Безвозвратная, вечно-родная,
эти слёзы, чуть слышно звенящие,
проливал я, тебя вспоминая.
Поглядел я на звёзды, горящие,
как высокие скорбные мысли,
и лучи удлинялись колючие,
ослепили меня и повисли
на ресницах жемчужины жгучие.
О, стекайте по тайным морщинам,
слёзы яркие, слёзы тяжёлые!
Над минувшим, над счастьем единым
разгорайтесь, лучи невесёлые…
Всё ушло, все дороги смешались,
разлюбил я напевы искусные…
Только звёзды у сердца остались,
только звёзды, большие и грустные…

Владимир Набоков

Если вьётся мой стих, и летит, и трепещет,
как в лазури небес облака,
если солнечный звук так стремительно плещет,
если песня так зыбко-легка,
ты не думай, что не было острых усилий,
что напевы мои, как во сне,
незаметно возникли и вдаль поспешили,
своевольные, чуждые мне.

Ты не знаешь, как медлил восход боязливый
этих ясных созвучий — лучей…
Долго-долго вникал я, бесплотно-пытливый,
в откровенья дрожащих ночей.
Выбирал я виденья с любовью холодной,
я следил и душой и умом,
как у бабочки влажной, ещё не свободной,
расправлялось крыло за крылом.

Каждый звук был проверен и взвешен прилежно,
каждый звук, как себя, сознаю,
а меж тем назовут и пустой и небрежной
быстролётную песню мою…
Владимир Набоков

Пускай всё горестней и глуше
уходит мир в стальные сны…
Мы здесь одни, и наши души
одной весной убелены.

И вместе, вместе, и навеки,
построим мир – незримый, наш;
я в нём создал леса и реки,
ты звёзды и цветы создашь.

И в этот век огня и гнева
мы будем жить в веках иных –
в прохладах моего напева,
в долинах ландышей твоих.

И только внуки наших внуков –
мой стих весенний полюбя –
сквозь тень и свет воздушных звуков
увидят – белую – тебя…

Мне так просто и радостно снилось:
ты стояла одна на крыльце
и рукой от зари заслонилась,
а заря у тебя на лице.

Упадали легко и росисто
луч на платье и тень на порог,
а в саду каждый листик лучистый
улыбался, как маленький бог.

Ты глядела, мое сновиденье,
в глубину голубую аллей,
и сквозное листвы отраженье
трепетало на шее твоей.

Я не знаю, что всё это значит,
почему я проснулся в слезах…
Кто-то в сердце смеётся и плачет,
и стоишь ты на солнце в дверях.

Владимир Набоков