Тамару я полюбил сразу, как только увидел в заводском клубе на танцах. Сначала приглашал танцевать, потом проводил до дома. Не могли расстаться, говорили и говорили. Оказалось, у нас много общего, начиная с младших братишек и заканчивая мечтами о домике с вишневым садом.
Стали встречаться, но грянул весенний призыв. Обещала ждать. Переписывались. Приезжал в отпуск. За три месяца до приказа получил письмо, но не от Томы, а от своего друга. Он сообщал, что она вышла замуж.
Думал, не прощу. Простил. Верил, как только вернусь домой, всё поправлю. Не могла она добровольно от меня отказаться, наверняка – вынужденные обстоятельства, какие – не так важно было. Может, родители настояли, или сама запуталась. Всё готов был простить, лишь бы быть вместе.
Приехал, пришёл к ней, смотрю в глаза, плачу внутри. А она как не своя. Взгляд отводит, боится слово сказать, в шаль кутается.
– Тома, – говорю я ей. – Оставь всё, пойдём! Забудем, что с тобой случилось, начнём новую жизнь.
Она смотрит в пол и отвечает:
– Геннадий, не могу. Я же замужем.
– Тома, посмотри на меня! Это я. Не могла ты меня забыть! Ошиблась, с кем не бывает! Пошли со мной, у нас всё будет хорошо!
Она глаза поднимает, а в них слёзы.
– Гена, всё прошло. Теперь у меня другая жизнь. Не могу я с тобой идти.
– Как не можешь? Ты же любишь меня!
– Это раньше было. А сейчас у меня муж, семья. Скоро ребёночек будет.
– Ребёночек? – показалось мне будто небо на меня обрушилось, так и придавило свинцовой тяжестью.
Посмотрел на Тамару, живот круглый, большой, из-под шали выглядывает. Как же я сразу не заметил? Всё в глаза её синие смотрел. И так плохо мне стало, хоть вой!
Завыл, слёзы градом потекли.
– Тома, как же так? – только и смог сквозь рыдания выдавить.
С тем и ушёл. Стал учиться жить без мыслей о ней. Тамара родила мальчика. Говорили, что счастья у неё в семье нет. Муж попивает, даже руки распускает.
Через год я женился. В моей семье тоже не всё гладко было. Чувствовала моя жена, что хоть и отказался я от Тамары, а забыть её не могу. Ссориться стали, неделями не разговаривали. Я бы и рад помириться, но Люда уж больно упрямая была.
Привычку взяла, как поругаемся, из дому уходить к матери на другой берег. У нас город по обеим сторонам реки расположен. С весны по осень переправа есть, речной трамвайчик. А зимой кому надо – на своих двоих, прямо по льду, недалеко.
Однажды мы с женой поругались, и она ушла, но не к матери. Пожалел её какой-то командировочный. Она горничной в гостинице работала. Пришла только через три дня. Плакала, каялась. А у меня тогда как отрезало, не захотел её больше, не смог.
Ещё пять лет прожили, как соседи. А потом она ушла навсегда, несчастный случай. В феврале дело было, под лёд провалилась, от подруги возвращалась с той стороны. Так я остался вдовцом, ни отцом не стал, ни хорошим мужем. Судьба ли виновата, или чья-то злая воля, не знаю.
Через несколько дней муж Тамары допился до чёртиков и тоже под лёд провалился, с концами. В городе слухи поползли. Два несчастных случая за одну весну – не иначе, как знамение. Знали же все, что мы с Тамарой любили друг друга, и вдруг разом овдовели.
Народ шушукается, а у меня сердце горит. Чувствую, что надо нам с Тамарой встретиться, обговорить наши беды. Подождал, пока сорок дней пройдут, и пришёл к ней домой. Постучал, она открыла, бледная. Как меня увидела, слёзы по щекам потекли. Я обнять её хочу, а она мне:
– Нельзя! Свёкор увидит. Ты иди на улицу, я сейчас выйду.
Вышла. Пальтишко тёплое, платок в цветочек, сапожки. Смотрю я на неё, а сердце сжимается. Подумал: не на пять минут она ко мне вышла, навсегда.
Глядим друг на друга и плачем.
– Гена, ведь сорок дней только прошло.
Понимаю, о чём она. Нет нам жизни друг без друга. Дальше пойдём рука об руку. Одно её заботит: что скажут люди? Для порядка надо, чтобы не меньше года минуло. Но как нам этот год прожить, чтобы не обнимать друг друга? Выше это наших сил.
Любовь – такая мощь, что все препятствия сметает. Стою я напротив любимой, вижу, как она от холодного ветра сжимается, и чувствую: всё во мне поднимается, растёт и ширится. Грудь жаром залило.
– Собирай вещи! – говорю. – Сына бери, и поедем!
– Куда? – робко говорит и на меня смотрит, а в глазах – надежда.
– Друг у меня армейский есть в Саратове. Туда и поедем. А дальше видно будет, не пропадём, устроимся. Рабочие руки везде нужны.
Пошли мы с Тамарой вместе в дом её свёкра. Мужик склочный, но против меня пойти побоялся. По моему взгляду всё понял: уйдём, и ничто нас не остановит, хоть убейся. Собрала Тома два чемодана, сына Сашку за руку взяла, и пошли мы прямиком ко мне домой.
Наутро с работы уволились. Начальство, как узнало о нашем воссоединении, препятствовать не стало. На следующий день мы из города уехали. Не дали бы нам жизни, особенно Сашке, много бы чего он наслушался от одноклассников о своей мамке.
Семь лет с тех пор прошло, ни разу не пожалел о содеянном. Помню первый день в Саратове. Идём по улице с Тамарой, за руки держимся, а впереди Сашка бежит, кораблик в ручейки пускает и прутиком подгоняет.
– Гена, повиниться мне перед тобой надо, – говорит Тома и глаза прячет.
– В чём, родная?
– Смалодушничала я. Когда ты в армию ушёл, Коля за мной ухаживать стал. Родителям моим он очень нравился. Да и мне непротивен был.
Молчу я, жду, что она дальше скажет.
– А потом ты в отпуск приехал. Помнишь, как у нас случилось? Мы ведь думали, что поженимся. А через месяц, как ты уехал, поняла я, что беременная. Матери сдуру сказала. Так они с отцом меня чуть не убили, заперли, потом с этим Колей сводить начали. Не нравился ты им. А у Колиной семьи – свой дом, один сын-наследник, достаток. Не хотела я замуж, но как живот стал расти, испугалась. Знаешь, какой у нас народ, затравят.
– Так Саша – мой сын? – спрашиваю, а сам поверить не могу, неужели такое счастье бывает?
И злости у меня на Томку нет, что сил дождаться не нашла. Виновата, спору нет. Сколько лет потеряно! Не видел я, как мой сын растёт, как первый шаг делает, первое слово говорит. Потеря невосполнимая. Только всё равно радость сердце заливает, что он у меня теперь есть, и что все мы вместе.
Сграбастал я Тамару в охапку, обнимаю, целую. Сашка испуганный подбежал.
– Дядя Гена, ты чего? – кричит.
А мне хорошо! Подумал тогда: «Всё, что было, пусть останется в прошлом. Дальше – только жизнь и счастье. А первое слово я ещё услышу, и первый шаг поддержу. Какие наши годы! Всё успеем, всё наверстаем!».
И правда, наверстали, ещё двоих детей родили. И крепче нашей семьи не найти. А прошлое, оно у каждого своё. Главное – не что было, а что стало, с чем мы вышли из испытаний.
Когда начинали новую жизнь, на каждого из нас было по паре чемоданов. А сейчас смотри, какой дом и сад! Ты вишню-то ешь, не стесняйся! И заходи по-соседски. Мы с Тамарой всегда рады гостям.
Автор неизвестен
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.