Как хорошо, что ты у меня есть.
Это был первый раз, когда я попал в больницу. Сколько мне тогда было? Лет семь или восемь, точно не помню. Но помню то, что мне было очень страшно.
— Мама, я не хочу без тебя,- шептал я в приемном покое, пока оформляли документы.
Я еле сдерживал слёзы, чтобы не заплакать и крепко держал маму за руку.
— Сашенька, сынок, ты уже большой мальчик. А такие большие детки лежат в больнице без родителей,- тихо говорила мама, прижимая мою голову к своей груди.
Я всё понимал, но я ещё никогда не оставался совсем один. Мама вроде есть, но в то же время её нет. Странное чувство не одинокого одиночества.
— Я завтра утром приду. Как разрешат зайти, то я тут же приду,- говорила мама, когда медсестра, взяв меня за руку, повела в палату.
— Как закончится обход, так и пустят,- пробурчала она.- И чего они так все трясутся над ними. Чай не на войну провожают.
Я поджал губы и шёл молча. Медсестра мне не понравилась и было бы стыдно при ней расплакаться.
— Ну вот, здесь ты будешь лежать. Завтра утром доктор придёт, осмотрит тебя. А пока раздевайся и ложись спать. Утро вечера мудренее,- сказала она и, закрыв дверь в палату, вышла.
В палате был полумрак. Свет уличного фонаря отбрасывал причудливые тени на стенах. Я стоял посреди пустой палаты, тихо кашлял, и боялся пошевелится.
— Мама, мамочка, забери меня отсюда,- прошептал я, уже не сдерживая слёзы.
Вдруг раздался скрип и я заметил шевеление на кровати в дальнем углу.
— Ты кто?- спросил я, размазывая слёзы по щекам.
— Сашка,- ответил он и сел на кровати.
— И я Сашка,- ответил я, садясь на свою койку.
Сашка засмеялся и, шлепая босыми ногами по холодному полу, подошёл ко мне.
— Есть что похавать?- спросил он, присаживаясь на соседнюю пустую кровать.
Я отрицательно покачал головой и ответил:
— Завтра мама придёт.
Сашка посмотрел в окно, потом на меня, встал и пошёл на свою кровать. Он лёг укрывшись одеялом по самый подбородок.
— Чего сидишь как истукан? Ложись под одеяло, а то ещё больше застынешь никогда из больницы не выпишут,- пробурчал он.
Я очень не хотел, чтобы меня не выписывали из больницы, поэтому быстро накрылся одеялом и только тогда почувствовал, что я действительно замёрз.
— А мне нравится в больнице лежать. Здесь никто не бьёт. Медсёстры все добрые. Жалеют меня. Каждый день приносят гостинцы: то апельсин, то пачку печенья, то яблоки. Ты любишь апельсины?- спросил Сашка, повернувшись ко мне.
— Люблю, но у меня на них аллергия,- ответил я, вспомнив тот день, когда меня, обсыпанного зудящей сыпью осматривала доктор. Тогда-то она и вынесла мне приговор, что цитрусовые мне противопоказаны.
— А я страсть как апельсины люблю. Правда нам их редко дают. Два или три раза в год, если спонсоры не жадные. Я тогда апельсин стрескаю, а шкурки под матрас спрячу. Знаешь какие они вкусные, когда высохнут,- говорил Сашка мечтательно глядя в потолок.
А я лежал и думал, где это им так апельсины два раза в год выдают, если моя мама могла бы мне их хоть каждый день покупать, если можно было бы.
А Сашка продолжал:
— А здесь хорошо кормят, только мало. Мне всегда мало. Тётя Галя говорит, что у меня волчий аппетит. Тут, до тебя, лежал мальчик. Так у него постоянно тумбочка всякой едой была забита. Каждый день к нему то мама, то бабушка, то тетки какие приходили, и все с гостиницами. А он хиляк такой был, то не хочу, это не люблю. Знаешь сколько мне хавчика перепадало. А тут два дня уже кишки урчат.
Я не мог больше сдерживать своего любопытства и спросил:
— А к тебе что твоя мама не приходит?
Он засмеялся, так зло, так по-взрослому и дрожащим голосом ответил:
— Пришла бы, если бы была. Нет у меня мамки, и папки нет, и бабки нет. Никого у меня. Детдомовский я.
Сашка замолчал и, накрывшись с головой, отвернулся к стене.
Я тоже молчал. Я знал, что такое детский дом. Бабушка рассказывала, что там находятся дети, у которых нет родителей. Они там все живут, как в детском саду. Им никто на ночь не читает сказки и не печёт по воскресеньям пирожки с повидлом.
Мне было жалко этих детей. А теперь один из них находился рядом со мной. Его звали так же, как и меня. Он был одного со мной роста и, наверно, одного возраста. Но у меня были и мама, и папа, и бабушка, а у него не было никого.
Я тогда долго не мог уснуть, думая, как это жить, когда у тебя нет мамы. Когда ты знаешь, что она не придёт ни завтра, ни после завтра, ни через месяц. Мне стало жалко Сашку и я тихо заплакал.
А утром пришёл доктор. Он сначала осмотрел Сашку и сказал:
— Так, молодой человек, вы абсолютно здоровы. Пора на выписку.
Сашка улыбнулся и ответил:
— Действительно, что-то я загостился на больничных харчах.
Потом доктор осмотрел меня и, потрепав по голове, сказал:
— Ну, а вас я попрошу задержаться.
За Сашкой пришла какая-то тётя и забрала его в детский дом. Он посмотрел на меня, подмигнул, и веселой походкой вышел за дверь.
А потом ко мне пришла мама. Я смотрел на мою дорогую, любимую, родную мамочку и мне стало ещё больше жаль Сашку.
— Мамочка, как хорошо, что ты у меня есть,- прошептал я, обнимая её за шею.
А она целовала меня в щёки и говорила, что очень меня любит.
Потом я ел мои любимые сырники и думал о том, что сейчас Сашка придёт в свой детский дом, залезет под матрас, и будет грызть апельсиновую корку.
Как это всё-таки страшно быть одному на белом свете!
Автор: Кружево слов
