— А вас… — заведующая жестом Мюллера указала на двух приятелей. — Вас я попрошу остаться.
Медперсонал станции, на секунду было замерший, возобновил процесс покидания пятиминутки. Через небольшой промежуток времени в зале остались только два фельдшера, заведующая и старший врач.
— Ну, что, двое из ларца? Не стесняйтесь. Подходите к столу. Вы тоже присоединяйтесь, — старший врач тоже подошла ближе и присела на один из свободных стульев. — Вы у нас человек новый. Заодно и познакомитесь с некоторыми, так сказать, экземплярами, с которыми вам придётся теперь иметь дело.
— Ну, рассказывайте, — заведующая вновь обратилась к бригаде.
— А что рассказывать-то? — один из фельдшеров изобразил на лице недоумение.
— Про бабку рассказывайте, которой вы ампулу но-шпы без этикетки под видом сверхтехнологичного лекарства на вызове подарили. Месяц назад. Припоминаете? Чья идея была? Колитесь!
Фельдшера напряглись. Первого сразу заинтересовала висящая на потолке люстра. Второго — кафельная плитка на полу конференцзала. И оба сразу стали внимательно изучать выбранные объекты.
— Жалоба, что ли, была? — присоединилась к разговору старший врач.
— Если бы! — заведующая мечтательно закатила глаза. — Я б тогда сразу обоих под монастырь подвела. Благодарность им пришла. Бабка сама ко мне заявилась с благодарностью. Хорошо, что ко мне, а не в министерство. Там бы такую благодарность точно бы оценили по заслугам.
Фельдшера облегчённо вздохнули и перестали интересоваться особенностями внутренней архитектуры здания.
— Это что ж? Нам теперь и премия полагается? За благодарность вроде по 100 рублей начисляют? Так мы только за. Спасибо. Мы пойдём? — парни решительно направились к двери.
— Стоять! Я вас ещё не отпускала! Премию захотели? — заведующая распалялась. — Да за такие благодарности увольнять надо!
— А что произошло-то? — старшего врача уже разбирало неподдельное любопытство.
— Эти отмороженные нашей постоянной бабке, которая скорую по десять раз на неделе вызывает, на вызове вручили «подарок от одной зарубежной фирмы». Вот, сказали, тебе, бабушка, ампула с новым лекарством. Как давление поднимается, надо ампулу под язык положить и держать, пока давление в норму не придёт. У этой ампулы, сказали, в стекле микропоры, через которое лекарство незаметно выходит при взаимодействии со слюной. И лекарство начинает действовать.
— Так помогло же бабушке, — жалобно заныли фельдшера. — Она уже два месяца скорую не вызывает и чувствует себя прекрасно. А вы ругаетесь почём зря.
— Молчать! Обоих бы поубивала, была б моя воля, — заведующая в сердцах стукнула ладонью по столу. — То вы алкоголичке на вызове кардиографом мозг просветили, после чего она пить бросила, когда вы ей подробно рассказали результат этой «энцефалограммы». То пьяного с улицы вместо приёмного отделения к моргу привезли и сказали, что это лучшая клиника в городе, где алкоголизм лечат. Сколько мне ещё ваши выходки покрывать? У меня тоже терпение не железное!
— И что? Тоже жалоб не было? — старший врач с огромным интересом слушала выступление заведующей.
— В том-то и беда, что только благодарности. Даже этот… с улицы — и тот не пожаловался, хотя ему санитары из морга рожу разбили после четвёртой попытки проникнуть в заведение. Кстати, теперь он там работает. Санитаром. Говорят, даже пить меньше стал. А вы что стоите как истуканы? Марш работать! Ещё один залёт, и я вас точно уволю. Вы ещё вспомните деда с кремлёвской таблеткой. Я всё припомню!
— А премия? — фельдшера всё-таки решили взять своё.
— Вон отсюда! Скажите спасибо, что не убила. Но вы доиграетесь. Попомните моё слово. И тогда я буду беспощадна.
Фельдшеров моментально сдуло. И только сквозняк, захлопнувший дверь в конференцзал, напомнил, что ещё секунду назад они здесь были.
***
— Этим пощады не давать. Карты проверять особенно внимательно. Они и в картах косячат так, что проверяющие хоть и ржут как кони, но замечания пишут. Стараться вместе на бригаду не ставить. Конечно, если они в паре работают, то за качество лечения я спокойна. Ребята не хуже врачей всё знают и всё умеют. Но время от времени такое чудят, что хоть стой, хоть падай. И ведь ни одной жалобы! Как им удаётся?
— А что это за дед с «кремлёвской таблеткой»? — старший врач всё-таки решилась на мучавший её вопрос.
— Дед-то? — заведующая подобрела. — Да был у нас один. Скорую каждый день вызывал. На общее недомогание жаловался, на запоры, шум в ушах и прочую ерунду. Так эти два охламона, опять же, под видом гуманитарной помощи, подарили ему какой-то эбонитовый кругляш и убедили, что это «кремлёвская таблетка». Помните, может быть, реклама везде шла: «Чудо нанотехнологий!» Глотаешь, она в кишечнике создаёт биополе, нормализующее жизненно важные процессы организма. Потом она выходит, её моешь и по новой глотаешь. И так постоянно.
— Помню, помню, — старший врач поморщилась. — Была такая фигня в девяностых.
— Ну так вот. Дед повёлся. Проглотил. Поверил этим дебилам, что исцеление началось, и аж расцвёл за неделю. Гулять начал выходить, за бабками приударять, чтоб было с кем радостью жизни поделиться. Короче, водители даже адрес деда забыли.
— И что? Тоже благодарность написал?
— Нет. Тут как раз наоборот. Тут как раз облом у этих лекарей случился. Приехал к деду его младший брат. Года на два помоложе, но мозг такой же. Старший ему всё и рассказал. И даже показал, когда «таблетка» из организма вышла. А младший возьми и ляпни, что обман всё это. Ну, тут опять всё по новой началось: скорая каждый день, сопли, запоры, вздохи о потерянном здоровье. А потом оба деда ко мне пришли. С жалобой на этих двоих. Кругляшик этот маленький с собой принесли. В пакетике.
— И чем всё закончилось?
— Чем, чем… Ну, убедила я и деда, и брата его, что всё правильно. Взяла пакетик, вышла в коридор, постояла минут десять. Потом вернулась, вернула таблетку. Сказала, что батарейку поменяли. Поставили помощней, чтоб на 10 лет хватило. Теперь можно снова использовать. И дед опять расцвёл. А брат его ещё пару раз приходил, спрашивал такую же для себя. Еле отвертелась. Сказала, что гуманитарная программа уже закрыта. А этим… — старший врач кивнула на закрытую сквозняком дверь. — А что этим? Наваляла, конечно, по полной программе, да работать отправила. Премии лишила. Хотя какая у нас премия? Мы ж не столица.
— А уволить, как, обещали?
— А работать кто будет? Я? Так я свои тридцать лет на линии уже отработала. Больше не могу. Здоровья нет, — заведующая развела руками. — Теперь могу только руководить.
Она поднялась со стула, давая понять, что разговор окончен, но уже подходя к двери, с улыбкой обернулась к старшему врачу.
— А за эти тридцать лет я такого насмотрелась, что могу сказать определённо: почти всем нашим пациентам не лечение нужно, не экстренная помощь, а вера. Вера в то, что всё будет хорошо. Ну, и… «кремлёвская таблетка». Некоторым. Раз помогает…
Дмитрий Беляков
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.