-А кто это у нас такой хорошенький, кто это у нас такой красивенький, наше солнышко, такое ясное, лежит ножками болтает.

Ребёнок сучит толстенькими ножками в розовых пинетках и хохочет беззубым ртом.

Счастье, безмерное счастье.

Золото…

Рядом эти двое, от них исходят волны тепла и ласки, а ещё чего-то такого, что у ребёнка всё поднимается к горлу, и он, вернее она, хохочет.

Это девочка.

-Наша девочка, наша малышка, -говорит тот из двоих, что поменьше, красивый, мягкий, вкусно пахнет, кормит

-Наша доченька, -говорит бородатый и покрупнее, наша красавица.

-Моя куколка, -носит на руках мама, -моя Олечка

-Моя красавица, папина гордость, — подкидывает к потолку папа

Олечка их уже различает и знает, что у неё есть мама, она всегда рядом, и папа, он приходит, когда темно.

А ещё есть бабушки, дедушки, тёти и дяди, Олечка их уже различает и всем улыбается, показывая два белых зубика -ниточки, едва проклюнувшиеся в дёсенках.

Олечка счастлива, она умеет сидеть, обложенная игрушками, которые ей всё дарят и дарят.

Пришёл папа, Олечка с мамой целый день, она егозит и подпрыгивает на попе

-Папапапа

-Ах ты моя куколка, ты моя принцесса, Тань, ну ты слышала?Ты слышала? Она меня звала

-Угу, конечно, мама её кормит, развивает, на руках таскает, а она папа первое слово говорит, — мама притворно хмурится, Олечка безмерно счастлива.

Олечка смотрит в окно

-Папа пьиехаль

-Ну и хорошо, беги встречай.

Дома вкусно пахнет, папа заходит и дарит Олечке большую игрушку

-Ого!

-Ага! — это тебе, принцесса

-Ктё это, папа

-Это слон, он приехал к тебе из Африки

-Ого, — Олечка открыла маленький ротик, и приложила ладошки к пухлым щёчкам, -ого! Этё мне?

-Конечно

И Олечка счастлива…

-Мама, мы в садике сегодня лепили снеговика!

-Да ты что? Ты тоже лепила?

-Да!

— Мама, а где папа?

-На работе

У Олечки появилось новое чувство и это не счастье, это что -то другое, от чего Олечке хочется плакать.

-Папа! Ты так долго

-Ты почему не спишь, котёнок?

-Она не спит без тебя, не хочет

-Ну дак уложи, что ты за мать, если не можешь справиться с ребенком?

-А ты? Ты что за отец? Где тебя носит?

-Я был на переговорах, ты об этом знаешь

-Да? И там вы обливались женскими духами? Так?

-Что ты несёшь? Лучше бы занялась собой, своим образованием! Сидишь, как клуша

-Я клуша? Я…тыы…Я занимаюсь целый день хозяйством и ребенком!

-Да что ты говоришь? Чем же ты интересно занимаешься? Ребёнка в сад увожу я, нас нет весь день, а ты за весь день убраться не могла? Почему…вон…паутина? Ты…ты …засранка, даже приготовить не можешь!

-Я? Иди жри, я сварила пельмени

-Магазинные?

-А что, я должна сама тебе лепить?

-Да, Таня, да! Если ты не хочешь ничего делать, не хочешь идти на работу чем-то занять себя, тогда сиди и лепи пельмени, Таня, сиди и лепи!

Мама и папа начинают кричать и говорить бранные слова, Олечка уходит в свою комнату, ложится в кроватку, закрывает крепко глазки и просит кого-то, чтобы ей помог, чтобы мама и папа перестали кричать.

-Мама, а где папа?

-Понимаешь, малыш, папа пока не будет с нами жить

-А кто же меня в садик отведёт?

-Ты можешь не ходить сегодня в сад

-Нет! я не могу пропустить, у нас репетиция, ты что, мама

-Ах ты, моя сознательная, хорошо, я тебя отведу.

-Хорошо, мамочка.

-Папа, папа, -Олечка бежит навстречу папе, от него пахнет чужой женщиной, но Олечка уже привыкла к этому чужому, сладковато — горькому запаху, — Папка, папочка, ты так долго не приходил.

-Ммммм, моя маленькая, зато ты поедешь ко мне на все выходныыые!

-Правда? Папа, папочка! Это правда?

-Да!

-Ах, мамочка, спасибо тебе! — Олечка благодарно смотрит на улыбающуюся маму, — а вещи? Мне же нужны вещи, ах…

-Стой, стрекоза, — папа смеялся, — мы купим всё новое!

-Каааак? — Олечка смотрит на маму, она видит, что маме грустно, но мама старается сдержаться.

Олечка провела чудесные выходные, с папой и Надей, Надя папина подружка, она классная, она накрасила Олечке ногти, они так повеселились.

Мама ругается, мама последнее время сердитая, она звонит папе и ругается

-А я тебе ещё раз говорю, если ты берешь к себе ребёнка, то не смей приводить своих ш…, понял? Ты понял?- кричит мама, бросает телефон и, закрыв голову руками, сползает по стенке и ревёт.

Олечке жаль маму, очень.

-Мамочка, не плачь, не плачь, мама

-Обещай, слышишь, обещай мне не любить никого, кроме меня, слышишь

-Да, мамочка…

Оля стоит перед зеркалом, Олечка первоклассница

-Мама, а когда папа придёт?

-Он к школе подойдёт

-А он знает к какой школе?

-Знает

-Мамочка, идём скорее в школу

-Папа! Папа! Как хорошо, что ты не опоздал

Папа сердито смотрит на маму

-Совсем с ума сошла? Это и мой ребёнок тоже

Мама молчит и покрывается красными пятнами, Олечка ничего не понимает

-Я тебе звонила, трубку взяла эта твоя..

-И что? Написать смс, ещё раз позвонить

-Это твои проблемы, что ты не можешь приучить свою бабу не хватать чужой телефон.

Олечка, конечно, счастлива, что папа приехал, но зачем они опять ругаются.

Мама и папа идут по аллее и о чём- то разговаривают, счастливая Олечка идёт впереди, у неё сегодня праздник, она первоклассница, а мама и папа тихо о чём- то беседуют, как раньше, когда они были счастливы.

Впереди огромное здание торгового центра

-Мааа, пааа, мы в Мак пойдём?

Мама вопросительно смотрит на папу, тот мнётся, потом соглашается.

Вроде бы всё, как всегда, но всё не так, Олечка чувствует напряжение между родителями.

Договорились, что всю неделю Олечка живёт с мамой, а на выходные папа забирает её к себе.

Ура, думает Олечка, может быть они помирятся?

Но мама с папой не мирятся.

Ну и ладно, решает Олечка, ведь у папы такая хорошая Надя.

-Папа, а куда мы едем?

-Малыш, побудешь у бабы Иры

-А ты?

-Ну, понимаешь…я буду работать, — папа смотрит в сторону смотрящей в окно Нади, — я буду работать — уже твёрже говорит он.

-Но ведь выходные, папочка, — едва сдерживая слёзы, говорит Олечка, ей кажется, что Надя хмыкает, да нет, Надя хорошая, Оле показалось.

-Ну вот так получилось, прости…

-Пфф, — явственно сказала Надя.

Не то, чтобы Олечка не любила бабу Иру и деду Пашу, просто… просто все выходные дедушка Паша лежал на диване, бабушка Ира его за это ругала, хваталась за сердце и пила противные капли.

Ей ничего не разрешали делать, просто сидеть в кресле и смотреть в телевизор. Олечка просила погулять с ней, но бабушка с дедом отмахивались и говорили, что они хотят отдохнуть в выходной. Одной Олечке гулять было нельзя.

-Бабуля, привет, — наигранно весело говорит папа, — посмотри, кто тут у вас в гости приехал.

Бабушка выглянула из кухни и сердито спряталась назад, дед не встал с дивана.

-Малыш, раздевайся, сейчас с бабушкой будете пироги печь…

-Мы, между прочим, с отцом хотели отдохнуть

-Но ведь ты сама говорила, что соскучилась по внучке…

-Знаешь что! Тебе любоваться ребёнок мешает, а мы должны отдуваться! Пусть та бабушка берёт!

-Да она всю неделю с той бабушкой, — говорит папа, — я тоже имею право видеться с дочерью!

-Дак и видься, мы то причём?

-Мама, как ты не понимаешь!

-Что мы не понимаем, что твоя новая баба под каблук тебя загнала?- подал голос дед с дивана.

Надя стоит краснеет и бледнеет.

-Я, между прочим, ношу вашего внука, мне покой нужен!

-Ты что беременна?- выглядывает из кухни бабушка

-Да! Мы хотели сделать вам сюрприз! Мы хотели приготовить праздничный ужин, пригласить маму и папу моих, приготовили для вас подарочки — загадки, хотели снимать на видео ваши реакции, как вы будете плакать от счастья!

-Чего?- бабушка с дедом смотрели на папу с Надей недоуменно.

Папа молчал и краснел

-Чего? Плакать от счастья? От какого счастья? Ахахаха, ну ты и лох, сын, — дед смеётся, весь трусится и краснеет от смеха, — ой, не могу, плакать от счастья, ахахаха, бабка, ты слышишь?

-Да ну тебя, — смеётся бабушка, у нас вон, Олька -то уже четвёртая внучка. У нас не один сын, хахаха, у нас ещё две дочки старших. Чем таким ты нас удивить решила?

Надя выбежала, папа укоризненно посмотрел на дедушку с бабушкой и побежал следом, крича на весь дом, чтобы Надя остановилась.

На Олечку никто не обращал внимания.

Бабушка с дедом принялись ругать папу, Олечка разделась, тихо прошла в комнату..

Через какое-то время Олечка попросила маму не отдавать её папе на выходные.

-Что такое?- спросила мама

-Ну, понимаешь, — и Олечка рассказала маме, что все выходные она проводит не с папой, а с бабушкой и дедом.

Мама начала кричать, был скандал. С тех пор папа брал Олечку только на два часа, по выходным.

Потом мама познакомила Олечку с дядей Борей.

Он весёлый, покупает Олечке мороженое, маме нравится дядя Боря, она виснет у него на руке и хохочет, а ещё Олечка всё чаще ночует у бабушки Томы, это мамина мама.

Бабушка Тома хорошая, она постоянно говорит по телефону, жалуется на какого-то Сашку, который подлец, сделал дитё, а воспитывать не хочет, а бедной её дочке теперь ни жизни личной, ничего, и вот приходится ей, бабушке Томе, жертвовать собой, сидеть с дитём.

Олечка ищет это неизвестное дитя, с которым приходится сидеть бабушке. Она может помочь, посидеть с ним…

Она спрашивает даже у бабушки, но бабушка странно смотрит на Олечку, машет рукой и уходит болтать по телефону в комнату, плотно прикрыв дверь.

Дядя Боря теперь живёт с ними.

Мама беспрестанно хохочет над всем, что скажет дядя Боря. А он говорит много, еще дядя Боря часто пьёт пиво по вечерам, и они с мамой ругаются.

Потом дядя Боря с ними уже не живёт, мама плачет, Олечка тихонько сидит и смотрит в окно…
Папа приходит раз в месяц, побудет полчасика с Олечкой и бежит домой. Олечка знает, что у неё родилась сестрёнка, Катя. И папе нужно помогать Наде с Катей.

-Что-то ты не бежал, когда мне нужна была помощь, одна возилась с ребёнком, рубашки тебе гладила, три блюда готовила, посмотри на себя, мятый, ботинки не чищены, фу прям, Николаев, фу.

-Да ладно тебе, — мнётся папа, — она реально устаёт с ребёнком…

-Серьёзно? Ты серьёзно? Пошёл вон, Николаев, слышишь, иди к своей уставшей жене, устаёт она…

Папа уходит, тихо закрыв за собой дверь.

Мама плачет, размазывая тушь по лицу, Олечка знает, мама готовилась к этой встрече с папой.

Возможно, мама любит папу до сих пор, любила…

Мама опять ходит весёлая, Олечка опять на выходные у бабушки. Бабушка за плотно закрытыми дверями жалуется на Сашку — подлеца, Олечка уже знает, Сашка это её папа, а бедное дитё, это она, Олечка.

Олечка смотрит в окно…

Мама знакомит Олечку с дядей Костей.

Мама счастливо хохочет над всем, что скажет дядя Костя, виснет у него на руке и сидит на руках, как маленькая.

Мама с дядей Костей постоянно целуются, Олечка не знает, куда ей смотреть…

Олечке тоскливо и одиноко.Она берёт телефон и набирает номер

-Аллё, пап

-Алё, да…Говорите

-Аллё, папа, это я, Олечка…

-Говорите же…Аллё…Кто это?

-Пап, это я, Олечка…

-Саша, кто там?

-Не знаю, соцопрос какой-то…

-Это она, это опять она? Твоя бывшая жена?…Дай мне трубку, что ей надо? У нас есть свой ребёнок…Ты платишь нехилые алименты, что ей надо ещё?

Олечка отключается…

-Аллё, аллё, бабушка, можно я к вам с дедушкой приеду? Я сама могу, я знаю, нужно сесть на 32 трамвай…

-Аллё, Ольга, ты что ли? Вот так сюрприз, да, понимаешь, тут тётки твои в гости с детьми приехали со своими, ой, полный дом родни, ты знаешь, не до тебя, пока…Звони потом…

Бабушке Томе никогда не дозвониться…

А мама всё хохочет, сидя у хмурого дяди Кости на коленях

-Олька, а может тебе погулять?

-Где?

-Ну во дворе, где ещё-то, а?

-Одна?

-Ну да…тебе семь лет, ты уже большая, — дядя Костя враз веселеет и подмигивает маме, а мама хохочет…

Оля опять гуляет во дворе, Оля уже четыре года гуляет одна, Оля знает, если дядя Костя стоит и курит на балконе, значит можно зайти…

Оля не дождалась, когда дядя Костя закурит, она замёрзла, идёт дождь, Олечка в лёгких кроссовках и тоненькой куртке, она промокла и замёрзла.

Олечка поднимается домой, в дверях она столкнулась с дядей Костей

-Трус, — кричит мама, — это твой ребёнок тоже, убийца

-Мне надо подумать — бормочет дядя Костя и выскакивает в дверь

-Уууу, — плачет мама, — Уууу, — она бежит и закрывается в ванной комнате, Олечка плачет и стучит в дверь, мама не открывает и не отвечает.

Олечка бежит к соседям, она стучит в дверь, Олечка плачет, ей открывает дверь дядя Миша, муж соседки тёти Тани, выслушав захлёбывающуюся в слезах девочку, дядя Миша идёт к ним, тётя Таня обнимает Олечку и заводит к себе.

Олечка плачет. Приходит дядя Миша, смотрит на успокоившуюся Олечку

-Оль, побудь у нас, с мамой всё хорошо, она в больнице побудет…

Олечка опять плачет, её успокаивает тётя Таня…

Утром приезжает бабушка, она забирает Олечку к себе, опять звонит по телефону, ругает подлеца Сашку, испортившему жизнь её кровиночке, гада Костю…

Дядя Костя вернулся, Олечка опять сидит на лавочке…

Олечке тринадцать…

-Доча, у нас приятная новость для тебя, тадааам!

-Что это?

-Пинетки, глупышка!

-Зачем мне пинетки? Тебе не кажется, что они мне маловаты?

-Ахахаха, глупышка, ты не поняла?

-Ннет

-У тебя будет братик!

-Ааа, ок

-Что значит, а? Ты что? Костя, подожди, не снимай! Давай по новой, Оля!

-Что по новой, мам?

-Я тебе сообщаю радостную новость, ты прыгаешь и плачешь от счастья…Давай! Мы это выложим в инсту…

-Ааа, вон оно чё, где-то я такое слышала, плакать от счастья кому-то уже предлагали…А, точно, папа предлагал бабушке с дедом, когда Надя была беременна…Давайте без меня, поплачьте тут …от счастья…

-Ольга! Ольга! Ты куда? Ольга! Вернись сейчас же, смотри, смотри, она невыносимая…

А я тебе говорил, я тебе говорил, дай я ей займусь, я говорил…Ты же сама «мой ребёнок», вот, смотри…Чихать она на тебя хотела…

-Ольга, Оль

-Что, мам, я сплю, ночь же…

-Оля, покачай Вовку…с ног валюсь

-Пусть дядя Костя качает

-Он спит, ему на работу

-Мама, мне в школу.. это ваш ребёнок

-Ты почему такая подлая? Это твой брат!

-Это ваш сын…

-Иди, иди спи, скотина какая…Мать с ног валится, бессовестная…

-Чё орёте, мне на работу

-Я устала, а эта Вовочку покачать не хочет…

-Бегом, схватила ребёнка и качаешь, мразота

-Ты сам мразота, живёшь в чужой квартире, ещё распоряжается тут

-Вот видишь, видишь, я тебе говорил..Нет, это невозможно, я уйду…Меня не уважают, я пошёл..

-Костя, Костя, стооой. Если он уйдёт, если он уйдёт, я …я…ты…

Орёт ребёнок, плачет мать, дядя Костя демонстративно кидает футболки и трусы в чемодан.

-Да пошли вы, — Олечка быстро, прям на пижаму натягивает джинсы, сверху куртку, на босые ноги кроссовки…

Оля выходит в ночь

-Ольга, — слышит она крик матери, но ей уже плевать…

Идёт красотка по улице, тугие локоны подпрыгивают на худеньких плечиках, пухлые губки накрашены самой яркой помадой, водолазка обтянула острые торчащие грудки, подпрыгивающие при каждом шаге, короткая яркая, кожаная юбка едва прикрывает то место, где заканчиваются трусы.

Глаза красотки, подведенные чёрной подводкой, слегка прищурены, она смотрит вдаль, девушка не смотрит по сторонам

-Нифига какая красотка

-Ого, ничего себе

-Девушка, не бейте свои красивые ножки, прыгайте скорее к нам…

Олечка гордо несёт себя по улице, сквозь похотливые взгляды.

Олечка снимает себе комнату, за стенкой живёт тетя Айгуль, она печёт самсу на рынке и таскает домой, подкармливая её и алкоголика Михалыча, в квартире три комнаты…

Олечка днём учится, а вечером работает, она крутится на шесте, там хорошо платят, побольше, чем на рынке у тёти Айгуль.

Михалыч, когда трезвый, убирает всю квартиру меняет лампочки, он тихий

Олечке звонил папа

-Оля, дочка, давно не виделись, приезжай к нам

-Что тебе нужно, пап?

-Ты бы не пожила у нас пару недель, мы с Надей хотели поехать отдохнуть…А Катюшу некуда, бабушка Ира…

-Нет

-Олечка, связь прервалась

-Она не прервалась, это я отключилась, я сказала НЕТ.

-Оля, но Катя твоя сестра…

-Серьёзно?

-Оля…

-Абонент временно недоступен

Чёрный список

-Алло, алло, внуча, это бабушка Ира! Внуча, а что это ты совсем не звонишь…

-Что вы хотели?

-Внуча, ало, это баба Ира…

-Я поняла, что вам нужно?

-Мы с дедом в гости тебя зовём, приезжай, совсем забыла нас…Приезжай, тут папа Катю привёз…

-До свидания

-Алло, алло, Оля, это деда…

-Абонент временно недоступен

Чёрный список

-Ольга, что до тебя не дозвониться

-И тебе, ба, привет. Есть в кого.

-Там мать просит, чтобы ты приехала, с Вовкой посидеть, они с Костей разругались, представляешь, подлец, где-то пропадает по вечерам, говорит, что на подработке, а денег всё меньше приносит

-Я при чём?

-С Вовкой посидеть надо, мать проследить за ним хочет…

-Ба, мне семнадцать, я учусь на первом курсе, снимаю квартиру, алименты на меня получает мать, по вечерам подрабатываю, соврав, что мне девятнадцать, хотя им плевать, как и вам…

-Оль, я не поняла, ты посидишь с Володькой-то?

-Абонент временно недоступен…

Чёрный список

Чёрный список

Чёрный список…

Идёт девушка — красотка, взгляд стальной, Сашки, Бори, Костики — все прочь…Она вам не мама…

-Аллё, Оль, это мама, ты что всех в чёрный список внесла?Мне пришлось новую симку купить

-У, привет. Что тебе? С Вовкой не посижу, алиментов нет в этом месяце, потому что мне в прошлом восемнадцать исполнилось…

-Оля, приходи домой…мы с Вовкой одни… папа..ну дядя Костя…он ушёл…совсем…

-Ма, мне очень жаль правда, я забегу, как -нибудь, не плачь, сходи погуляй, это помогает от слёз, одиночества и обиды. погода такая классная, осень…золотая…Иди, мама…Я потом забегу, когда будет время…

Плачет на кухне девочка Олечка, крякает Михалыч, вытирает слёзы тётя Айгуль

-Прости её девочка, она же мама…

-Не могу, тётя Айгуль, вы с Михалычем моя семья…

Кто ко мне ходил в больницу, когда мне вырезали аппендицит? Ты и Михалыч, кто возился со мной, когда меня свалил грипп и была температура такая, что я бредила?

Кто мне платил коммуналку, пока я не заработала денег? Кто меня подкармливал всё время? Кто ходил со мной подавать документы, молился за меня, плакал вместе со мной?

Вы!

Вы моя семья! И вообще, — вытирая слёзы говорит Ольга, — почему вы ещё не поженились? Чего краснеете, как ребятишки.

Михалыч, тебе нравится тётя Айгуль?

-Я..да!

Тётя Айгуль, не маши рукой и не красней, тоже мне…

Идёт красотка по улице, по городу, по миру по жизни, лицо каменное, сердце лёд, но не ко всем, далеко не ко всем…
Автор Мавридика де Монбазон

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Как лодку назовёшь…

Вторые сутки Остап Васильевич дежурил около роддома. Нервно курил папиросы «Беломор канал» и периодически прикладывался к чекушке водки, держа скрещенными пальцы.

«Господи, только пацан, только пацан», — неистово молился, поднимая взгляд к небесам.

— Дериполко! – громкий голос медицинской сестры, как молнией ударил в самое сердце, — Девочка. Два с половиной килограмма. Зайдите к врачу.
Расстроенный до слёз, Остап плохо слышал доктора, который долго объяснял почему в дальнейшем у его жены Василисы не может быть детей.

А затем сидел на скамейке у могилы отца и, размазывая грязными руками пьяные слёзы, просил прощения, что не исполнил его волю: «Прости, батя, я сделал всё, что мог! Жена, будь она неладна, настреляла одних девок. Ну дура-баба, что с неё взять! Не виноват я, батя!».

Батя — Василий Остапович Дериполко, пройдя войну от первого до последнего дня, не единожды раненный, награждённый медалями, любил вспоминать встречу с легендарным героем Советского Союза, сыном лидера Коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури – Рубеном. Восхищаясь гордым испанским народом, он наказал Остапу назвать сына — Рубен. Остап поклялся отцу и даже в страшном сне не мог представить, что это для него окажется невыполнимым.

— Остап, — прервала его стенания, проходящая мимо, односельчанка, — как Василиса? Родила?

Не поднимая глаз, он досадливо махнул рукой: «Опять двухстволка».

— Ну ничего, родите ещё и пацана, какие ваши годы.
Завещание уважаемого Василия знали все сельчане, радовались очередной беременности Василисы и дружно ждали рождения их детей.

— Не родим больше! Перевязали её — дуру мою. Не способна она мальчишек рожать. Знал бы – не женился, — Остап был уже изрядно пьян и крыл жену всякими нехорошими словами.

— Так говорят, что пол ребёнка от отца зависит, — в женской солидарности защитила соседка Василису, — как назовёте-то? И, отворачиваясь, улыбнулась.

— Ты говори, да не заговаривайся. Я тут при чём? А как назову – не твоё дело. Иди, куда шла.

Серьёзно и глубоко страдал Остап. Мужичок он был беззлобный, да и не грубый. Просто, похоронив мечту, заливал сейчас своё горе.
» Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать…», — громко запел Остап и пошатываясь поплёлся домой.

Любовь к темпераментным жизнелюбивым гордым испанцам передалась от отца сыну и укоренилась в семье Дериполко…

* * *

Рождение первой дочери, Остапа особо не расстроило. Правда, с трудом и через скандалы в семье, назвал её Долорес. Полным именем девчушку кликал только отец, а на улице, в школе да семье звалась Лоркой.
Имя второй малютке также выбирал Остап и назвал её Клаудией – Клавкой по-нашему. Тёща махнула рукой на выкрутасы зятя и втихаря окрестила внучек, дав им имена по святцам.

Девочки подрастали видными, красивыми. Голубоглазые и черноволосые, рослые и фигуристые. Остап гордился дочками, но мечты о сыне не отпускали и, веря народным приметам, хранил под супружеской кроватью топор и молоток. Вечерами пил отвар девясила и заставлял Василису больше есть мяса. А в красном углу спальни, рядом с иконой Богородицы висела, вырезанная из какого-то журнала, фотография Рубена Ибаррури.

Старая бабка Мария – тёщина тётка, хромая и косая с рождения, доживала свой век в приживалках и нянчила детей Остапа, как своих. Малограмотная, да бесхитростная, любила девочек без памяти.
— Лорке-то наша — красавица! Вся чик на вычик! Пошли, Господи, ей жениха хорошего, — крестила вслед и плевала через левое плечо.
— Клавке-то, светится вся! Душа у ей добрая, ой, простота! Пошли, Господи, ей жениха хорошего, — и тоже крестила, поплёвывая.
Бессонными ночами молилась за любимых девочек, просила Господа уважить Остапа и послать ему сына.

Ну, экая досада, родилась опять девка. Третий день Остап беспробудно пил и крыл свою Василису, да врачей, которые что-то там ей перевязали.
Девочка родилась слабенькой, лёгонькой и какой-то бесцветной. Бровки, реснички белые, да пушок на голове, как у одуванчика. Но тихая и спокойная. И это блёклое воздушное создание Остап назвал Беатриз или Беатриче. Василиса в слёзы, а Мария в крик: «Ты, что же – охальник, девчонке жизнь портишь? Биссектрисой назвал!» — старой бабке легче было произнести что-то ранее слышанное, чем сложное непонятное иностранное имя. Но Остап был непреклонен. И записали в метрике малышку — Беатриз Остаповна Дериполко.

Мать звала её Бетка, отец – Беатриче, а старая бабка Мария, хоть и знала, что крестильное имя девочки Настенька, продолжала, в угоду Остапу, звать её Биссектриской.

Девчушка росла незаметной и невзрачной, тоненькой и тихой. Но в учёбе была впереди всех. Легче всего ей давалась математика.

— Биссектриске-то наша, ума — палата, — хвасталась бабка Мария. При этом многозначительно поднимала вверх руку и, прищурив глаза, назидательно грозила кому-то там указательным пальцем. А затем просила у Господа для Бетки жениха хорошего, и крестила, крестила вслед, жалостливо вздыхая про себя. Уж больно неинтересной росла девочка. Тонкая, как тростинка, одни глазёнки, что озёра нежно-голубого цвета.

— Биссектриса – это крыса, — дразнили мальчишки.
— Точно биссектриса, — злословили подружки, — прямая, что жердь: ни талии, ни попы.

Закончила школу Настенька-Беатриче с золотой медалью и уехала из родного села поступать в педагогический институт на физико-математический факультет. И сразу сменила нелюбимое имя, поменяв все документы. В институте звалась Настей и училась, как всегда, на «отлично».
По распределению уехала ещё дальше от родного дома, и никто уже не мог знать её испанского имени.

Высокая стройная. Ноги длинные, спинка ровная. Не красавица, но вослед оглядываются. Старшеклассники влюбляются. Анастасия Остаповна увлечена математикой серьёзно, предмет преподаёт живо и интересно.
Много всяких математических запоминалок использует на уроках.

Например, формула площади круга:
Запомнит тот, кто мыслит туго:
Пи эр (квадрат) — есть площадь круга.

Или, неравенство сторон треугольника:
Знает даже каждый школьник
Что такое треугольник…

Детвора запоминает быстро и, бегая на перемене, использует их, как считалки.
Больше всех ученикам понравилась запоминалка про элементы треугольника:

Биссектриса — это крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам.
Медиана — обезьяна, она идёт по сторонам и делит стороны пополам.

И, глядя на свою любимую учительницу, худую и длинную, ученики прозвали её «Биссектрисой». Вначале между собой, тихо посмеиваясь, а затем это подхватили педагоги, родители. Забываясь, даже завуч на важном собрании могла вполне серьёзно обратиться к Насте: «Биссектриса Остаповна». И невдомёк было всем, отчего математичка смеялась над этим громче всех. При этом взгляд её весёлых голубых глаз, огромных и чистых, как озёра, становился задорным и искромётным. Она изящно откидывала голову назад, встряхнув своими пышными светлыми волосами, и личико её при этом становилось удивительно красивым. Прекрасным настолько, что заведующий отделом образования, очень интересный, да ещё и холостой, не на шутку увлёкся Настей. Историк по профессии, он проводил научные изыскания и писал труд о Гражданской войне в Испании в 1936-1939 годах. Глубоко анализировал геополитические и военные аспекты войны и подолгу рассказывал об этом на свиданиях. А Настя вновь улыбалась, и ослепительные лучики из ясных глаз всё глубже покоряли сердце молодого кавалера.

— Почему ты всегда смеёшься, когда я тебе рассказываю об испанском народе? – как-то он обиделся.

— Да потому что, — Она немного помолчала и, заливаясь чарующим смехом, рассказала о встрече деда с Рубеном Ибаррури и о его портрете, висящем в красном углу рядом с Богородицей…

А когда назвала своё имя, данное при рождении, стрелы Амура пронзили сердце историка окончательно…
Остапу зять пришёлся по душе. В свободное время, выпив, они дружно пели «Гренаду» и горячо обсуждали события в республиканской Испании …

Нельзя изменять своей мечте, и каждая мечта должна правильно называться.
Не зря ведь отец назвал дочку Беатриз, и не зря бабка Мария прозвала её Биссектриской.

Получилось, действительно, как в весёлой песенке капитана Врунгеля:
«В море синем, как в аптеке,
Всё имеет суть и вес.
Кораблю, как человеку,
Нужно имя позарез!
Имя вы не зря даёте,
Я скажу вам наперёд:
Как вы яхту назовёте,
Так она и поплывёт…»

А Рубен – первый внук Остапа, родился, конечно же, у старшей дочери Долорес. А разве могло быть иначе?

01.03.2019

Автор Людмила Колбасова

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Никогда не любила

 

Галина сидела в плетёном кресле на веранде своего дачного дома. Сентябрь удивлял в этом году. Зелень на деревьях всё ещё держала цвет. Золотого и красного глаза даже не замечали. Стояла по-летнему тёплая погода.

Галина закрыла глаза и почти провалилась в сон, убаюканная тёплым ветерком.

— Галь, Га-ля, — звала соседка по участку.

Галина открыла глаза и махнула Марии Ивановне рукой.

— Яблонька осыпалась, будешь собирать?

— Маша, бери сколько нужно, мне хватит, — прокричала женщина в ответ.

Галина вновь закрыла глаза и, чуть поёрзав на кресле, устроилась удобнее. Сегодня утром она собрала полную корзину спелых наливных яблок и теперь не знала, что с ними делать. Одной много.

— Галь, Петя приедет за тобой? Когда в город?

Галя вздохнула и вновь открыла глаза, посмотрев на соседку.

— Не скоро приедет!

Галине не хотелось делиться с Марией новостями своей личной жизни. А они были и ещё какие!

Дочь вышла в прошлом году замуж, переехала в квартиру мужа. Сын, как уехал на учёбу в Москву пять лет назад, так там и остался жить. Сама Галина этой весной вышла на пенсию и… Развелась.

Так и сказала мужу:

«Дети выросли, я тебя не люблю и не любила, поэтому смысла доживать жизнь вместе не вижу».

Муж выслушал спокойно и только развёл руками:

«Ну, что же. Раз так, держать не буду. Видимо, моя любовь оказалась не такой сильной, чтобы сделать тебя счастливой».

Галя собрала свои вещи и уехала на дачу. Квартира была оформлена на мужа, и претендовать на метры жилплощади ей показалось неправильным. Просить ничего не стала. Дачу, когда строили, муж предложил сразу сделать круглогодичную, чтобы можно было в любое время приехать, и оформил в собственность на Галину. Она тогда ещё отпиралась, но сейчас поняла, что это самый простой и верный способ расстаться и не затрагивать квартирный вопрос, тем более что прописаться на даче уже можно было, всё оформили, как полагается.

Эти четыре месяца свободной жизни показались женщине раем: просыпаешься, когда хочешь; ходишь, в чём хочешь; ешь что пожелаешь или вообще не ешь; спать тоже можно не ложиться. Красота. И всё это «посыпалось», будто сахарной пудрой — хорошей погодой, солнцем и водными процедурами в близлежащем озере.

Ощущения, что испытывала женщина, которая была обязана в течение более тридцати пяти лет своей жизни вести быт, воспитывать детей, заниматься множеством других женских обязанностей, всё ещё не покидали её. Но от осознания, что всё изменилось, становилось только радостнее и лучше.

Галя сегодня, почему-то, вспомнила реакцию дочери на то, что инициатором развода стала она, а не отец.

— Не ожидала от тебя, мать, такого предательства!

А в чём предательство? В том, что добросовестно прожила с нелюбимым человеком всю свою сознательную жизнь? В том, что уважала, была партнёром по жизни и решила теперь жить для себя?

Галина обиделась на дочь. Та в свою очередь тоже не разговаривала с матерью и за лето даже не приехала ни разу на дачу.

— Лучше отца мужчину не найти! — уже в прихожей, уходя, крикнула матери дочь.

Так и есть, так и было. Ни грубого слова, ни даже взгляда. Верный, руки золотые, всё в дом. Но не любила! Не испытывала того, что пишут в романах, о чём шептались подружки студентки, ничего.

Но родители Галины настояли более тридцати пяти лет назад: «Прекрасная пара. Где ты ещё такого мужа найдёшь?».

И ведь поверила, стала играть роль хорошей жены, матери. Наигралась, пора и честь знать!

Галина вошла в дом и поставила кипятиться чайник. Мельком взглянула на телефон. Пять пропущенных от дочери. Перезванивать не стала, положила телефон в карман кофты.

Дочь не звонила больше, приехала сама ближе к вечеру. Зашла спокойно, села рядом на кресло. И долго молчала.

— Долго ты в отдых играть собралась?

— Я не играю, Женя. Я живу той жизнью, которой хочу.

— Везёт. А папа теперь не живёт, так как хочет.

— Ну, все мы привыкаем к чему-то удобному, и, бывает, всё меняется.

— Ты вот сейчас серьёзно? — вспылила дочь.

— Да, а почему ты кричишь?

— Живёт она своей жизнью, понятно… Я на работе посменно, Егорку в сад и из сада забрать некому, потому что Кирилл на двух работах работает. Серёжка сказал, что он в разъездах всегда. Кто, кто будет с отцом? Я уже не могу!

— А что с ним будет, дочь? Он взрослый мужчина, самодостаточный. Навещай отца и хватит ему. Меня вот ты вообще видеть не хочешь, а вдруг я тут коньки отбросила, а вы и не знаете? — Галина стала активно размахивать руками и разволновалась.

— Мам, ты не знаешь что ли? Отец… сказал, что ты в курсе…

— В курсе чего?

— У него был инсульт в июле.

— Я не знала, мне никто не звонил, — Галина вцепилась ногтями в спинку кресла.

— Мам, я не справляюсь, — дочь бросилась к матери в колени и разрыдалась.

— Легче стало? — ласково спросила мать.

— Приедешь? Давай хотя бы на зиму, весной и летом я к тебе с этим вопросом не подойду. Не чужой же он тебе человек!

— Не чужой…, — Галина сжала зубы, чтобы не расплакаться, — Ты на машине?

Дочь кивнула, растирая тушь по щекам.

— Подожди, я быстро соберусь.

В прихожей Галя по привычке сунула ногу под скамейку. Тапочки так и стояли на привычном месте. К мужу в спальню заходить сразу побоялась. Боялась не сдержаться, дать слабину. Долго мыла руки, машинально вытерла их полотенцем и, выходя, обернулась. Полотенца два на крючках. Одно её. Она не забрала его на дачу.

В спальне было светло от всех ламп. Муж лежал на кровати и смотрел в потолок. Дочь к тому времени убрала все продукты в холодильник, закинула вещи в стиральную машину и ушла.

Галина подошла к мужу и села рядом на кровать.

— Я не к тебе приехала… Я за тобой. Поехали жить со мной на дачу?

Заметив увлажнённые его глаза, Галина добавила:

— Теперь моя очередь любить тебя.

Вкусные рассказы

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Не для тебя, Адель
Телевизор работал громко, бабушка под него любила вязать и пить чай. Алена привычно занималась делами, поглядывая на нее с улыбкой.

Ей она напоминала милого и непосредственного ребенка. Очень худенькая, маленькая, сероглазая, хрупкая, словно птичка. Столько лет — а седины почти нет в волосах. Вся в кудряшках — как была с юности, так и сейчас. И тогда же взяла себе привычку — бантики носить.
Мать Алены все головой качала, мол, засмеют же, чего ребячиться в старости? Но бабушка была непреклонна. Чаще других она нацепляла бантик в горошек. Очень древний такой. Но самый любимый.

Алена знала эту семейную историю — бантик бабушке подарил Арсений, ее первая любовь. Только они расстались. Он другую нашел. В армии познакомился. Там ребенок, то се. А бабушка его очень любила и ждала. По слухам, и он ее тоже. Но пришлось жениться на той.

Бабушка тоже вскоре вышла замуж. Дед ее обожал до последнего вздоха. Профессия была не совсем женская — она водила грузовики. И разбиралась в технике так, что другие мужики ахали. По дому все умела. Аленина мама у нее одна была. Сколько себя Алена помнила — никогда не видела, чтобы бабуля кричала, жаловалась на жизнь, переживала. Проблемы решала по мере поступления, всегда была приветлива и весела.

И как-то так получилось (отца у Алены не было), что главной в их семье из трех женщин оставалась неизменно она, бабушка!

Только вот в последнее время стала сдавать. Алену это пугало. Она копила деньги на отпуск и мечтала свозить бабушку в Париж. И говорила, что купит ей там шляпку и они будут пить кофе с круассанами где-нибудь на берегу Сены. У бабушки даже имя было нездешнее «Адель». Жили они в большом доме втроем — Алена, мама и бабушка.

Мама работала начальником отдела. Алена тоже уезжала к себе в офис. Но бабушка Адель не сидела одна. Она любила погулять по их приморскому городку, встретить знакомых, повспоминать работу.

В этот день был выходной. Алена вдруг отвлеклась. И тут раздался звон. Вбежала на кухню. Побледневшая бабушка смотрела на экран. Ее любимая чашка валялась на полу.

— Бабуля! Ты чего? Садись в кресло! Сейчас, давай водички! Бабушка, что с тобой? — Алена принялась бегать вокруг.

Но та ее словно не слышала. Смотрела куда-то вдаль. И вдруг заплакала. Как ребенок, всхлипывая и размазывая кулачками мокрые дорожки по лицу. Губы беззвучно шевелились. Алена заметалась по дому. Пока искала какие-то капли, пробовала звонить маме, вернулась — бабушка стоит, собранная совершенно. Словно и не рыдала несколько минут назад. И улыбается.

Тут Алене с работы позвонили.

— Бабуля! Я мигом, ты пока отдыхай, хорошо? — Алена чмокнула бабушку в щеку и умчалась.

А когда вернулась — бабушки не было. И ее верхней одежды тоже — исчез нарядный легкий плащик рябинового цвета и туфли, парадные, лакированные, с бантиками. Только легкий аромат духов, любимых, с сиренью витал в воздухе. На трюмо лежали раскрытая помада, пудреница.

Девушка достала телефон и начала звонить. Только сотовый бабушки отозвался из ее спальни. Забыла!

Тогда Алена помчалась на улицу, пробовала расспросить случайных прохожих:

— Вы девочку ищете? — спрашивали они.

— Нет, бабушку. У нее бантик, кудрявая такая. Всем рассказывает, что водила грузовик.

И думала, что странно это звучит, конечно. Но бабушка была такой! Кудрявой, с бантиком. И водила грузовик много лет. Почему думали на девочку? Из-за бантика или решили, что «водила грузовик» — это игрушку катала? А она по- настоящему!

Алена набрала маму.

— Бабушка исчезла! Я не знаю, куда! Ей вначале нехорошо стало, а потом я уехала — вернулась, а ее нет. Что делать, мама? — плакала в трубку.

Мама приехала быстро. И только глянув в ее расширившиеся глаза, посмотрев на дрожащие руки, Алена вдруг поняла кое-что. Они жили, дышали, мечтали, любили, работали. Потому что была она. Бабушка. Которая незримо сохраняла некое величие и силу их дома. На своих хрупких плечах.

— Так, сядь. Давай, вспоминай. Пошагово. Успокойся, говорю. Все, я себя в руки взяла и ты возьмешь. Куда бабушка могла пойти? Точно не в магазин и не на прогулку. Потому что духи, помада, платье — я глянула, она бархатное черное с воротничком надела. Такое впечатление, что на свидание собралась. Но это ж бред. Куда тогда? При таком параде? Алена, бабушка старенькая совсем. Всякое может случиться! Быстро вспоминай! — наседала мама.

Алена только и смогла сквозь слезы про телевизор рассказать. Про разбившуюся чашку.

— Чашка? Фарфоровая, с цветами? Невесомая такая? Нет, это не случайность. Бабушка твоя никогда бы ее просто так не разбила. Что-то потрясло ее в тот момент. Что шло по телевизору? Ну? — не отставала мама.

Вместе они кинулись искать газету с программой. Оказалось, местное телевидение. И Алена с мамой бросились туда.

— У нас повтор сюжета был. На это время, что вы говорите. Только там ничего особенного не было, никаких происшествий. Я могу вам показать, если хотите! — ответила девушка-корреспондент.

Алена и мама смотрели на экран. Идут люди. Играет на гармошке старичок. Ему в шляпу кидают монетки. Сюжет кончился.

— Ничего. Я так надеялась! Не могла она так просто убежать из дома. Где искать? Телефон не взяла! — мама расстроенно села на стул.

— Ой, не говорите! У нас знаете сколько людей теряется! И не находят. Так что вы уж заранее настраивайтесь! — пробубнил проходящий мимо сухопарый мужчина в вытянутом свитере.

Девушка-корреспондент шикнула на него. Аленина мама застыла, беспомощно глянула на дочь. У Алены же в голове все звучала мелодия. И вдруг она попросила:

— Прокрутите, пожалуйста, тот момент, где дедушка поет!

Ее просьбу выполнили.

— Не для тебя, Адель, я рвал в саду сирень, — пел надрывно старичок, звучала гармошка.

— Такой дедушка хороший! Представляете, скитается по городам со своей гармошкой. Какие-то там у него неприятности с семьей. Без своего угла остался на старости лет. Вот, к нам приехал. Мы и сюжет-то сделали, вдруг кто ему поможет? Не дело это, на улице остаться. Ладно, у нас еще тепло. И этот дедушка Арсений… — все говорила девушка-корреспондент.

Алена не дослушала. Она схватила маму за руку и потянула с собой.

— Алена! Да куда ты меня тащишь! Что случилось? — спросила мама.

— Это он! Я знаю, где наша бабушка! Нет такой песни! Он сам ее сочинил для нее когда-то! Мама! Арсений! Тот самый, из ее молодости. Имя «Адель». Нашей бабушки, ну же! — сквозь слезы прошептала Алена.

Вот и парк. Летнее кафе. Время словно остановилось. За столиком сидели двое. Их бабушка в бархатном платье и со смешным облезлым бантиком в волосах. Ее руку держал в своей незнакомый старичок. Бедно одетый. С гармошкой. Они влюбленными глазами смотрели друг на друга.

Алена и мама застыли, боясь нарушить эту идиллию. И тут бабушка обернулась, увидев их. Подошли.

— Здравствуйте, сударыни. Мое вам почтение, — дедушка встал, поклонившись.

— Доченька, внученька, это Сеня мой! Сколько лет прошло! А я же сразу его узнала. По песне, по глазам, примчалась сюда. Выгнали его из дома. И жена огорошила, сказала, что сын-то не его. Что специально на себе женила. Это ж надо, так жестоко поступить. Внукам квартира нужна. Собрался, взял гармошку да ушел. Вот, пел везде. И словно сама судьба в наш город привела. Надо же, — бабушка комкала в руках платочек.

А дедушка вдруг схватил свою гармонь. Полилась мелодия.

— Не для тебя, Адель! — понеслось по парку.

Люди с улыбками слушали.

— Мама! Чего же ты, плащик такой легкий накинула. А вы, Арсений, вы пойдемте, пожалуйста к нам! Дом у нас большой, всем места хватит! — предложила вдруг Аленина мама.

Алена посмотрела на бабушку. Глаза у той сияли, словно звезды. Она с благодарностью сжала руку дочери.

— Пойдемте… дедушка! — только и сказала Алена.

Маленький (или он все же большой?) клубочек любви, размотавшись, спустя долгие годы снова стал целым.

В уютном саду приморского городка сидят теперь, взявшись за руки, два старичка. И доносятся звуки гармошки. Потому что для настоящей любви нет времени, расстояния и преград.
Татьяна Пахоменко

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.