С днём рождения, Лариса Семёновна!
Сегодня, 27 декабря, легендарная гимнастка Лариса Латынина отмечает 87-й день рождения!
Имя советской гимнастки Ларисы Латыниной навечно вписано золотыми буквами в историю мирового спорта.

Лариса Семёновна Латынина это звезда мировой гимнастики. За свою жизнь завоевала 18 олимпийских медалей, из которых 9 золотых, 5 серебряных, 4 бронзовых. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР. Абсолютная чемпионка Олимпийских игр 1956 и 1960 годах.

Имя советской гимнастки Ларисы Латыниной навечно вписано золотыми буквами в историю мирового спорта.
Лариса Семёновна Латынина это звезда мировой гимнастики.
За свою жизнь завоевала 18 олимпийских медалей, из которых 9 золотых, 5 серебряных, 4 бронзовых. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР. Абсолютная чемпионка Олимпийских игр 1956 и 1960 годах.

Лариса родилась 27 декабря 1934 года на Украине в городе Херсоне. Когда началась война, ее отец, Семен Андреевич Дирий, ушел на фронт. Богиб в Сталинградской битве. Мать была простая рабочая женщина, звали Пелагея Анисимовна Барабанюк.

С детства Лариса Латынина мечтала стать балериной, и когда открылась хореографическая студия, мать за последние деньги определила в неё дочь. Плата за занятия была очень высокой — 150 руб., это составляло половину заработка Пелагеи Анисимовны. В балетной студии девочка показывала себя очень трудолюбивой, артистичной и талантливой ученицей. Но через несколько лет студия закрылась и тогда Лариса выбрала дело всей жизни — гимнастику.
В 1950 году выполнила первый разряд и в составе сборной команды школьников Украины отправилась на всесоюзное первенство в Казань, правда от туда медалей Лора не привезла. После этого стала тренироваться с удвоенной энергией и уже в 9 классе выполнила норматив мастера спорта.

«Научите спортсмена до конца бороться за любое место, и он сумеет сражаться за первое». Л.Латынина

Лариса окончила школу с золотой медалью и почти одновременно из Москвы ей прислали вызов на всесоюзный спортивные сборы. Решающие контрольные отборочные соревнования она прошла достойно и вскоре получила заветный синий шерстяной костюм с буквами «СССР». Дальше начались большие победы. В 1954 году на чемпионате мира по спортивной гимнастике в Риме женская сборная СССР завоевала первое место, а Лариса Латынина в её составе получила первую золотую медаль чемпионки мира.

по сей день Лариса остается единственной гимнасткой, которой удалось выиграть золотые медали в вольных упражнениях на трех Олимпиадах подряд – в Мельбурне (1956 г.), в Риме (1960 г.) и в Токио

(1964 г.), – и единственной за всю историю Олимпийских игр обладательницей 18 олимпийских медалей, из которых 9 – золотые.

В 2000 году на Олимпийском балу в номинации «Лучшие спортсмены России ХХ века» Латынина была включена в эту великолепную десятку, а по опросу ведущих мировых спортивных журналистов, она была названа в числе 25 выдающихся спортсменов столетия.

— В 1958 году на чемпионате мира на пятом месяце беременности завоевала 5 золотых медалей.

— на чемпионате Европы по спортивной гимнастике 1957 года завоевала все золотые медали

— девятикратная олимпийская чемпионка

— после спортивной карьеры стала тренером и под её руководством команда трижды становилась золотым призёром Олимпийских игр (1968, 1972, 1976)

— вернувшись с Олимпиады в Мельбурне, где ей удалось завоевать 4 золотые медали, сразу же одну из них подарила своему первому тренеру Михаилу Афанасьевичу Сотниченко. Латынина считатала, что если бы не он, то не было бы у нее никаких медалей вовсе. И тренер хранил её всю свою жизнь. А после его смерти супруга вернула награду Ларисе.

Она остаётся одной из самых титулованных в мире спортсменок, хотя со времени её спортивной карьеры прошло уже более полувека.

Лариса Латынина была победительницей не только в спорте, но и в жизни. Школу окончила с золотой медалью, а институт – с красным дипломом.

И в семье она стремилась к идеалу, однако достичь его смогла только с третьей попытки. Ей пришлось пережить жестокое разочарование и научиться заново жить после тяжёлой потери прежде, чем Лариса Латынина стала по-настоящему счастливой.

В последнем туре отборочного цикла сербы обыграли Португалию (2:1) и оформили прямую путевку на первенство планеты.

В честь своего невероятного достижения, сборная Сербии получила от президента страны премиальные в размере 1 миллиона евро.
Деньги он перевел сразу же после того, как национальная сборная сенсационно выиграла у сборной Португалии – решающий гол в компенсированное арбитром время после второго тайма забил Александар Митрович.
Футболисты решили все эти деньги в полном объеме отдать на благотворительность.
Сумму в 1 миллион евро была оперативно отправлена со счета сербской Федерации футбола на счет благотворительного фонда, который специализируется на помощи детям.

Из сети

Правила жизни Татьяны Тарасовой.

Я была маленькой тоненькой девочкой.

Выросла до метра семидесяти, не буду говорить, сколько вешу.

Помню, как мать тащила меня за шиворот, а я орала:

«Не пойду на проклятую фигурку!»

Потом помню, как стала это любить.

Качусь зимой, снежок падает, а я делаю круги на льду и чувствую,

что не прилагаю для этого никаких усилий, держу спинку и думаю:

«Надо же, какая я красивая».

Меня одно время звали — «япона мать».

В Соединенных штатах я вырастила три золотые олимпийские медали.

Это Кулик, Грищук с Платовым и Леша Ягудин.

Потом я осталась еще на два года и успела поработать с американцами и японцами.

Это мой опыт, я имела на такое право.

Жизнь всего одна, нельзя в ней ничего дожидаться.

Если ты нужен кому-то там и не нужен здесь — ты встаешь и уезжаешь.

Скорость придет и не отпустит.

Когда мы работали с Лешей (Алексей Ягудин. — Esquire),

я открыла для себя прекрасную сторону жизни:

у нас не было льда в субботу и воскресенье, и я таскалась по Нью-Йорку, брала уроки хип-хопа.

Отец научил меня плавать очень просто — выбросил пятилетнюю из лодки.

Лучший отдых — это смена рода деятельности.

Потренировался? Помой посуду. Помыл? Иди стирать. Постирал? Пора на тренировку.

После Лешиной победы в Солт-Лейк-Сити мне сказали, что я могу уезжать из Москвы, и лучше, чтобы не возвращалась.

Я прилетаю в Нью-Йорк и встречаю Москвину (Тамара Москвина, тренер. — Esquire).

Она говорит: «Меня вызвали в Москву, завтра прием у президента». И я как разревусь.

Вся моя жизнь состоит из жизни моих учеников.

Через них я разговаривала с миром. И миллионы людей меня слушали.

Такое не каждому выпадает.

В России я уже 12 лет, у меня до сих пор нет школы фигурного катания.

Я устала об этом говорить, на восьмом десятке смешно об этом говорить.

Спортивный человек не думает о деньгах.

Они просто должны быть — и они есть. Но ты не съешь больше, не улетишь отдыхать, не поплывешь на корабле, не наденешь платье. Тебе это все не нужно.

Потому что у тебя есть цель. Твои дни и часы расписаны на четыре года вперед.

А деньги могут испортить только идиотов.

Нет в жизни большего счастья, чем поднять арену.

Слава богу, у меня был муж, который обожал фигурное катание,

поэтому уважительно относился ко всему, что делаю я.

Но предыдущий хотел, чтоб лед на всей земле растаял.

Включая лед в холодильнике.

Я не устроила свою жизнь так,

чтобы работать у себя на катке и чтобы я могла прийти туда и в горе, и в радости.

Музыка вплетена в мою жизнь.

Я таскаюсь по театрам столько, сколько могу.

Я могу сесть в самолет и полететь в Гамбург на балет.

Могу себе это позволить — как самое большое удовольствие.

Потому что из всех удовольствий в жизни остались только это и друзья.

Человека не нужно ломать, но человека нужно направлять.

Часто он сам не понимает, какими силами обладает, он этого не чувствует.

Я эти способности, пусть иногда рывками, но должна открывать.

Не все даются, но если выходит, я получаю потрясающий букет.

Лучшее средство от всех разочарований и обид — это профессия.

Отец был жестким человеком, но он никогда нам с сестрой ничего не навязывал.

Только раз, когда я хотела идти в ГИТИС, он сказал:

«У нас в семье артистов не было и не будет, иди на каток тренироваться, будешь счастлива всю жизнь».

Деньги нужны, чтобы чувствовать себя свободным, а еще — лечиться у врачей.

Всем хочется любви до старости. Ее искать не надо, она или есть, или ее нет.

Я выросла в очень большой любви и в понимании того, что каждый может все.

У меня всегда был страх что-то потерять.

     Во времена Тарасова спорт был неотделим от политики. Особенно – в хоккее. В дни важных международных встреч комментатор Озеров вещал о нем почти как Левитан – торжественно, с нажимом. Успехи отмечал невозмутимо, лишь слегка обозначая радость. О сбое в механизме «красной машины» сообщал, понизив голос, с печальными паузами. Но это была не скорбь, а оптимистическая трагедия, ибо Озеров всегда уповал на грядущий реванш.      

Тарасов был коммунистом, причем идейным, при звуках гимна СССР глаза его влажнели, кулаки сжимались. Перед игроками он пел патриотические песни и читал проникновенные стихи. Тарасов заражал их оптимизмом и верой в победу.

Горе было тому, кто пытался схитрить, поберечь себя. Игрок, презревший заповеди Тарасова, а потом еще и дискредитировавший себя в матче, рисковал сгореть в пламени его вулканической ярости. Потом наступало время тотального презрения, отлучение от ближайших игр и понижение в зарплате. В случае серьезных прегрешений нечестивца отправляли в ссылку – в одну из армейских команд, выступавших в низших лигах. Иные, как например, Харламов, выбрались из этой трясины, другие, отнюдь не бесталанные, но не слишком настойчивые, в ней сгинули.
Казалось, от такого тренера-тирана надо бежать без оглядки. Ан нет, что-то не припомню, чтобы из ЦСКА кто-то ушел по своей воле. А вот оттуда изгоняли нередко – за лень, нерадивость и пороки, «синонимом» которых было пристрастие к алкоголю.
Играть в ЦСКА почитали за честь – армейский клуб был эталоном советского хоккея, его гвардией. Игроков регулярно повышали в чинах, давали хорошую зарплату. Путь в сборную СССР и, стало быть, к славе, из армейского клуба был короче, чем из любого другого, поскольку к своим Тарасов благоволил. Даже порой в ущерб более талантливым чужакам.
В пятьдесят Тарасов был знаменит на весь мир, обласкан властью, почитаем болельщиками. В 1963 году он с Чернышевым начал беспримерный марафон хоккейных побед на Олимпиадах и чемпионатах мира, который продолжался уже без него, до развала Советского Союза. Казалось, что генеральские эполеты, о которых Тарасов столько мечтал, вот-вот украсят его парадный мундир. Но, увы, в 1969-м с ним нежданно-негаданно случилась беда. Но она не свалилась с неба, а он накликал ее сам…

В решающем матче за золотые медали со «Спартаком» Петров сравнял счет, но арбитр взятие ворот не засчитал – истекло время первой десятиминутки третьего периода (по тогдашним правилам после этого команды менялись воротами). Но судья ориентировался на контрольный секундомер, в то время как переполненные трибуны дворца спорта в Лужниках, куда пожаловал Брежнев со своей свитой, смотрели на электронное табло. Если верить ему, играть оставалось еще две секунды!
Тарасов потребовал от арбитра изменить решение, но тот отказался. Судья предложил продолжить матч, но теперь отказался уже тренер. В знак протеста он увел команду в раздевалку. Прошло пять, десять, двадцать минут, но ничего не менялось. Лед был пуст, дворец спорта недовольно гудел…
Брежнев ушел в комнату отдыха. Он и соратники махнули по рюмке коньяка, закусили. Потом – снова. И – еще раз. Так прошло полчаса, однако хоккейный матч не возобновлялся. Брежнев уже недовольно поглядывал на часы. Дочь хоккейного наставника, известный тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова вспоминала: «В ситуацию вынужден был вмешаться министр обороны маршал Гречко. Он позвонил в Лужники, подозвал к телефону папу и приказал немедленно продолжить игру. Отец обязан был подчиниться, как он говорил, только потому, что носил "военное платье"».
В тот день ЦСКА был повержен. Тарасова вызвали в Спорткомитет и сняли сразу два звания – заслуженного мастера спорта и заслуженного тренера СССР.
«Он вернулся домой, ушел в спальню, рухнул на кровать и заплакал: было горько от того, что с ним, преданным стране и спорту человеком, обошлись несправедливо. (Через полгода звание вернули.) Плачущим я видела отца всего лишь два раза в жизни – в этот день и еще когда всей семьей попали в автокатастрофу», – свидетельствует Татьяна Тарасова.

Шло время. Ненастье в жизни тренера сменила солнечная погода. Он снова был в фаворе, работал над хоккейной теорией. «Красная машина» как и прежде разбивала все преграды на своем пути. Ну а Тарасов привычно являл свой крутой нрав – в 1971 году запретил хоккеистам сборной давать интервью и выступил против журналистов некоторых центральных газет – мол, «не то» спрашиваете и «не то» пишете.

Следующий год начался успешно – руководимая им и Чернышевым сборная СССР победила на зимней Олимпиаде в Саппоро. Наши хоккеисты выиграли у всех соперников, в том числе, у своих «заклятых друзей» – чехословаков. Стоит напомнить, что в конце 60-х – начале 70-х годов матчи этих команд проходили в весьма напряженной обстановке – с драками, оскорблениями. Не стал исключением и матч на Играх в Японии. В одном из эпизодов Недоманский, проезжая вдоль борта, ударил Чернышева. Потом – швырнул шайбу в Тарасова. Но тот ловко увернулся и ответил чешскому хулигану известной трехэтажной тирадой. Если бы тренер знал, каким эхом отзовутся ему эти слова…
Спустя месяц на чемпионате мира в Праге сборной СССР руководили уже другие тренеры – Бобров и Пучков.
Тарасова же с Чернышевым не уволили, а тихо убрали – якобы по собственному желанию. На самом же деле, чтобы не накалять до предела отношении между командами социалистического лагеря.
Тарасов долго лелеял надежду вернуться, ждал звонка со Старой площади, но тщетно – отныне путь в сборную для него был закрыт. В 1975-м состоялась его новая отставка – на сей раз из ЦСКА. Дверь в большой хоккей захлопнулась навсегда. Почему так случилось, кто виноват? Интриги, злые голоса, завистники? Возможно это, не исключено и другое…
Разумеется, Тарасов был обижен. Нет, это слабо сказано, он был оскорблен. Осенью 1972 года, через несколько месяцев после его отлучения от сборной, наша команда провела успешную серию матчей с канадскими профессионалами. Но никто не вспомнил его и Чернышева заслуг, ведь та блестящая команда была собрана, вылеплена их натруженными руками.
Между прочим, матчи с канадскими профессионалами могли состояться гораздо раньше. В феврале 1964 года в Доме приемов на Ленинских горах Первый секретарь ЦК КПСС Хрущев встречался с чемпионами и призерами зимних Олимпийских игр. Обстановка была теплой, благожелательной. Сверкали улыбки, раздавался смех. После обильных возлияний обстановка стала и вовсе непринужденной. Хрущев, всегда грозный и неприступный, превратился в доброго и хлебосольного хозяина.
Сам тренер не решился подойти к первому секретарю. Выручил другой первый – космонавт планеты Гагарин, с которым Тарасов приятельствовал, подвел тренера к столу, за которым восседал Хрущев. Тот поздоровался, посмотрел вопрошающе – ведь все у него что-то просили.
Хрущев был далек от хоккея. Но знал, что сборная СССР играет отменно: в прошлом году стала чемпионом мира, а в этом выиграла Олимпиаду. Теперь тренер Тарасов попросил у него разрешения сыграть с канадскими профессионалами. Неведомо, знал ли Хрущев, кто они такие. И потому вопросительно посмотрел на Брежнева, любителя и знатока хоккея. Тот кивнул: «Надо разрешить, Никита Сергеевич…»
Хрущев бросил равнодушно: «Ну, ладно, играйте…» И добавил ехидно: «Ведь продуете, а?» Точнее, он выразился другими, «солеными» словами.
Однако вскоре Хрущева отправили на пенсию, а у Брежнева появилась куча важных и неотложных дел. И потому серия СССР – Канада была сыграна лишь спустя много лет после того короткого разговора на Ленинских горах.

…Тарасов напоминал пассажира, который отстал от своего поезда. Оказался вдруг на чужом, продуваемом холодными ветрами и дождями полустанке. Но не терял надежды – стоял, пристально вглядываясь в горизонт. Ему твердили: «Товарищ, вы напрасно ждете». Но тренер был уверен, что о нем еще вспомнят, позовут.
Так и произошло. В 1975 году «поезд» действительно пришел. Тарасова назначили главным тренером не хоккейного ЦСКА, а… футбольного, терпящего бедствие. Тем не менее он рьяно взялся за новое дело, но работал по старинке. Футболисты стали швырять гири, тягать штанги и бегать бесконечные кроссы. Но лучше играть в футбол у них не получалось.
В том сезоне ЦСКА занял 13-место. И Тарасова снова отправили в отставку. Уже в последнюю…

Развал Советского Союза стал для тренера настоящей трагедией. Сгорела вера, обрушились идеалы. И даже хоккей казался уже не тот, что был при нем. Впрочем, так и происходило – послесоветский, послетарасовский хоккей угасал…

Не хочется завершать очерк об этом жизнерадостном человеке, большом оптимисте на грустной ноте. А потому напоследок – забавная история. Рассказала ее Татьяна Тарасова.
Однажды она со своей подругой Нееловой приехала на дачу в Загорянку. «Папа принял нас, как всегда, хлебосольно, накрыл стол, шутил, ухаживал за дамами. Когда Марина вышла из комнаты, отец поинтересовался:

– Кто она?

– Актриса, играет в «Современнике».

Марина вернулась, веселье продолжилось, и вдруг папа спрашивает Неелову:

– А ты Зою Космодемьянскую играла?

– Нет, Анатолий Владимирович.

– А хочешь сыграть?

– Да боже упаси!

Что тут началось…

– У вас нет ничего святого! Антисоветчицы! – кричал папа. — Убирайтесь из моего дома!»

Но потом Тарасов успокоился. А, познакомившись ближе с творчеством Нееловой, стал называть ее «великой актрисой современности».