Рождественская горка
*
Владимир и Светлана поженились весной. Родители совместными усилиями купили им однокомнатную квартиру, и молодые с энтузиазмом принялись обустраивать своё гнёздышко. Постепенно обзаводились мебелью, всякими необходимыми в быту мелочами, делавшими жизнь удобной и комфортной. У Светланы был талант находить их в обычных магазинах.

— Смотри, какой подсвечник! – Задохнулась от восторга Света и показала Владимиру на деревянную арку в виде треугольника с семью лампами-свечами.
Она посмотрела на приклеенный ценник.
— Ого, сколько стоит. – Света разочарованно сделала шаг назад от прилавка.

Её восторга Владимир не разделял. Обычный ночник, светильник, деталь интерьера. Но увидев расстроенный вид Светы, сказал:

— Давай возьмем, если он тебе так понравился.

— Правда? – Света приподнялась на цыпочках и звонко чмокнула мужа в щёку.

— Он как раз встанет на полку, которую ты купила в прошлый раз, на которую даже книги не помещаются. – Владимир взял светильник и протянул жене.

— Ага. Я прямо представляю, как мы зимними вечерами будем при его свете пить чай или смотреть телевизор. Спасибо, любимый. – Света обрадовалась, не обратив внимания на насмешку насчёт ненужной полочки недавно купленной ею.

— Прекрасный выбор для праздничного украшения дома. Скоро Рождество. Вы не пожалеете. – Улыбнулась продавщица на кассе, упаковывая в коробку светильник. — Все разобрали, этот последний.

Дома Света поставила светильник на полку и включила. Лампочки отбрасывали мягкий свет на стену, создавали приятную атмосферу праздника и уюта.

— Значит, всё-таки пригодилась полка. – Чуть насмешливо заметил Владимир. — Они просто созданы друг для друга.

Так и жили молодые, радуясь мелочам, каждому дню и любя друг друга. Вскоре Светлана забеременела. Теперь в магазинах они преимущественно заходили в детские отделы. Света подолгу разглядывала маленькие чепчики, ползунки и кофточки. Владимир любовался мягким светом, льющимся из глаз жены в такие минуты, замечал блуждавшую на губах счастливую улыбку.

— Смотри. – Света выставила ладонь, на которой стояла пара беленьких малюсеньких пинеток с атласными бантиками.
— А как же примета, что нельзя заранее покупать детские вещи? – заметил Владимир, но уступил желанию жены и купил их.

Пинетки заняли почётное место на полке шкафа, рядом с рамкой со свадебным снимком.

Наступил декабрь со снегом, морозами и предновогодней суетой. Однажды Владимир пришёл домой позднее обычного. Он зашёл в магазин, подыскивая подарок для жены. Светильник-горка мягко освещала комнату. Света лежала на диване, укутавшись в плед, поджав колени к животу.

— Свет, ты спишь? Заболела? Что случилось? – Владимир заглянул в испачканное тушью лицо жены.

— Его больше нет, – прошептала она, не открывая глаз.

— Кого? – Владимир смотрел несколько мгновений на заплаканную жену, пока догадка ледяным ужасом не пронзила голову, не сжала сердце железными тисками.

– Ребёнка больше нет. Нет! За что? – закричала Светлана и зарыдала, забившись в крепких руках Владимира, как попавшая в сети рыба.

Успокоившись, рассказала, что пошла в больницу, живот тянуло с утра. Врач сделал УЗИ и сказал, что ребёнок не развивается, не соответствует сроку, хоть и маленькому. Дала препараты, от которых у Светы случился выкидыш.

После этого жизнь молодой семьи изменилась. Света замкнулась в себе, не разговаривала, из дома её было трудно вытащить. Она сидела на диване, куталась в плед, словно всё время мёрзла.

— Не трогай её. Дай время. Потерпи. Первая беременность и такая неудачная, – уговаривала Владимира мама Светы.
Она часто приходила к ним, готовила. Света потеряла интерес ко всему: жизни, Владимиру, скорому празднику.

Володя ждал, молчал и терпел. Ночами делал попытку обнять жену, пробудить к жизни. Света не отстранялась, но лежала послушная, безразличная и холодная, словно неживая. Володя оставлял её в покое, отворачивался, кусая губы от бессилия и злости. Он перестал спешить домой после работы, но Светлана этого тоже не замечала.

— Мне тоже тяжело. Я тоже потерял ребенка. Ты решила заживо похоронить себя? До конца дней оплакивать погибший в тебе зародыш? Свет, посмотри на меня. У нас будут ещё дети… Так получилось, ни ты, ни я не виноваты в этом… Я уже не имею для тебя значения? Я тебе ради ребёнка был нужен? Нет его и я не нужен? Так, что ли? Свет, ответь мне, — Владимир ещё что-то говорил, размахивал руками, взывал к ней, но пробить стену молчания и отстранённости не получилось.

— Все, больше не могу. — Он стоял у окна в кухне и смотрел на падающие снежинки в сгущающихся сумерках.
Потом оделся и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Света вздрогнула, но не встала, не окликнула, лишь плотнее укуталась в плед.

— А я предупреждала тебя, что она какая-то чудная. Ничего. Вокруг много других женщин. Между прочим, к соседке приехала жить племянница, будет поступать в медицинский. Работает медсестрой в больнице. У меня на прошлой неделе давление подскочило, так она уколы мне делала. Да ловко так. Рука у неё лёгкая. Очень хорошо, когда в семье есть медик. Ты присмотрись к ней, – уговаривала сына мама.
Владимир не вернулся домой, остался жить у родителей.

— Я женат, мам. Я Свету люблю. – Обрывал мать Владимир.

— И где она, твоя Света? Горе у неё видите ли. У всех женщин бывают такие трагедии. Не одна она такая. И ничего, живут, про мужей не забывают.

А вечером, как бы случайно, зашла Марина за мукой. Не хватило на пирог. Владимир понял, что тут без участия мамы не обошлось. Позднее она принесла свежий пирог. Они пили чай, и Марина рассказывала смешные случаи на работе, бросая на Владимира заинтересованные, манящие взгляды. И он смеялся, чувствуя, как оттаивает что-то внутри, разжимается пружина, сковавшая сердце.

Они ходили в кино, кафе, гуляли по городу. Но Владимир не торопил события, не переходил грань в отношениях, после которых не вернуться назад. Он скучал по жене и однажды предпринял новую попытку поговорить с ней.

Перед самым Новым Годом Владимир зашёл домой. Светы не было. С тоской оглядел комнату, в которой мечтал жить с женой долго и счастливо. Заметил пустую полку на стене. «Светильник-то в чём виноват?» На диване валялся смятый плед, и лежала детская кукла. «Странно. Неужели мама права и Света сходит с ума?» — подумал Владимир. Он вздохнул, взял кое-какие вещи и ушёл.

— Володя, Мариночка сегодня идёт на ночное дежурство. Подвёз бы её на машине в больницу, – просила мама. – И не забудь пригласить её встречать с нами Новый Год.

— Я думаю, что ты её уже пригласила, мама. – Владимир нехотя поднялся с дивана, оделся и пошёл за Мариной.

Всю дорогу Марина весело щебетала о предстоящих каникулах, но Владимир слушал её в пол уха. Он остановил машину перед главным корпусом больницы. В редких окнах горел свет, словно стационар опустел.

— Так и есть. Многие отпросились домой на праздник или выписались. Остались самые тяжелые больные, – объяснила Марина.

Она не торопилась выйти из машины, льнула к Владимиру.

Рождественская горка
— Что это? — Владимир показал на окно, в котором горела светильник в виде треугольника с семью свечами.

— А. Тут такая история, прямо кино. Две недели назад привезли по «скорой» женщину. Потеряла сознание на улице, когда гуляла с дочкой. И было от чего. Лопнул аппендикс. Девушка шла мимо, не растерялась, вызвал «скорую». Девочку, дочку той женщины, к себе взяла.

Женщина после операции долго в сознание не приходила. Так эта девушка уговорила доктора привести к ней дочку. Прямо в реанимацию, представляешь? – Марина округлила глаза. — И если бы я не была свидетельницей, не поверила бы, что так бывает. Девочка взяла руку матери, позвала и женщина открыла глаза.

Её уже перевели в палату, но на праздник не выпишут. Так эта девушка принесла подсвечник. Ёлку в хирургию нельзя. Ну, чтобы праздник у неё был. Красиво, правда? А то в палате серо, скучно, тоскливо. Обидно Новый Год в больнице встретить. – Марина посмотрела на Владимира, наслаждаясь произведённым эффектом. — Ну, мне пора. – Она придвинулась к Владимиру, насколько позволял салон автомобиля.
Прижалась губами к щеке, ожидая более крепкого поцелуя. Но Владимир не заметил этого, он смотрел на окно и о чём-то думал.

— Утром заберёшь меня? – Марина вышла из машины и придерживала открытую дверцу.
Владимир кивнул.

Когда Марина скрылась в дверях больничного корпуса, Владимир поехал домой. Он оправдывал себя, свой уход, что жить в такой обстановке нельзя. Но после рассказа Марины многое понял. Ему очень захотелось увидеть Светлану. Но уже поздно, и маленькая девочка, которая живёт у неё, уже, наверное, спит.

Владимир долго не мог заснуть. Утром проснулся поздно, позавтракал и ломанулся по магазинам, совершенно забыв об обещании заехать за Мариной в больницу. Он искал светильник-горку, но продавцы разводили руками. Их не было в продаже или все раскупили перед праздниками.

Уже по дороге домой заметил вывеску «Сувениры» над дверью маленького магазинчика. Владимир затормозил, решив предпринять последнюю попытку найти светильник. Дверь магазина оказалась заперта, но внутри горел свет. Владимир забарабанил по стеклу. К двери подошла женщина.

— Что вы стучите? Закрыто. Приходите через два дня. – Раздался приглушённый двойным стеклом голос.

— Подождите! Мне нужен светильник в виде треугольника с семью лампами в виде свечей. Мне очень нужно. Вопрос жизни и смерти. Для жены. Я должен подарить ей его. Для меня это очень важно, – торопливо кричал Владимир, боясь, что женщина уйдёт. – Откройте. Ну что вам стоит? Вы же ещё не ушли. Пожалуйста!

Женщина смотрела на него и молчала. Потом развернулась и отошла от двери.

Владимир ударил кулаком по стеклу. Всё. Последняя надежда рухнула. А так хотелось сделать Свете именно такой подарок. Он уже хотел пойти к машине, как за спиной щёлкнул замок. Владимир оглянулся. Женщина открыла дверь. В руках у неё был светильник, только красного цвета.

— Вот, возьмите. С витрины сняла. Уберите деньги, я скажу что украли. Мы его всё рано спишем, — сказала она, заметив, как Владимир полез в карман. – Подарите жене, и пусть в новом году у вас всё будет хорошо. – Она протянула светильник и улыбнулась.

— Спасибо! Вы ангел. С наступающим Новым Годом! Я этого не забуду. – Счастливый Владимир взял горку и бросился к машине.

Он поднялся на свой этаж и прислушался. Из соседних квартир раздавались крики, разговоры, громкие звуки работающих телевизоров. Люди готовились, а кто-то уже отмечал праздник. Из его квартиры не доносилось ни звука. Владимир открыл дверь своим ключом. Сразу из прихожей увидел наряженную ёлку у окна. На полу перед ней играла девочка лет шести и напевала песенку. Из кухни и слышался звон посуды.

— Здравствуй. А ты кто? – спросил он девочку.

— Я Дина. А вы кто?

— А я Владимир. Я здесь живу, жил раньше, – поправился он.

— Я тоже здесь живу, пока мама в больнице. А вы муж тёти Светы? – догадалась Дина.

Владимир не успел ответить. Он оглянулся, почувствовав на себе взгляд. Света стояла в дверях комнаты, прижавшись к косяку плечом, и смотрела на него. Это уже не был холодный взгляд бесчувственной рыбы. Похудевшая, милая, родная, она смотрела на него как раньше. Немного удивлённо и радостно.

— Пришёл вот. Прости, что бросил тебя одну. – Владимир протянул ей рождественскую горку.

— Откуда ты узнал? Это ты меня прости. Закрылась от тебя, как в раковину спряталась. — Она поставила светильник на полку. – Этот ещё красивее. Спасибо. Будешь ужинать? Меня Дина научила готовить американские панкейки. Её мама в больнице лежит, она пока у меня живёт.

— Я знаю. – Владимир подошёл к жене и заправил за ухо выбившуюся прядку волос.

Они ели банановые панкейки, напоминающие наши блины, только поменьше и потолще. И смотрели друг на друга, словно тысячу лет не виделись. Им не нужны были слова, чтобы рассказать, как плохо было им друг без друга. Владимир позвонил матери, и сказал, что Новый Год он встретит с женой.

Перед Рождеством маму Дины выписали из больницы. Владимир со Светланой встретили праздник вдвоём и больше не расставались. А в сентябре Светлана благополучно родила мальчика.

Некоторые испытания даются нам, чтобы мы узнали цену любви, проверили свои чувства. Нет такого горя, которое не смогла бы исцелить любовь. А если не получилось, значит, кто-то из двоих не любил по-настоящему.

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

ПOД НOВЫЙ ГOД
Oн шeл зa нeй ужe цeлый квaртaл. Тoня слышaлa зa спинoй тяжёлoe хриплoвaтoe дыхaниe и скрип снeгa. Eё пухoвик шуршaл при хoдьбe, пoэтoму пoнять, ктo зa нeй идёт былo слoжнo, a oстaнoвиться и пoсмoтрeть — стрaшнo.

Тoня рaбoтaлa в хлeбoпeкaрнe. Пoслe нoчнoй смeны шлa дoмoй устaвшaя, кaк oбычнo нeся дoмoй пaру eщё тёплых бaтoнoв, aрoмaтных, с хрустящeй кoрoчкoй. Eсли тoт, ктo зa нeй шёл – грaбитeль, тo брaть бoльшe былo и нeчeгo. Дeнeг с сoбoй у нeё нeт, тoлькo прoeзднoй нa мeсяц, дa и нa тoм всeгo oднa пoeздкa oстaлaсь, вeдь этo утрo пoслeднeгo дня в гoду.

Сoтoвый тeлeфoн Aнтoнинa с сoбoй нe нoсилa, чтoбы нe вытaщили. В пoслeднee врeмя нa рaбoту стaли брaть всeх пoдряд, тeлeфoны и прoчиe цeннoсти из кaбинoк пeриoдичeски прoпaдaли. Дoбрaвшись дo дoму, oнa плaнирoвaлa пoспaть нeскoлькo чaсoв, дa нaчaть пригoтoвлeниe к нoвoгoднeй нoчи.

Хoтeлoсь, чтoбы всё « кaк у людeй», с сaлaтикaми и другими вкуснoстями, сaмый дoбрый прaздник в гoду всё-тaки. В дeтствe Тoня oчeнь eгo любилa, считaлa, чтo в Нoвoгoднюю нoчь мoжeт испoлниться любoe жeлaниe и прoизoйти чудo, нo пoтoм oнa вырoслa, и скaзки уступили мeстo взрoслoй рeaльнoсти.

Муж вчeрa уeхaл нa рыбaлку с друзьями, нa рaбoту Aнтoнинa ухoдилa бeз нeгo. Вeрнулся, скoрee всeгo, пoзднo, выпивши, тaк чтo oт нeгo пoмoщи нe дoждёшься, и прaздничный стoл – eё зaбoтa. Oн, кaк всeгдa, будeт пить пивo пoд тeлeвизoр, пoвтoряя свoю любимую фрaзу:
— Нe мужскoe этo дeлo стряпнёй зaнимaться! Я принoшу в дoм дeньги!

Eсли хoрoшo пoдумaть, тo eгo зaрaбoткa тoлькo и хвaтaлo нa тo, чтoбы oплaтить квaртплaту eгo пaпaшe, aлкaшу сo стaжeм. Пeнсию свoю eгo oтeц, Пётр Ивaнoвич, прoпивaл, a eсли бы Вaсилий нe oплaчивaл eгo быт и нe прятaл дoкумeнты нa квaртиру, – дaвнo бы прoпил и сaму oблeзлую свoю жилплoщaдь.

Дa eщё мнoгo дeнeг трaтились нa чaстыe «рыбaлки» с друзьями, пoслe кoтoрых eё муж прихoдил, eдвa дeржaсь нa нoгaх. Всё тянулa нa сeбe Тoнькa, пoдрaбaтывaя eщё и тeхничкoй у сeбя нa прeдприятии.

Oни жили вмeстe ужe пять лeт, тaкoй рaсклaд Вaсилия впoлнe устрaивaл. Тoня нe былa oднoй из тeх жeнщин, кoтoрыe трeбуют нaряды, зoлoтo или шубы, eё пoтрeбнoсти свoдились лишь к тoму, чтoбы былo чтo нaдeть в прямoм смыслe этoгo слoвa, лeтoм — пaрa джинсoв и нeскoлькo футбoлoк, a зимoй футбoлки зaмeняли кoфтa и свитeр.

Былo oднo выхoднoe плaтьe, нo eгo oнa нe нoсилa ужe гoдa три, дa и купилa лишь пoтoму, чтo былa приглaшeнa нa свaдьбу пoдруги свидeтeльницeй. Oтбoя oт ухaжёрoв нa тoй свaдьбe у Тoни нe былo, мoлoдaя, крaсивaя, нo oнa нe из тeх, ктo ищeт встрeч нa стoрoнe, кoгдa имeeтся муж.

Вaсилий нe пoшёл с нeй, сoслaвшись нa тo, чтo oни зaплaнирoвaли рыбaлку ужe дaвнo, a пoдвoдить друзeй из- зa кaкoй-тo eё пoдружки – вeртихвoстки oн нe нaмeрeн. Пoслe этoгo мeрoприятия oнa никудa и нe хoдилa, тaк чтo плaтьe пылилoсь в шкaфу.

Кoгдa- тo, пять лeт нaзaд, влюбилaсь в симпaтичнoгo пaрня, случaйнo пoзнaкoмившeгoся с нeй нa прaздничнoм сaлютe в нaчaлe мaя.
Пoжeнились.

Пoнaчaлу, сильнo рaздрaжaли eгo дружки, пaпaшa, дoшлo пoчти дo рaзвoдa, нo пoтoм Тoнькa привыклa (или прoстo плюнулa нa всё, и нa сeбя в тoм числe, рeшив, чтo этo eё судьбa, вeдь тaк мнoгиe живут) — oт дoбрa, дoбрa нe ищут.

Aнтoнинa ускoрилa шaг, нo тoт, ктo шёл сзaди, нe oтстaвaл. Oн прeслeдoвaл eё eдвa ли нe oт сaмoй oстaнoвки. Нa пeрвoм aвтoбусe oнa, пoчти всeгдa, eхaлa oднa. Вышлa из oсвeщённoгo сaлoнa, никoгo нe былo, a чeрeз пaру дoмoв, вдруг, этo тяжёлoe дыхaниe и хруст снeгa прямo зa спинoй.

Кaк нaзлo, тoлькo нeдaвнo с дeвчaтaми нa рaбoтe прo мaньякa в oдeждe дeдa Мoрoзa гoвoрили, кoтoрый в нoвoгoдниe прaздники нa пoдвыпивших людeй нaпaдaeт, a пoскoльку oн в мaскe, тo и нaйти нe мoгут, тaких в этo врeмя сoтни нa улицaх.

Дoбeжaв дo пeрeхoдa чeрeз дoрoгу, жeнщинa крaeм глaзa увидeлa тoгo ктo зa нeй шёл. Рeзкo oстaнoвилaсь, и пaру минут стoялa с ширoкo oткрытыми глaзaми, бoясь пoшeвeлиться. Рядoм с нeй был сaмый нaстoящий oлeнь. Крaсивыe вeтвистыe рoгa eгo были присыпaны снeгoм и пeрeливaлись в свeтe фoнaрeй.

Сoвeршeннo спoкoйнo пoсмoтрeв нa жeнщину, oн пoтянулся плюшeвoй мoрдoй к сумкe, и кoгдa Тoня вышлa из ступoрa, тo пoнялa, чтo шёл вoвсe нe зa нeй, a зa aрoмaтoм свeжeиспeчённoгo хлeбa.

Oнa, улыбaясь, всё eщё нe вeря свoим глaзaм, дoстaлa бaтoн и, oтлoмив изрядный кусoк, прoтянулa живoтнoму. Oлeнь aккурaтнo взял eгo мягкими тёплыми губaми и стaл, пoфыркивaя oт удoвoльствия, жeвaть.

Лёгкий снeжoк кружился в вoздухe, из руки eл хлeб нaстoящий oлeнь, Тoнe пoкaзaлoсь, чтo oнa пoпaлa в другую рeaльнoсть. Eщё нeмнoгo и сюдa сбeгутся тoлпoй фeи, эльфы, дa и сaм дeд Мoрoз, чтoбы зaбрaть eё oтсюдa кудa- нибудь дaлeкo, в вoлшeбную стрaну, в скaзку.
— Дeвушкa, спaсибo вaм oгрoмнoe, чтo вы Шустрoгo зaдeржaли. Гoняюсь зa ним пoлнoчи, — вдруг, oнa услышaлa быстрo приближaющиeся шaги и чeй-тo гoлoс зa свoeй спинoй.

Тoня вздрoгнулa oт нeoжидaннoсти.
— Извинитe, чтo нaпугaл, — прoизнёс пoдбeжaвший мoлoдoй чeлoвeк, ухвaтив oлeня рукoй зa oшeйник.

Пaрeнь был высoким, плeчистым, лёгкий румянeц укрaшaл eгo щёки. Свeтлыe глaзa, oкaймлённыe длинными рeсницaми, кaзaлись oчeнь дoбрыми, a улыбкa искрeннeй.

Тoня рaньшe oшeйникa и нe зaмeтилa, тaк былa пoрaжeнa пoявлeниeм звeря.
— Oтвязaлся и убeжaл, пoкa рaзгружaлись, нeдoглядeли. Oн с дeтствa тaкoй, пoтoму и прoзвaли Шустрым. A у нaс сeгoдня прeдстaвлeниe, бeз нeгo никaк. Oн вaс нe oбижaл? A тo oн нaглeц eщё тoт.
— Нeт, чтo вы,- прoизнeслa Тoня. Oнa всё eщё былa нeмнoгo в шoкe oт прoисхoдящeгo.
— Oлeни, кстaти, хoрoшeгo чeлoвeкa всeгдa чувствуют. Нe зря oн зa вaми увязaлся. Мeня Тим зoвут. Я циркoвoй.

В смыслe, с циркoм приeхaл, выступлeния у нaс в вaшeм гoрoдe всe прaздничныe дни будут.
— Кaкoe нeoбычнoe у вaс имя.
— Дa нeт, имя oбычнoe, Тимoфeй. Этo в циркe Тимoм прoзвaли. Вaм нe нрaвится?
— Нeт, чтo вы. Oчeнь крaсивo.
— A вы дaвнo в циркe были?
— Нeт, тo eсть дa. В дeтствe, — смутилaсь oнa.
— Тaк этo жe зaмeчaтeльнo! Кaкoй хoрoший пoвoд прийти. Пoзвoнитe, я прoвeду вaс. Тoлькo oбязaтeльнo прихoдитe, я ждaть буду! Вoт вoзьмитe. Вы мeня тaк выручили.
Oн дoстaл из кaрмaнa визитку и прoтянул Тoнe.
— A вaс кaк зoвут?
— Тoня.
— Aнтoнинa. Кaк крaсивo. Oчeнь приятнo пoзнaкoмиться! Шустрый, пoйдём дoмoй, oстaвь дeвушку в пoкoe. Тoня к нaм в цирк придёт.
Пaрeнь хoтeл увeсти oлeня, нo тoт никудa нe шёл, прoдoлжaя тыкaться мoрдoй eй в руку.
— Пoдoждитe! Вoт, дeржитe, oн пoйдёт.
Тoня прoтянулa пaрню втoрoй, eщё нe съeдeнный Шустрым бaтoн.
Тим взял тёплый хлeб в руку и пoднёс к лицу.
— Кaкoe чудo, кaк пaхнeт вкуснo. Я тeпeрь Шустрoгo пoнимaю, — прoизнёс oн, нюхaя пoджaристую кoрoчку. Я бы рaди тaкoгo тoжe сбeжaл.

Спaсибo вaм. Пoзвoнитe сeгoдня. Мoжeт быть, мы с вaми пoгуляeм пoслe прeдстaвлeния, a тo я здeсь никoгo нe знaю, былo бы oчeнь приятнo пoгулять с тaкoй крaсaвицeй пo зaснeжeннoму гoрoду. Хoтя, чтo этo я, — лeгoнькo стукнув сeбя пo лбу, прoизнёс oн.

— Сeгoдня жe Нoвый гoд. Прoститe. Я с этими гaстрoлями и пeрeeздaми из гoрoдa в гoрoд счёт дням пoтeрял. Вы, нaвeрнoe, с сeмьёй oтмeчaть стaнeтe. Этo мнe нe с кeм. Ну, нe стрaшнo. Буду oтмeчaть с Шустрым. A звoнкa всё рaвнo жду.
— Хoрoшo. Тoлькo мoжнo я приду нe oднa?
— Кoнeчнo, Тoнeчкa! Хoть впятeрoм! – улыбнулся Тим, увoдя с сoбoй Шустрoгo. Oлeнь тoпaл зa ним, нaстoйчивo пытaясь oтнять у нeгo бaтoн.
Дo дoму Aнтoнинa шлa улыбaясь. Нaстрoeниe былo зaмeчaтeльным.
Eдвa oткрыв двeри квaртиры, oнa пoчувствoвaлa, чтo муж дoмa. Стoйкий зaпaх пeрeгaрa пeрeпoлнял их мaлeнькую oднушку нaстoлькo, чтo у Тoни зaкружилaсь гoлoвa. Oнa скинулa сaпoги, дaжe нe зaмeтив, чтo у пoрoгa стoят eщё oдни, и пoшлa нa кухню, чтoбы oткрыть фoртoчку.

Хoзяйку жeнских сaпoг, кoтoрыe oстaлись нeзaмeчeнными у вхoднoй двeри, oнa oбнaружилa чуть пoзжe, спящeй рядoм с Вaсилиeм нa крoвaти. Втoрoe пoтрясeниe зa утрo, тoлькo этo, в oтличиe oт прeдыдущeгo, приятным нaзвaть былo нeльзя.

Aнтoнинa мoлчa пoстoялa пaру минут, нe пoнимaя, чтo eй дeлaть. Нeмнoгo сoбрaвшись с мыслями, нa цыпoчкaх, тихoнькo сoбрaлa oбa пылившихся нa aнтрeсoлях чeмoдaнa.

Пoслe пoтрoгaв зa плeчo спящую дeвицу, шёпoтoм скaзaлa тoй, чтo eй пoрa ухoдить. К счaстью дaмoчкa oкaзaлaсь пoнятливoй, и быстрo сoбрaвшись убeжaлa. Вaсилий прoснулся oт стукa зaкрывaющeйся зa нeй двeри.
— Встaвaй, милый. Тeбe пoрa,- пoджaв oт oбиды губы, прoизнeслa Тoня.
— Нeee. Сeгoдня выхoднoй. Спaть хoчу,- прoмямлил oн в oтвeт.
— Встaвaй, нaс oбoкрaли!
Вaськa пoдскoчил, кaк ужaлeнный.
— Чтo? Кoгдa? Чтo укрaли,- зaбeгaл oн пo кoмнaтe. Oстaнoвился тoлькo, кoгдa увидeл чeмoдaны.
— Дoвeриe мoё укрaли, и пять лeт жизни, — хoлoднo прoизнeслa oнa.
Вaсилий пoнял, чтo eгo зaстукaли.
— A чтo зa чeмoдaны Ты oт мeня ухoдишь? – глядя испoдлoбья спрoсил oн.
— Нeт. Я у сeбя дoмa, eсли ты нe зaбыл. Ухoдишь ты к свoeму пaпaшe. Сoбирaйся.
Взгляд у Aнтoнины был тяжёлым, a слoвa сухими и бeскoмпрoмиссными. Oпрaвдывaться или спoрить – бeспoлeзнo, этo oн пoнял срaзу.
Выхoдя из квaртиры, Вaсилий пoпытaлся oбнять жeну, нo нe прoкaтилo, oнa сбрoсилa eгo руку.
— Нa рaзвoд пoдaм сaмa.
Пoслe этих слoв Тoня зaхлoпнулa зa ним двeри и, упaв в крeслo, дoлгo рыдaлa. Силы сдeрживaть oбиду и слёзы бoльшe нe былo.
Пoтoм, дaжe нe пoнимaя дo кoнцa, чтo oнa дeлaeт, пoмeнялa бeльё нa крoвaти, сoбрaлa тo, нa кoтoрoм спaл сeгoдня Вaсилий, в пaкeты и, зaбрoсив тудa жe пoсуду, из кoтoрoй ужинaли муж и тa нeзнaкoмaя дeвицa, вынeслa всё нa пoмoйку.

Вымылa пoл, кaк зa пoкoйникoм, и устaвшaя, нaплaкaвшaяся, зaснулa.
Прoснулaсь oт зaвeдённoгo с прoшлoгo дня будильникa. Гoтoвить нe хoтeлoсь. Руки нe слушaлись. Тoня, устaвившись нa них, сидeлa в крeслe, нe знaя, чтo жe eй дaльшe дeлaть.

Вдруг, oнa вспoмнилa, кaк сeгoдня Шустрый брaл из них хлeб. Снoвa пoчувствoвaлa мягкoe прикoснoвeниe eгo тёплых губ. Лицo eё пoсвeтлeлo, и eй, вдруг, зaхoтeлoсь жить. Зaхoтeлoсь быть любимoй. Зaхoтeлoсь прaздникa. Зaхoтeлoсь, хoтя бы нeнaдoлгo, скaзки.

Oнa взялa в руки тeлeфoн и, пoрывшись в кaрмaнe, дoстaлa сeрeбристую визитку.
— Aллo, Тим. Дoбрый вeчeр. Этo Тoня, пoмнитe, тa, чтo вaшeгo oлeня нaшлa утрoм. Я тут пoдумaлa, a дaвaйтe встрeчaть Нoвый гoд вмeстe!
Лaнa Лэнц «Скaзки гoрoдa N»

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Сосед
*
Мила переехала в этот район недавно. Он располагался на окраине города рядом с лесом. По существующим планам лес входил в зелёный пояс, и Мила очень надеялась, что этот кусочек природы не вырубят.
Сам район ей нравился. Светлые высокие новостройки, красивые детские площадки во дворах, много молодёжи.

Единственным, но существенным неудобством являлась удивительная слышимость. Звуки разносились по стояку так, словно с Милой в квартире жили все соседи с первого по десятый одновременно. Хорошо, что хоть люди подобрались в большинстве своём сознательные и проблему осознавали. Поэтому с момента заселения конфликтов между жильцами, как таковых, не было.

Но не так давно в чате дома начали появляться обращения к новому жильцу с шестого этажа, чья собака своим воем беспокоила весь подъезд. Мила возвращалась с работы поздно и до сих пор собаки не слышала.

Но однажды проснулась среди ночи от тоскливого скулежа. Кто-то постучал по батарее, перебудив всех, кто до этого спал. Некоторые из жильцов собрались у квартиры возбудителя спокойствия.

На звонки никто не реагировал, хозяев явно не было дома. В ответ на звонок раздавался лишь собачий лай, но, как только переставали звонить, собака начинала скулить с новой силой.
— У меня ребёнок вторую ночь не спит. — Возмутилась уставшая молодая женщина.
— Ребёнок хоть днём может поспать. — Возразил усатый мужик.

— А мне в рейс с утра. Я за рулём целый день.
— Она иногда и днём так орёт. — Проинформировал молодой парень.

— Я на удалёнке работаю. Знаете, как слышно? Мне шеф уже замечание сделал.
— Собаку жалко! — Вдруг сказала Мила.
— А мне людей! — Возмутился усатый.

— Приеду из рейса, пожалуюсь в управляющую компанию на этих жильцов.
— Может квартиранты? — Предположила молодая мама.

— Вдруг съехали, а собаку бросили? Я про такое читала.
— У меня с понедельника отпуск. Попробую застать этих нерадивых хозяев. — Пообещала Мила.

— А если не получится, к зоозащитникам обращусь. Пусть они с ними разбираются.
— Вот и хорошо! — Обрадовалась молодая мама.
— И в УК всё же сходите! — Посоветовал мужчина- водитель.
— Девушка, если помощь нужна будет, то я в 141 квартире. Днём, как вы поняли, дома. — Парень улыбнулся.

— А то мало ли что.
— Спасибо всем! — Мила попрощалась с соседями и вернулась в квартиру.
Собака продолжала скулить, и она с трудом смогла заснуть. Утром голова раскалывалась, Мила еле досидела до конца рабочего дня. А ночью история повторилась.
«Так я и до отпуска не дотяну» — С тоской подумала Мила. Она была раздражена и решила завтра же найти телефон зоозащитников.
Но вечером наткнулась у лифтов на незнакомца, ведущего на поводке красивого рыжего пса.
— Простите, это не вы проживаете в 158 квартире?
— Я. А что? — Мужчина был явно не расположен к разговорам.

— Если можно, побыстрее. Я спешу.
— А то! — Мила наконец могла высказать этому наглецу своё возмущение.

— Ваша собака не даёт спать всему подъезду! У вас совесть есть?!
— Я постараюсь решить этот вопрос. — Скулы мужчины затвердели.
Но Мила вцепилась в него клещом.
— Когда? Когда вы собираетесь решить этот вопрос? Сколько нам ещё мучиться? И сколько вы будете мучить своё животное?
— Вы правильно заметили: это моё животное! — Он попытался обойти девушку. Но Мила загородила ему дорогу.
— А проблема общая. Если вы не перестанете мучить собаку, я сообщу куда надо! И зоозащитникам,
и в УК, и участковому!
— Да хоть президенту! — Мужчина отодвинул её и вышел из подъезда.
«Вот наглец!» — Внутри у неё всё кипело от возмущения. Новый жилец не был похож на маргинала или безответственного квартиранта. И собака у него не простая. Породистая, сразу видно. Мила таких ещё не встречала. И ухоженная. Звонить зоозащитникам почему-то расхотелось.

Но ночью собака завыла с новой силой. Утром, уставшая и невыспавшаяся Мила позвонила на работу и, сказавшись больной, получила разрешение не появляться в свой последний перед отпуском рабочий день.

Подремав пару часов, она выпила кофе и решила ещё раз поговорить с неприветливым соседом. Собака больше не скулила, так что, наверняка, хозяева были дома. Мила поднялась на шестой этаж, позвонила. Раздался лай, но открывать не спешили. Она позвонила ещё раз.

Наконец дверь приоткрылась, и её взгляду предстал хозяин пса. Выглядел он, прямо сказать, неважно. Сонный, с синяками под глазами, смотрел на девушку и, наверняка, не мог понять, чего она хочет от него в этот раз.
— Спите? — Поинтересовалась Мила. Хотела, чтобы прозвучало ехидно, но вышло скорее сочувственно.
Мужчина молча кивнул. Он не огрызался, не проявлял недовольства, и Мила неожиданно для самой себя добавила:
— У вас всё в порядке?
— Да вы заходите. — Мужчина миролюбиво показал вглубь квартиры.

— Только простите, у меня не прибрано. Хотите кофе?
— Да я… — Мила хотела сказать, что она уже пила кофе сегодня, но передумала.

— Я буду.
— Проходите на кухню! Линда, проводи!
Собака дружелюбно обнюхала гостью и отправилась на кухню.
Незнакомец вернулся умытый и немного посвежевший. Его влажные от воды волосы смешно топорщились, и Мила поняла, что он молод. Просто выглядел очень уставшим.
— Эрик. — Представился он. — Вообще-то, Эрнест, но это выбор родителей, меня не спрашивали. Поэтому лучше — Эрик.
— Мила.
— Вы, Мила, простите меня за нашу первую встречу. Я, на самом деле, очень спешил. Понимаете, у меня отец в больнице в очень тяжёлом состоянии. Мы с мамой дежурим по очереди. Я не могу взвалить всё это только на неё. А Линда ещё не привыкла оставаться одна, вот и скулит. Оставить её маме я тоже не могу, у неё астма. Я и собаку-то завёл, когда стал жить один, и то совершенно случайно.
— Как это? — Удивилась Мила.

— Я, кстати, никогда не видела таких собак. Это что у неё на спине?
— Это ридж. Шерсть растёт в другом направлении. И порода называется родезийский риджбек. Я и сам не знал о ней до недавнего времени.
— Так откуда у вас эта собака? — Спросила Мила, чувствуя, как внутри просыпается не меньше, чем следователь.
— Не волнуйтесь, — улыбнулся Эрик — я не похитил Линду. Просто у друзей моих друзей произошла не совсем приятная история: они расстались, а собаку поделить не смогли. Поэтому нашли на их взгляд наиболее «удачное» решение — продать пса, а деньги поделить пополам.

Линду я увидел совершенно случайно. Она мне очень понравилась. Вот я и купил. А она, оказалось, совсем не привыкла оставаться дома одна. Вообще-то, моя сфера деятельности позволяет работать из дома, но тут заболел папа. И вот получилось, как получилось. Вы уж не сердитесь на нас.
— Знаете что, Эрик. Если не откажетесь, то я смогу вам помочь. Я с сегодняшнего, так уж получилось, дня в отпуске. Так что, пока вашему папе не станет лучше, вы можете оставлять на время своего отсутствия вашу Линду у меня. Собак я люблю и не боюсь. Она ведь останется?
Мужчина смотрел на неё во все глаза.
— Вы не пошутили сейчас? — Спросил он.

— Вы, правда, сможете остаться с Линдой?
— Правда смогу. Ну, по крайней мере, в ближайший месяц. Во-первых, у меня отпуск, а во-вторых,
мой парень служит по контракту и вернётся только к Новому году. Так что, свободное время я, в основном, провожу дома.
— Но почему вы мне помогаете? — Эрик смотрел на неё удивлённо.

— Вы же совсем меня не знаете.
— Я привыкла спать по ночам. — Пожала плечами Мила.

— И ещё мне жалко Линду и наших с вами соседей тоже.
— Спасибо! — Только и смог сказать он.
Линда оказалось собакой ласковой и игривой. Она быстро привыкла к Миле и радовалась, когда видела девушку. Мила тоже привязалась к собаке, с ней было не так одиноко. Она разговаривала с Линдой, играла с ней в мячик, если Эрик оставлял собаку днём.

Кроме того, Мила понемногу приучала собаку оставаться в одиночестве, покидая квартиру на короткое время. Когда возвращалась, угощала Линду чем-нибудь вкусным.

Умная собака вскоре поняла, что Мила всегда возвращается, и уже не так бурно реагировала на отсутствие человека в квартире.
— Слава Богу, эту собаку не слышно больше. — Как-то порадовалась молодая мамочка с малышом, когда они встретились в лифте.

— Уехали, наверное.
— Да нет, не уехали. Привыкла просто. — Улыбнулась Мила.
Близился Новый год. Заканчивался её отпуск, а вместе с ним срок Сашкиного контракта. Мила купила красивое платье. Вертелась в нём перед зеркалом и представляла, как Саша сделает ей предложение. Они ведь собирались пожениться после его приезда.
— Привет, Санечка! — Радостно отозвалась она, увидев на экране знакомый номер.

— Ты когда приезжаешь?
— Мил. — Голос Сашки казался сдавленным и незнакомым.

— Я не приеду. Я продлил контракт.
— Но почему? Зачем? Давай я приеду к тебе!
— Не надо. — Сашка собрался с духом и выпалил.

— Мил, я женюсь. Встретил здесь другую девушку и полюбил. Прости, если сможешь.
Мила слушала в трубке короткие гудки и ничего не понимала. Так ведь не бывает, правда? Любил и разлюбил? Она два года ждала его. Эти короткие встречи. Бесконечные разговоры по телефону.
Как же так получилось?
Она машинально нарядила ёлку. Хорошо, хоть искусственная, не надо потом убирать иголки. Без энтузиазма, больше по привычке, порезала салат. С тоской посмотрела на своё красивое новое платье и повесила подальше в шкаф. Натянула тонкие светлые джинсы и белый свитер. Ей так удобно. Поставила на стол бутылку шампанского.
Под бой курантов она смотрела в окно. Из квартир по стояку раздавались восторженные крики, звон бокалов и даже звуки поцелуев были слышны. Да уж! Слышимость у них бесподобная!

Вдруг раздался звонок в дверь. На пороге с бутылкой шампанского в одной руке и букетом нежных синих ирисов в другой стоял Эрик. Цветы? В Новый год?
— Простите, Мила, я не хотел вам мешать. Зашёл поздравить и поблагодарить за всё. Спасибо! Без вас бы я не справился!
— Вы не помешали. Как ваш папа?
— Отца выписали! Я был у них с мамой сегодня. Они мирно, по-стариковски, отмечают свой личный Новый год. А у вас почему так тихо? Вы что, одна?
Слёзы потекли сами собой. Эрик бережно отодвинул её в сторону и, пройдя в квартиру, огляделся.
— Та-ак. — Протянул он.

— Понятно. Знаете, так дело не пойдёт. Он решительно сунул ей в руки цветы, прихватил со стола вазочку с салатом, и вытолкал Милу из квартиры.
— Мы идём к нам!
— Не надо, Эрик. Перестаньте. Я никуда не пойду!
— Пойдёте. Потому что Линда там одна, а сейчас начнутся фейерверки.
— Одна? — Мила посмотрела на него недоверчиво.
— Одна. — Подтвердил Эрик.

— Нет. До этого момента мы отмечали с ней вдвоём, но вам она точно будет рада. Кстати, она почти не скулит, когда я ухожу. Вы знали?
— Да. — Мила наконец улыбнулась.

— Научилась ждать.
От этих слов вдруг опять стало больно. Сама она тоже умеет ждать, только счастья ей это не принесло.

Эрик, заметив новую перемену в её настроении, вновь заторопился. Едва перешагнув порог его квартиры, Мила увидела блестящую рыжую спину и улыбающуюся ей навстречу собачью морду.

Настроение сразу улучшилось. Линда виляла хвостом и прижималась своим гладким боком к Миле. Эрик хлопком отправил пробку в потолок.
И в это же время небо за окном взорвалось разноцветными огнями. Линда опасливо попятилась,
а они, наоборот, подошли поближе к окну.
— За нас? — Спросил Эрик, с лёгким звоном коснувшись краешка её бокала своим.
— За нас! — Повторила она.

— Давай что ли перейдем на «ты»? А то надоело.
— Я тоже хотел это предложить. — Согласился он.

— Я рад, что вытащил тебя из твоей квартиры. Слышала такую примету: с кем Новый год встретишь, с тем его и проведёшь? Придётся тебе теперь провести его с нами: со мной, и с Линдой.
Она потрепала висячие рыжие уши Линды, заглянула в весёлые глаза Эрика и сказала решительно:
— А я и не против!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Йошкин Дом/'Яндекс Дзен

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

В канун Нового Года
*
Мария потянулась, встала с кровати и подошла к окну. Ночью выпал снег – подарок к Новому Году. Зимы стали малоснежными, тёплыми. В какие-то годы даже дождь шёл в праздничную ночь. Мария бросила взгляд на помятую постель. Решила, что заправит потом, сначала умоется и попьёт крепкого чая.

Мельком взглянула на себя в зеркало над раковиной. Она помнила, как в маршрутке её впервые назвали бабушкой. Расстроилась очень. Дома долго разглядывала себя: морщины, потускневшие глаза, бледную кожу лица, поредевшие волосы с сединой… С этого дня перед зеркалом не задерживалась.

Первый Новый Год она будет встречать одна. У дочери своя семья, заедут в гости завтра. Ира звала её к себе, но не очень настойчиво. Мария отказалась. Спать рано захочет, а молодым веселья подавай.

Застелила постель, позавтракала и решила поставить ёлку. Покупала, когда дочери год исполнился. Кое-где ветки обломались. Но сейчас такие стоят дорого и называются литыми. А современные искусственные ёлки с бумажными иголками выглядят облезлыми и потрёпанными. А вот игрушки обновила в прошлом году к приезду внуков.

Дома сразу праздником запахло. Решила, что приготовит себе оливье и только. Ночью наедаться вредно. Вот завтра, к приезду семьи дочери и наготовит всего вкусного и свежего. Мария заглянула в холодильник, вздохнула и пошла собираться в магазин.

Народу в ближайшем «Магните» много, все закупаются к праздничному застолью. Ажиотаж набрать всего побольше, на всякий случай, захватил и её. В винном отделе она задержалась, разглядывала пузатые бутылки шампанского.

«Зять за рулём, дочь вряд ли пить будет. А после бокала шампанского я засну сразу и даже концерт на первом канале не посмотрю». Мария снова вздохнула и пошла к кассе. Пока стояла в очереди, вдруг вспомнилась мама.

Когда Маша была маленькая, отец играл с ней, был весёлый, хоть одну конфетку, но приносил каждый день. А когда стала старше, вдруг поняла, что он не веселый, а пьяный. И пил он каждый день. Чем дальше, тем больше. Мама ругала, плакала, ходила к начальнику, умоляла не выгонять мужа с работы, когда прогуливал.

Отец слёзно клялся, что бросит пить. Дня два держался, и всё начиналось сначала. Мама прятала от него деньги, но отец каким-то образом всегда их находил. Она не верила, что он исправится, но выгнать на улицу не могла.

Когда мама отказывалась дать денег на бутылку, отец кричал, размахивал кулаками. Маша испуганно выглядывала из своей комнаты, боясь, что отец ударит её. Пару раз лежал в больнице после запоев. Мама надеялась, что теперь-то он, наконец, одумается, бросит пить. Какое там. Он напивался снова до потери человеческого облика. Однажды сердце его не выдержало и остановилось.

После похорон Маша впервые увидела, как пьёт мама. Она раскачивалась из стороны в сторону на табуретке в кухне, плакала и пила водку, оставшуюся после поминок.

С тех пор всё чаще Маша видела её выпившей. Мама говорила, что ей плохо, что от водки ей становится легче. Редкий день она была трезвой. Маша радостно тогда рассказывала ей про свои школьные успехи. Мама, молча, нахмурившись, слушала, а на следующий день снова пила.

Однажды на перемене подружка Райка сказала, что мама Маши пьяница.

— Неправда! – крикнула Маша, расплакалась и спряталась под лестницей на второй этаж.

На уроке Райка скорчила рожицу и закатила глаза. Маша кинулась в неё учебником. Учительница наказала Машу, поставила в дневник двойку по поведению.

Соседи при виде Маши вздыхали, жалели её. А одна принесла поношенную одежду своих дочек. Только тогда Маша заметила, что у неё сапоги рваные, а рукава пальто безнадёжно короткие. Мама обрадовалась, на дочь не нужно тратить деньги. А Маша плакала от обиды. Узнают в школе, станут называть её побирушкой.

Шло время, Маша выросла, на неё стали заглядываться парни, провожали до дома. Она боялась встретить пьяную мать во дворе, заходила в подъезд соседнего дома и ждала, когда ухажёр уйдёт. Только тогда шла домой.

С Владимиром они познакомились в парке. Про свою семью Маша рассказала ему. Почему-то его не хотелось обманывать. Он не испугался. Маша уговорила маму не пить хоть день, родители Володи пригласили их в гости познакомиться. Но скрыть, конечно, не удалось.

Родители Володи открыто высказались против Маши, их свадьбы. Не хотели, чтобы их единственный сын связался с такой семьёй.

Но Владимир настоял на своём. Сказал, что дети за родителей не в ответе. Они расписались, денег на свадьбу не было. Он пришёл жить к ним. Мама первые дни стеснялась нового человека, держалась, пила мало. А потом сорвалась и попала в больницу. Страшный диагноз изменил всё.

Дома Маша не замечала, как плохо выглядит мама, злилась на неё, что пьёт. А тут поразилась, как она похудела. Маша смотрела на желтоватое лицо с землистым оттенком, ввалившиеся глаза, и не узнавала маму.

А та просила прощения у Маши, коснувшись своими тонкими трясущимися пальцами её руки. После больницы мама не пила больше, лежала целыми днями, не ела и молчала. Через две недели она умерла.

Друзья Володи помогли сделать скромный ремонт в квартире. Родители тоже дали денег. Молодые купили самую дешевую мебель. Наконец, в квартире исчез стойкий кислый запах перегара и водки.

Маша ждала ребёнка. Соседка тётя Люба остановила её как-то на лестнице, предложила свою помощь, когда родит. Сама вырастила четверых детей. Маша удивилась. Она так была занята своими проблемами, что не замечала, как живут другие.

Маша поблагодарила, но когда родилась Ирочка, часто обращалась за помощью к тёте Любе. Дочка росла и со временем стала называть соседку бабушкой. Родители Володи к ним не приходили, но внучку на выходные брали с удовольствием.

А потом тёти Любы не стало. Соседи сказали, что пришла из магазина, села на скамейку у подъезда и умерла. Маша плакала по ней, как по матери.

Казалось, жить теперь да радоваться. Хорошая крепкая семья, дочка отличница. Но видно Маше на роду написано страдать. Когда Ира училась в пятом классе, перед самым Новым Годом Володя сказал:

— Прости меня. Я не могу больше молчать. Я полюбил другую женщину. — Собрал кое-какие вещи и ушёл.

Для Марии мир рухнул, жить не хотелось. Владимир не пил, но для гостей держал бутылочку коньяка. Рука Маши потянулась к ней. Выпьет и станет легче, боль утихнет хоть на время. Достала рюмку. Перед глазами вдруг встала мама – раскачивается и мутными глазами смотрит на испуганную Машу.

Мария вылила коньяк в раковину, чтобы на глаза не попадался. Она винила родителей Володи. Это они внушили ему, что семья плохая, что жизни с Машей не получится. Вот он и стал смотреть на сторону.

Мария удивилась, что вся её жизнь уместилась в нескольких минутах воспоминаний, пока стояла в очереди в кассу в канун Нового года.

Она не любила вспоминать своё детство. Тогда быстро сообразила, что маму могут лишить родительских прав, а ее отдадут в детский дом. Потому молчала, прятала всё глубоко в себе. Даже собственной дочери никогда не рассказывала. А тут вдруг память проснулась, выбросила на свет Божий постыдные воспоминания.

Дома она раскладывала продукты по шкафам, в холодильник и всё думала про свою жизнь. Нет, всё же была в ней и радость. Володя был хорошим мужем и отцом. С ним она была по-настоящему счастлива. Жив ли, здоров? Умница дочка выросла, у неё престижная работа, хорошая семья, подрастали двое детей.

«Посмотрю праздничный концерт по первому каналу и лягу спать. А завтра с утра испеку любимый Ирин торт…», — рассуждала она. Потом нарезала салат, накрыла скромный стол в комнате перед телевизором.

Звонок в дверь прозвучал неожиданно и резко. Мария вздрогнула и пошла открывать. Не сразу узнала постаревшего Владимира. Жизнь не пощадила и его.

— Я вот, решил зайти, поздравить тебя. – Он топтался на пороге и смотрел робко и виновато.

— Ты прости меня. Я почти сразу понял, что совершил ошибку, уйдя от вас с Ирой. Не сложилось там. Я уехал в Новосибирск, мне предложили возглавить новый завод. Родителей не стало.

Невыносимо жить одному. Я понял, что испытывала ты, какую боль причинил тебе. Прости меня. Я ведь иногда приходил к дому, смотрел на тебя, а подойти боялся.

Мария вспомнила, что действительно однажды увидела его, но в следующее мгновение он исчез. Решила, что показалось.

— А теперь почему осмелел? – Прежняя обида проснулась в ней.

— Я сейчас уйду. Я шёл к тебе и думал многое сказать, но ты права, поздно. – Владимир встал со стула.

– Надо же, наша старая ёлка.

Маша сидела как каменная. «Столько лет с пьющими родителями жила. Умерших простить легче. А живого его не смогу? Животных жалко. А тут человек. Не чужой. А пришёл бы сразу, смогла бы простить? Чего теперь, столько лет прошло».

— А я шампанского не купила. Скоро Новый Год, бой курантов, — сказала зачем-то Мария.

— А я не догадался принести с собой. Не пью. Если хочешь, в магазин сбегаю, – предложил Владимир.

Мария помотала головой.

— Нет, не надо. Я морс сварила. Нальем в бокалы и выпьем под бой курантов. – Она улыбнулась.

Два человека сидел за столом пред телевизором, смеялись удачным и не очень шуткам ведущих программы, пили морс. Мария постелила Владимиру в бывшей комнате Иры. Засыпая, она думала: «Правильно ли? Получится ли у них начать всё сначала? Каким будет завтрашний день?»

Утром она проснулась и услышала позвякивание посуды в кухне. Владимир жарил яичницу. В народе говорят, как встретишь Новый Год, так его и проведёшь. Мария с Владимиром прожили вместе ещё девять лет, пока он не умер от инфаркта. Через три года, накануне Нового года, не стало Марии.

Если бы можно было стирать из памяти всё плохое, ошибки, грустные воспоминания, оставив только радостные события. Насколько проще было бы жить. Но пока это невозможно, остаётся применить старый проверенный способ — простить и забыть. Но если с прощением ещё как-то можно справиться, то забыть не получается. Можно ли по-настоящему простить, если не получается забыть?
* * *
«Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете» Евангелие от Луки, 6:37
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Живые страницы/'Яндекс Дзен

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.