Учат в школе: фильмы, которые покажут школьникам в следующем учебном году
Москвичи проголосовали за фильмы, которые увидят столичные школьники в 2021-2022 учебном году в рамках проекта «Московское кино в школе».
Среди фаворитов оказалась кинокартина «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна в категории исторического фильма. Такой выбор связан и с тем, что в 2021 году в России отмечается 800-летие со дня рождения князя Александра Невского.
В категории экранизаций литературных произведений больше всего проголосовало за фильм «Алые паруса» по одноименной повести Александра Грина с Василием Лановым и Анастасией Вертинской в главных ролях.
Лидером голосования фильмов про школу стал «Чудак из пятого "Б"» Ильи Фрэза.
Пальму первенства как лучший вариант для семейного просмотра у москвичей завоевала кинокомедия «Полосатый рейс».
Самой популярной комедией выбран художественный фильм «Иван Васильевич меняет профессию», лучшей трагикомедией – «Подкидыш».
Также в репертуаре кинопроекта фильм Сергея Бондарчука «Судьба человека».
В номинации «романтическое кино» участники голосования отметили фильм «Дикая собака динго» по повести Рувима Фраермана, а среди приключенческих картин – «Неуловимых мстителей».
— Вер, да не таскай ты ребёнка по улицам! – В один голос говорили Верке соседки. Мужа у женщины никогда не было. От кого нагуляла малышку, и сама вряд ли знала.
Машенька родилась слабенькой, недоношенной. Росла, как трава в поле, превращаясь в хорошенького кучерявого ангелочка.
Если бы не болезненная худоба, да не синяки под огромными васильковыми глазами, девочку можно было назвать красавицей.
Ходила малышка в обносках, что отдавали сердобольные соседи от выросших ребятишек. Мальчуковые поношенные штанишки, ботиночки со сбитыми шустрыми детскими ножками носами, да лыжные шапочки.
Спутанные кудрявые волосики Верка безжалостно кромсала старыми ножницами, от чего они кудлатились, не успев вырасти, и делали Машеньку похожей на облетевший не до конца одуванчик на тонком стебельке.
В последнее время нигде не работавшая ни дня Верка пристрастилась таскать дочку на вокзал. Там она усаживала Машу около ступенек, клала у её ног картонную коробку и уходила.
В небольшом станционном городке поезда останавливались часто и подолгу стояли, пропуская составы с соседних веток. Уставшие пассажиры выскакивали из своих вагонов размять ноги, курили, покупали у станционных торговок пирожки и варёную картошку.
Однажды, в какой-то из одинаковых, как близнецы, дней занесла нелёгкая на вокзал и Верку. Машенька привычно семенила за матерью, не спрашивая, куда и зачем они идут.
Вдруг один из пассажиров внимательно посмотрел на ребёнка, окинул взглядом Верку и полез в карман. Протянул купюру.
— Купи ребёнку поесть, мамаша. Он у тебя светится весь, того гляди упадёт. Как вас таких только земля носит. – Сплюнул под ноги и заскочил в вагон тронувшегося поезда.
Верка быстро сообразила, что на дочке можно заработать. И с этого дня маленькая Машенька отправлялась на вокзал в любую погоду. Коробочка у её ног, то наполнялась быстро, то целый день стояла с несколькими жалкими монетками на дне.
Женщины, торгующие снедью на платформе, попробовали было пристыдить Верку, но начальник станционного отдела полиции быстро объяснил им, куда они пойдут отсюда со своей торговлей, если не перестанут совать носы в чужие дела.
— Ишь, хахаль ейный. – Шептались они, неодобрительно глядя, как Верка, оставив дочь, заходила в серую дверь опорного пункта.
– Всё за постель разрешает. Тоже власть называется.
Но возражать никто не смел. Торговали незаконно, часть выручки отдавая тому же начальнику. А других источников дохода не было. Поэтому только бросали укоризненные взгляды на непутёвую мать, да подкармливали, чем могли девочку.
Особенно жалела Машеньку старая баба Настя, торговавшая пирожками. Старалась покормить малышку посытнее, давала пирожки не с капустой, а с мясом, да с повидлом. Иногда приносила для неё из дома котлетку.
Не смотря на то, что Машенька не переставала шмыгать вечно простуженным носиком и заходилась иногда в сильном кашле, она даже немного посвежела на бабы Настиной кормёжке.
В один из дней на станции появилась небольшая белая собака. Беспородная, но симпатичная и довольно ухоженная. То ли случайно потеряли её на вокзале во время стоянки поезда, то ли оставили специально, никто не знал.
Собачка несколько дней металась по окрестностям, но, не найдя, видимо, того, кого искала, прибилась к вокзальному сообществу.
Машенька, как всегда сидевшая на своём месте, сначала собаки испугалась, но видя, что та просто с любопытством смотрит на неё, нерешительно протянула неожиданной гостье кусочек пирожка.
Собака осторожно взяла из худеньких пальчиков вкусно пахнущий комочек, проглотила его и облизнулась.
Машенька засмеялась и отломила ещё кусочек. Собака снова съела. Легла рядом с девочкой и начала вылизывать грязную ручонку всё ещё пахнувшую пирожком.
Так Машенька и Белка подружились.
Белкой собаку стали звать за белую шерсть, скоро свалявшуюся и тоже начавшую кудлатиться. Машенька теперь честно делила еду поровну. Белке пирожок с мясом, себе – с повидлом. И котлетку бабину Настину, если перепадало, тоже делила на двоих.
Начальник станции хотел было Белку шугнуть, потому что собак не любил, но Верка упросила его животное не трогать.
Расчёт у неё был свой. Пара ребёнок и собака вызывали жалости поболее, чем одна Машенька, и подавать стали больше. Начальник махнул рукой и про Белку забыл.
Собака привязалась к маленькой Маше, грела её холодными днями, приваливаясь к ногам девочки тёплым шерстяным боком, облизывала личико и руки, ласкаясь.
Машенька обнимала пушистую грязную шею своей новой подруги и в эти моменты была, наверное, почти счастлива.
Да и откуда знать про счастье ребёнку, которому в жизни доставались только тычки. Верка дочь не баловала. Никто никогда не видел, чтобы она обняла или поцеловала девочку. Не била, нет. Так, по-матерински иногда шлёпнет, чтоб под ногами не крутилась. А чаще просто не замечала.
Как-то, в начале лета, Белка принесла в пасти маленький красный мяч. Где она его взяла, непонятно. То ли нашла в траве около станции, то ли стащила в каком-то дворе. Мяч был новый и блестящий.
Глазёнки у Машеньки загорелись от такого подарка. Игрушек у неё никогда не было, играла девочка сигаретными пачками, коих на станции бывало великое множество. Складывала из них пирамидку или домик.
А в одной, самой красивой, с золотыми буквами, хранила три разноцветных блестящих стёклышка и фантики от конфет с красивыми картинками.
Конфеты иногда давали пассажиры из поездов. Маша делилась с Белкой, но собачка конфет не ела и бумажки её тоже не интересовали.
А мячик – это уже была настоящая игрушка, как в магазине. Белка держала мячик во рту и весело смотрела на Машу. Потом опустила игрушку на колени девочки.
Маша быстро спрятала подарок под кофточку. Отнимет ещё кто-нибудь! Но Белка подбежала к ней и начала выковыривать мячик лапкой и носом. Достала, опять положила девочке на колени, отбежала немного, словно говоря: «Ну, что же ты, давай играть!».
И Маша поняла. Бросила Белке мячик. Собака радостно гавкнула, догнала красный шарик и вновь принесла его Машеньке. И пошла игра! Машенька бросала мяч, Белка приносила.
Увидев эдакое веселье, Верка хотела мячик забрать, но Машенька так горько разрыдалась, а торговки так набросились на Верку, что та поставила условие: играть, когда поездов нет. Как поезд пришёл, мяч прятать.
Теперь Машенька с Белкой играли по-настоящему. Волосики у Маши отросли к лету, щёчки немного порозовели, и она превратилась в прехорошенького чумазого куклёнка.
Верку эта перемена не радовала. А ну как подавать перестанут. Поэтому она по-прежнему наряжала дочь в самые затрапезные одёжки и не слишком заботилась, чтобы ребёнок был чистым.
Но опасения оказались напрасными. Белка, жившая, скорее всего, ранее в доме, оказывается, была тоже кое-чему научена.
Вскоре научилась «просить»: садилась столбиком, складывала передние лапки и двигала ими, как будто пододвигала к себе что-то.
Люди смеялись, и коробочка никогда не была пустой. Этим Верка осталась довольна и больше не грозилась забрать мяч.
Но однажды мяч пропал. Белка обегала всю станцию, вынюхивая игрушку, но вернулась с недоуменным видом и легла подле Машеньки.
Маша проплакала почти весь день. Не помогли ни вкусная конфетка, ни уговоры торговок. Детское горе трудно было передать словами.
К ночи торговки начали расходиться, поездов в ближайшее время не ожидалось, а дома ждали дела, а Верка что-то задерживалась, не спеша забрать Машу.
Неожиданно Машенька с Белкой остались у ступенек одни. И тогда из-за здания станции вышел мужчина в серых брюках с небольшой спортивной сумкой на плече. В руках он держал Машин мяч.
— Девочка, это твоя игрушка? Привыкшая к огромному количеству чужих людей, Машенька не испугалась незнакомца. Огромные глаза распахнулись искрящейся радостью, она протянула ручонку и кивнула.
И тут Белка, которая никогда ни на кого не гавкала, вздыбила загривок, припала передними лапами к земле и хрипло угрожающе залаяла.
— Пшла отсюда! – Мужчина сделал вид что поднимает что-то с земли. Но Белка не отступила. Верхняя губа поехала вверх, обнажив ряд мелких, но острых зубов, и собака сделала шаг вперёд. Мужчина неожиданно развернулся, спрятал мяч.
— Ну раз он тебе не нужен, тогда я пошёл.
— Нужен! Нужен! – Маша уже почти плакала.
– Дай! – И побежала за незнакомцем. Белка пыталась остановить девочку, но сделать ничего не могла.
Тогда она кинулась прямиком на серые брюки, стараясь ухватить врага за ногу. Удар ногой и собака, взвизгнув, отлетела.
Маша бросилась было к Белке, но незнакомец с силой ухватил её за ручонку и дёрнул к краю платформы в сторону насыпи.
— А ну стой, падла! – Непонятно откуда взявшаяся Верка бежала по платформе за мужчиной.
– Куда дочку повёл?! Слышу собака разрывается, а он вон что удумал. Женщина яростно и бесстрашно приближалась к обидчику.
Тот ощерился, не выпуская детскую ручонку, развернулся.
-Пшла отсюда! – Как недавно собаке, повторил он Верке.
– Мамаша… Уже приготовился спрыгнуть с платформы, и тут Верка коршуном налетела на него. Незнакомец выпустил Машину руку. Что-то щёлкнуло, Верка тихо вскрикнула и осела на землю.
По платформе уже бежал начальник опорного:
— Верка! Что там? – Орал он на ходу. – Белка прибежала, кричит, как помешанная. Что там у тебя?! Незнакомец сплюнул, метнулся к насыпи и исчез в темноте. Скорая забрала Верку в больницу. Но женщина не выжила. Проникающее ножевое ранение оказалось смертельным.
Машеньку с Белкой временно взяла баба Настя. Начальник опорного подтянул все свои связи и нашёл Веркиного двоюродного брата, с которым та не общалась с самого детства.
Мужчина жил в большом городе, сыновья у них с женой уже выросли, и они с радостью согласились забрать Машу к себе.
— Слышь, мужик, — хмуро сказал начальник опорного, когда Машенькин дядя приехал оформлять опеку, — ты б собаку тоже забрал. Она девочку от смерти спасла, да и каково им друг без друга будет.
…
— Дядя Лёша, а у нас завтра День первоклассника! – Хорошенькая белокурая девочка с огромными синими глазами со всех ног бросилась к мужчине, державшему на поводке пушистую белоснежную собаку. Собака весело виляла хвостом и нетерпеливо переступала лапами навстречу маленькой хозяйке.
— Знаю, Машуль, нам с Белкой уже учительница рассказала. Пойдём готовиться?
— Пойдём! Мне ещё стишок выучить надо! Они зашагали по солнечной жёлтой аллее. Белка, радостно подпрыгивая, гоняла яркие опавшие листья.
Димка не хотел сюда ехать. Какой-то непонятный городок среди леса, состоящий из семи пятиэтажек. Называется гарнизон. Тоже скажут. У них в селе и то народу больше. Там остались друзья и бабушка с дедом.
А здесь… Димка уныло подошёл к окну. Никого он здесь не знает. Даже мальчишек никаких не видно. Дядя Игорь, его новый папа, говорит, что мальчишки здесь есть. Разъехались на лето просто.
Вот, все разъехались, а они зачем-то сюда припёрлись. Ехали бы сами. А его, Димку, оставили с дедом и бабушкой. Сейчас бы с дедом на рыбалку ходили.
Можно, конечно, и с этим дядей Игорем сходить, но Димке почему-то не хочется. Новый мамин муж не нравится ему совсем.
И чего он только приехал к ним в село. Димка не такой уж и маленький. Он понимает, что мама и дядя Игорь раньше учились в одном классе. И папка Димкин с ними.
Потом мамка и папка поженились, родился он, Димка. Только, когда Димке исполнилось четыре года, папка поехал на заработки. И там убили его лихие люди. Так бабушка всегда говорила.
Сейчас Димке уже семь. Осенью в школу пойдёт. Думал, в селе – с Алёшкой и Мишкой вместе. Но в прошлом году приехал этот дядя Игорь в отпуск. И к ним пришёл.
Мамка долго ему что-то рассказывала и плакала. А он её утешал. По голове гладил и по плечам. Димка сам в щелочку видел. Вот и догладился.
В этом году приехал – взяли и поженились. И никто его, Димку не спросил, хочет ли он нового папку. Своего Димка помнил, но смутно. Помнил, что был весёлый, говорил громко, и Димку вверх подбрасывал.
А дядя Игорь серьёзный, говорит спокойно и тихо даже. Лишь один раз Димка услышал, как голос его зазвучал громко, и как железка. Это когда на аэродром ходили. Там собаки-овчарки охраняют самолёты.
Солдаты за ними ухаживают: кормят в вольерах, выводят на патрулирование. Там одна собака как бы дяди Игоря. Только почему она не дома живёт, а в вольере, Димка не знает. Красивая очень.
Димка собак не боится, сунулся было. Но собака как бросится на сетку, как рявкнет. Вот тогда дядя Игорь и сказал очень громким «железным» голосом: «Фу, Рица! Нельзя! Свои!»
И не менее «железно» велел Димке не приближаться к собаке. Димка обиделся. Он же собак не боится.
Играть здесь негде. Пусть бы дядя Игорь сказал своей свирепой Рице, чтобы она не кусалась, а лучше поиграла с его новым сыном. Но нет. Димка знает, что он здесь никому не нужен.
Мамка теперь с ним почти не разговаривает. Варит этому новому папе щи-борщи, смеётся. А дядя Игорь и вовсе Димку будто не замечает.
Если ему надо что-то с Димкой решить, всё время у мамки спрашивает. Как будто Димка сам без мозгов вовсе, и договориться с ним ни о чём нельзя.
Завтра они должны поехать в какой-то город, который рядом с гарнизоном. Мамке надо в больницу. Димка забоялся, что она заболела. Но нет, видно не очень, весёлая ходит, и температуры нет.
…Город показался Димке, хоть и небольшим, но очень интересным. В нём был даже парк с каруселями. После больницы они туда поехали. Ух, и накатался Димка вдоволь.
Потом, когда сидели в кафе и ели мороженое, мамка обняла Димку и сказала весело: — Димочка, скоро у тебя появится сестричка! Ты рад?
— Зачем она мне? – насупился Димка.
— Играть с ней будешь. Косички заплетать! – рассмеялась мамка. Димка ничего не ответил, только нахмурился посильнее.
Всю дорогу до дома думал, отвернувшись к окну, что вот теперь точно он никому не нужен станет. Точнее некуда. У мамки и дяди Игоря будет другой ребёнок, а Димка… Всё же пусть бы они отдали его бабушке с дедом.
Вечером того же дня гарнизон подняли по тревоге. У подполковника Осипова пропал маленький сын. Кругом леса, болота, река недалеко. Долго ли ребёнку пропасть.
Искали все, кто был не на дежурстве. Несколько раз объявляли по громкой гарнизонной связи, звали Димку.
Но он, как сквозь землю провалился. Поиски не прекращались ни на минуту. Солдаты цепью прочёсывали лес, когда к Игорю подбежал один из бойцов, охраняющих аэродром.
— Товарищ подполковник, знаю, не время, но с Рицей что-то не то.
— Саша, не до Рицы сейчас! Видишь, какие дела у нас.
— Товарищ подполковник, она никогда себя так не вела. Пожалуйста, мы же рядом совсем. Ну, гляньте! Сынишку вашего все ищут. Найдут. Обязательно! Я вам слово даю!
— Ох, Саша. Ладно, давай гляну. Только на минуту.
— Она есть не стала.- Рассказывал Саша по дороге к вольеру.
– Даже не подпустила никого, дверь открыть не дала. Бросается на сетку, лает. А, если бешенство, товарищ подполковник? Что же её тогда? Как же тогда? Солдатик едва не плакал.
Игорь понимал его чувства. Саша преданно любил собак, и никому из сослуживцев не позволял халатно относиться к уходу за ними. Все псы у него всегда были накормлены, обихожены, работали и отдыхали по графику.
В каждом вольере он заставил солдат сделать добротные дощатые будки, чтобы собаки могли спокойно выспаться. Игорь ценил заботу Саши о Рице, но мысли его всё время возвращались к пропавшему Димке.
С собакой и вправду что-то происходило. Услышав шаги она насторожилась, поймала знакомый запах, но не подошла спокойно и приветливо, как бывало обычно. Рица напряглась, приподняла верхнюю губу и коротко рыкнула.
В этом звуке Игорь услышал предупреждение. Остановился. Они с Рицей смотрели друг на друга, и в глазах собаки Игорь читал: «Я знаю, что ты мой хозяин. Но сейчас лучше не подходи». Это действительно было странно.
Впервые всегда спокойный Игорь растерялся. Долго думать было, однако, некогда. Поиски мальчика требовали его присутствия.
— Саша, не трогайте её сегодня. И пусть не подходит никто. Завтра привезём специалиста из города. Может у них ружьё какое-нибудь со снотворным есть. Или ещё что-то. А сейчас прости, мне надо сына искать!
— Нет! Не надо ружьё! – Звонкий детский голосок прорезал вечерний воздух.
– Нельзя Рицу стрелять! Мужчины замерли. Из большой собачьей будки на четвереньках выбрался чумазый зарёванный Димка и, выпрямившись, встал рядом с овчаркой. Игорь почувствовал, как кровь отливает от лица.
— Димочка, сынок, стой, не двигайся. Ничего не бойся. Рица! Нельзя! Свои!
— А я и не боюсь. – Димка положил руку собаке на спину. Овчарка повернула морду и прошлась по его щеке большим горячим языком.
— Товарищ подполковник, так у неё не бешенство! – Саша даже подпрыгнул от восторга.
– Вы видите, это она мальца охраняла! Рица! Ты ж моя умница! Солдат шагнул к вольеру. Овчарка тут же угрожающе зарычала и тоже двинулась чуть вперёд, оттесняя в сторону своего маленького подопечного.
– Дядя Игорь, открой пожалуйста. Он ещё раз погладил собаку, обнял её за шею, вышел и спокойно закрыл задвижку.
— Пока, Рица! Завтра ещё приду! Игорь и Саша, онемев, смотрели на эту картину. Первым опомнился Игорь. Он подхватил Димку на руки.
— Саша, срочно в штаб. Пусть прекращают поиск. Возвращайте людей. И по громкой объявите. Саша со всех ног бросился выполнять распоряжение командира.
А Игорь поставил Димку на землю, присел перед ним на корточки, посмотрел долго и внимательно, словно видел впервые, и спросил:
— Дима, сынок, как же ты не побоялся к Рице в вольер зайти?
Димка сморщился от недавних переживаний и, судорожно сглотнув, прошептал: — Я подумал, что если у вас с мамкой будет новый другой ребёнок, то я ведь уже не нужен. И пусть лучше меня съест страшная Рица.
И я пришёл. А она даже не лаяла. Я зашёл, и она меня облизнула. Потом я услышал, что кто-то идёт, и спрятался. Подошёл солдат, а Рица на него ка-а-ак зарычала. Он задвижку закрыл быстро и отскочил. А потом ещё сказал, если Саша узнает, то убьёт. Я и не вылез.
А Рица меня облизывала. И когда кто-то подходил — охраняла всё время. Вот.
Взрослый сильный мужчина растерянно сидел перед маленьким мальчиком и ощущал всю ту боль, страх и горечь, которые переживал этот чумазый заплаканный человечек.
Как он, Игорь, мог такое допустить? Собака поняла и почувствовала, а он…
— Дим, ты это… Кто же тебе такое сказал, что ты нам не нужен? Ты мой сын теперь, я тебя люблю и никому никогда не отдам!
— Нужен? – Димка шмыгнул носом.
– А Рица? — Что Рица? — Её не будут из ружья?
— Теперь не будут. Мы же разобрались во всём, правда? Пойдём, сын, скорее домой. Мама там с ума сходит от беспокойства.
Моей первой любовью был Коля Остапчук, смазливый пикапер шести лет от роду. Жилистый и вёрткий, он нравился всем девочкам в нашей детсадовской группе, хотя и был от горшка два вершка.
Но ни его малый рост, ни редкие крупные зубы, ни волосы, которые соломой торчали в разные стороны, не умаляли его мужского обаяния.
А сбитые коленки добавляли особенный шарм. Шарм усиливался шрамами. Каждый божий день Коля зажимал свою новую жертву в коридоре возле шкафчиков с клубничками и вишенками.
Жертва радостно верещала, не смея поверить в своё счастье и билась в конвульсиях достаточно сильно, чтобы сохранить девичье достоинство в глазах общественности, и недостаточно сильно, чтобы отбиться от домогательств Остапчука. Через несколько минут после оба – жертва и Коля – возвращались в группу.
— Дурак! – По всем правилам приличия говорила раскрасневшаяся жертва, завязывала распустившийся бант и бросала исподлобья на агрессора взгляд полный призыва и любви.
— Сама дура, – сплевывал по-взрослому в сторону сквозь зубы Остапчук и давал тем самым понять, что роман окончен. Группа при этом смущённо хихикала. Но в глубине души каждая девочка мечтала побывать на месте жертвы, а мальчик – на месте Остапчука.
Однако, и на старуху бывает проруха. Пришла она и на долю Остапчука – в середине года в группе появилась новенькая.
Ещё какая! Во-первых, она была выше всех, и тем более Остапчука, который едва доставал ей до груди, откуда у Леночки, казалось, начинали расти ноги.
Во-вторых, она была блондинкой. Её длинные русые волосы были стянуты в тугой хвост на самой макушке, а кукольное личико, как чепчик, обрамляли кучеряшки.
В первый же день Остапчук, действуя по привычной схеме, зажал новенькую возле шкафчика с грушей.
Но в этот раз всё пошло не так. Леночка вырвалась и убежала. Она ещё около часа она ревела в углу. Дело дошло до воспитателей, которые после допросов и дознаний, разобрались в чём дело и призвали Остапчука к ответу.
Бочком-бочком он подошёл к Леночке, почесал за ухом и сказал:
— Извини…что ли… Будешь со мной ходить? На что Леночка ответила:
— Мальчик, мне не нравится, как ты себя ведёшь. Я не могу с тобой дружить.
Этого Остапчук перенести не мог. Такого удара по самолюбию плейбоя ему ещё не наносили. Тем более, после этого Леночка выбрала себе в наперсники Пашку. Тихого мальчугана, о котором до этого вспоминали только во время переклички.
Остапчук начал бороться за свою честь. Для начала он дал в нос Пашке. Коляна наказали. Пашке наклеили пластырь, и они с Леночкой стали играть в доктора. Остапчук включил игнор. Леночка этого не заметила.
Коля стал менять девчонок, как перчатки. Теперь дважды в день из коридора раздавались визги. Леночка ничуть не ревновала к объектам харассмента.
Тогда Остапчук пошёл с козырей – однажды во время контрастного душа пробежал перед девочками без трусов. Все прыснули, а Леночка закрыла лицо руками.
Что делать дальше Остапчук не знал. Леночка с Пашкой каждый день умиротворённо лепили куличи, играли в мяч и чертили палкой на земле замысловатые схемы по преобразованию тройного одеколона в волшебную жидкость.
Остапчук с тоской наблюдал за ними из беседки, периодически плевал на руки и приглаживал ими свои вихры. Со стороны казалось, что Колян сдался, но нет.
Он изменил стратегию. Как-то принес Леночке ватрушку, заначку с полдника. Ещё через неделю – подарил свой значок с Микки Маусом. Потом – цветы с соседней клумбы.
А перед выпускным на сонном часе прошёл слушок, что Остапчук пошёл ва-банк и «признался» Леночке. Но увы, она сказала «что они уже сговорились с Павликом». Это было больше, чем фиаско, друзья.
Осенью Коля Остапчук поплёлся в первый класс с ранцем и раненым самолюбием внутри. Но если моя первая любовь закончилась с началом учебного года, то любовь Коли выдержала испытание временем.
Однажды, много лет спустя, я увидела в соцсетях фотографию девушки, лицо которой показалось мне знакомым. Имя её было – Елена Остапчук…
