачала головой пожилая женщина.

— Неизвестно еще, родной или нет. Я с Глебом поговорю. Может, Машка твоя его вообще нагуляла! Что вылупилась, жаба старая? — хохотнула Вероника.

— Побойся Бога! Да Тимоша вылитый отец! Карточки достаточно посмотреть! — заплакала старушка.

— Что мне твои карточки? Анализ ДНК сделаем. И поверь, он будет не в вашу пользу! А теперь убирайтесь!

Бабушка с ребенком оказались за воротами. С ними же ушел Вилли. Побоялась Таисия Тимофеевна, что с собакой Вероника что сделает. Куда идти, она не знала.

И тут отворилась дверь. Вышел Митя, охранник и по совместительству водитель Глеба. До этого Таисия Тимофеевна считала, что он полностью на стороне Вероники.

— Она в гостиной. Я сейчас машину выгоню. И отвезу вас. Не бойтесь, я вас к матери своей отвезу, она на поселке живет, тут недалеко. Шефу не могу дозвониться. Недоступен он. Они в горы хотели ехать.

Вы простите, что не вмешался. Остановить это все надо. И Зина, которая готовит да убирает, тоже ревмя ревет. Вероника совсем обнаглела. Я поговорю с Глебом Витальевичем. Мы все слышали, — Митя погладил Таисию Тимофеевну по плечу.

Вскоре он отвез старушку, ребенка и собаку.

— Где ты был? — в коротком халатике к нему вышла Вероника.

— Отдыхать ездил. Поплавать, — молодой человек попробовал ее обойти.

— А хочешь, вместе в бассейне поплаваем? — Вероника призывно улыбнулась.

— Конечно. Чуть позже. Мне сейчас ненадолго уехатьнадо, — он посмотрел ей в глаза.

— Не задерживайся! — и Вероника ушла в спальню.

Ей было хорошо. В доме стояла тишина и она надеялась, что теперь-то ей точно никто не помешает. Надо только найти кого-то, кто придет и скажет, что отец мальчишки. За деньги. Тогда Глеб будет вынужден сделать ДНК. А уж она позаботится, чтобы данные не совпали. И Вероника с любовью вгляделась в свое отражение.

Митя смог дозвониться до своего шефа. Тот рвал и метал, тут же вылетел домой. Однако позвонил жене и предупредил, что будет не раньше, чем через неделю. Тотчас же в гости Вероника пригласила подругу.

Та пришла, бродила по красивому дому и завистливо вздыхала.

— Вот ты устроилась! Шикарно просто! Слушай, а где спиногрыз? Неужто твой его с собой взял? — спросила подружка Веронику.

— Да выгнала я его. Вместе с бабкой, — Вероника грациозно раскинулась в кресле с бокалом в руке.

— Как это? Ты что, совсем? Тебя же Глеб уроет!

— Я все продумала. Он приедет — скажу, что бабка сбежала. И что умом тронулась, ребенка с собой забрала, мол, нечего ему с чужими людьми жить. Типа совесть замучила, призналась, что внук не от него. Мужик один есть на при мете, он за деньги на все способен. Он к нам постучится, поорет, типа, где моя кровинушка, мой сынок.

Я все так обставлю, что Глеб засомневается. Как в истории с кольцом. Я же его старой дуре сама подкинула. Да мальчишка видел. Сдал меня, маленький гаденыш. Но Глеб, правда, особо выяснять не стал, торопился.

ДНК… Я позабочусь. Ну не нужен мне тут чужой ребенок! Я и своих-то не хочу. У Глеба деньги есть, стану для себя жить. Я его знаешь, сколько окручивала? Все старалась рядом попадаться. Справки навела. Утешила вдовца. Это не трудно было. Мужики же они как пешки. А я королева! Я хотела бы совсем от мальчишки избавиться, да бабка все мешала! — протянула лениво Вероника.

— Ты что? Нельзя же так! — вскрикнула подруга.

— Знаешь, за свое счастье биться нынче надо! Мужики с деньгами на дороге не валяются. Сейчас стоящих-то совсем нет. А я хочу жить красиво! Путешествовать, тратить деньги на себя, покупать все, что душе угодно. Не работать, я что, дура? Тащиться куда-то ни свет, ни заря, пахать там за гроши, так вся жизнь пройдет. Дом хотела,
как этот. И все у меня получилось! Ну, есть небольшая помеха. Старуха и ребенок. А, я еще про проклятую собаку забыла. Мерзкий такой. Вилли. Если б бабка оставила, собственноручно бы пришибла. Все бродил тут. Ладно, я порядок навела. А теперь… — начала было Вероника.

Но властный голос заставил ее замолчать:

— А теперь ты уберешься отсюда! И чтобы никогда я тебя больше не видел! Ты поняла? Вещи можешь с собой забрать, чтоб духу твоего тут не было!

Девушки, вздрогнув, обернулись. В дверном проеме стоял Глеб с побелевшим от ярости лицом.

— Дорогой… Ты же это… Через неделю. Это не то, что ты думаешь, я тебе сейчас все объясню, — Вероника пробовала подойти к мужу.

— Не надо мне ничего объяснять! Я все сам слышал. Да как ты могла? Я же все для тебя был готов сделать! Это же беззащитный малыш и пожилая женщина! Мы же тебя в дом пустили…

Митя, убери ее отсюда, — быстрым шагом Глеб вышел, не оборачиваясь на крики жены.

Таисия Тимофеевна, Тимоша и Вилли гуляли на васильковом поле.

— Папа! Папа идет! — малыш побежал к отцу.

Сенбернар, опередив ребенка, чуть не сшиб с ног хозяина, принялся прыгать и лизать его лицо.

Он обнял их всех. Не спуская ребенка с рук, спросил:

— Почему вы мне ничего не сказали?

— Да что ты, сынок. Думала, наладится все. Вот оно как вышло. Прости меня, — Таисия Тимофеевна опустила глаза.

— Поехали домой. Сам виноват. Я искал в ней вторую Машу. Ничего, все теперь у нас будет хорошо! Даже еще лучше! — проговорил Глеб.

И они пошли навстречу новой жизни. Высокий красивый мужчина с ребенком на руках, бабушка и большой лохматый
Вилли. Они были рядом. Зло ушло. Впереди была дорога добра…

Инет

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.