— Поговорим о пустяках,
О том, что не живёт в веках,
О том, чего – подуй — и нету,
О том, что испарится к лету,
К рассвету, к осени, к весне…
— О чём ты? Говори ясней.
— Я о пустячном, мимолётном,
О состоянии дремотном,
О том, как просыпаться лень,
Как тянет в беспросветный день
Забыв себя, стать первым встречным…
Постой, но это же о вечном.
Лариса Миллер
30 декабря 2013 г.
Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.
Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.
Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.
ИОСИФ БРОДСКИЙ
(из цикла «Июльское интермеццо»)
1961 г.
Мир до невозможности запутан.
И когда дела мои плохи,
В самые тяжелые минуты
Я пишу веселые стихи.
Ты прочтешь и скажешь:
— Очень мило,
Жизнеутверждающе притом.—
И не будешь знать, как больно было
Улыбаться обожженным ртом.
Юлия Владимировна Друнина
БУЛАТ ОКУДЖАВА
***
Не всё ль равно, что нас сведет в могилу — пуля иль простуда?
Там, верно, очень хорошо: ведь нет дурных вестей оттуда.
Я жалоб не слыхал от них, никто не пожелал вернуться.
Они молчат, они в пути. А плачут те, что остаются.
Они молчат Бог весть о чем — иные берега пред ними,
И нету разницы для них между своими и чужими.
К великой тайне приобщась, они уходят постепенно
Под скорбный марш,
Под вечный марш,
Под польский марш,
Под марш Шопена.
