Фёклина Танька
Она жила в соседней деревне, и мы, дети, не знали о её существовании, пока не пошли в первый класс в школу. Я кое-что слышал обрывками фраз от взрослых, что в соседней деревне живёт женщина по имени Фёкла и что у неё есть дочь Татьяна.
Дом Фёклы находился на одной улице рядом с нашей начальной школой. Зимой к нашей школе и дому Фёклы прилетали дятлы и стучали клювами по углам уже не очень новой постройки.
Наша учительница Елена Ивановна разрешала нам, сельской детворе, потихоньку посмотреть на этих необычных птиц. Испуганные нашими голосами, дятлы улетали, но в момент затишья на урок возвращались вновь и стучали и стучали по старым брёвнам здания школы.
Как-то весной нас всем классом учительница повела на экскурсию по сельским окрестностям. Уже вовсю цвела мать-и-мачеха, начинали зацветать одуванчики.
Проходя мимо Фёклиного дома, мы увидели, что, несмотря на сравнительно ещё прохладную погоду, окно, выходящее на солнечную сторону, раскрыто.
У окна сидела молодая симпатичная девушка и глазами, полными тоски и одиночества, смотрела на улицу, на пробуждающуюся природу, на людей, проходящих мимо, на нас — несмышлёную ещё детвору.
Мы, детвора из соседней деревни, спросили своих одноклассников: — А кто эта девушка? Почему она так грустно смотрит из окна? Вовка Спиридов нам весело ответил: — А это Танька Фёклина! Люди в деревне говорят, что она не может ходить, что у неё ватные ноги.
— Как? – спросили мы. – Как ватные?
— Да так все в деревне говорят. Она с самого рождения не ходит, сидит у окна и грустно смотрит на улицу. И только став взрослым, я понял, что открытое окно – это был выход Тани в мир людей, её причастность к этой жизни, желание быть такой, как все, желание нужной быть людям, желание чувствовать себя человеком.
Придя домой из школы, я находился под огромным впечатлением от увиденного и услышанного от своих одноклассников. И, как водится у детей, за дополнительной информацией я обратился к своей маме.
— Мам, вот ребята из соседней деревни сказали, что у Таньки Фёклиной ватные ноги. А как это? Разве у людей бывают ноги из ваты?
— Кто тебе это сказал? — Ребята.
— Дурачки твои ребята! Говорить так о больном человеке большой грех. Чтобы я от тебя этих слов не слышала! Муж Фёклы умер вскорости после войны. Фёкла, беременная Татьяной, работала на ферме, таскала воду, силос, чистила навоз и где-то сорвалась.
Вот Татьяна и родилась с такими ножками. И за что Бог так наказал Фёклу, люди не знают. Но ему, видать, видней.
Время шло, мы закончили начальную школу, перешли в другую – восьмилетнюю, Татьяна так и сидела у окна.
Чтобы чем-то заняться, Татьяна начала шить для деревенских девчат юбки, платья, кофты. Фёкле как раз перед этим премию дали – швейную машинку «Подольск». Стропот швейной машины был слышен далеко по всей деревне. Татьяна нашла себе нужное дело. Она могла по картинке сшить любое платье, юбку, кофту.
Местная молодёжь к Татьяниному окну потянулась вереницей. И ребята, и девчата любили собираться у Татьяны под окном. Петька Куравлёнок однажды пришёл с гармошкой, тихонько пальцами тронул кнопочки гармошки.
Самая бойкая из девчат спросила Таню: — Тань, ты не обидишься, если мы у тебя под окном немного потанцуем?
— Конечно, нет! Я всё понимаю, танцуйте! Я так рада, что вы со мной, что я не одна, что вы, мои друзья, рядом.
Мы, детвора, прибегали посмотреть, как танцуют молодые парни и девчата на этой импровизированной танцплощадке. Детвора детворой, но и нам было понятно, кто за кем ухаживает, кто кому нравится, а кто кому нет. Парни девчат задаривали ветками ароматной пахучей сирени, растущей неподалёку у бабки Матрёны.
Как-то Петька Куравлёнок предложил: — Тань, а что ты смотришь на мир, на нас из окна? Давай мы поможем тебе выйти на улицу, к нам!
— Ребята, с удовольствием, но из этого ничего не получится. — Тогда мы вынесем тебя на улицу на табуретке. Через мгновение Татьяна уже сидела на улице на стуле. И в общей массе людей она ничем не выделялась. Она шутила, смеялась и радовалась вместе со всеми.
— Ребята, глядите! А у Таньки такие же ноги, как и у нас, а говорили – ватные, ватные, — сказала Лидка Фроськина.
— Я же говорил, что это всё брехня, — поддержал её Витька Конюхов. Так продолжалось до осени. Осенью с наступлением холодов с разрешения Фёклы молодёжь перебралась в дом, где пела, танцевала, дежурные после танцев вымывали в доме пол. А в следующую субботу всё начиналось сначала.
Наступила очередная весна. Бойкие звонкие ручьи бежали под окном у Татьяны, звали к жизни, к надежде на лучшее, на то, что что-то должно измениться.
С первым теплом Таня распахнула со всей силы окно. Тёплый весенний ветер ударил ей в лицо, в нос, ласково коснулся её губ, щёк, растрепал волосы.
— Как же я ждала этой весны! Боже, как я рада! Рада, что живу, что я нужна людям, как и они нужны мне. Наступило жаркое лето. Люди готовили сено, на колхозный ток стало поступать первое зерно, зерно нынешнего урожая.
Как и в прежние годы, в этом году прислали на помощь рабочих с городских предприятий, в деревне их называли рабочие или купленики. Они председателем были распределены на квартирование по домам колхозников.
После распределения получилось так, что механик Володя Гришин остался один без жилья. Председатель обратился к Фёкле: — Ивановна, пойми меня! Ну, некуда мне определить парня! Я понимаю, что у тебя в семье одни бабы! Ну, выручи меня! Он рано на ток уходит и поздно приходит. Я думаю, что ты найдёшь для него спальное место и лишнюю тарелку щей.
— Ну, хорошо, хорошо, уговорил! Возьму! А то у меня в избе мужского запаха нет со времени похорон моего супруга. Да и хочется о ком-то позаботиться, вкусно накормить, напоить, да и ответное хорошее слово услышать.
Всё лето молодой механик Володя Гришин проработал на току и прожил у Фёклы. Сказать, что он понравился и Фёкле, и Татьяне – не сказать ничего. Ловкий, работящий, внимательный и отзывчивый, он всё делал тихо, спокойно и основательно.
Женщины всей душой прикипели к нему, ждали с работы, накрывали стол, думали, как и чем повкуснее накормить постояльца. Он стал негласным членом их семьи.
Всё лето, как и прошлый год, под окном у Татьяны молодёжь продолжала танцевать, завязывались новые влюблённые пары, кто-то успел уже и жениться.
Получив окончательный расчёт в кассе колхоза, приезжая и местная молодёжь устроила прощальный вечер под окном у Татьяны. Подвыпившие ребята курили, шутили, говорили, как им надоела эта деревенская командировка, как хочется домой.
За это лето образовались, как говорят, смешанные пары городских с деревенскими. Влюблённые не представляли, как они будут жить в разлуке.
Грусть висела лёгким маревом над всеми – и приезжими, и местными молодыми людьми. Уставший играть на гармони, в перерыве Петька Куравлёнок спросил у Володи: — Володь, а что ты чураешься наших девок? Да и своих обходишь стороной. Что, не выбрал милую своему сердцу? — Выбрал!
— И кто она? Покажи её нам, что прячешь, ну где, где она? Неужто Таня Фёклина?
— Ты угадал! Да, это она!
— А она об этом знает?
— Сейчас узнает. Таня, любимая моя! Я полюбил тебя с первого дня, жить без тебя не могу! Выходи за меня замуж. Скажи, ты согласна?
— Да, Володя, да! Все присутствующие радостно и удивлённо зааплодировали.
— Ну, Володь, ты и даёшь! Володя подошёл к Татьяне, лёгким движением поднял Таню на руки, а та в свою очередь тонкими белыми руками обвила Владимира за шею.
— Люди, всё, до свидания, я уношу свою любимую в новую жизнь, в большую, светлую, широкую, как столбовая дорога, огромную, как космос. Таня! Нельзя всю жизнь прожить у окна! Есть другая жизнь. я для тебя сделаю всё, поверь!
На крыльце старенького дома стояла Фёкла. Слёзы радости за свою дочь катились по её щекам. В эту минуту она верила своему зятю, верила его словам и его поступкам. И он их оправдал.
Николай Шуленков
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.