Утро не задалось. Егор, как всегда, опаздывал в школу. Он привычно гаркнул на отца, который спал на полу кухни, так и не добравшись до дивана после вчерашней попойки; нахамил матери, не показывая вида, что его заботит свежий синяк на её лице и уже ополовиненная бутылка вина на столе. Заглянул в холодильник, ухватил обветренный кусок колбасы.
«Хоть что-то», — подумал парень и зло хлопнул дверцей. Мать пробовала что-то сказать, но Егор отмахнулся от неё как от назойливой мухи и выскочил в подъезд, на ходу натягивая тощую куртейку. Голова болела от недосыпа —гулянка родителей затянулась далеко за полночь, живот привычно урчал с голоду. Но есть колбасу на ходу он не стал.
— Не такой я уж и пропащий, как говорят эти козлы, — мысленно одёрнул он сам себя.
Этими самыми козлами для него были одноклассники, соседи и учителя, которые неустанно напоминали о его родителях-алкоголиках и сулили не особо радужное будущее.
Холод пробирал до костей, спать хотелось неимоверно. И ноги сами по себе свернули в заброшку. Там жил давний знакомый Егора — бомж Толич, можно было поспать в ворохе одеял и в относительном тепле. Нет, Егор не брезговал. Толич был нестандартным бомжом. Утром он ходил в привокзальный туалет, умывался и брился старенькой бритвой, каждую неделю ходил в баню, а при малейшей возможности тащил свою малочисленную одежонку и одеяла в прачечную.
В тесной каморке никого не оказалось, но Егор привычно стал умащиваться на одеялах. Толич был в курсе его проблем и не гнал парня. Как вдруг откуда-то послышался писк. «Вот мыши обнаглели», — подумал он и резко встряхнул импровизированную постель, из недр которой неожиданно выпало три маленьких комка.
«Котята? Откуда здесь котята», — мелькнула мысль. Комки потерянно ползали по полу и пищали. «И что с ними делать? Толич котят точно не одобрит, выбросить, что ли, подальше, а то ещё подумает, что это я их приволок». Егор взял одного котёнка в руки, а тот неожиданно замурлыкал и стал тыкаться носом в ладонь, вынюхивая что-то вкусное. И тут накатили воспоминания.
Счастливый отец и радостная мама, которую они забирают из роддома; крошечная сестрёнка — такая несуразная, но уже с серьёзными глазками.
Неожиданная болезнь мелкой, «скорая», которая приезжает, как минимум, раз в неделю.
Постоянное хождение в больницу, чтобы хоть на минутку увидеть маму. Он долго мёрзнет под окнами, его гонят, говорят, что нельзя. Хмурый отец, молчаливо достающий из холодильника бутылку водки. Егор в первый раз увидел его пьяным и плачущим навзрыд. На следующий день приехала мама — осунувшаяся, с потерянным взглядом… и одна.
Бутылка, бутылка, ещё одна бутылка. Егор тогда накрыл голову подушкой, чтобы не слышать эту страшную тишину, периодически прерываемую глухими всхлипами и звоном горлышка бутылки о рюмки.
Похороны. Родители с пустым взглядом. Он пытался подойти, что-то сказать, но в ответ — только молчание. С того времени прошел всего лишь год. Родители пили, а Егор рос сам по себе. За это время из отличника он превратился в настоящего гопника. Да, ему хоть и 15 лет ещё, но секция бокса, в которую он ходил раньше, давала ему фору перед старшими противниками. Теперь его хоть и обзывали, но только за глаза, иначе дело заканчивалось дракой и стандартным нагоняем от учителей или участкового. Дверь каморки скрипнула, и Егор вернулся в реальность.
Толич…
«Сейчас влетит», — только и успел подумать он, так и держа котёнка в руках. Толич хмуро посмотрел на ползающих по полу котят.
— Ну и чего малышню морозишь, — сказал он и собрал пищащие комки. — Давай вот, я им коробку для гнезда принес.
И действительно, у него в руках была коробка с потрёпанным, но мягким и чистым пледом.
— А ты молодец, не обидел малявок. — Толич внезапно улыбнулся и Егор увидел, что не такой он и старый. День пролетел незаметно. Егор прошвырнулся на рынок к знакомой продавщице, помог перетаскать ящики, за что получил пакет молока, батон и пару сосисок.
Толич мотнулся к дворникам и раздобыл у них грелку и горячую воду. Они покормили котят, перекусили сами, и остаток дня наблюдали за их потешной вознёй, изредка переговариваясь. С тех пор Егор стал ежедневно навещать Толича и его котят, принося тем что-то вкусненькое, что можно было втихую урвать со стола. Но однажды все изменилось.
После школы Егор, как всегда, привычно повернул к заброшке, но там было целое столпотворение – «скорая», несколько машин и куча зевак. Тихонько подойдя к толпе, он пнул в бок смутно знакомого пацана.
— Что там? — спросил Егор, кивая на дверь каморки. — Да бомж какой-то помер, вон уже вынесли, сейчас двери заколотят и всё, — отмахнулся тот. — В общем, ничего интересного. Егор отошёл и устроился во дворе детского сада. Оттуда был отличный обзор, а сам он не привлекал внимания — ну сидит пацан, да и сидит. Сердце непривычно трепыхалось, болело в груди, глаза жгли слезы. Эх, Толич, Толич, ну как же всё вот это так…
Через час все разошлись по своим делам, и парень подошёл к дверям. Сквозь толстые доски слышался писк голодных малышей.
— Вот уроды, — зло выругался он сквозь зубы и пошел за куском арматуры, которую они с Толичем собирались сдать в металлолом.
Дверь быстро поддалась. Егор зашёл в каморку. На импровизированном столе — лужа из опрокинутого пакета молока, на полу — разбитое блюдце, разбросанные одеяла, перевёрнутая коробка с котятами с отпечатком чьей-то грязной подошвы. Двое малышей, испуганно забившиеся в угол, и третий, неподвижно лежащий на полу.
— Козлы, какие же они все козлы, — сквозь злые слёзы ругался Егор, закутывая малышей в их пледик. Домой мчался как на крыльях. Третий котенок был ещё жив… пока жив.
Дверь квартиры была, как всегда, открытой, отец с матерью привычно сидели за столом уже в хорошем подпитии. Парень бросился к шкафу, где лежали скудные сбережения, которые оставались от зарплаты грузчика и уборщицы. Схватив все купюры, он бросился к ошарашенным родителям и сунул каждому по котёнку:
— Я это… мне в больницу, вот с ней. Егор показал на ладони еле дышащее маленькое тельце. — Это Василий и Толич, а её я назову Лизой, и она обязательно выживет.
Он хлопнул дверью квартиры и уже не слышал, как глухо зарыдала мать, а отец ударил кулаком по столу так, что бутылка с водкой упала на пол и разбилась. Лизой звали сестрёнку Егора, которая так и не дожила до трёх месяцев…
Он бежал в клинику с одной мыслью: лишь бы успеть. И его не заботило, что потом ему скажут за все потраченные деньги. Лизу пришлось оставить в стационаре. У неё были шансы выжить, но требовалось постоянное лечение, капельницы и уколы. Домой Егор шел с самыми нерадостными мыслями.
На удивление, двери квартиры были закрыты. «Вот козлы, — привычно подумал он и в сердцах стукнул кулаком по обветшавшей обивке. — Бросили малышню и умотали».
Но вдруг в коридоре послышались шаги, и дверь открыл отец. В квартире царила непривычная тишина, обычно в это время на кухне собирались собутыльники родителей. Но там было пусто.
— Мы котят у тебя в комнате обустроили, — сказала мать, выходя из кухни. — Там молоко в холодильнике и корм для котят, я специальный купила, а то худющие они. А молоко подогрей, не забудь, их кормить скоро.
— Как там… Лиза? — спросил глухо отец и сглотнул, его глаза подозрительно заблестели, и он отвернулся.
— Жить будет, —ответил Егор, — но лечить нужно.
— Там в шкафу деньги, я одолжил, возьмешь на врачей.
Отец резко повернулся и ушёл к себе в комнату. Мама подошла к Егору и обняла его впервые за целый год.
— Какой ты у меня, — сказала она, — вырос и не заметила. И человеком стал, а не козлом каким то. Пошли малышню посмотрим, а завтра к Лизе поедем. Выживет она, обязательно выживет.
Спина матери мелко задрожала.
— Не плачь, всё хорошо будет, — обнял её в ответ Егор. — Всё обязательно будет хорошо…
И действительно, у них всё было хорошо. Не так как в сказках, конечно, но Лиза выжила и из забавного котенка превратилась в наглую котищу, а Васька с Толичем — в два здоровенных пуховых клубка.
Нет, родители не сразу бросили пить и употребляют до сих пор, но умеренно и исключительно по выходным, без собутыльников. Они иногда скандалят, ругают Егора за поведение, терпят визиты участкового (да, он не стал пай-мальчиком и так же не даёт спуску своим обидчикам). Но в холодильнике есть еда, в том числе и для котов. Всей семьёй они часто сидят на кухне и просто разговаривают, а как только кто-то из них повышает голос, на шум сразу бегут три мохнатых комка, залезают на руки и начинают мурлыкать. И скандал утихает сам по себе. Ведь невозможно ругаться и одновременно гладить кота…
(С Егором я познакомилась в ветеринарной клинике, и как-то неожиданно мы заболтались. С его разрешения эта история и публикуется).
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.