…20 декабря 1699 года Петр I издал указ «О праздновании Нового года», по которому Россия перешла на юлианский календарь. Указ предписывал вести летосчисление не «от сотворения мира», а от Рождества Христова. Поэтому солидный 7208 год стал скромным 1699-ым.
По новому указу начало года перенесли с 1 сентября на 1 января. Как в Европе. Но к 1700 году почти все европейские страны уже перешли на григорианский календарь, поэтому там Новый год праздновали все равно раньше — на целых 11 дней.
Но кроме календарных изменений, новый закон принес и бытовые. Император повелел украсить дома сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветвями и не снимать украшений до 7 января. Знатным и просто состоятельным гражданам велено было в полночь палить из пушек на дворах, стрелять в воздух из ружей и мушкетов, а на Красной площади был устроен грандиозный фейерверк.
На улицах император распорядился жечь костры из дров, хвороста и смолы и поддерживать огонь в течение всей праздничной недели. В знак веселья обязательно поздравлять друг друга с Новым годом и столетием.
6 января празднества окончились крестным ходом. Вопреки обычаю, Петр I не шел за духовенством в богатом облачении, а стоял на берегу Москвы-реки в мундире в окружении Преображенского и Семеновского полков. Боярам, служилым людям и женщинам было велено облачиться в европейский костюм.
Однако на европейский манер Новый год праздновали преимущественно знатные сословия. Крестьяне же продолжали отмечать его в сентябре.
Наталья Кирилловна Нарышкина (1651–1694) — мать Петра I
Мать Петра I была дочерью дворянина Кирилла Полуектовича Нарышкина и Анны Леонтьевны, урожденной Леонтьевой. В «Общем Гербовнике дворянских родов Российской империи» говорится, что род Нарышкиных происходил из Богемии, от фамилии Нарисци, которая в древние времена владела городом Эгру (Эгер). Когда Нарышкиных спрашивали, почему они отказывались от русских титулов, те отвечали, что их род более древний, чем род Романовых.
Кирилл Полуектович Нарышкин, отец Натальи, участвовал в войне с Польшей, служил воеводой на Северном Кавказе и в Казани. Мать Натальи Кирилловны и бабушка Петра I Анна Леонтьевна по отцу вела свой род от татарского мурзы Абатура, а по матери происходила из дворянского польско-литовского рода Раевских.
Нарышкины находились в родстве с царским фаворитом Артамоном Матвеевым. В 11-летнем возрасте Наталью отдали на воспитание в дом Матвеевых. Брать детей на воспитание у родственников, проживающих в провинции, чтобы дать им хорошее образование, было доброй русской традицией.
Боярин Артамон Матвеев (1625–1682) был видным государственным деятелем, главой Посольского приказа и фактическим руководителем правительства. По легенде, около дома Матвеева стоял тот самый столп с ящиком для челобитных, которые он самолично вручал царю.
Во время царствования Алексея Михайловича боярин Матвеев был самым просвещенным и самым передовым человеком во всей русской земле. Он старался заимствовать наиболее ценные достижения западноевропейской цивилизации.
Артамон Матвеев организовал типографию при Посольском приказе, был в числе организаторов первой аптеки в Москве. В его доме была собрана огромная библиотека, потолки комнат украшала живопись, на стенах висели картины. Этот дом являлся культурным центром Москвы, где устраивались светские рауты для иностранных посланников, вечерами звучали орган и скрипки, ставились спектакли. Артамон Матвеев знал европейские языки, ходил в европейском платье, писал пьесы.
Его перу принадлежит несколько серьезных произведений, в том числе «История русских государей». Даже на портретах Матвеева изображали в рыцарских доспехах, что было достаточно необычно для московского общества XVII века.
Жена Матвеева Евдокия Григорьевна, урожденная Гамильтон, дочь шотландца, потомка древнего и знатного рода, была одной из самых образованных женщин в Москве. Она имела большое влияние на мужа. Во время приема высокопоставленных гостей «светлейшая княжна Гамильтон» и Наталья Нарышкина принимали участие в беседах с мужчинами на самые разные темы. Это было невиданным делом. Русские люди, в особенности знатные, держали женщин взаперти.
Известно, что, несмотря на свое скромное происхождение, «лапотная царица», как ее называли завистники, будущая мать Петра I, получила в доме Матвеева великолепное образование и светское воспитание.
Наталье Нарышкиной, как и сыну Артамона Матвеева Андрею преподавали историю, математику, литературу, поэзию и даже физику. Она принимала участие в спектаклях, которые ставили в доме Матвеева на немецком языке. Наталья свободна говорила на немецком.
После смерти первой жены царь Алексей Михайлович часто заезжал к своему другу детства в гости. Здесь он и увидел 19-летнюю красавицу Наталью Нарышкину и впервые в жизни полюбил по-настоящему, как обычный мужчина.
И хотя, по существующей традиции, для царя были устроены смотрины невест, выбор его был уже сделан. 22 января 1671 года царь Алексей Михайлович, прозванный в народе «Тишайшим», и Наталья Кирилловна Нарышкина были повенчаны.
От первой жены Марии Милославской у Алексея Михайловича родилось 13 детей; некоторые из них умерли во младенчестве. Сыновей осталось только двое, причем Федор был болезненным, а Иван не очень разумен (так писали придворные).
Свою юную жену царь Алексей обожал. Существует легенда, что во время ухаживания за Натальей он даже сбрил бороду. Юная жизнерадостная Наталья настолько вскружила голову пожилому царю, что он перестал вести замкнутую личную жизнь, пристрастился к музыке, танцам, стал совершать множество парадных выходов, во время которых сама царица нередко показывала открытое лицо народу.
Курляндский путешественник Яков Рейтенфельс, побывавший при дворе Алексея Михайловича, так описал Нарышкину: «Нынешняя царица Наталья, хотя отечественные обычаи сохраняет ненарушимо, однакож, будучи одарена сильным умом и характером возвышенным, не стесняет себя мелочами и ведет жизнь несколько свободнее и веселее. Мы два раза видели ее в Москве, когда она была еще девицею».
Во время загородных поездок Наталья Кирилловна поражала встречающихся на пути своим раскованным поведением. «Русские так привыкли к скромному образу жизни своих государынь, что когда нынешняя царица, проезжая первый раз посреди народа, несколько открыла окно кареты, они не могли надивиться такому смелому поступку», — сообщает Рейтенфельс.
По просьбе Натальи Кирилловны Алексей Михайлович завел профессиональный театр, вначале в подмосковном селе Преображенском, а затем в Кремле, — с настоящей сценой, с декорациями, ложами, занавесом, оркестром, богатыми театральными костюмами.
Царское место, обитое красным сукном, находилось на возвышении; за ним располагалась галерея с решеткой для царского семейства, где сидела царица вместе с падчерицами. Первой постановкой была комедия об Эсфири или так называемое «Артаксерксово действо». По содержанию и по манере исполнения комедия эта соответствовала сценическим представлениям, которые разыгрывались в школах и университетах Западной Европы.
Поэтому первые спектакли при московском дворе также ставились на немецком языке. Распоряжение о создании театра в Москве было отдано 22 января 1673 года, в день годовщины бракосочетания Алексея Михайловича с царицей Натальей.
До женитьбы на Наталье Нарышкиной Алексей Михайлович шел на поводу у церковников и издавал запретительные законы, один суровее другого. В 1648 году вышел указ против скоморошества: под угрозой батогов и ссылки запрещалось плясать, петь песни, рассказывать сказки, играть на музыкальных инструментах, устраивать кулачные бои, качаться на качелях, гадать под Рождество и т. д.
Православное духовенство вообще рассматривало любое пение или музыку, которая звучит за пределами церкви, как бесовщину. «А где объявятся домры и сурны, — говорилось в царской грамоте одному воеводе, — и гудки и хари и всякие гудебные бесовские сосуды, и ты б те бесовские велел вынимать и, изломав те бесовские игры, велел жечь».
Даже на свадьбе Алексея Михайловича и его первой жены Марии Ильиничны Милославской (1648 г.) не было традиционных торжеств и обычных шумных забав. Новобрачные и многочисленные гости не смели даже громко смеяться.
Россия погружалась в средневековую дремучесть, и так продолжалось до воцарения Натальи Нарышкиной. Молодая царица сумела вдохнуть в удушливую общественную атмосферу свежий воздух надежды. Первый театр, созданный по инициативе Натальи Кирилловны, стал первым импульсом начала новых времен.
Это было своего рода «потрясением основ», вызовом всему Домострою. Примечательно, что следующий царь Федор Алексеевич под влиянием своих родственников Милославских первым делом покончил с театром и танцами при дворе, и взявшая затем власть царевна Софья, которая считается весьма просвещенной правительницей, тем не менее, ни театра, ни танцев не возобновила.
30 мая 1672 года Наталья Кирилловна родила сына Петра. Через год родилась дочь Наталья, а в 1674 году — Феодора, которая умерла во младенчестве. Любовь царя жене все усиливалась. Пять лет супружеской жизни прошли удачно.
Но неожиданная смерть царя Алексея Михайловича в 1676 году изменила спокойную жизнь царицы Натальи. Двадцатипятилетней вдове пришлось стать во главе партии Нарышкиных, чтобы долгие годы вести отчаянную борьбу с партией Милославских за царскую власть для подрастающего сына. До конца своей жизни она не снимала траур по мужу.
Царь Алексей Михайлович перед смертью благословил на царство своего четырнадцатилетнего сына Федора. После провозглашения его царем в январе 1676 года Наталья Кирилловна с детьми покинула Кремль и уехала в село Преображенское.
Молодая вдова была очень любящей матерью и сильной личностью. Цель жизни у Натальи Кирилловны была одна: воспитать из сына храброго воина, царя-просветителя, великого государственного деятеля.
Она не стала давать Петру традиционное для русских царевичей церковное образование. Воспитанная в доме Матвеева на идеях Просвещения, изучив педагогические труды Я. А. Коменского, Наталья Кирилловна на их основе выстроила новую образовательную систему.
Эта система исключала назидательность, игру превращала в обучение, пробуждала в ребенке любопытство ко всему новому, интерес к процессу познания и желание самому все знать и все уметь делать. Поэтому в качестве учителя Наталья Кирилловна искала не авторитарного церковного педагога, а образованного, интеллигентного, молодого человека, который смог бы не только учить ее сына по методике Я. А. Коменского, но и стать для него добрым другом.
Таким учителем стал Никита Зотов. Кстати, по сохранившимся документам, этот «дьячок» в 1680 году посылался с дипломатической миссией в Крым. «Учителем» Петра I он стал упоминаться в документах только с 1683 года.
С самого раннего возраста мать стала обучать Петра грамоте и немецкому языку. В Тайном приказе сказано, что 1 декабря 1675 года «кого-то» из детей царской семьи стали учить грамоте.
Только одному Петру на тот момент было 3,5 года. То есть это был тот возраст, с которого европейские просветители рекомендовали матерям начинать учить детей. В детской царевича было множество музыкальных инструментов: «музыкальные ящики», «цымбальцы» немецкой работы, литавры, барабаны и даже клавикорды с медными струнами.
В. О. Ключевский отмечал: «Не раз можно слышать мнение, будто Петр I воспитан не по-старому, иначе и заботливее, чем воспитывались его отец и старшие братья. Как только Петр стал помнить себя, он был окружен в своей детской иноземными вещами; все, во что он играл, напоминало ему немца. С летами детская Петра наполняется предметами военного дела.
В ней появляется целый арсенал игрушечного оружия. Так в детской Петра довольно полно представлена была московская артиллерия, встречаем много деревянных пищалей и пушек с лошадками». Даже иностранные послы везли в подарок царевичу игрушечное и настоящее оружие. «На досуге он любил слушать разные рассказы и рассматривать книжки с кунштами (картинками)».
Наталья Кирилловна потребовала из кремлевской библиотеки исторические книги, летописи с иллюстрациями. Мать внимательно следила за процессом обучения сына и заказывала живописного дела мастерам в Оружейной палате новые книги с иллюстрациями, в которых изображены были золотом и красками города, здания, корабли, солдаты, оружие, сражения. Специально для него по заказу царицы мастера изготовили иллюстрированные сказки.
Так у Петра собралась первая библиотека «потешных тетрадей». По этим «тетрадям», написанными и разукрашенными самыми лучшими мастерами, Петр узнавал о правлении Ивана Грозного, о временах Дмитрия Донского, Александра Невского.
Так на примерах великих правителей и полководцев формировались государственное мышление и имперские амбиции царевича. Впоследствии Петр придавал истории большое значение для народного образования и много хлопотал о составлении популярного учебника по этому предмету.
Кроме литературы, грамматики, истории и географии учителя Н. Зотов и А. Нестеров преподавали Петру арифметику. Об отличной базовой подготовке по этому предмету свидетельствуют сохранившиеся тетради Петра, где видно, с какой охотой он занимался математикой и другими точными науками уже в «потешных войсках».
Известно, что Н. Зотов, учитель Петра, использовал при обучении «иллюстрации» под названием «потешные фряжские» или «немецкие листы», то есть учебные пособия, европейские педагогические книги Я. А. Коменского, которые привозились по заказу Натальи Кирилловны в Москву из заграницы. Эти «немецкие листы» с картинками Зотов развешивал по стенам комнаты царевича, создавая наглядную картину Всемирной истории и современного состояния европейских стран.
Очень скоро образовательная система, которой следовала и которую проводила царица-мать, была переведена на русскую почву, поставлена на национальную основу. В 1690-х годах глава печатного двора Карион Истомин издал «Букварь», который, в отличие от прежних Букварей и Азбук, предлагал «хотящим учиться мужам и женам, отрокам и отроковицам» новую, образную форму усвоения материала.
Каждая буква сопровождалась многочисленными рисунками. Истомин написал также поэтический Триптих для начальной школы, посвященный Наталье Кирилловне. В Триптихе творчески развиваются новые для России педагогические идеи Коменского, показана реальная возможность усвоения русскими самой передовой по тому времени педагогической системы.
Известные Букварь и Триптих К. Истомина были частью большого процесса. В России появилась серия педагогических сочинений для последовательного образного обучения ребенка не с пяти лет, а с младенчества, в рамках научно обоснованной Коменским «Материнской школы».
Исследователи отмечают, что все это отражало изменения в игровом и образном обучении царских детей, в котором качественный скачок произошел благодаря влиянию царицы Натальи Нарышкиной.
Сначала ее дети — Петр и Наталья, а затем и внуки — царевич Алексей Петрович и дочери царя Ивана IV — получили продуманную целостную систему учебных книг, основанных на зрительных образах в сочетании со стихотворным текстом. Наталья Кирилловна положила начало созданию образцовой среды воспитания царевичей и царевен, будущих правителей страны.
Образование членов царской семьи непосредственно сказывалось на создании учебников для всех россиян. Представители знатнейших родов брали пример с царского двора и по такой же форме воспитывали своих детей.
Внедренная царицей Натальей «Материнская школа» Коменского нашла широчайшее распространение и повлекла изменение всей системы образования подрастающего поколения.
Эпоха Петра I оставила много свидетельств использования педагогического наследия Я. А. Коменского в России. В школе переводчиков, основанной в 1707 году в Москве, и в русско-японской школе, созданной в Санкт-Петербурге, при обучении языкам использовался «Мир чувственных вещей в картинках» Я. А. Коменского. В 1768 году по инициативе М. В. Ломоносова эта знаменитая книга была издана в России на пяти языках.
И если Петр и сожалел о нехватке образования, то вовсе не того, которое получили его старшие братья, а — настоящего, классического, университетского, академического. Поэтому в будущем он так много сделал для просвещения и образования русского народа.
Таким образом, сетования, что, дескать, Петр I не получил хорошего образования (под «хорошим» подразумевается зубрежка текстов из Священного Писания и латыни) беспочвенны.
Благодаря новаторской учебно-воспитательной системе, которую Наталья Кирилловна выбрала для сына, Петр I всю жизнь благоговел перед образованием и наукой, осознанно и страстно стремился к новым знаниям. На своей печати повзрослевший Петр вырезал: «Я — ученик и нуждаюсь в учителях».
Слабый здоровьем Федор Алексеевич царствовал недолго. После его смерти в апреле 1682 года Наталья Кирилловна, собрав силы, вступила в борьбу с Милославскими за престол для сына.
Победа была на стороне ее партии, но ожесточенную борьбу продолжала сводная сестра Петра — царевна Софья. Она подговорила стрельцов поднять бунт, в результате которого почти все сторонники матери-царицы были перебиты.
Чтобы спасти сына, Наталья Кирилловна была вынуждена даже выдать стрельцам родного брата, которого тут же казнили, на глазах десятилетнего Петра. Погиб также Артамон Матвеев, а отец царицы — Кирилл Нарышкин — был сослан в монастырь.
По требованию стрельцов Боярская дума и патриарх признали царем наравне с Петром и Ивана, его сводного брата, а правительницей при них поставили царевну Софью.
Для коронации братьев специально изготовили вторую шапку Мономаха и двухместный трон. В спинке трона вырезали небольшое окошко, через которое во время официальных приемов Софья подсказывала братьям ответы на вопросы иностранных послов. Страной фактически правила Софья.
Наталья Кирилловна потеряла почти всех своих близких и преданных людей; силы были не на ее стороне. Умная и осторожная, она понимала, как была выгодна сторонникам Софьи смерть Петра, и берегла его «пуще своего глаза».
Она взяла опеку над осиротевшим сыном Артамона Матвеева. За самоотверженную любовь к детям политические противники назвали царицу Наталью «Медведицей».
Прикинувшись «молитвенницей» и «постницей», изобразив покорность судьбе, она покидает Кремль и возвращается в подмосковное село.
Это были самые страшные дни в ее жизни. Мысли Натальи были заняты только одним: как сохранить жизнь Петра. Он был всего лишь испуганным десятилетним мальчиком, «мамочкиным сыночком», а ситуация оставалась напряженной и опасной.
Петр был так потрясен майскими событиями 1682 года, что от пережитого ужаса у него появились и остались на всю жизнь нервные конвульсии, подергивание головы и лица. По ночам его стали мучить кошмары, он боялся спать в одиночку, пугался высоких потолков, больших открытых помещений и тишины.
Что сделала бы любящая мать-царица для спасения сына? Наверно, не отпускала бы его от себя ни на шаг и поставила ему бы охрану. Но только такие меры безопасности сделали бы из Петра слабого и безвольного человека, но не храброго воина и великого царя.
Поэтому любящая мать создает первое в России детское военно-учебное заведение («потешные войска»), — предтечу кадетских корпусов. В нем по ее замыслу Петр вместе с отобранными сверстниками должен был не только находиться в безопасности, под надежной охраной, продолжать образование, постигать воинские науки, а главное закалять характер, проходить школу мужества.
После смерти мужа, царя Алексея Михайловича, любившего соколиную охоту и прочие царские развлечения, осталось большое хозяйство, которое обслуживало очень много людей — только одних сокольничих более 200 человек; к конюшням были приставлены чиновники, приказчики, конюхи и так далее, всего больше 600 человек.
Это были умные и преданные царской семье люди. Но после смерти царя все эти люди оказались без дела. На них и возложила Наталья Кирилловна задачу организовать военное училище. Набор подростков и обслуживающего персонала в это учебное заведение производился строго официальным порядком, через канцелярию.
Первая группа «потешных» поступила к царевичу осенью 1683 года. В следующем году в Преображенском рядом с царским дворцом был построен «потешный город» Пресбург. Он стал именоваться «стольным городом», то есть стал постоянным местом жительства рати Петра I.
Всех подростков одели в одинаковую форму, сшитую по европейскому образцу. На кафтаны будущей дружине Петра было отпущено 70 аршин «сукна кармаизин светло-зеленого».
За свою службу в «потешных войсках» подростки получали жалование. «Не думайте, что это были игрушечные, шуточные солдаты. Играл в солдаты царь, а товарищи его игр служили и за свою «потешную» службу получали жалование, как настоящие служивые люди» (В. О. Ключевский).
Пишут, что «потешные» пушкари Петра I, его сверстники, то есть дети, вначале стреляли из деревянных пушечек пареной репой. Об этих мерах безопасности позаботилась царица Наталья Кирилловна (Летопись военных побед. М., 2012). С каждым годом «потеха» приобретала все более серьезный характер: оружие стало настоящим.
В числе первых отобранных подростков, сыновей придворных конюхов, был и Александр Меншиков. Ему была отведена особая роль: стать тенью юного царя, его телохранителем. Известно, что Меншиков даже спал в ногах Петра возле кровати.
Почти неотступно находясь при царе, Меншиков со временем стал самым близким другом, доверенным лицом и соратником Петра во всех государственных делах. «А. Д. Меншиков происходил их дворян-белорусов… никогда не был он лакеем и не продавал подовых пирогов…» (Пушкин А. С. История Петра. Подготовительные тексты. Года 1701–1702).
Александр Меншиков был грамотным и продолжил свое образование вместе с царем. В Голландии он получил аттестат об обучении корабельному делу, также как и Петр. В 1714 году Меншиков стал первым русским членом Королевского общества. Письмо о принятии в Лондонское Королевское общество было ему написано лично Исааком Ньютоном. Те из историков, которые всерьез допускают, что в столь опасной для жизни юного Петра ситуации Наталья Кирилловна могла бы позволить приблизиться к своему царственному сыну незнакомому, безродному и безграмотному мальчишке, ничего не знают о таком феномене, как Гениальная Мать.
Со временем в это военное училище стали записывать своих сыновей и знатные семьи: Бутурлины, Черкасские, Стрешневы, Мещерские. Михаила Голицына, будущего фельдмаршала, из-за малолетства записали в «барабанную науку».
К 1684 году в «потешных войсках» обучалось уже 50 дворянских юношей. Обучали будущую новую российскую элиту иностранцы.
Благодаря Ф. Тиммерману, С. Зомеру, Х. Брандту, П. Гордону, Ф. Лефорту и другим педагогам Петр I и его товарищи смогли изучить по несколько иностранных языков. Знание языков было важным условием, необходимым для продолжения их образования за границей.
Петр проходил военную подготовку наравне с другими подростками. Долгое время он маршировал впереди Преображенского полка в качестве барабанщика, пока не дослужился до бомбардира.
И эта, как до сих пор кажется историкам, «потешная игра» была серьезным учреждением, созданным мудрой матерью со специальной службой безопасности, большим штатом наставников, учителей и обслуживающего персонала, с бюджетом и штабом.
Это первое детско-юношеское военное училище было создано Натальей Кирилловной с целью: 1. Обеспечить безопасность своему сыну Петру; 2. Дать ему более обширное и военно-техническое образование вместе с другими детьми; 3. Вырастить из этих детей команду единомышленников, государственных и военных деятелей для царя и России.
Более того, мы уверены, что, организовав военно-учебное заведение для Петра и других детей, Наталья Кирилловна продолжила планомерно решать задачи, поставленные перед ней еще в доме её воспитателя — Артамона Матвеева.
Существует историческая закономерность. Любой великой эпохе предшествует создание новой, или совершенствование старой воспитательно-образовательной системы для детей. Подтверждением тому служит эпоха Просвещения в России, которая во многом произошла благодаря «Генеральному плану» воспитательным реформам И. И. Бецкого. Самым важным считал Бецкой образовать сначала первое поколение — «новую породу людей». Это можно назвать Национальной Идеей.
В «потешном войске» не было ничего случайного, наоборот, всё было продумано и обустроено. Мать Петра I возложила на себя миссию вырастить царя-реформатора и новую силу, которая должна была помочь ему провести преобразовательные реформы в России.
Среди сторонников вдовствующей царицы и её сына были представители древнейших аристократических фамилий. Эти семьи оказывали матери Петра всестороннюю помощь и поддержку.
В конце XVII века в Российском государстве ещё не было даже начальных школ. Только в индивидуальном порядке, родители могли дать своим детям хоть какое-то образование. Даже среди знатных бояр и дворян грамотные люди встречались редко.
Появление фактически первого военно-образовательного учреждения, основанного царицей Натальей, стало важным событием для всего московского общества. У всех бедных и богатых семей были дети. И все родители желали, чтобы их сыновья были грамотными.
Директором этого военно-учебного учреждения, «генералиссимусом» «потешных» стал представитель знатнейшего рода Рюриковичей — Ромодановский Фёдор Юрьевич, ближайший друг царя Алексея Михайловича и Артамона Матвеева.
После Стрелецкого бунта 1682 года он стал «серым кардиналом» вдовствующей царицы Натальи Кирилловны, а в будущем — и царя Петра I. Ромодановский возглавлял Тайный приказ (Службу Национальной Безопасности России) и был безраздельно предан Нарышкиным. Петр I присвоил ему титулы князя-кесаря и «Его величества». Дочь Ромодановского Феодосия имела право носить титул «великой царевны».
Как известно, на протяжении всей жизни Петр I обращался к Ромодановскому за советами в самых важных вопросах. «Никто не смел въезжать к нему во двор, — сам Государь оставлял свою одноколку у ворот его», — писал о Ромодановском современник. До последнего дня своей жизни Фёдор Юрьевич верно служил России, охранял царя и его престол.
Участие аристократов во всех начинаниях Натальи Кирилловны объясняется следующим: Идея создания детского военно-учебного заведения («Потешных») принадлежала интеллектуальной элите, в которую входили эти аристократы и группа иностранцев, проживающих в Немецкой Слободе еще при жизни А. Матвеева.
Задача матери Петра была воплотить эту идею в жизнь. Поэтому вокруг царицы Натальи Кирилловны формируется оппозиция Кремлю, и она становится центром оппозиции.
По мере увеличения воспитанников у царицы Натальи Кирилловны увеличивалась и количество сторонников. С увеличением числа сторонников увеличились и инвестиции в будущего царя-реформатора и «кузницу кадров» для будущей Новой России.
Любой здравомыслящий человек понимает, что осуществить такой грандиозный проект на те средства, «что давано было от рук царевны Софьи» — невозможно. И достаточно странно, что кто-то всерьёз считает, что всё это мог сделать двенадцатилетний ребёнок, пусть даже гениальный.
Современник Петра I, Андрей Матвеев, сын Артамона Матвеева, писал о создании «потешных»: «В 1684 году его царское величество повелел набрать из разных чинов людей молодых и учить их пехотного и конного упражнения во всём строю… Оных молодых солдат, не по летам своим, всему воинству строго обученных, повелел мундиром тёмно-зелёного цвета убрать… и назвать их в то время потешным, к которым были тогда приставлены штаб и обер-офицеры и унтер-офицеры из фамилий изящных (аристократов)».
Что касается слов «его царское величество повелел», возникает естественный вопрос: если Петр уже в двенадцать лет был таким умным и самостоятельным, сам издавал указы, то почему после победы над Софьей (1689 г.) все указы от его имени издавало правительство во главе с его матерью? И почему совершеннолетний Петр будет выпрашивать денег у матушки на строительство судов, когда ему достаточно было издать указ. Это потому, что создание флота станет его первым самостоятельным проектом. Но решать свои задачи самостоятельно, без матери, Петр I ещё не умел.
То есть Наталья Кирилловна с командой сподвижников, от имени Петра, под вывеской «потешные» фактически начала осуществлять первый подготовительный этап реформ в армии и образовании. «Потешные» Петра I стремительно набирали популярность среди детей и молодёжи.
Записывая своих сыновей в «потешные» представители боярских и княжеских родов стали больше общаться с царицей Натальей Кирилловной. «Постепенно многие бояре, а особенно дети их перешли на сторону Петра» (А. С. Пушкин).
Совершенно очевидно, что в «потешных» целенаправленно выращивали будущую команду сподвижников Петра. Без подготовленной команды Пётр I никогда бы не смог совершить тот фантастический прорыв в государственном и общественном строе России, сделать ее европейской державой. Возможно, в это трудно поверить, но всё было именно так.
Как очевидно, партия царицы Натальи успешно справилась с первым, подготовительным этапом петровских реформ. Название «потешные» было для отвода глаз, благодаря которому ни царевна Софья, ни её приближённые даже не догадывались, какая силища рождалась у них «под самым носом». Почему основателем этого проекта сделали «ребёнка»?
Во-первых, как уже было сказано, в целях придания несерьезности этому заведению. Во-вторых, мать-царица, в отличии от царицы-женщины, мечтает не о своей славе, а о славе своего сына. В-третьих, творцы, стоявшие у «колыбели» Новой России, позаботились и о легендах для Петра I и его соратников.
Их сделали гениями-самородками, упавшими с небес в один час, в одном месте. В 1684 году в Преображенское для военной подготовки первых кадетов были приглашены офицеры-иностранцы из Немецкой слободы, дети которых также проходили обучение в «потешных» войсках Петра.
Например, будущий генерал-фельдмаршал, военный дипломат, русский государственный деятель — Яков Брюс, представитель знатного шотландского рода, был записан вместе с братом в «потешные» в 1683 году.
К 1688 году количество кадетов-«потешных» достигло трех тысяч. Часть из них была переселена в село Семёновское. Так были образованы два полка — Семёновский и Преображенский. Так, благодаря матери Петра I, основавшей для сына «потешные войска», был сделан первый шаг к созданию регулярной русской армии.
Являясь сторонницей реформ, царица Наталья сохраняла тёплые отношения с патриархом Иоакимом. В будущем, после смерти Иоакима, она ещё раз проявит своё дипломатическое искусство при выборе нового патриарха.
Создавая имидж Петру как царю, приверженцу старых порядков, хранителю православных ценностей, мать сумела убедить сына сделать выбор в пользу консервативного Адриана.
Наталья Кирилловна строго соблюдала все православные традиции, принимала участие во всех религиозных ритуалах и заставляла в них участвовать Петра. Она заранее подготовила Троицко-Сергиев монастырь — крепость и объяснила Петру, где он сможет укрыться в случае опасности.
Царица Наталья и её доверенные лица несколько лет отслеживали каждое действие царевны Софьи. А Софья вообразила себя всесильной и неуязвимой. Братец Иван был абсолютно лишен царских амбиций. Царевич Петра, по распространяемым слухам, вообще ничем не интересовался, кроме «озорства».
Софья расслабилась и стала мечтать о единоличном правлении. Льстецы и угодники пели дифирамбы, внушали ей мысль о её великом уме. Софья поверила, что она умная и великая, повелела чеканить своё изображение на монетах и медалях, оформила указ о присвоении себе титула «Самодержицы» и заказала свой портрет в Голландии в шапке Мономаха. На портрете была сделана надпись: «Самодержица всея Руси».
На всякий случай она женила брата, чтобы его сыновья, то есть прямые наследники престола, автоматически исключили Петра из претендентов на царский трон. В сущности, Софья могла бы оставаться царицей-регентом и для племянников до конца своих дней.
Всё это страшно раздражало партию матери-царицы. После рождения первой дочери царя Ивана, Наталья Кирилловна срочно женила ещё не достигшего совершеннолетия Петра. Это избавило его от регентства Софьи: по закону женатый человек считался совершеннолетним. А во-вторых, это был старт, мать-царица приготовилась взять реванш!
Правда, не пройдет и месяца после свадьбы, как Петр уже будет строить «потешный» флот в Переяславле. В «Морском Уставе» он писал об этом времени: «…куды я под образом обещания в Троицкий монастырь у матери выпросился, а потом уже стал её просить и явно, чтобы там двор и суды сделать». В Государственном Архиве храниться собственноручное письмо Петра к матери, где он выпросил у неё денег на строительство суда при Переяславле-Залесском.
В то же самое время умиротворённая Софья дождалась Василия Голицына из Крыма и захотела «простого женского счастья». Она полностью утратила тактическое чутьё и думала только о том, чем бы ещё наградить своего возлюбленного. Это в тот момент, когда после двух неудачных походов В. В. Голицина в Крым, страна понесла огромные экономические потери. Софья не почувствовала как стремительно теряла свой авторитет среди народа.
Народ больше не хотел, чтобы им правила женщина. Народ хотел, как это положено как было прежде, царя-мужчину. Всё что нужно было партии царицы Натальи — прецедент. Её эмиссары стали всеми силами и средствами накалять обстановку. Были провокации и подметные письма. В них сообщалось, что царица Наталья Нарышкина со своим младшим братом Львом, Б. Голицыным и «потешным войсками» собирается напасть на Кремль, чтобы убить царя Ивана и Софью. Письма распространяли на базарах и среди пятидесятников стрельцов. Это была проба сил. Нужна была реакция стрельцов. Реакции не было. Правление царевны Софьи всем надоело.
Наступил момент, которого Наталья и её партия ждали целых семь лет. Софья испугалась, но слишком поздно поняла, какую угрозу представляла для неё «не искусная в делах» царица Наталья, «медведица», как её называли уважительно стрельцы.
Испугался и понял, что партия проиграна В. Голицын: «Жаль, что в Стрелецкий бунт не уходили царицу Наталью, вместе с братьями, теперь бы ничего и не было». Шакловитый, командующий стрельцами, ещё хорохорился: «Чем тебе, государыня, не быть, лучше царицу известь!»
Он сделал ещё несколько попыток подвигнуть стрельцов на бунт против Нарышкиных. Не вышло. Оказалась неудачной попытка уговорить стрельцов написать челобитную, чтобы Софья венчалась на царство.
Привлечь начальников стрельцов с помощью подкупа (который они взяли) тоже не получилось. Всё складывалось в пользу партии матери и Петра. Все силы, поддерживавшие царицу Наталью Кирилловну, застыли в ожидании сигнала.
Сегодня точно никому неизвестно, по какому поводу собрались в Кремле с 7 на 8 августа 1689 года 400 вооружённых стрельцов. Возможно, чтобы защищать Софью от нападения «потешных», а может и вправду, чтобы сопровождать царевну на богомолье.
Может женщине стало так страшно, что захотелось бежать из Москвы и подальше. Собственно сам повод для сторонников матери Петра был совершенно не важен. Был важен прецедент — сам факт сбора большого количества вооружённых стрельцов в Кремле. Через короткое время осведомители принесли эту долгожданную весть в Преображенское, чем смертельно напугали ни о чём не ведавшего Петра.
Собственно, не только Софья была застигнута врасплох, царь Пётр тоже ни сном, ни духом не ведал о готовившемся Матушкой государственном перевороте. Иначе с чего бы ему было так пугаться, чтобы в одном «исподнем» ускакать в монастырь.
Всё это говорит о том, что Наталья Кирилловна оберегала хрупкую нервную систему Петра и хотела «на блюдечке» поднести своему обожаемому Петруше единовластие. По этой же причине, все подмётные письма были направлены не против Петра, а против царицы Натальи, её брата Льва Нарышкина и Б. Голицына.
Кроме того, мать-царица, оставляя в неведении сына, страховала его жизнь на случай неудачи. Весь «огонь» она вызывала и брала на себя. Петр при плохом раскладе оказался бы никак и ни к чему не причастен.
Сразу же вслед за Петром в Троице-Сергиев монастырь поехали мать, жена, сестра и вся правящая элита. О том, что «захват власти» Петром был заранее подготовлен и хорошо организован, говорят многие факты. Прежде всего, это невероятно быстрый переход на сторону царя Петра всех.
В 1689 году, воспользовавшись тем, что Софья ослабила хватку и утратила былую мощь и авторитет, Нарышкина сплотила своих сторонников и вынудила регентшу уступить престол Петру.
В течение следующих пяти лет Наталья Кирилловна вместе с братом Львом и патриархом Иоакимом фактически управляли государством.
Софья же была сослана в монастырь, где и оставалась до конца своей жизни. Наталья Кирилловна Нарышкина умерла на 43-м году. Усыпальница царицы находится на территории Вознесенского монастыря в Москве.
Первое в России женское учебное заведение довольно долго было овеяно ореолом романтизма. Созданный по проекту президента Академии художеств Ивана Бецкого и по приказу Екатерины II институт благородных девиц стал началом реформ в области просвещения.
Предполагалось, что здесь будут воспитывать людей нового типа, поэтому ученицы должны были придерживаться определённых и довольно строгих правил. К сожалению, выпускницы часто сохраняли о годах учёбы в Смольном далеко не самые приятные воспоминания.
Воспитанницы Смольного института благородных девиц на катке. Выпускной альбом 1889 года.
Принимали в институт дочерей дворян и высших чиновников. Одни девочки учились здесь за счёт ведомств, где служили их отцы, пребывание других оплачивалось благотворителями, семьи третьих ежегодно вносили взносы за обучение.
Девочка поступала в институт в возрасте 6 лет и до своего 18-летия была практически полностью оторвана от семьи. Согласно договору, подписываемому родителями, воспитанница не имела права покидать стены Смольного.
Лишь те, чьи семьи жили в Петербурге, имели возможность изредка встречаться с родственниками под присмотром классных дам. Остальные довольствовались только письмами, проходившими цензуру. Тоска девиц по дому становилась предметом осмеяния.
Урок гимнастики в Смольном институте.
Воспитанниц вывозили на прогулки и светские мероприятия, однако эта практика в XIX веке была прекращена. С тех пор уделом учениц были ежедневные получасовые прогулки на территории институтского сада и единственный в году выезд на летнюю прогулку в Таврический сад, на время которой посетителей в него не пускали.
Такая оторванность от внешнего мира привела к появлению термина «институтка», ставшего впоследствии символом жеманности, излишней впечатлительности и оторванности от жизни.
Воспитанницы Смольного института благородных девиц на уроке танцев. 1901 г.
Барышни в Смольном жили в соответствии со строгим распорядком. Вставали в шесть утра по звонку, поспать лишние пару минут было невозможно, ибо дежурные тут же безжалостно срывали одеяла с замешкавшихся.
В семь утра начиналась общая молитва, после – скудный завтрак в институтской столовой. Все перемещения происходили исключительно строем и без единого лишнего звука. Построение могло занять час и повторяться многократно, пока классная дама не останется довольна скоростью построения и стройностью рядов.
Столовая. Выпускной альбом 1889 года.
Девицы в Смольном страдали, в первую очередь, от скудного питания, во вторую – от постоянного холода. Нередкими были драки за краюшку хлеба, а ради утоления голода воспитанницы грызли мел, грифель и бумагу.
Обычное меню середины XIX века в Смольном: — Утренний чай с булкой — Завтрак: кусок хлеба с небольшим количеством масла и сыра, порция молочной каши или макарон — Обед: жидкий суп без мяса, на второе – мясо из этого супа, на третье – маленький пирожок — Вечерний чай с булкой В посты рацион становился еще менее питательным: на завтрак давали шесть маленьких картофелин (или три средних) с постным маслом и кашу-размазню, в обед был суп с крупой, небольшой кусок отварной рыбы, метко прозванной голодными институтками «мертвечиной», и миниатюрный постный пирожок.
Не меньше страданий причинял холод. Порой температура в спальнях утром едва достигала восьми градусов, а девочки должны были спать в простой рубашке под двумя лёгкими простынями и тонким одеялом, ничуть от холода не спасавшими. Воспитатели почему-то считали, что голод и низкая температура идут девицам на пользу, на деле же многие барышни получали хронические болезни, некрасивую осанку и редкие тусклые волосы.
Смольный институт благородных девиц. Медицинский осмотр. Выпускной альбом 1889 года.
Все воспитанницы были разделены на четыре «возраста» по три года. Каждому соответствовала форма определённого цвета, которую должны были носить девочки.
У младших воспитанниц были платья кофейного цвета, у девочек 9-12 лет – синие, 12-15 – голубые, старшие барышни облачались в белые.
Особо отличившиеся шесть выпускниц могли рассчитывать на получение отличительного знака – золотого вензеля с инициалами императрицы. Причёсываться девочки должны были тоже определённым образом, различались причёски для младших и старших.
Воспитанницы Смольного института на занятиях по ручному труду.
Запрет на телесные наказания заставлял классных дам находить множество способов воздействия на учениц. Широко практиковались публичные унижения, следовавшие за любой провинностью. Плохо заштопанный носок прикреплялся к платью девочки и каждый мог видеть, какая она неумёха.
Приколотая бумажка означала, что ученица на уроке возилась с ней. За какие-то провинности девиц заставляли есть стоя, а какие-то приводили к лишению на время передника.
Поводом для наказания был и ночной энурез, которым страдали некоторые девочки. Воспитанницам не разрешалось спорить с наставниками, быть любопытными, задавать вопросы и вообще проявлять характер. Приветствовались скромность, покорность и покладистость, которые сделали бы из выпускниц примерных послушных жён.
Воспитанницы Смольного института в гостиной за вышиванием и чтением.
Закрытый девичий коллектив породил особый феномен «обожания». Младшие воспитанницы возводили в культ старших, учителей или даже священника, после чего обожавшая называла себя чьей-то адоратрисой и старалась оказывать предмету своей страсти разные мелкие услуги, почитая за честь пострадать за него. К примеру, без тени неудовольствия съесть кусок мыла.
При этом взаимность чувств никакого значения не имела. Если, к примеру, молодой педагог объявлял о своей предстоящей женитьбе, адоратрисы тут же начинали обожать его невесту, которую никогда в жизни не видели. Предметом общего поклонения были члены царской семьи.
Воспитанницы Смольного института на уроке географии.
При Екатерине II уровень образования был очень достойным, девицы изучали гуманитарные, точные и естественные науки, а ещё музыку, рисование и рукоделие.
Но уже в XIX веке науки отошли на задний план, а внимание стало уделяться пению, танцам и музицированию. Впрочем, даже уроки домоводства нельзя было назвать полезными, ибо девицы за процессом приготовления еды наблюдали лишь со стороны.
Смольный институт. Приём — экзамен на знание хороших манер
Стоит отметить, что после окончания Смольного института выпускницы его очень плохо приживались в обществе и имели репутацию барышень, полностью оторванных от реальной жизни. По жесткости и строжайшей дисциплине порядки в этом учебном заведении можно сравнить отчасти с хореографическими школами, где вся жизнь воспитанниц подчинена только одному божеству — танцу.
Многие помнят сказку Пушкина, в которой старуха озвучивает желание «быть столбовою дворянкой» вместо «черной крестьянки». С «дворянкой» все понятно, но вот что значит «столбовой»? Давайте разбираться. Откуда пошла русская аристократия? Чтобы понять, чем отличаются столбовые дворяне от обычных, необходимо узнать истоки зарождения аристократических семей. Первые русские дворяне произошли от людей, которые являлись ближней дружиной князю или его родными. Они получали дворы, поместья за какие-то свои заслуги. Постепенно появилось четыре вида дворянства: 1 Русское боярство – самый древний род дворянства. 2 «Царское» дворянское сословие – младшие ветки от Рюриковичей. 3 Гедиминовичи – потомки князя из Литвы, которые обосновались на Руси и приняли православие. 4 «Жалованные» дворяне зародились гораздо позже остальных.
Выслуга дворянства Петр Первый не только «поднимал Россию», но и занимался раздачей дворянских грамот тем людям, кто себя проявил с положительной стороны. Отдельно Петр прописал пункт о выдаче дворянства в Табелях о рангах. Минус такого дворянства в том, что его нельзя было передать своим детям.
Потомки древних родов не очень хорошо относились к династии Романовых. Смириться с ними они смогли только под угрозой польского завоевания. Перспективные Романовы тем временем отбирали власть у бояр. Чуть позже Боярская дума была ликвидирована указом Петра I.
Когда стало появляться много «жалованных» дворян, появилось понятие «столбовые». То есть самые древние, которые могли подтвердить свое родство. Так потомки старинного рода могли потешить свою гордость, хотя каких-то особых привилегий они не имели. Считается, что понятие «столбовые» пошло от так называемых «столбцов» – списков фамилий древних дворянских родов.
