Виталий удобно расположился за рабочим столом с ноутбуком и чашкой кофе. Нужно было закончить кое-какие дела. Неожиданно его отвлек телефонный звонок. Номер неизвестный.
— Алло, слушаю.
— Виталий Дмитрич? Это Вас из роддома беспокоят. Вам знакома Изотова Анна Михайловна? — спросил пожилой, судя по голосу, мужчина.
— Нет. Не знаю никакой Анны Михайловны. А в чем, собственно, дело? — удивился Виталий.
— Дело в том, что Анна скончалась вчера во время родов. Мы связались с ее матерью. Она сказала, что Вы — отец ребенка, — голос в трубке замолчал, ожидая ответа.
— Какого ребенка? Какой отец? Я ничего не понимаю! — Виталий начал нервничать.
— Анна родила девочку. Вчера. А Вы отец этой девочки. Если, конечно, Вы — Ларионов Виталий Дмитриевич. Вам нужно подъехать в роддом завтра. Нужно что-то решать… — мужчина говорил медленно и отчетливо.
— Что решать? — Виталий ничего так и не понял.
— Вы подъезжайте завтра в роддом на Савеловской. Спросите Николая Петровича. Это я. Все и обсудим.
Виталий стоял с телефоном в руке и слушал гудки. Потом все-таки отложил его в сторону и попытался осознать услышанное.
— Анна… Что за Анна? — бормотал он, расхаживая по комнате. — Понятия не имею… Нет. Надо по-другому. Сколько женщины ходят беременные? Вот. Кажется, нащупал мысль… Девять месяцев. Что было 9 месяцев назад? Сейчас май. Значит, это был сентябрь… Что было в сентябре?
Виталий посмотрел на чашку кофе, которую все еще держал в руке, сморщился и поставил ее на стол. Сейчас бы чего покрепче, но…
— В сентябре я был в Сочи, — внезапное озарение и картинка четко встала перед глазами. — Две недели. Вот оно! Аня!
Виталий сейчас уже смутно помнил ее лицо. Вроде блондинка голубоглазая… Сколько у него таких Ань было? Что ж, каждую запоминать? Он ни разу не был женат к своим сорока годам и не собирался жениться. Тем более Виталий никогда не хотел детей. Никогда! У него своя устоявшаяся жизнь. И он не собирается ее менять из-за какой-то Ани…
«Так ведь она умерла… — молоточком постучало по виску напоминание.»
— Как она могла умереть? — вслух произнес он и посмотрел на потолок, словно там был ответ. — Сколько ей лет-то было? От силы двадцать…
Захотелось закурить, но нет, он же бросил. Где-то в глубине развернулось незнакомое чувство. То ли жалость, то ли растерянность, то ли сожаление?
— Ребенок… — снова произнес он вслух, словно разговаривал с невидимым собеседником. — Ну и пусть мать Ани заберет к себе этого ребенка. Она же бабушка. Да и вообще! Неизвестно еще, может ребенок и не мой вовсе?
Виталий для себя уже все решил. Завтра съездит, встретится с врачом, напишет отказ от ребенка и все. И будет жить дальше. Как раньше.
Несмотря на то, что решение было принято, он почему-то долго не мог уснуть. В голову лезли всякие мысли, и в груди шевелилось что-то, не давая покоя…
***
Это холодное, мертвое тело просто не могло быть Аней! Виталий пытался проглотить подступивший к горлу ком и… не смог. Ком разрастался, пуская щупальца в грудь, в глаза. Ком заполнил собой всего Виталия с ног до головы. В глазах защипало… Он ее вспомнил… Вспомнил, как она смеялась. Как бежала по берегу моря. Как смотрела на него влюбленными глазами. Смешная девчонка, про которую он забыл сразу же по приезду домой. Это она лежит сейчас на столе в морге… Это на ее тело он сейчас смотрит…
Виталий выбежал в коридор. Жестом попросил Николая Петровича дать ему минуту…
Он стрельнул у первого встречного сигарету и жадно затянулся на крыльце роддома, выкинул и широким шагом направился в кабинет главврача.
— Не хотите посмотреть на дочь? — спросил Николай Петрович.
— Нет. Я хочу сначала поговорить с матерью Ани. Где она? — Виталий выжидающе посмотрел на врача.
— Она ждет в коридоре. Вы только что прошли мимо нее.
— Я сейчас, — Виталий поспешно вышел из кабинета.
Худенькую женщину в черном платке он увидел сразу. Она сидела чуть дальше по коридору. В три шага он преодолел расстояние до сидевшей на стуле женщины.
— Здравствуйте! — с трудом выговорил Виталий.
Мама Ани подняла на него глаза. И Виталий чуть не утонул в плескавшейся в них боли…
«Как же она похожа на Аню, — подумал он вдруг, — одно лицо.»
— Меня зовут Вера. Вера Дмитриевна, — тихо сказала она, — Я мама Анечки.
-Я Виталий. Тоже Дмитрич, — зачем-то уточнил он.
— Знаю. Мне Анечка про Вас рассказывала. Теперь уж ничего никогда не расскажет, — и Вера заплакала.
Виталий растерялся. Он просто стоял рядом и вообще не понимал, что делать? Что ему теперь делать?
Вера Дмитриевна вытерла слезы и сказала :
— Не отказывайтесь от дочери, прошу! Я не могу допустить, чтобы моя кровиночка росла в детдоме! Понимаете?
— Почему в детдоме? Вы же бабушка. Вам ее отдадут! — пытался успокоить Веру Виталий. А сам почему-то думал про себя: «Какая она бабушка? Моя ровесница, похоже… «
— Не отдадут… Группа у меня. Порок сердца… Вы ее только признайте! А я сама ее растить буду. Мы Вас не побеспокоим, пожалуйста! — Вера умоляюще протянула к нему руки.
Виталий взял ее за руку :
— Пойдемте! — и увлек за собой в кабинет главврача.
Николай Петрович оторвался от бумаг.
— Что нужно для признания отцовства? — волнуясь, спросил Виталий.
— Анализ ДНК, — ответил Николай Петрович и пристально посмотрел на мужчину. — Как назвать решили?
— Кого назвать? — Виталий снова растерялся.
— Дочь как назовете? — улыбнулся главврач.
— Майя. Майя Витальевна Ларионова.
— Не хотите на девочку взглянуть? — спросил доктор.
Виталий вздохнул, посмотрел на Веру и тихо сказал :
— Нет. Не хочу. —
***
Формальности утрясли на удивление быстро. Анализ подтвердил, это его ребенок. Виталий не знал, что ему теперь делать и как жить дальше? Он совсем не был готов к появлению ребенка в его жизни. Но и оставить его с Верой, просто вычеркнуть из жизни тоже не мог. Виталий все никак не решался произнести слово ДОЧЬ. Просто ребенок.
«Буду помогать им по мере возможности. Деньги буду перечислять, коляску куплю и все, что нужно, — решил он перед выпиской ребенка из роддома.»
***
В это утро он особенно волновался. Заехал за Верой, чтобы вместе забрать ребенка.
Когда Виталий увидел медсестру, несущую сверток в чем-то жутко розовом, в каких -то кружевах и бантиках, у него пересохло во рту.
Вера взяла сверток в руки, откинула уголок кружев и спросила :
— Хочешь посмотреть на малышку?
Виталий не успел ответить. Дверь кабинета главврача вдруг распахнулась, и Николай Петрович попросил Веру Дмитриевну зайти на минутку.
Вера передала сверток в руки Виталию и прошла в кабинет.
На Виталия напал ступор. Он не мог ни говорить, ни даже пошевелиться. Сверток в его руках был теплым, и запах у свертка сладкий — сладкий. Неожиданно сверток закряхтел, затем издал странный звук, похожий на мяуканье котенка, и зашелся надрывным плачем. От испуга Виталий взглянул на ребенка и… увидел свое отражение. Его дочь была абсолютной копией его самого! Он смотрел на малышку и видел себя…Ну, так ему казалось, во всяком случае.
Почувствовав, что пол уходит у него из-под ног, Виталий присел на стоящий рядом стул и немного покачал малышку. Она замолчала и вдруг посмотрела ему прямо в глаза, и как-будто даже улыбнулась.
Молодая бабушка вышла из кабинета через минуту.
— Давайте! Я ее возьму, — Вера протянула руки к внучке.
— Я сам! — выпалил Виталий. — Она мне только что улыбнулась! — и расплылся в самой, что ни на есть, счастливой улыбке.
— Поехали домой, Вера, — сказал он тихо. И решительно добавил : — Мы вместе едем домой!
Фиона Тараканова
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.