Мои мама и папа

Мама у меня красивая была.
А «была» потому, что полгода назад она умерла, пережив папу на две недели. И хотя им обоим было далеко за восемьдесят, всё равно у меня такое чувство, что пожили они мало. Потому что они же м о и п а п а и м а м а.

Так вот, значит… мама была красавицей. Это я и сам видел, потому что хоть и сын, но всё же мужчина. И папа мне не уставал об этом напоминать всю жизнь.

И даже когда мама на меня гневалась за школьные неудачи или ещё за что-либо, он приходил ко мне в комнату, скорбно вздыхал, садясь рядом и так же как я зажимая ладони между колен, опять вздыхал, потом долго молчал. И заканчивал наш с ним молчаливый разговор так:
— Ладно, сынок, ты на маму нашу не обижайся… Ну, накричала, ну, обругала, так ведь и мы с тобою не подарок, а она у нас же… девочка. И обоим нам с тобою нужна как воздух. Ты бы пошёл, попросил у неё прощения.

А я-то, я! Набирал полную грудь воздуха, чтобы закричать и гневно сверкал очами в сторону папы. Он же, предвидя эту вспышку, вытягивал вперёд руку, развёрнутую ладонью ко мне, будто зажимая мне рот, и говорил сдержанно, но сурово:
— И не вздумай ничего плохого говорить мне о моей жене!..

И я сдувался и не смел. Потому что очень любил папу. И маму тоже любил. И тоже – очень.
А это потому, что знал, как они стали мужем и женою. Мне папа рассказывал, по секрету от мамы. И мама – и тоже «по секрету», но только от папы.

Мама училась тогда в университете. На первом курсе. И собиралась замуж за какого-то там Эдика. Однажды Эдик пришёл на свидание со своим другом Борей, потому что тот только приехал в наш большой город и не знал, что ему, одному, тут целый вечер делать.

Вот Эдик и пригласил его на свидание… Ну, то есть, чтобы вместе сходить на свидание с Эдикиной девушкой. То есть, уже, практически, невестой.
Эдик познакомил Борю с моей пока ещё будущей мамой. Боря, как вы, наверное, уже догадались, был моим, пока ещё будущим, папой.
Они втроём прогуляли весь вечер. Были в парке, с крыши беседки, чтобы не платить за билеты, смотрели какой-то ужасно смешной фильм, который демонстрировали в открытом летнем кинотеатре.

Про крышу это мой папа придумал (Эдик один ни в жись бы не догадался!). И маму папа мой на ту крышу затащил, потому что был уже тогда сильным и широкоплечим. Не то что этот Эдик, которого я никогда не видел, но почему-то чувствовал, что он, как сейчас говорят, — «дрыщ», не то, что мой папа.

Эдик весь вечер острил, читал стихи, что-то рассказывал о том, как они с мамой будут жить, когда закончат университет.

А папа молчал всё время, слушал и сопел (мама так говорила). А когда уже расставались, то мой папа сказал, держа в своих больших и жарких руках мамину маленькую тёплую ручку:
— Вика! Не нужен он тебе. Выходи лучше за меня.
Мама перепугалась и от неожиданности спросила:
— А когда?..
Папа был предельно сконцентрирован (я так думаю), а потому немедленно ответил:
— Завтра…
И, чтобы окончательно добить маму (и Эдика, заодно!), добавил:
— У нас с тобою родится сын. И мы любить его будем оба сильно-пресильно. А от этого друг друга станем любить ещё больше. И назовём его Игорь. Как древнерусского князя…
— Ладно, — тут же согласилась мама, и они с папой поженились.
Эдик был на свадьбе дружкой со стороны жениха.
А потом папа с мамой окончили университет и вместе уехали в Северную Осетию, потому что у каждого в дипломе, в графе «профессия», значилось «геолог-геодезист».

И там, в горах, они получили первую в своей жизни квартиру, которую начальник рудника приказал оборудовать для долгожданных молодых специалистов из кладовки, которая была при местном клубе завалена всяким ненужным мусором.
Через положенный срок появился на белый свет долгожданный Игорь. Это я и был. И они меня любили «сильно-пресильно» оба, как и обещал маме папа.
Он выпросил на конюшне старую лошадь Александровну, чтобы забрать маму и меня из роддома.

Когда мы втроём подъезжали к нашей кладовке (это папа рассказывал), то увидели, что на пороге клуба стоит Эдик в обнимку с оцинкованной ванночкой для купания младенцев. Он достал её по страшному знакомству.

И эта самая ванночка стала для меня и купательной посудой и, в первое время (это мама рассказывала), — кроваткой. В неё мама укладывала большую пуховую подушку, которую в качестве приданого получила от своей мамы, покрывала её простынкой. Там я и возлежал.

Когда приходило время мыться, подушку временно укладывали на родительскую кровать, а я принимал водные процедуры. Папа торопился с работы, чтобы процесс купания… думаете, скажу «красного коня»? Нет, — сына… не прошёл без его участия. Он поддерживал мою голову (мама рассказывала), а сама родительница производила омовение «княжеского тела».

Ну, скажем так: князя из меня не получилось, но геологом, вслед за родителями, я, кажется, стал неплохим.
Самое любопытное то, что жена моя – тоже геолог. На работе, после университета, мы и познакомились. Таню мою сразу особенно полюбила мама. И папа – тоже особенно.

Когда они к нам или мы к ним приходили в гости, и мы с папой выходили на балкон покурить, он говорил:
— Да-а-а-а… Знаешь, кажется, в жизни мне повезло два раза: в первый раз, когда я нашу маму встретил, а второй раз, когда ты женился на Тане. Ты береги её, она же, как и мама наша, — девочка…

Умер папа неожиданно ночью. Мама сразу поняла, что его уже нет, и проснулась…
После его смерти она как-то уж очень быстро стала стареть и многое забывать. Она, например, забыла, что папы нет больше. А даже когда мы забрали её к себе, она всё сидела у окна, сидела и ждала папу с работы. И до последнего дня своего готовила свои замечательные рубленые котлеты, «как Боренька любит»…

Автор: Олег Букач

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Найдёшь меня — я твоя

Коробки, расставленные по всей квартире, говорили о том, что её покидают. Но покидают не в спешке, рассовывая по карманам драгоценности, документы и воспоминания, а методично и даже вдумчиво, если такое слово подходит к переезду.

Две женщины, стояли возле шкафа и перебирали книги, решая каким суждено жить на новом месте, а которые переселятся в районную библиотеку. Внешне женщины похожи: обе невысокие, худые, с острыми носиками и рыжими капельками-веснушками, смеющимися глазами. Всё это говорит о том, что перед нами родственницы, но одна заметно старше.
— Мам, я бы вообще всё отдала! Ну, купишь новые, зачем тащить всё это с собой?
— Тебе дай волю — всё выкинешь, — улыбнулась та, которую назвали мамой.
— Да, я сторонник минимализма.
— Знаешь, Лиза, это пройдёт. В моей молодости тоже были различные модные течения, вот как расхламление, сейчас. Но это временно.
— Угу, — рассеянно ответила молодая женщина, — Мам, фотоальбомы без разбора складываю? Или будешь перебирать?
— Складывай все, если что разберу на месте.
Лиза, привстав на цыпочки, потянулась на верхнюю полку и кончиками пальцев вытянула стопку старых фотоальбомов. Они уже были в её ладонях, когда она неловко покачнулась и чуть было не упала. Альбомы с грохотом свалились на пол, женщины разом ахнули. Из старых, плотных листов высыпались чёрно-белые фотографии и воспоминания.
— Похоже, эти не хотят переезжать, — улыбнулась Лиза.
— Или, наоборот, требуют, чтобы их приклеили и ненароком не потеряли.
— Я сложу всё в один, потом сама разберёшь, ладно? Всё равно я не знаю, по какому принципу их сортировать.
— Конечно.
Молодая женщина принялась собирать сбежавшие фотографии.
— Ма-а-ам, — протянула она, — А кто был на второй половине?
Пожилая женщина обернулась, взяла из рук дочери фото, на котором она, ещё молодая, сидела на кровати в общежитии. А вот тот, кто сидел рядом, был аккуратно вырезан, местами даже зигзагообразными линиями.
— И не помню уже, дочь. Выкинуть надо этот обрезыш, — женщина направилась к корзине с мусором.
— Стоп! — вскочила Лиза — Не верю, что не помнишь! Просто так такие фото не обрезают, ведь можно было вообще порвать и выкинуть, — и, смягчившись, добавила, — Расскажи, мам, ну интересно же. Мы так мало знаем о молодости родителей, а ведь она у вас тоже была. Кто там на фотке? Твоя первая любовь? Подруга, которая оказалась змеёй подколодной? Ну, пожалуйста, ма-а-ам.
— Ставь тогда чайник, отдохнём. От тебя так просто не отделаться, — устало улыбнулась женщина, — Расскажу.
Лиза пошла в кухню, загремела посудой и через десять минут позвала мать. Екатерина Матвеева, именно так звали пожилую женщину, размешивала ложкой сахар и задумчиво смотрела в окно.
— С Гришей мы познакомились на танцах, — начала она, так же глядя в окно, как будто разглядывая свои воспоминания, — Он сразу мне понравился: умный, весёлый, добрый. А ухаживал как красиво, дочь! Он уже работал на заводе, зарплату получал и с каждой получки мне что-нибудь дарил. Однажды даже фонендоскоп принёс, новенький, в упаковке. Сказал, чтобы и на работе я помнила о нём. Уж как он умудрился его купить, ума не приложу.
Около года мы с ним душа в душу жили, он в общежитие ко мне приходил, на гитаре играл. Многим девочкам нравился, а Гриша говорил: мне кроме Катерины никто не нужен! И ведь на самом деле ни на кого не смотрел.
Потом он предложение мне сделал и мы условились, что после того как я диплом получу, заявление в ЗАГС подадим, с родителями знакомиться поедем. Вот так мы любили друг друга и даже мысли не допускали, что родители против свадьбы будут.
Женщина замолчала, опустив грустный взгляд в чашку с чаем. Тяжело вздохнув, продолжила:
— У меня мечта была: работать в селе врачом, ведь в больших городах специалистов хватает, а в деревнях люди мучаются. Мы на практику ездили в деревни и видели разное. Мне тогда распределение в ростовскую область дали, я обрадовалась очень. А вот Гриша нет, он хотел в городе укорениться. Сам-то он из деревни был, для него город как сказка, как большие возможности. Говорил, что уже и очередь на квартиру потихоньку двигается, а в Ростове сначала начать придётся, и работу ему искать. В общем, вроде бы чепуха, а разругались мы сильно.
Екатерина Матвеева снова замолчала, а Лиза осторожно вставила:
— Ну, мечта, это не чепуха, мам. Если ты этого хотела так сильно, то он должен был понять.
— Он вроде и понимал, но хотел в городе жить, а не в деревне. Хотел, чтобы наши дети больше получили, чем он. Ведь в городе и кружки и самодеятельность и мероприятия разные. В его словах была логика, а в моих — мечта.
— И вы из-за этого расстались, да?
— Не совсем. В один день мы опять спорили. Я говорила: давай хоть попробуем по распределению уехать, вернуться мы всегда сможем. А он кипятился, говорил, что только время потеряем, — Катерина поправила выпавшую седую прядь, — У нас шутка была. Он говорил: давай в прятки играть. Я отвечала: если найдёшь меня — я твоя. Не найдёшь — я за шкафом. Вот и в тот день я так пошутила, а он огрызнулся, мол, не буду тебя искать. Тут и мне обидно стало, ах, не хочешь, говорю?! Ну и иди тогда ищи себе другую. Он тоже не смолчал, вот и найду, ответил. Хлопнул дверью и ушёл. Мы впервые так сильно поругались.
— А потом?
— Он не приходил несколько дней, я хотела сама пойти к нему, соскучилась, да и глупо ведь из-за этого ругаться. Уже собралась идти, платье своё лучшее надела, гитару его взяла, будто вернуть хочу, а сама думаю: нам главное — увидаться, разговор сам пойдёт. Тут с вахты прибежали: меня к телефону зовут. Думала Гриша, а это бабушка твоя звонила: у отца инфаркт случился, скоропостижно умер. Я быстро собралась и уехала домой в этот же вечер. Гришину гитару на вахте оставила, чтобы он понял, что не забыла я его. Через несколько дней после похорон вернулась, мне сказали: приходил он, гитару забрал и ни слова не передал для меня. Так обиделась я на него, Лиза! У меня горе, на душе тяжко, а он не поддержал меня совсем. И не пошла я к нему, хотя хотела. Вот и вся история, дочь.
— Так глупо вышло.
— Глупо, да. Я потом всё думала, а вдруг он и не знал, что отец у меня умер, вахтёры ведь разные были. Но почему тогда просто не пришёл? А может, обиделся, что не сама гитару вернула или вообще не так всё понял. Я и пойти к нему порывалась, но гордость во мне бастовала. Так и не сходила, а потом вовсе уехала. Да и некогда было, мать пришлось поддерживать, она сдала сильно. Первая работа, ответственность, дежурства, уставала я сильно, иной раз приходила и падала в постель.
— Мам, а вы и с папой из-за этого развелись? Из-за работы?
Катерина Матвеевна задумалась.
— Нет, Лизонька, не из-за этого. А потому как не любила я его никогда, сердце моё так у Гриши и осталось. Коля хороший муж и отец, он терпел-терпел, а как ты подросла, ушёл. Может, до конца и не понимал, почему я всё время на работе, но в глубине души, наверное, знал. Оттого и ушёл, что холодно ему со мной было. Не могла я ему свою любовь дарить, потому что не было её. Я ведь и замуж-то вышла, потому что уже почти тридцать было, а не по любви. А Коля надёжный, работящий, спокойный. Как муж — идеальный.
— Жалеешь, что с Гришей не осталась?
— Не знаю, дочь, не знаю. Я работу свою очень любила и люблю. Сама видишь, до сих пор за советом приходят, звонят. И можно сказать, что этой частью жизни я полностью довольна. Считаю, что для людей сделала всё что могла, и как хотела на селе поработала. Мне там даже роды пришлось принимать два раза, и гипс вместо хирурга накладывать, раны зашивать и медсестру заменять. В общем, внесла я свой вклад, как и мечтала.
— Но ведь всё равно вы с папой потом в город переехали?
— Да, но это уже по велению сердца было. А вот представь останься я сразу в городе с Гришей, работу я по-прежнему любила бы, а нереализованная мечта меня съедала бы изнутри. Я его упрекать начала бы. Поэтому не знаю я как лучше, Лизонька. Надо уметь договариваться, я вот не смогла.
— Твоей вины тут нет, если бы дед не умер, может, и встретились бы вы с Гришей.
— Да кто же знает, как было бы? Я считаю, что жизнь свою хорошо прожила. Ты у меня вон какая умница-красавица, Коля никогда не обижал, работа любимая. Ну что ещё надо? Вот только Коле жизнь сломала, получается.
— Ну почему сломала? Наверное, и он какие-то уроки извлёк из вашего брака. Зато во второй семье у них вроде как любовь-морковь. Так что думаю, папа счастлив.
— А у меня как в песне: жить без любви, наверно можно. Но как на свете без любви прожить… Вроде бы всё хорошо, но чего-то не хватает. Всё время ищу чего-то. Беречь надо то, что есть. А мы бросаемся словами, не подумав. Вернуться бы сейчас в те годы, обнять Гришу, рассказать, как скучала все эти годы, вспоминала, плакала. Сказать: давай сыграем в прятки. Найдёшь — я твоя. Не найдёшь — я за шкафом…

Автор: Айгуль Шарипова

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Беззубая, бесплодная, беспородная Клава

— Да кому ты нужна? — прокричал Паша.
Потом сплюнул и ушел.
А она к окошку подбежала и смотрела, как уходит человек, с которым они прожили 15 лет. Она думала, душа в душу. Но он перед уходом просветил: потому что удобно было. У Клавы квартира, готовит отменно, хозяйка прекрасная, в лепешку готова была ради него расшибиться.
Клава подумала, что надо бы открыть окно и крикнуть ему, чтобы он ее не бросал.
Она даже готова была на такое унижение, чтобы согласиться: пусть живет с ней, даже не бывая дома по несколько дней, проводя их с той, другой…
Это лучше, чем быть в 45 лет одной, брошенной. И уже раскрыла окно-то. Но тут взгляд случайно упал на портрет отца. Тот в военной форме, вскинув подбородок, гордо смотрел в объектив.
И Клава вдруг передумала. Стыдно ей стало. За свою слабость.
Она еще раз глянула, как ее симпатичный и элегантный муж в пальто садится в красивую машину вместе с вещами.
Пошла на кухню. Путь лежал мимо коридора. Там стояло трюмо, во весь рост. От бабушки еще досталось.
Оно высветило полную уставшую женщину с серыми волосами и потухшими глазами.
Клава знала, что не красавица. А тут еще здоровье стало не очень.
Зубы крошились. Денег на новые не хватало. Потому что мужу была нужна новая машина. И на работе он должен появляться в красивых и дорогих вещах.
— Что ж ты за бестолочь! Твой Паша одет, как актер. А у тебя только вытянутый свитер, юбка доисторическая, пара блузок. Стоптанные туфли и вместо сапог чуни. И пальто с воротником, которое даже моя бабушка не наденет. Меню с тебя требует, словно в ресторане. То ему стейк, то котлетки на пару, то блины с начинкой, то мясо по-французски. А не пошел ли бы он? Нельзя так за мужиком ходить, подруга! — говорила Клаве коллега Люся.
Та слушала, но поступала по-своему.
А потом муж сказал, что уходит. К 27-летней девице. С четырьмя детьми.
— Она молодая, — вздыхала потом Клава.
Однако коллега и по совместительству подруга справки навела. В соцсети залезла. Соседей поспрашивала. И выдала:
— Пробу негде на ней ставить! Еще тебя беспородной обозвал! Да ты из достойной семьи! А там дно! Ни дня не работала. Все дети от разных мужиков. Будучи на восьмом месяце не просыхала вообще. Мать у нее пропойца. Так что про молодость лучше вообще молчи. Но говорят, мужчинам нравится. Своим легким поведением и еще кое-чем. Только семья на этом не строится. Не знаю. Учудил твой Пашка. Ты, главное, держись!
Клава держалась.
Ей от родителей досталась очень хорошая квартира, большая, в центре. И отец, словно чувствуя что-то, оформил все так, что Паша на ее метры прав никогда не имел.
И Клава решила одну комнату сдать. Чтобы с деньгами было полегче.
У них в районе несколько объектов строилось.
И заехал инженер. С бородкой такой, приятный, интеллигентный. По имени Вольдемар Всеволодович.
Он несколько раз внимательно смотрел на Клаву. А потом вдруг выдал:
— Давайте я вам вперед заплачу! Сходите, зубки себе сделайте. Такая дама красивая, а мучаетесь!
Клава вспыхнула. Ничего она не красивая. Но с зубами хотелось разобраться.
Он ей денег больше дал. Мол, отдадите потом, если что.
А потом к нему брат приехал. Клава таких не видела. Ахнула.
В канареечном пиджаке, фиолетовых брюках и с немыслимой прической.
Сказал, что зовут его Кира. Работает стилистом. Решил брата навестить.
И Клаву в оборот взял. Когда она постояльцев пирогами потчевала, предложил имидж сменить.
И знаете, сменил. Заблестели осветленные волосы, преобразил лицо макияж.
Рот ей в порядок привели. На работу она теперь пешком ходила. Все лишние килограммы ушли. Даже бегать по утрам в парке стала.
Симпатичная женщина с нежной улыбкой и ямочками на щеках. Словно бабочка выпорхнула из залежавшейся и неприметной куколки.
А однажды звонок раздался. Открывать жилец пошел.
И крикнул:
— Клавочка, там к тебе!
На пороге маялся экс-супруг. Только она его с трудом узнала.
Паша постарел за год, выглядел бледным, осунувшимся, растерянным. От былого лоска и следа не осталось. Рядом стояли сумки.
— Тебе чего? — спросила Клава.
Она помнила, как первое время пробовала мужу звонить. Но он не желал с ней разговаривать. А дальше и вовсе в черный список занес.
А теперь пришел.
— Какая ты стала… Увидел не узнал бы! — восхитился Паша.
На Клаву комплимент впечатления не произвел. Она помнила свои бессонные ночи, желание свести счеты с жизнью, бесконечные слезы, панику.
— Ой, Клава. Сколько я натерпелся. Гадина эта только деньги с меня доила. Дети поначалу нормальными казались. Но потом…. Невоспитанные, орут все время. Развивать она их не желает. Сидит вечно в телефоне. Не готовит. Накупить этих пельменей. Однажды лапшу заварила. Представляешь? Лапшу! Мне! Рубашки постирала вместе, они полиняли. Я себе за это время ни одной вещи не купил. Все на них тратил. Словно в сумасшедший дом попал. Клава… Я ж к тебе. С тобой так хорошо. Я тебя всегда вспоминаю. Давай с начала начнем, а? — умоляюще попросил он.
Но у нее ушах звучали его слова при уходе:
— Да кому ты нужна? Беззубая, бесплодная, беспородная Клава.
Клава еще раз посмотрела на бывшего.
И тут дверь открылась. На площадку выглянул обеспокоенный Вольдемар Всеволодович со словами:
— Клавочка! Помощь нужна? Вы, мужчина, по какому вопросу?
Паша взвился и проорал:
— А вы вообще кто?
— Это муж мой, Вольдемар. Не приходи сюда больше! — и Клава закрыла дверь перед носом Паши, который от удивления даже рот открыл.
Извинилась перед жильцом. Ну, что мужем назвала.
А тот вздохнул и выпалил:
— Видно, время объяснений пришло! Я ж люблю тебя, Клава! Как можно было бросить такую потрясающую женщину? Выходи за меня, а? По настоящему.
Он вдовцом был.
И Клава вышла. Через два месяца.
Муж ее розами заваливает. Дачу купили.
Женщина не видит, как иногда из-за угла за ними наблюдает бывший муж. Который со злости ругает себя последними словами, что однажды поддался соблазну и променял хорошего человека на пустышку. Оставшись в итоге не с чем.
А Клава и Вольдемар по улице ходят за ручки. Счастливые и влюбленные. И она ждет ребенка.

Автор: Татьяна Пахоменко

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Одна жена на двоих
«Молодые люди, давайте я вам погадаю,- молодая цыганка хватает Олега за руку,- всю правду скажу. Всем судьбу открою, не пожалейте рубля. За судьбу- это немного. » Олег понимает, что вырваться из рук гадалки ему не удастся: она держит его мертвой хваткой. Славка и Маринка со смехом смотрят на друга, а цыганка не теряет времени даром: второй рукой она хватает Маринку. » Красавица и тебе все открою, ждет тебя судьба странная, но пока рубль не дадите, больше ничего не услышите.»
Маринке становится интересно, что скажет ей эта странная женщина. Одетая в цветные юбки, выглядывающие одна из под другой, в голубую кофту и подвязанная яркой цветистой шалью, женщина выглядит очень живописно. На черных кудрявых волосах повязана голубая шелковая косынка с красными и синими цветами.Кудри из-под косынки падают на плечи женщины и поражают своим буйством. Очень черные, с синеватым отливом, они необычно красивы. Она смотрит на девушку зелеными глазами и вновь, и вновь повторяет, что она скажет всю правду.
Славка достает рубль, но не дает их женщине.
«Сначала говори, а потом получишь денежку- если понравится гадание, то и я погадаю. Отпусти девушку, а то синяки у нее будут от твоей хватки.»
Компания отходит к краю тротуара, и молодые люди ждут начало спектакля. Каждый понимает, что сейчас они будут присутствовать на спектакле одного актера, каждый знает, что будет говорить гадалка, но у них сегодня хорошее настроение. Молодые люди сдали последний госэкзамен. Через пару дней им вручат дипломы , и поедут инженеры мостостроители на место своей работы. Оно уже определено. Молодые специалисты будут проектировать мосты через реки Сибири. Там начинается большая стройка. Работать они будут в одном проектном бюро, в котором они уже были на практике. Ребята довольны, что будут работать вместе. Они дружат с первого курса и рады, что расставаться им не придется. Хотя, честно говоря, парни были бы рады, если бы один из них поехал работать в другое место.
Причина кроется в Маринке. Оба юноши влюблены в подружку, а она не делает выбора. Она думает. Ребята не отступают, ждут ясности, а потому так и гуляют втроем. Странно то, что парни не ссорятся, не делают подлости друг другу, а терпеливо ждут решения девушки, которой они признались в любви одновременно. Маринка выслушала их признания, улыбнулась, обняла обоих за плечи и сказала:» Ребята, вы оба такие хорошие, что я вас обоих люблю, только замуж я пока ни за кого не собираюсь. Буду думать.»
Это было на четвертом курсе. Весь пятый курс прождали парни решения девушки и не дождались. Сколько еще она их мучит будет? Сдаваться же ни Славка, ни Олег и не думали. Все равно когда-то Маринка выберет одного из них. Тогда уж другому придется поневоле отойти.
Цыганка взяла руку Олега и начала ее рассматривать. Она долго смотрела на линии, потом подняла глаза на парня.
«Вижу твою жизнь. На ладони все написано. Далеко уедешь, работать будешь начальником, женишься,- она помолчала,- на женщине с ребенком женишься. Любить ее будешь. Своих детей будет двое. Больше ничего не скажу.»
«А кто будет-то? Мальчики, девочки? Олег мечтает о сыне,- Марина смеется ,задавая этот вопрос.
Мальчики. Все три мальчика будут.»
Славка протянул руку гадалке сразу же после Олега.
Цыганка всмотрелась в линии. Лицо ее стало напряженным. Она отвела глаза и сказала:» Женишься скоро на любимой, сын у тебя будет. Больше ничего не вижу.»
Олег стоял, опустив голову. Значит, Маринка выберет Славку. Она его любимая. Интересно, на ком же он-то женится и когда?
А цыганка уже держала руку девушки.
«Интересно-интересно, тебе на роду написано двойное замужество и оба раза за любимого. Дети будут, она отпустила руку девушки. Больше ничего не скажу. На рубль я уже нагадала.»
Как ни уговаривали ее друзья,ничего не добились. И деньги давали, но женщина упрямо стояла на своем. Посмотрела на Марину как-то грустно, подхватила юбку и ушла. Скоро голос ее донесся уже с другой стороны площади. Кого-то прихватила ловкая женщина.
Молодые люди стояли в недоумении: не получилось веселья из гадания. Ладно. Мало ли что цыганка придумает. Хотя Олег был очень расстроен, выходит, что он тут третий лишний.
После каникул или отпуска, кто там поймет, что это было, встретились друзья уже на месте работы. Жили в общежитиях: Олег и Славка в одном, Марина в другом. Гулять ходили вместе, но Олег стал как-то сторониться друзей, боясь стать помехой их счастью. Он и не удивился, что в один день Славик с Мариной решили подать заявление в загс.
Свадьбу отгуляли весело, одному Олегу было тоскливо. Он пожелал молодым счастья и ушел гулять к реке. Не мог он видеть счастливого Славика, целующего Маринку под многочисленные крики:»Горько».
«Почему она выбрала его? Чем я хуже?-мысли не выходили из головы,- Дурак я, дурак, сам отдал счастье, начал сторониться их. Может быть, Марина меня бы и выбрала. Ох. какой же я дурак!»
Но и тогда не закралась капля сомнения в голову, что друг мог его как-то унизить или оговорить перед Мариной, чтобы выставить себя в лучшем свете. Постепенно боль отходила, но работать с друзьями и видеть их счастье было невыносимо, и Олег попросил перевести его в другое конструкторское бюро. Люди были везде нужны, и его перевели. Олег уехал и даже писать друзьям перестал.
Дошли до него сведения, что Марина родила сына, что они со Славиком живут дружно. Тогда написал письмо, поздравил родителей , но адреса своего не написал.Боялся парень , что не сможет читать их письма о счастливой жизни.
Прошло пять лет.
Направляясь в отпуск, Олег сел на поезд. Проходя через вагоны в вагон-ресторан, он вдруг увидел Маринку. Она сидела у столика и смотрела, как мальчик лет четырех рисует в альбоме картину. Марина стала еще красивее. Ее пышные светлые волосы не падали на плечи, а были уложены в узел над шеей, большие голубые глаза глянули на Олега, когда он остановился, и у парня сердце рухнуло вниз. Синий спортивный костюм делал глаза ярче , а пушистые темные ресницы только усиливали синеву.
«Олег, Боже мой, Олег? Вот где довелось встретиться. Ты куда? В ресторан? Буду ждать, когда пойдешь обратно. Поговорим. «
«Чего ждать-то? Пойдемте пообедаем вместе. Где Славка? Пойдемте , Мариночка, как в старые студенческие годы посидим, поболтаем. — Он старательно скрывал за потоком ненужных слов свою радость от встречи и страх показать свою непрошедшую любовь к девушке. -Да где же Славик?»
«Папы Славы больше нет,-вдруг тихо сказал мальчик.-он улетел и больше не вернется.»
Олег застыл от слов ребенка.» Славка бросил Марину и сына? Куда же он улетел-то.?За границу что ли? С него станется , всегда шалопаем был»,- мысли бились в голове, не давая понять, что Маринка плачет. Когда он увидел заплаканное лицо женщины, сердце его сжалось от боли.
«Встречу, убью.»- Олег выдохнул свою угрозу.
«Некого убивать, Олег, Славик утонул. Два года уже прошло. Я сначала поверить не могла, что так случилось, теперь привыкать начала. «
«Но как, где?»- Олег сел на Маринину полку. -Как это случилось?»
«Ездили всем отделом на природу, купались, загорали. Я все за сыном, кстати его Олежка зовут, присматривала. Начали домой собираться. Уже в автобус сели, Славик с двумя приятелями пошли еще разок нырнуть. Приятели пришли, а от Славика остались тапочки да одежда на песке. Сначала думали, что спрятался где-то, река -то знакомая,а он любил пошутить, потом встревожились, пошли нырять, искать. Метров за двадцать ниже по течению кто-то увидел тело в реке. Врачи сказали, что сердце разорвалось. Так что убивать некого. Мы с ним очень хорошо жили. Ты же знаешь, какой он балагур был. Нас с Олежкой очень любил.»- она как бы спохватившись замолчала.
Олег смотрел на всегда любимую женщину, на мальчика, так похожего на друга, и сердце сжималось от боли.
«Куда едете?-Спросил он Марину-домой или в санаторий?»
«К родителям едем, сначала к моим, потом Славика. А ты?»
«Теперь и я к родителям, криво улыбнулся Олег. Сначала к своим, потом к твоим, потом Славика. Марина, ты одна живешь?» -он напряженно ждал ответа. Услышав, что не одна, а с сыном, парень едва скрыл охватившее его волнение.-Мы потом поговорим.»
Парню удалось уговорить соседку по купе поменяться местами, хорошо, что у него была нижняя полка, и дальше они с Мариной ехали вместе. За двое суток Олег успел подружиться с тезкой, долго разговаривал с Мариной и снова сделал ей предложение, стать его женой. Марина ответила не сразу, но проблему решил сын. Услышав, что дядя Олег хочет стать его отцом, он сразу заявил, что он согласен, а значит, и мама согласится.
Олег даже напомнил Марине слова цыганки о двух замужествах, и та сдалась. К родителям Олега они приехали вместе, чем несказанно порадовали их. Внука затискали и зацеловали, приняли Марину с радостью и многочисленные родственники. Родители Марины одобрили решение дочери. Они об Олеге много хорошего слышали и от дочки, и от зятя, считавшего его настоящим другом. Ведь только настоящий друг мог отойти в сторону, чтобы не мешать счастью любимой девушки и друга. Славины родители тоже не возражали против брака невестки с другом их сына.
Назад в Сибирь вернулись единой семьей, и через месяц сослуживцы Олега и Марины гуляли на свадьбе. Олег вернулся на свое рабочее место и вместе с женой проектировал мост через Лену. Только недолго они работали вместе. Через год Марина ушла в декрет, по случаю рождения двойняшек. Мальчика назвали Славиком, а девочку, вот где ошиблась молодая цыганка, Леночкой, Леной,в память о великой сибирской реке, на берегах которой и произошло рождение детей.

Александра Румянцева

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.