Михаил Михайлович Жванецкий

Мужская проблема: не успеешь жениться на молодой, как тут же подрастают ещё моложе.
Если женщина успешна, неотразима и довольна жизнью — значит она кому-то мстит.
Во-первых, женщина должна быть умной! Но лучше, если во-вторых.
Господа! Белый танец! Дамы приглашают то, что есть!
Настроение как у Карлсона! Хочу сладкого и… пошалить!
Хожу по дому на каблуках, пью кефир из фужера. Это придает моему безделью изысканность!
У мужчины должно быть три главных слова: люблю, куплю, поедем!
Звание «Психолог года» в очередной раз получила водка.
Не дать женщине договорить — это одна из форм изощренного садизма.
Что бы Вам такого пожелать, чтобы потом самому не завидовать?!
— Михаил Жванецкий.

ЖВАНЕЦКИЙ О СОВЕТСКОЙ РОДИНЕ.

«Она была суровой, совсем не ласковой с виду. Не гламурной. Не приторно любезной. У неё не было на это времени. Да и желания не было. И происхождение подкачало.

Простой она была. Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего — нами, оболтусами.

Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.

Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино на детские утренники по 10 копеек за билет. В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже — в драму, оперу и балет.

Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы. И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания.

И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё. А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос.

Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли. Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны. Издалека.

Она не была благодушно-показной и нарочито щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Предпочитала своё, домашнее.

Но иногда вдруг нечаянно дарила американские фильмы, французские духи, немецкие ботинки или финские куртки. Нечасто и немного. Зато все они были отменного качества — и кинокартины, и одежда, и косметика, и детские игрушки. Как и положено быть подаркам, сделанным близкими людьми Мы дрались за ними в очереди. Шумно и совсем по-детски восхищались.

А она вздыхала. Молча. Она не могла дать больше. И потому молчала. И снова работала. Строила. Возводила. Запускала. Изобретала. И кормила. И учила. Нам не хватало. И мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали, мы жаловались. Мы были недовольны. Нам было мало.

И однажды мы возмутились. Громко. Всерьёз. Она не удивилась. Она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда.

Она не обиделась. За свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла. Она не была идеальной и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу.

Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного.

Мы думали, что мы выросли давно. Мы были уверены что вполне проживём без её заботы и без её присмотра. Мы были уверены в этом. Мы ошибались. А она — нет.

Она оказалась права и на этот раз. Как и почти всегда. Но, выслушав наши упрёки, спорить не стала. И ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив нас на прощанье. Ушла, оставив нас жить так, как мы хотели тогда.

Вот так и живём с тех пор. Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь. Счастливы мы? Не знаю. Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда.

Мы заплатили сполна за своё подростковое нахальство. Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства.

Спасибо тебе! Не поминай нас плохо. И прости. За всё! Советская Родина».

Из сети

НАТАЛЬЯ ЖВАНЕЦКАЯ
ИНТЕРВЬЮ
год 2013
Я НИКОГДА НЕ БОЯЛАСЬ ЖВАНЕЦКОГО
— Наташа, первый вопрос — банальный: как вы познакомились с будущим мужем?
— Мы встретились в ноябре 1990 года на открытии Всемирного клуба одесситов. Один из организаторов мероприятия, мой хороший знакомый, попросил помочь — разносить гостям чай-кофе. Михаил Жванецкий был президентом этого клуба.
Конечно, я его знала. Умные мужчины с чувством юмора всегда производили на меня сильное впечатление. Все остальное — внешность, возраст, положение — не имело никакого значения. Первые годы нашего знакомства все, кроме Миши, казались пресными и глупыми. (Смеется.) Мне очень нравилась его популярная в то время миниатюра про то, как подъехать на танке к рынку и спросить цену: «Скока-скока?!».
С того вечера практически не расставались. Это уже позже научилась с большей терпимостью относиться к людям и не сравнивать их со Жванецким.
— А сами не стеснялись разговаривать с Михаилом Михайловичем, таким умным, ироничным?..
— К счастью, никогдане боялась, хотя, понятное дело, в 24 года ничего особо впечатляющего сказать ему, уже взрослому человеку, не могла. Не считаю, что сейчас блистаю интеллектом, но все же за долгую совместную жизнь с Мишей многому у него научилась. Рядом с ним невозможно смотреть средний по уровню фильм, хотя, бывает, хочется уткнуться в какую-нибудь отвратительную комедию. Он молча закипает, начинает чесаться (смеется). Сразу становится стыдно, и я предлагаю: «А давай выключим? Фильм ужасный».

С ТУСОВОК МЫ УХОДИМ ПОСЛЕДНИМИ
— Считается, что в жизни юмористы — довольно мрачные люди. Каков Жванецкий дома?

После смерти матери писатель оставил ее жилье в Одессе без изменений. Он любит бывать там, где прошло его детство (на фото — в квартире родителей недалеко от Привоза)
— Такой же бодрый и непоседливый, каким, вы видите его на экране. Ему все интересно, он постоянно что-то придумывает, во все вникает: кто пришел, когда, от кого письмо, откуда счета, почему тот позвонил, а этот нет. Новая сумка? А чье производство? А этот шкаф из какого дерева? Мне бы даже в голову не пришло задать столько вопросов!

По степени любознательности его можно сравнить только с пятилетним ребенком. Стоит Мише сесть в новый автомобиль, как начинается открывание и закрывание всех панелек, проверка приборов, нажатие рычажков.

Наша с ним разница в возрасте — 32 года — не чувствуется совершенно. Он куда подвижнее меня. С тусовок мы уходим последними, когда начинают переворачивать стулья и появляется уборщица. Миша все еще искрометно шутит в узком кругу, а я давно дремлю рядышком.
— Ваша основная профессия — жена гения. Никогда не хотелось хотя бы временно поработать кем-то еще?
— Нет, это совершенно невозможно. Пока ребенок не подрос, я была зациклена на них обоих, теперь, когда сын Митя поступил в университет, все внимание переключено на Мишу — он нуждается в моем присутствии постоянно.

Иногда с неохотой отпускает к подругам — днем, пока он в одиночестве работает в городской квартире. Но все это небольшая жертва с моей стороны. 22 года непрерывной работы в должности дежурной по желаниям Жванецкого мне не в тягость.
— Но свой знаменитый портфель, с которым писатель не расстается всю жизнь, он собирает сам?
— Только сам! Этот старый, обтрепанный, залатанный, держащийся на скрепках портфель вроде бы принадлежал Мишиному папе. Муж настолько к нему привык, что считает его талисманом. Берет на все выступления. Бумаги кладутся в портфель, портфель — в большую сумку. Бережет его, как музыкант — скрипку Страдивари.
ПОКАЖИТЕ МНЕ ВАШЕГО МУЖА!
— Наташа, а где в вашем доме любимое место Михаила Михайловича?
— В спальне на кровати. Он обожает лежать с книжкой или смотреть новости по телевизору. Второе развлечение — поговорить с котом, нашим огромным толстым Морисом.

Они очень любят друг друга. Михал Михалыч считает Мориса идеальным собеседником: тот молчит, когда муж ему что-то рассказывает. Но в основном я слышу: «Красавец, красавец…» (смеется).
— А бытовые вопросы муж решает?
— Быт полностью на мне. Случается, Миша вмешивается в процесс и мчится покупать холодильник, телевизор или еще что-то полезное.

Я пытаюсь сказать, что справлюсь сама, ведь он непременно приобретет первое попавшееся, но зато самое дорогое, красивое и с кучей бесполезных примочек. Меня не слушает, и все делает по-своему.
— Но ведь женщине это тяжело вынести!
— Муж нечасто бывает дома. (Смеется.)

Поездки, концерты, записи телепрограмм, работа над книгами — все это занимает его намного-больше, чем вопросы быта. Он уезжает на пару-тройку дней, и мы с сыном погружаемся в спокойное состояние. С Мишей это невозможно: когда он дома, то всех тормошит.
— У вас щедрый муж?
— По собственной инициативе никогда и ничего мне не дарит — зачем ему ломать голову над тем, что мне нужно?

Как-то в Израиле в витрине ювелирного магазина я увидела невероятно красивый и жутко дорогой жемчужный браслет. Продавщица, статная женщина лет шестидесяти, спросила: «Вам нравится?».

— «Да… Но это так дорого».

— «Зато это известный на весь мир бренд. А где ваш муж? Покажите мне вашего мужа!». Я указала на Мишу, прогуливающегося невдалеке. Она уверенно говорит: «Зовите! Он купит». Стоило мне лишь заикнуться, что браслет нравится, муж в ту же минуту расплатился.

МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИРУЧИЛИ
Наталья Жванецкая интервью — Вы сопровождаете супруга на гастролях?
— Крайне редко, мы и так практически не расстаемся.

На концерты тоже не очень часто ходим — Миша не любит, когда мы с сыном в зале. Он часто рассказывает про нашу семью: борщ неправильно сварила, обиделась, расплакалась, кота заперла, ребенка наказала — это все про меня.

Я нормально воспринимаю такие «откровения», но ему почему-то неудобно в моем присутствии.
— Еще бы! В его «Монологе жены» супруга не очень ласкова: «Иди, остри, тварь, смеши, подонок, только попробуй не рассмеши!».
— Не зная, как именно создаются Мишины произведения, многие думают, что он просто рассказывает правду о семье — настолько достоверно это звучит.

Двоюродная сестра мужа воспринимает все очень близко к сердцу — стоит ей послушать Жванецкого, она тут же ему звонит: «Мишенька, ну как ты мог про жену написать ТАКОЕ?!».

Конечно, многое в его монологи пришло из жизни. Я узнаю и себя, и нашего сына, и знакомых…

Но все услышанное Миша дорабатывает в своем мозгу — и получается произведение искусства.
Он любит слушать, но банальные истории его не интересуют.

Одна моя одесская подруга обожает Михал Михалыча и, когда бывает у нас в гостях, стремится с ним поговорить. Как-то делится со мной: «Когда я рассказывала ему, как взбивать масло, он слушал очень внимательно. А стала говорить умные вещи — отключился». Ну, это с ее точки зрения умные. (Смеется).

Мише интересна только та информация, которую он может как-то использовать.
использовать.
— Возвращаясь к «Монологу жены». А что, действительно писателя Жванецкого надо стимулировать и заставлять работать?
— Как любого человека, его иногда посещает хандра. И тогда звучит: «Ничего не получается! Все, пора на пенсию!».

Я протестую: «Не выйдет! У тебя молодая жена и ребенок». Разумеется, это говорится не на полном серьезе, но с другой стороны — мы же в ответе за тех, кого приручили.

К тому же Миша постоянно кому-то помогает финансово: друзьям, родственникам, даже, бывает, совсем малознакомым людям — у кого-то сгорел дом, у кого-то кормилец умер — муж откликается на чужие беды.

Из сети

Автор публикации

не в сети 4 недели

Татьяна

Комментарии: 1Публикации: 7897Регистрация: 28-12-2020