Сбивают из досок столы во дворе,
Пока не накрыли — стучат в домино.
Дни в мае длиннее ночей в декабре,
Но тянется время — и всё решено.
Вот уже довоенные лампы горят вполнакала —
И из окон на пленных глазела Москва свысока…
А где-то солдат ещё в сердце осколком толкало,
А где-то разведчикам надо добыть «языка».
Вот уже обновляют знамена. И строят в колонны.
И булыжник на площади чист, как паркет на полу.
А всё же на Запад идут и идут эшелоны.
И над похоронкой заходятся бабы в тылу.
Не выпито всласть родниковой воды,
Не куплено впрок обручальных колец —
Всё смыло потоком народной беды,
Которой приходит конец наконец.
Вот со стёкол содрали кресты из полосок бумаги.
Вот и шторы — долой! Затемненье уже ни к чему.
А где-нибудь спирт раздают перед боем из фляги,
Он всё выгоняет — и холод, и страх, и чуму.
Вот от копоти свечек уже очищают иконы.
И душа и уста — и молитву творят, и стихи.
Но с красным крестом всё идут и идут эшелоны,
Хотя и потери по сводкам не так велики.
Уже зацветают повсюду сады.
И землю прогрело, и воду во рвах.
И скоро награда за ратны труды —
Подушка из свежей травы в головах.
Уже не маячат над городом аэростаты.
Замолкли сирены, готовясь победу трубить.
А ротные всё-таки выйти успеют в комбаты,
Которых пока ещё запросто могут убить.
Вот уже зазвучали трофейные аккордеоны,
Вот и клятвы слышны жить в согласье, любви, без долгов,
А всё же на Запад идут и идут эшелоны,
А нам показалось, совсем не осталось врагов.
(1978)