В детстве я ещё была тот подарок судьбы родителям. Шкодить начала раньше, чем разговаривать.
Первое, что я помню. У матери в навесном шкафчике на кухне были таблетки. Мой рост ниже кухонного стола. Что же делать?
Таблеток -то пожрать страсть, как охота. Я приволокли маленькую табуретку. С нее влезла на большую. Подняла с пола маленькую табуретку. Поставила на стол. И уж с нее то полезла в шкафчик.
Стою, облизываю таблетки, на мое счастье, они были вкусные только снаружи, и складываю рядом с пузырьком, на полочку. Вот тут то меня и застукали.
Чего там мать моя говорила, я тогда не поняла, но экзальтация последней была на пике, и в знак признания ее ораторских способностей я обсикалась. Прямо на кухонный стол.
В следующий раз я нашла шпильку. Куда надо шпильку деть? Правильно. Засунуть в розетку. Хлопнуло знатно. Искры посыпались веером.
Почему меня не треснуло током — не знаю. Бог бережет дураков и пьяниц. Бабушка с матерью сидели, при этом, в соседней комнате. Поставили в угол.
Так я пока стояла обои до потолка ободрала. Чего зря стоять то.
Видя такие таланты бабушка взяла меня к себе жить. И понеслось.
Первое, что сделал трехлетний ребенок- это показала дедушке, ветерану войны, кадровому офицеру, задницу. В ответ на его приветствие.
Дед сразу понял, что его спокойная жизнь закончилась. Потом нашла порошки (для этого надо было залезть на самый верх серванта и взять ключик) и тоже сожрала.
Поправ тем самым бабушкино убеждение, что моя мать хреновый педагог. Подстригла бахрому на скатерти, будучи твердо убежденной, что она заново отрастает. Не отрастает.
Нашла польские румяна. Темно коричневые. В форме помады. Густо накрасила все лицо. Решила стать негром. Нет. Помада кончилась.
От греха подальше отдали в садик. Там я благополучно побила пару девочек и покусала мальчика. Садик от меня отказался.
Все деревья любой высоты были моими. Впрочем как и лужи любой глубины. Самое лучшее время для моих родственников это было тогда, когда я спала.
Все остальное время шкоды сыпались из меня, как из рога изобилия.
Однажды я поймала мышь. Положила бабушке в кастрюлю.
Хотела сделать сюрприз. Сюрприз удался. Ей удалось с первого раза запрыгнуть на кухонный стол, а ее вопли слышал весь гарнизон. Зря. Хорошая мышь ведь была. Милота, а не мышь.
А потом я научилась читать. И стала вполне обычной, приличной девочкой…)
-Да вот эти. Штанишки-шалунишки. Я как их надену, так сразу баловаться тянет. Вот я и взяла твою простыню, и из неё себе свадебное платье вырезала, а из накидушки фату сделала.
-Зачем, чудо ты морское, ты это делала?
-Ба, ты чего? Осень скоро. Деда Паша жениться на мне придет, а у меня ни платья ни фаты.
-Ой, держите меня семеро. Ха-ха-ха. Жениться девка надумала. Скажу деду, со смеху помрёт. Ой, не могу больше смеяться. Не женится Павел Семёнович на тебе.
-Почему?
-А у него жена есть, баба Валя. Ты мне лучше расскажи как до такого додумалась.
-Помнишь, мы в сад за ягодами полезли, деда Паша меня поймал. Я у него из рук вывернулась и убежала, а платье моё у него в руках осталось.
Со злости я в него ещё из лука пальнула. Он стрелу поймал и сказал, что я теперь на нём жениться должна, как в огороде весь урожай поспеет.
А вы меня защищать не хотели, ещё и смеялись надо мной. Я смирилась. Вот платье и вырезала. Колюне показала…
-Колюня, смотри какое у меня платье красивое, как у невесты. Я его из бабушкиной простыни сделала.
-Лучше бы ты привидение сделала. Мы бы тогда вечером из кустов бы как выпрыгнули. Все бы так кричали.
-Ага, а потом бы нас отлупили, как за кошелёк. Ты чего забыл, как нам тогда от моего деда влетело?
-Ну, давай тогда просто вечером привидениями по улице полетаем. Весело же будет.
-Давай, только у бабушки белой простыни больше нет. Только в цветочек и полосочку.
-Да, я у своей возьму. И тыквы принесу.
-Неси только маленькие. А я за ножницами побежала, глаза вырезать будем.
-Во! Принёс пододеяльник.
-Какой он огромный. Надо его разрезать на четыре части. И ребятам дать. Будем все приведениями.
-Здорово. Пошли тогда сразу к Пашке.
-Не к Пашке не пойду. Меня его дед Павел увидит. Сам иди его позови, а я за Иркой сбегаю. Может её мама отпустит с нами чуть чуть поиграть, а то Ира всё на пианино пальцами клацает и ревёт постоянно.
-А давай Иру спасём. Пиванину её сожгём да и всё.
-Нам с тобой нельзя. Забыл, что мы деду Гоше клятву давали с огнём не играть. Где дым или огонь открытый увидим, надо бежать ко взрослым и всё рассказать.
-Забыл.
-Забыл! Я вот ничего не забываю. Клятву надо хранить и исполнять, тогда ты Настоящий Человек. Так деда сказал.
Вот так, бабушка. А потом к нам ещё ребята с простынями пришли. Мы пол дня мерили и вырезали дырки. А вечером в сумерках немного побегали, повыли на улице. А потом вы…взрослые… нас домой загнали. Лупить будешь?
-Нет, анчутка, не буду. Буду учить дырки штопать. И пока всю простыню не заштопаешь, гулять на улицу не пойдёшь. Согласна?
-А куда я денусь. Хорошо Колюне. По шее надавали и гулять отпустили.
-Не ворчи. Сиди себе тихо, приданное шей. А как всё хорошо начиналось. Вот где справедливость? Шалили все, а отдуваться мне одной.
Привела сына в садик. В раздевалке подходит ко мне девочка и заявляет:
— А ваш Костя мой жених, и у нас скоро свадьба! Я начинаю потихонечку отходить от такой сногсшибательной новости, что скоро стану свекровью, но тут следует новый удар:
— А жить мы будем у вас. Ну, такого подвоха я вообще не ожидала. И решила своей будущей невестке подыграть. Спрашиваю её:
— А мама твоя не против? И тут шестилетняя барышня мне выдала на полном серьёзе:
— Нет, вы знаете, как тяжело сейчас найти мужчину с квартирой и с престарелыми родителями…
