НИНА АНЧАРАЕВА «ПЁС»
***
Жара, подмосковная дача,
В тени рукотворный пруд,
Опять загорелый мачо
С семьёй отдыхает тут.

Здесь всё, как с рекламной картинки:
Деревья, лужайка, цветы,
И Хаммер -крутая машинка
Стоит здесь не для красоты.

Дымок над мангалом курится,
Хозяин шампУры принёс,
А там, за оградой ютится
Бездомный, голодный пес.

Его отовсюду гонят,
Дворняга, ну что с него взять?
Но пёс, обиды не помня,
К людям пришёл опять.

От дерева здесь прохлада
И запах…зовёт, манИт,
Сквозь кованую ограду
На дачников пес глядит.

Вот девочка, мал-мала ростом
К нему, не боясь, подошла,
Сквозь прутья погладила просто,
Конфетку дала и ушла.

Конечно, лучше бы хлебца…
Но пёс и конфете рад,
А ласка собачьему сердцу
Дороже любых наград.

Собака не сводит взгляда,
Малышка к воде идет
И никого нет рядом…
Вот-вот с мостков соскользнет.

Мачо мангалом занят,
В доме хлопочет жена,
А дочку кувшинки мАнят
И тянется к ним она.

И тут хозяин увидел:
В прыжке над оградой пёс!
Словно кто то невидимый
Взял его и перенёс.

Криков, угроз не слыша,
Мчится стрелой к пруду,
Там, под водой, малышка
Камнем идет ко дну…

Никто не учил его плавать,
Никто не учил спасать,
Это от предков память:
Людям в беде помогать.

Смог он в воде за платье
Девочку ухватить…
Предотвратил несчастье,
К берегу смог доплыть.

Тут и народ сбежался,
Сделали всё, что смогли,
Девочки плач раздался,
Вовремя, значит, спасли!

Пес у ограды жался,
Прыгнуть назад нет сил,
Мачо к нему приближался,
…Только бы не побил…

А человек на колени
Перед собакой встал
И с величайшим почтением
Мокрого пса обнял….

Наутро собрались гурьбою
И Хаммер их всех увез…
И ехал домой с семьёю
Бывший бездомный пес.

Крысолов

Крысолов, а точнее, крысоловка. А если ещё точнее, то львица крысиная! Так называли эту собачку. Маленькую. Бело-рыжую. Есть такие породы, про которых говорят – может, будут ловить. Но попробуйте, найдите такую, которая действительно ловит.

Курдя ловила. В ней проснулись какие-то гены из далёкого прошлого, когда её предки жили тем, что ловили крыс. И вот…

Маленькая собачка сама выбегала на улицу сделать свои неотложные дела. Благо, семья жила на первом этаже. А в дверях была маленькая дверца. Специально для Курди. Чтобы могла выйти и войти, когда захочет.

Дворовые коты в этом месте были все, как на подбор — большие, наглые, смелые и всегда готовые в драку. И собак из соседних домов выгуливали только на поводке. Коротком. Потому что коты всегда шли следом и следили внимательно, чтобы собаку отпустили, и тогда… они нападали скопом!

Короче говоря, владельцы собак держали своих любимцев при себе. Кроме Курди. Она совершенно свободно бегала по двору, а местные коты разлетались по сторонам, и шерсть у них на загривках вставала дыбом.

Собачка всегда улыбалась. Так казалось, по крайне мере. И никогда не нападала на кошек. Наоборот, не прочь была иногда поиграть. Но те отпрыгивали, как ошпаренные. Они видели в этой усмешке нешуточную угрозу.

Курдя бегала по двору, прислушивалась и принюхивалась. Потом, радостно взвизгнув, мчалась со всех своих четырёх коротких лапок. Она бесстрашно ныряла в чёрные подвальные провалы и ямы. А через пару минут появлялась, держа в зубах огромную страшную крысу. С такими зубищами, что людям, да и котам, в жизни не пришло бы в голову не то что сразиться, а просто подойти поближе.

Были у собачки и щенята. Несколько раз. И разбирали их, стоя в очереди и оставляя каждый раз всё большую и большую сумму денег. Молва людская донесла уже до всех соседей, на что способна эта малюська с постоянной улыбкой на морде.

Короче говоря, в этом дворе крысы исчезли. Никто не связывался с Курдей. А та бегала по двору и повизгивала, тыкаясь мордой во все дыры в земле. Она искала дичь.

И нашла. У одного из соседей сбежали маленькие ручные крыски. Знаете, есть такие, беленькие, с розовыми лапками, и ушками, больше похожими на лепестки диковинных цветов. Одним словом – декоративные. Естественно, что выжить на улице они не могли, но…

Одна пара всё же как-то умудрилась приспособиться. И даже вывела потомство. Четыре малюсеньких розовых крысёнка. А вот когда они немного подросли, крысиные папа и мама пошли однажды за едой и не вернулись. То ли кошки, то ли машины, то ли собаки. Кто знает?

И именно тут появилась Курдя. Она услышала шевеление, писк крысят и, радостно взвизгнув, бросилась к небольшой норке. Разрыв её и ожидая увидеть дичь, собака разинула пасть и приготовилась к битве.

Но со дна норы на неё смотрели четыре пары испуганных малюсеньких глазок. Собачка повернула голову направо и жалобно взвизгнула. Малыши ответили ей писком.

Через неделю… Через неделю, дамы и господа, в воскресенье, во дворе царило оживление. Соседи стопились вокруг мужа и жены, хозяев Курди. Они слушали рассказ, смотрели видео, снятое на телефон, и так смеялись… Они так смеялись, что все, проходящие мимо. спешили подойти и присоединиться.

А дело было вот в чем. Курдя соорудила дома гнездо из старых полотенец и тряпок, перетащила туда крысят и выкармливала их. На чем её и поймали. Четыре подросших крыски ползали по своей собачьей маме, а та, повизгивая от удовольствия, вылизывала их.

Когда муж приблизился, то Курдя вскочила. Запихнула малышей в угол своего гнезда, широко расставила лапы, опустила морду и издала такой устрашающий рык, показав набор прекрасных зубов, что мужчина предпочёл отойти подальше.

Теперь рядом с Курдиным гнездом оставляли тарелочку с молочком и тарелочку со специальным крысиным кормом.

Курдя уже позволяла трогать своих крысят, но всегда взволнованно следила и тыкалась мордой в малыша. Так её и сняли на телефон. Курдя шествует впереди по квартире, а за ней… четверо маленьких крысок.

А ловить диких крыс Курдя не перестала. Как она определяла, какие уличные, а какие ручные, не понимаю.

А, впрочем, какая разница. Курде теперь хорошо и весело дома. Всегда есть, чем заняться и с кем. Можете смеяться, но жильцы этой квартиры купили большую клетку и поселили малышей там.

И теперь у них уже десять крыс. Те спокойно выходят из клетки, а потом возвращаются назад. И за всеми ними следит Курдя. Крысиная мама.

Чудны дела твои, Господи! И никогда не скажешь наперёд, какой сюрприз может преподнести нам то, что казалось таким знакомым и обычным.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Взглянув на дом, Виктор подумал: «Жить можно, жене понравится. Не таким уж болезненным будет переезд». Иван Корнеевич, председатель сельсовета, показал Громову скромно стоявший на окраине села домик.

– Казенный дом-то, для специалистов строили, тут еще несколько таких, — сказал он.

— Хозяева прежние уехали, так теперь вы можете заселяться, тут и до райцентра недалеко. Хоть завтра можешь заезжать. Остановились у ворот. Вышли из машины, и Виктор, взяв ключи, направился к дому, как вдруг послышался угрожающий лай и появилась собачья морда. Дырка в заборе служила лазейкой для озлобленного пса.

— А ну пошел! Откуда ты взялся? – Корнеич взял первую попавшуюся палку и стал прогонять собаку.

— Погодите, откуда тут собака? Хозяева же съехали.

— Месяц назад еще. А это, видно, их собака, — догадался Корнеич.

— Бросили что ли? Пес, взъерошенный, худой, вылез, наконец и стоял у ворот, продолжая, преданно защищать вверенный ему участок, — он все еще верил, что хозяева вернутся и заберут его.

— Виктор Сергеевич, я попрошу своих, они уберут пса, ну то есть, «выселят» его отсюда, а то ведь он вас не пустит.

— А куда его денут?

— Да может ферму отвезут охранять, хотя там своих собак полно. Ну, может, кто из наших возьмет…

Иван Корнеевич и сам почти не верил в то, что так легко получится пристроить пса. А тот, как будто почувствовал, что речь идет о нем, стал реже лаять, больше рыча и не спуская глаз с непрошенных гостей.

— Как тебя зовут-то? – Спросил Виктор. Потом обратился к Корнеичу: — Может кличку знаете?

— Да кто же его знает? Шарик, Тузик, или еще как…

— Ну ладно, Иван Корнеевич, давайте ключи, я все же попробую пройти, может, договорюсь со «сторожем». Нехорошо как-то из дома собаку выгонять, все-таки он жил тут, да и продолжает жить.

Да-аа, если целый месяц, как не приезжают за собакой, значит, не заберут. И чем он кормился? Наверное тем, что подадут с чужих дворов…

— То-то и оно, что уехали совсем из района бывшие хозяева. Кто бы знал, что пса бросят, эх, народ, — Корнеич поправил фуражку, отдал ключи и пообещал помощь, если понадобится.

Виктор стоял напротив ворот, перебирая ключи и поглядывая на собаку. Длинношерстный, но взлохмаченный, непонятно какого цвета — местами почти черный, то коричневыми, то бежевым пятнами — он уже успокоился, изредка подавая голос.

— Голодный, поди? – Виктор пошел к машине и достал бутерброд. Присел на корточки и попытался подозвать пса. Подошел чуть ближе и бросил бутерброд на траву. Пес недоверчиво посмотрел. Не побежал, а почему-то пополз, почти по-пластунски, обнюхал и стал есть. Виктор тихо разговаривал с ним.

– Ну, позволишь пройти? – Он подошел к калитке и отодвинул засов. Собака снова залаяла, угрожающе двинулась на Виктора.

— Я только пройду, посмотрю и все. Хочешь, со мной пойдем, — Виктор открыл калитку настежь, постоял, потом вошел. Пес с лаем, пошел за ним, то надвигаясь, то отходя. И только возле крыльца остановился и перестал лаять.

— Я теперь тут хозяин, а ты сиди и жди. Дом был построен из бетонных блоков, такие одно время в 70-х-80-возводили на селе. Внутри было пусто, но вполне добротно все сделано. Выйдя из дома, Виктор заметил, что пес уже не лаял, а с любопытством смотрел на гостя.

– Ну вот что, сторож, если еще три дня выдюжишь, значит, оставайся, кормить будем. А если нет, то извини, друг, — кстати, может тебя Дружок зовут… ладно, потом разберемся, пока ты только собака. 

— Витя, ну и что мы с ним будем делать? Я к собакам не привыкла, в благоустроенной квартире жили с родителями, собак не держали. Я уж про общежитие не говорю, а тут пес, да еще чужой, он же нас не подпустит, — Тамара с опаской смотрела на пса, который еще больше похудел, — у нас дочка маленькая, семилетний ребенок еще не понимает, какую опасность может представлять животное. Ты посмотри, он не перестает лаять.

— Это потому что мы чужие, вы посидите в машине, а я разберусь, — Виктор вышел, попросил водителя и грузчика подождать.

— Дождался? Считай, полдела сделал. А теперь, друг, давай договоримся. У меня тут вкусное есть для тебя, отличные косточки, специально прихватил. Пес, увидев Виктора одного, замолчал и пошел за ним в ограду.

Будка стояла поодаль, в углу, рядом валялась цепь. Минут через десять Виктору удалось привязать собаку. Пес, было, рванулся и начал лаять, но косточки умерили его злость и он переключился на них, соскучившись по еде.

— Доча, к собачке не подходи, дальше этого колышка не заходи, — объяснил Виктор и, подхватив дочь на руки, понес в дом.

— А почему? Собачка хорошая… — Леночка, может она и хорошая, только она тебя еще не знает. Не будешь подходить?

— Не буду. А она с нами будет жить?

— Она в будке будет жить. Хорошая еда и человеческое внимание сделали пса добрее. В первую очередь он привязался к Виктору и, гремя цепью, шел ему навстречу, повиливая хвостом.

— Вот видишь, можно с тобой, оказывается, договориться. Со временем Тамара сама начала оставлять собаке еду, и он тоже благодарно вилял хвостом. Только Леночке по-прежнему не позволяли подходить к будке. Погулять пса отпускали только поздно вечером, когда уже девочка ложилась спать.

Прошел месяц. Пес поправился, шерсть стала лощеной, и он, наконец, обрел домашний вид. Усердно лаял на чужих, с радостью встречал своих.

— А где Леночка? – Виктор хватился дочери в субботу под вечер. Они переглянулись с Тамарой, — дома же была. Он вылетел пулей, не закрыв дверь. На глаза попалась пустая будка и валявшаяся рядом цепь.

Окинул взглядом ограду, побежал к воротам. Калитка была открыта настежь. Сердце бешено застучало. На скамейке, болтая ногами, сидела Леночка, ее голубые бантики украшали русые косички.

У скамейки, рядом с Леночкой, расположился пес, совершенно спокойный, и, судя по движению ушей, пытался понять, что говорит девочка.

Виктор замер, не двигаясь. Пес тут же поднялся и подошел к нему, подпрыгивая и виляя хвостом. Он подхватил дочку, прижал к себе, шепча: — Я же тебе говорил, чтобы не подходила к собаке… тем более, отцеплять ее никто не разрешал.

— Папа, ну ему скучно на цепи, — захныкала Лена, — он добрый, давай его как-нибудь назовем. – Виктор сел на скамейку, держа дочку на руках. Посмотрел на пса.

– Как-то же его звали раньше. Подсказал бы кто кличку, а так непонятно, кто он: Дружок, Рэкс, Шарик… Вот так и живет у нас без клички. Повезло тебе, пес, счастливчик, однако…

— Папа, а давай назовем счастливчик!

— Хм, счастливчик… ну как-то не по-собачьи, хотя повезло ведь ему. Длинная кличка… но если тебе нравится… — Нравится, нравится, пусть будет Счастливчик! Пес словно понял, что речь о нем, подскочил и положил лапы на колени Виктору, потянулся к нему, чтобы лизнуть.

– Ну-ууу, эти телячьи нежности ни к чему. Живи, Счастливчик, мы твои новые хозяева. 

Через год семье Виктора дали благоустроенную квартиру в районном центре. И теперь не надо за двадцать километров мотаться каждый день на работу. Виктор известил Ивана Корнеевича и стали собирать вещи.

— А Счастливчик тоже с нами поедет? – спросила Леночка.

— Нет, доча, собаку в квартире мы держать не сможем, хоть и хороший у нас пес.

— А как же он? Он разве останется один?

— Не бойся, один не останется, я обязательно его пристрою, не бросим, как прежние хозяева. Все фермы объеду, в каждый двор загляну, может кто-нибудь возьмет Счастливчика. На глазах Леночки появились слезы.

– Ну, ты ведь уже большая, ты должна понимать, что он дворовый пес, он не сможет в квартире, — уговаривал Виктор.

– Тамара тоже отвернулась, глаза были на мокром месте, за это время она привыкла к собаке, хотя твердо знала, что в квартиру никак нельзя.

— Мы потом приедем и обязательно навестим Счастливчика у новых хозяев, — пообещал Виктор. Пес, как будто почуял разлуку, смотрел тоскливо, почти не лаял, только поскуливал иногда, подолгу крутился у крыльца, подкарауливая хозяев, словно хотел что-то сказать.

Перед отъездом Виктор еще раз съездил в райцентр на новую квартиру. А на другой день пришла грузовая машина.

— Ну, наконец-то постоянное место жительства, — сказал он Тамаре, — давно мечтали.

— Лучше и не придумаешь, — согласилась жена, — квартира в новом доме, благоустроенная, и теперь уж точно наша. Грузчики начали носить вещи, Виктор помогал.

Пса, чтобы не смущал грузчика и водителя, посадили на цепь. Когда все вынесли, Виктор подошел к Тамаре и с минуту они тихо переговаривались.

Потом подошел к будке и отцепил собаку: — Ну а ты чего сидишь, Счастливчик? Тоже собирайся! Что случилось с собакой, трудно было вообразить еще минуту назад.

Он подпрыгнул несколько раз, норовя достать до лица Виктора, бегал по двору. То подбегал к Тамаре, то к Леночке, то снова к Виктору.

— Чашку возьмем, она еще хорошая, — сказал мужчина, — и одеяло старое тоже прихватим, это наше, мы его тебе специально выделили.

Ну а будку оставим здесь, прохудилась она, мы тебе новую закажем.

Новый дом в райцентре был двухэтажный. Виктору дали квартиру на первом этаже. А возле дома небольшие участки под огород для каждой квартиры. Виктор прикинул, что для небольшого огородика им хватит, обговорил с Тамарой и небольшую часть выделенного участка отгородил, — как раз место, чтобы будку поставить, и собаке можно было побегать. Решено это было почти в последний день перед отъездом.

— Будешь теперь привыкать к новому месту жительству.

– Грузовая уже ушла, и Виктор усадил жену и дочь в Москвич. На заднем сиденье постелили старенькое покрывало, Виктор даже вытер собаке лапы мокрой тряпкой.

– Ну, прыгай, давай, ехать надо. Пес без промедления запрыгнул в машину, дверцу захлопнули.

– Ну, ты хоть глянь в последний раз на свой дом, — сказал Виктор, обернувшись, к собаке, — родина все-таки у тебя тут…

Пес вместо прощания с домом положил лапы на плечи водителю и лизнул его в щеку. Хоть и доброе было у Виктора сердце, но не знал он, что родина для их собаки – это там, где любящие хозяева. Куда они, туда и он.

А значит рядом с ним, с Виктором, рядом с Тамарой и Леночкой.

— Ну, точно Счастливчик, — сказал Виктор, и Леночка с Тамарой рассмеялись…

Из сети