Гадкий утёнок
—Эх ты, гадкий утёнок, – Антонина Фёдоровна гладит мальчика по голове и вытирает слезу.
Алёшка любил такие её минуты нежности. Они случались редко, неожиданно да и не часто. Некогда воспитателю детского дома заниматься такими глупостями.
—Никто тебя такого не заберёт, боятся все. Три года у нас и никто не заинтересовался, – проводит по шраму на руке.
А вот это больно слышать, ведь он тоже хотел в семью. Чтоб как у всех были мама и папа. Чтоб тихие ужины и весёлые выходные, а самой заветной мечтой было море.
Ему уже 6 лет, а он море видел только на картинках. Даже его друзья из детского дома в своём не сладком детстве и то его видели, а он даже и тут белая ворона. Мечтал: он, мама, папа и шум моря. И обязательно надувной круг.
Надо отдать должное – он верил, что это обязательно, обязательно сбудется. Не зря же он каждый Новый год загадывал это.
Правда с годами всё тяжелей было верить в то, что сбудется мечта, тем более судьба его с рождения не баловала подарками.
Алексей родился что называется по залёту. Отец его умер от передоза ещё до появления на свет сына, не красиво, в притоне. Мать же наркоманкой не была, но любила выпить. Да и вообще не сильна была в материнстве по причине того, что и сама выросла в детском доме. Неоткуда было научиться.
После совершеннолетия государство выделило ей небольшую комнату в общежитии. Туда и принесла она плод своей любви. Первое время даже держалась, не пила, но быстро сдалась и вот уже ребёнок мог часами лежать в грязных пелёнках, плакать от голода, а она в это время пила с друзьями, либо спала опять же пьяным крепким сном. Никто не умилялся его первым попыткам ползти, его первым шагам и улыбкам. Только кошка Мурка стала добрым другом и грела его ночами.
В год мальчишка уже сносно бегал и его подкармливали сердобольные соседи. Даже пытался что-то говорить. На своём конечно, но пытался же. Жить бы Алёшке с непутёвой матерью, расти бы словно трава в поле и радоваться, но на его беду появился Гена. Влюбилась в него мать без памяти и нарекла звать отчимом. Геннадий же в свою очередь был далеко не красавец от природы, но и своё дело сделали три ходки на зону: зубов почти не было, худющий, глаза злые. Мальчик его боялся, он же в свою очередь делал вид, что его не замечает. Пока однажды не напился сильно и впервые не избил мальчонку. Уже никто и не вспомнит за что да и нужен ли повод извергу. Избил сильно, жёстко. Мать (можем ли мы её так называть после этого?) закрыла глаза на это и не заступилась из-за страха быть побитой любовником.
В следующий раз, поняв свою безнаказанность, душегуб тушил бычки об ребёнка. Мальчик кричал, потом охрип и потерял сознание, а мрази было так неинтересно.
Мать облила мальчонку водой, что б пришёл в себя.
Так продолжался год. Ребёнка били, измывались. Геннадий придумывал пытки всё изощренней, он получал от этого удовольствие. Заживали раны и всё по новой, по кругу. Шрамов становилось всё больше и больше. Лёша замкнулся и все попытки начать разговаривать ушли глубоко в подсознание. Он представлял себя котёнком Мурки и мыл языком свои маленькие измученные ручки. Мяукал и спал, свернувшись клубочком и прислонив своё тощее тельце к кошке.
Пока однажды провидение не решило, что с него хватит. Соседка баба Нюра не выдержала быть молчаливым свидетелем и в тайне сходила в полицию. Картина представшая перед органами опеки и полиции шокировала всех. Описания издевательств не могли без слёз читать матёрые следователи, повидавшие многое на своём веку.
Отчима и мать забрали в СИЗО, мальчика в детский дом, где он и находился до сих пор.
В любви и заботе воспитателей он быстро вспомнил речь и радовал всех новыми словами и умениями, и только сотни шрамов по телу никуда не исчезли. Да и маленькое сердечко замирало при виде любой агрессии.
Усыновители обходили стороной Алёшеньку. Мальчик он добрый, хороший, но вид сына Франкенштейна пугал и отталкивал. За три года он перестал тешить себя надеждой. Вот и сегодня после того, как воспитательница пожалела утром он сидел в дальнем конце комнаты, рисовал и старался не обращать внимание, что с детьми знакомятся потенциальные родители.
—Привет.
Вздрогнул, поднял глаза от рисунка.
—Ты что рисуешь? Я Светлана.
—Я….рисую море.
—Ты любишь море?
—Не знаю, я мечтаю познакомиться с ним.
Так началось их история. История семьи. Знакомство перевернувшее жизнь этому настрадавшемуся малышу.
Маленькие ножки оставляют следы на песке, которые тут же слизывает волна. Мама смотрит на нас, рядом с ней синий надувной круг, я сам его выбирал. Мы с папой играем в догонялки. Пляж безлюдный. Я пока стесняюсь своих шрамов и тела, но мама говорит, что это пустяки и главное душа. Она не лукавит, она знает о чём говорит. У них с папой светлые и самые красивые души. Я хочу быть похожим на них. Я хочу, что б они гордились мной.
Мне 35. Я уже не Алёша. Я Алексей Николаевич. Один из лучших детских пластических хирургов. Мной гордятся родители. Мы с женой сегодня идём в детский дом – спасти ещё одного гадкого утёнка….
© Мария Махоткина
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.