Прочитала рассказ об экскурсии в город мальчика из деревни. Каким вкусным было для него городское мороженое.

Невольно вспомнилось, как вышла замуж, а у мужа племянник с расходящимся косоглазием. И все смеялись над ним и косыгиным дразнили.

А он плакал втихомолку. А уже делали в областном центре операции по исправлению косоглазия. Только очередь была. А мой дом родной был в нескольких шагах от больницы.

И я договорилась о дневном стационаре. Город был родным. Везде были свои. Вот и в областной больнице работали родственники.Замолвили словечко.

И мне пошли навстречу. То есть я приводила по утрам своего подопечного, забирала после процедур. Операция прошла успешно.

И вот идем по городу, а на два шага уже стоит лоток с мороженым. А Андрюшка не ел его в деревне. Не было. И вот одну порцию, вторую, а потом я решила его напугать.

-У нас если кто мороженого объедается, и у него начинается ангина, его на остров на песчаный вывозят, и там оставляют без всякой помощи.

Десятилетний мальчик притих. А жара — лютая. Вот прошли мы молча мимо очередного лотка. Идем дальше.

Еще один лоток с мороженым на пути. Ребенок дергает меня за руку.

-Купи. Я может быть выживу на этом острове.

Вот какая сила желания поесть мороженое. До сих пор смеюсь. А когда вернулись в деревню, мама Андрюши отвезла его в районный центр, там они посетили фотосалон, сделали большую фотографию с прямо смотрящим мальчиком и разослали всем родственникам. Порадовали. Особенно бабушку.

Валентина Телухова, 2020

Из сети

Мама поехала в Москву за бананами, колбасой и тряпками. Да, да, в конце восьмидесятых, чтобы достать бананы и приличную колбасу, надо было постараться.

А старый и малый, т.е мы с бабулей, остались куковать в Климовске. И так как-то скучно нам стало, что мы разсобачились в пух и прах.

Обычное дело в бабском царстве, когда на улице дождь и делать нечего. Не помню из-за чего. Помню только финал.

Я ей сказала: «Старая ты перешница» и она мне всекла. Сижу. Слезами умываюсь и мамкину фотку целую.

«Спасительница моя, — думаю, — сейчас приедет, я ей всё-всё расскажу и мы в Ригу тронемся, подальше от бабки-драчуньи». И пошла чемодан собирать.

Мария Дмитриевна из кухни подглядывала, как суетливая, семилетняя задница резво упаковывала манатки. Все тряпки сложила, села ждать. Долго так сидела.

Из кухни шёл запах куриного бульона с домашней лапшой. А мне пофиг. Гордость за еду не продаётся. Сейчас Жар — птица моей души из Москвы вернётся, мы лапшу у бабки отберём, бананы с колбасой поедим, а потом первым поездом в Ригу умчим.

Тамара Ивановна приехала поздно вечером. Ну и мы с бабкой на перегонки побежали жаловаться.

Старая ябеда меня обогнала. Я же ещё волокла тяжёлый чемодан, который в два раза больше меня. И как раз к тому времени, когда я затаскивала его в коридор с криком «Мы уезжаем в Ригу!», Мария Дмитриевна громко оглашала список слов, которыми я её величала ещё несколько часов назад.

Мама стояла в дверях, словно огретая пыльным мешком и слушала. На её лице я читала, что поездка в Ригу откладывается, а приближается гибель «Челюскина».

Не буду описывать тот неслыханный произвол и беспредел, который учинили эти две с виду приличные дамы. Скажу, только, что у меня оторвался рукав.

Но меня голыми руками не возьмёшь. Не возьмёшь, говорю, пехоту! Я решила, что в Ригу пойду пешком одна. Поэтому начала торопливо выбрасывать из чемодана мамины тряпки.

Меня ещё разок пригрели с призывом к тишине и покою. Пришлось угомониться и сесть рисовать. Нарисовала я одинокий шалаш в лесу и живущую там девочку.

У девочки на голове почему-то была корона, а в руках батон хлеба и котелок куриного бульона с лапшой. Если вы дочитали до этого места и по щекам не потекли слёзы жалости и умиления, значит в вашей груди пульсирует не сердце, а кирзовый сапог…

Автор: #СобачийПотрох