Как Танечка научила бабушку жить
В вымирающей улице, в единственной уцелевшей избе баба Нюра тоскливо глядела в окно. За стёклами – низкое пасмурное небо, а на противоположной стороне улицы, среди почерневших сорняков и кустарников, более полугода мрачно глядел построенный колхозом дом из силикатного кирпича.
Необжитая громадина, с тёмными окнами без занавесок, безлюдье, гнетущая тишина постоянно напоминали ей о беспросветном одиночестве, о том, что ни она, ни даже чудесная новая постройка никого не интересует. От неприятных навязчивых ощущений исстрадалась ее душа.
В один из таких дней баба Нюра услышала надсадный рёв мотора и поглядела в окно. Буксуя в раскисшем грунте немощеной дороги, к новому дому подъехал грузовик. В его кузове возвышались домашние вещи: холодильник, шкафы и прочее.
Через задний борт спрыгнул молодой высокий мужчина, подбежал к кабине и помог выйти женщине с маленькой девочкой на руках. Подкатила и колхозная легковая машина, из неё вылез завхоз, степенно взошёл на крыльцо, открыл дверь ключом. Молодые супруги взяли девочку за руки и осторожно повели в дом.
Увидев малышку, баба Нюра представила, как та уже вскоре придёт к ней в гости и у них завяжется дружба. От предчувствия перемен к лучшему она забыла про болезни и принялась наводить порядок в комнатушке: обмахнула веником паутину, сорвала с кровати покрывало и простыни, с окон – занавески, нагрела воды и все перестирала.
К вечеру развела мел и побелила громадную русскую печку с подтопком, потом хорошо промыла пол. На следующий день убрала мусор перед домом, купила краску и в яркий цвет выкрасила наличники окон.
Новоселы заходили к ней часто. Вместе с ними иногда появлялась и девочка. Как и предполагала старуха, Танечка вначале недоверчиво смотрела на неё, спрятавшись за мамину юбку.
Как-то утром, когда ещё не рассвело, соседка привела девочку к бабе Нюре и попросила: — Можно дня два оставлять у вас Танечку, пока я оформлю её в детский садик? Ей уже четыре годика, она самостоятельная и послушная. У меня с собой и обед для неё, и альбом для рисования, цветные карандаши. К вечеру, как только освобожусь, заберу.
Баба Нюра обрадовалась. Ей всегда хотелось быть рядом с ребёнком, а тут нежданно-негаданно сбывалась её мечта. Старуха, не выдавая радости, приветливо ответила: — Конечно, можно. У меня избушка маленькая, но тёплая и чистая. Девочке со мной будет хорошо.
Соседка ушла. Баба Нюра оглядела крошку: девочка была прелестная. Личико нежное, голубые глазёнки смотрели умненько и доверчиво. Шапочка с красными помпонами сбоку; голубое осеннее пальтишко, на груди которого вышит желтенький бегущий утёнок; на ножках – зелёные резиновые сапожки, всё в самый раз. И тут старуха испугалась: как общаться с Танечкой, чем её занять?
— Ой, девочка! Да что я с тобой делать буду? – воскликнула баба Нюра.
— Как что? Ты что, бабушка, жить не умеешь? Я тебя жить научу, — уверенно ответила Танечка.
– Начнём с утренней гимнастики. Помоги-ка, бабушка, мне раздеться и постели на пол палас. Танечка осталась в трусиках, а поскольку паласа не оказалось, на пол постелили ватное одеяло.
Малышка встала посреди него и начала командовать: — Бабушка, ты со мной вместе будешь делать зарядку, а то мне одной скучно. Руки вверх, в стороны, вниз! Руки вверх, в стороны, вниз! Теперь приседания: вот так, вот так, вот так. Я люблю кувырки. И ребёнок, смеясь от удовольствия, начал кувыркаться.
Баба Нюра, охая и тоже смеясь, неуклюже повторяла за девочкой движения, но, когда надо было переворачиваться через голову, присела на диван.
— Ты почему не делаешь зарядку? – возмутилась Танечка.
– Вставай! Папа говорит: «Надо уметь преодолевать усталость». Будем делать ласточку. Танечка встала на одну ножку, другую подняла высоко назад, наклонив туловище вперёд, ручонки развела в стороны. Старушка тоже наклонилась вперёд, но вот стоять на одной ноге ей не захотелось, и она растянулась на одеяле, притворно заплакала.
Танечке стало жалко бабушку. Она обняла нежными ручонками её морщинистую шею и успокаивала: — Не плачь, бабушка! Папа говорит: «Не сразу Москва строилась». Старайся, старайся! Будешь и ты настоящей спортсменкой!
После зарядки Танечка достала из сумки, оставленной матерью, цветные карандаши и альбом, вырвала из него один лист, отдала хозяйке: — Ты, бабушка, нарисуй меня, а я буду рисовать маму, папу и тебя.
И они усердно принялись рисовать. Когда рисование надоело , обе тепло оделись и пошли гулять на улицу. Старуха начала показывать Танечке своё хозяйство. Во дворе, на цепи в будке, жила маленькая кривоногая дворняжка Дамка.
Собачка залаяла на Танечку, но старуха прикрикнула на неё, а девочка дала Дамке конфету, и собака, съев конфету, завиляла хвостом, лизнула Танечку в руку.
Баба Нюра открыла дверь в сарай, где жила коза, и обрадовалась: рядом с белой рогатой козой стояли две маленькие мокрые козочки. Хозяйка схватила козочек и отнесла в избушку. Танечка росла в городе, никогда раньше не видела настоящих живых козочек, поэтому была в восторге от них.
— Пора кушать, — напомнила бабушка и вынула из сумки гостьи хлеб с маслом, в стеклянных банках молоко и манную кашу.
— Я не хочу кашу, — закапризничала Танечка.
— Может, мои щи попробуешь? – предложила баба Нюра.
— Попробую, — неуверенно согласилась девочка. Бабушка вынула из печки горшок, достала из погреба соленья, налила в две тарелки щи, порезала тонкими ломтиками солёные огурцы, помидоры, сало, не забыла и хлеб.
Танечка с удовольствием похлебала щи, скушала половину огурчика, половину помидорчика, два ломтика сала и всё с хлебом.
Почуяв запах еды, с печки слез кот. Он, лентяй, целыми днями спал и просыпался только, чтобы поесть. Танечка отдала ему манную кашу и молоко. Пообедали, убрали за собой посуду, и баба Нюра спросила: — А что теперь будем делать?
— После обеда нас в садике укладывали спать. Хозяйка постелила ей на диване, но девочка попросила: — Я не хочу на диване, я хочу на большой кровати, с тобой.
Баба Нюра разобрала свою широкую постель, они разделись и легли. Бабушка от усталости мгновенно уснула, а Танечка не могла уснуть; ей даже стало немножко страшно в незнакомой обстановке от полумрака в углах маленькой комнатушки, и только когда кот забрался на постель, на одеяло, и улёгся на ноги девочке и сладко, громко замурлыкал, ей стало хорошо, и Танечка уснула.
Спали они долго и проснулись оттого, что козочки жалобно, призывно блеяли – захотели есть. Старуха сходила в сарай, подоила козу, принесла молоко. Танечка держала козочек, а бабушка поила их из бутылочки через соску.
— Ну, а теперь что полагается делать? – спросила баба Нюра.
— Теперь надо играть, — объяснила девочка.
— Будем играть в сказку, которую читала мне мама. Я с козочками буду козлятами, а ты – мамой-козой. Ты выйдешь, а я останусь в избушке. Ты постучишься в дверь, а я спрошу: «Кто там?» Ты ответишь: «Это я, мама-коза. Отопритеся, отворитеся, я вам молоко принесла». Я дверь и отопру.
Старуха согласилась, оделась тепло и вышла в сени. Танечка подбежала к двери, взялась за крючок, а крючок в петлю не лезет.
— Бабушка, я не могу дверь запереть! – закричала девочка.
Старушка снаружи нажала на дверь, девочка двумя ручонками уцепилась за кованый крючок, повисла на нём, и крючок туго вошёл в грубую петлю. Танечка поймала козочек, обняла их и стала ждать, когда постучат в дверь. Тук, тук, тук, – раздался стук в дверь.
— Кто там? – спросила девочка.
— Это я, мама-коза. Отопритеся, отворитеся, я молоко принесла, — ответила старуха через дверь.
— Ты правда не Серый Волк? – испуганно переспросила Танечка.
— Правда. Я мама-коза, а не Серый Волк. — Тогда я сейчас отопру, — сказала девочка, подбежала к двери, упёрлась в крючок, а крючок – ни с места.
— Бабушка, я не могу дверь отпереть! – закричала она. Старая слабая женщина изо всех силёнок снаружи нажала на дверь, но всё равно у Танечки не хватало сил откинуть крючок.
Баба Нюра не на шутку испугалась, а девочка – нисколечко. Она вспомнила: в сказке про трёх поросят волк хотел забраться в дом к поросятам через трубу, и закричала: — Бабушка, ты влети в трубу и вылезь через печку, а я заслонку открою!
— Я не умею влетать в трубу, — смеясь и плача, ответила старуха.
— Ну, тогда влети в форточку, — посоветовала девочка.
— И в форточку не умею влетать, — ответила с отчаянием баба Нюра.
– Вот в окно я, пожалуй, влезу. Подойди к окошку, отопри шпингалеты. Танечка открыла окно, и старуха влезла в него. Вскоре пришла Танечкина мама и поинтересовалась: — Как вела себя моя дочка? Не замучила?
— Послушная, хорошая девочка, — ответила баба Нюра.
– Пусть ко мне каждый день приходит, и ничего мне за это не нужно. Я ей буду рада. Когда Танечка пришла домой, то похвасталась: — Ой, мамочка, папочка! Баба Нюра совсем жить не умела, а я её научила.
Леонид Аронов
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.