Обыкновенное чудо. Рассказ Ларисы Порхун

ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО

После свадьбы дочери Вера решила сделать в квартире генеральную уборку. И время как раз удачное. Молодые улетели на юг.

Все треволнения и нервотрёпка, связанные с Новым годом, предсвадебными хлопотами и собственно торжеством, уже позади.

Да ещё и канун Рождества. К тому же, оставленные в спешке некоторые вещи дочери из её бывшей детской комнаты требовалось разобрать для определения их последующей участи. Вера трудилась весело, что называется с огоньком. Под песни 80-х, которые, она 39-летняя, очень любила.

Работа спорилась. А почему бы, собственно, и нет?! У них с мужем всё хорошо. Дочь Юля — умница, красавица, оканчивает университет. И зять Игорь, отличный парень, золотая голова…

Талантливый программист… Знающие люди говорят вообще, уникум. А, кроме того, добряк и симпатяга. И что немаловажно — любящий и верный. Они с Юлькой с семнадцати лет дружат. Перекрикивая «Траву у дома», Вера обернулась к вошедшему мужу:

— Присоединяйся! — пригласила она, делая широкий жест рукой. Он улыбнулся. Вера в короткой футболке и джинсах, с повязанной по-хулигански банданой на кудрявой голове, была похожа на юную, очаровательную пиратку.

Анатолий отнёс покупки на кухню и вернулся в комнату дочери, где суетилась жена посреди сложенной на кровати одежды, стопок книг и журналов на полу, игрушек, плакатов, дисков и прочих вещей, в которых вдруг так быстро и так незаметно, выросшая его девочка уже перестала нуждаться.

И хотя он с удовольствием наблюдал за покачивающейся в такт музыки женой, ему стало грустно. Он вздохнул и вернулся на кухню.

— Тоже мне событие, — рассуждал он, выкладывая продукты в холодильник, — он всего лишь очередной отец, который не понимает, когда его дочь успела вырасти. Эти их с женой командировки вечные, то у него, то у неё, то у обоих вместе. Так и бывает, если ты инженер-строитель, а твоя жена финансовый консультант.

Музыка неожиданно смолкла и сразу после этого в кухне появилась Вера. Она выпила воды, села к столу и посмотрела на мужа:

— Ты знаешь, о чём я думала всю свадьбу, глядя на нашу взрослую и счастливую дочь? О том, что мне нужно было поменять работу… Или вообще уволиться… Ещё лет десять назад…

— Что теперь об этом говорить? — пожал плечами он. И усмехнулся: — Хотя ты знаешь, у меня похожие мысли… Только относительно меня самого, я ведь действительно не заметил, когда Юлька… стала совсем взрослой.

— Может с ней тогда, в семнадцать лет, и не произошёл бы тот несчастный случай, — качая головой, произнесла Вера.

… Когда Анатолий выбросил мусор и зашёл в квартиру, его поразила неприятная, какая-то живая тишина в квартире, лишь изредка нарушаемая тихими то ли вздохами, то ли всхлипами.

— Вера! — он бросился в комнату, где его жена сидела на Юлькиной кровати, сжимая в руках помятый тетрадный листок и с выражением бесконечного отчаяния на бледном лице, раскачивалась из стороны в сторону.

— Что случилось? — Анатолий быстрым шагом подошёл к женщине, опустился на колени и взял её за руки. — Толик…

— Вера остановившимся, полубезумным взглядом посмотрела на него, но у Анатолия было чёткое ощущение, что она его не видит. Вера освободила руку с запиской и протянула его мужу,

— То, что случилось тогда… С Юлей… Это не был несчастный случай… Анатолий развернул старый, слежавшийся листок бумаги. Строчки поплыли у него перед глазами: «Дорогие мама и папа! Простите меня! Я вас очень люблю. Но жизнь потеряла для меня всякий смысл…»

Ничего не понимая, Анатолий поднял взгляд на жену.

— Из её школьной тетради выпал, — одними побелевшими губами произнесла Вера, — ты на дату внизу посмотри…

6 января… Ровно три года назад… Девочке Юле было семнадцать. И у неё тут случилась несчастная любовь. И главное, совсем неожиданно. Не было никакого цветущего мая. Без всех этих душистых сиреней и соловьиных трелей. Никаких там невиданных закатов и шёпота прибоя.

А наоборот, стояла, что называется самая настоящая зимняя зима. Может и не самая суровая, но довольно снежная и ветреная. Хотя и с частыми оттепелями.

А тут любовь. К молодому, подающему надежды спортсмену. Краса и гордость! И насколько всё красиво началось, то настолько же мерзко и пошло закончилось. Он вдруг перестал отвечать на звонки и сообщения.

А когда она подкараулила его после тренировки, боже, это было так унизительно! Да она просто жалкая дура! Его друзья, посмеиваясь, шли мимо и о чём-то негромко переговаривались. А он… Ну а что, собственно, он? Сказал, что никаких серьёзных отношений пока не планирует…

И вообще, глядя в сторону добавил как-то скучно и буднично, чуть ли не позёвывая, что они, возможно, поторопились…

А у него впереди серьёзные соревнования, ну и…

— Возможно, поторопились? — едва переводя дыхание, переспросила она…

А он, вздохнув, сказал: «Извини», — похлопал её по плечу, как старого товарища и побежал догонять приятелей.

Юля смотрела ему вслед, и в голове у неё не укладывалось, как же так можно? Ещё недавно она была девочкой-мечтой, а сегодня «возможно, поторопились», «извини» и оскорбительное похлопывание по плечу??!! А ей что делать? Она ведь любит его! Ей больше никто не нужен!

Она не помнит, сколько ещё простояла возле пустынного стадиона. Наверное, до тех пор, пока не перестала чувствовать собственные ноги. Но Юля абсолютно точно знает, что зайдя в квартиру, решила, что жить больше незачем.

Осталось подумать, каким образом это осуществить. Пистолета нет, ядов тоже. От таблеток тошнит. К тому же, есть большой шанс выжить. Вешаться ужасно неэстетично. Вид омерзительный. Вены резать очень неприятно и крови много…

Родителям убирай потом… Хорошо, кстати, что обоих дома нет, при всём при этом не забыла отметить Юля. Остаётся одно — выйти в окно. А что? Шестой этаж… 99%, что всё получится.

Кто ж знал, что девочка Юлька со своей несчастной (яйца выеденного не стоящей, между нами говоря) любовью попадёт в этот один-единственный счастливый процент?!

Юлия надела платье, в котором была на первом свидании, выпила бокал вина, написала записку родителям и распахнула окно. И здесь прямо так и тянет написать: в комнату ворвался январский, холодный ветер, развевающий её прекрасные длинные волосы и моментально высушивая мокрое от слёз прелестное личико юной девушки…

Но… Чего не знаем, того писать не станем. А вот то, что она встала на подоконник вечером, в рождественский сочельник, вдохнула (надо полагать) полной грудью морозный воздух и шагнула вниз, это нам доподлинно известно.

К семнадцати годам Игорь окончательно свихнулся на этих своих компьютерах. Таков был суровый родительский вердикт. Даже когда он изредка отрывал от экрана голову, и занимался чем-то другим, то отчётливо транслировал в эту серую, обыденную реальность эффект своего, в лучшем случае, частичного неприсутствия.

— Он как с другой планеты, — говорил отец матери.

— Ты чокнулся уже совсем! — пыталась мать прорваться к сыну через наушники. Инструкции, запреты, увещевания — имели крайне недолговечный срок действия. Или же не работали вовсе. Игорь смотрел на родителей затуманенным взглядом пришельца из другой галактики и терпеливо ждал, когда они выйдут из его комнаты.

При этом привычно пропуская мимо себя всю словесную информацию, доносившуюся от них. Она испарялась мгновенно, не оставляя никаких следов и никак не затрагивая его сознания. Наверное, именно так взирал на аборигенов из Новой Гвинеи Миклухо-Маклай, когда увидел их впервые.

Мать разговаривала с учителями, советовалась с подругами и даже ходила к психологу. Ничего конкретного она не узнала. В основном, это были фразы или рекомендации общего порядка: «побольше живого общения», «они все сейчас такие», «ввести жёсткие временные рамки на пользование компьютером», «потерпи, в армию скоро пойдёт, там мозги быстро на место вставят»…

В общем, что-то в этом роде. Всё это родители или использовали или опасались применять, так как не хотели открытой вражды. Только однажды кто-то из знакомых обронил фразу, по поводу того, что парню нужна хорошенькая эмоциональная встряска, перезагрузка, одним словом. Некоторое ментальное потрясение.

Лида, мать Игоря, пожала тогда плечами, мол, что за глупость?! Но слова эти почему-то запомнились.

— Помогает иногда, и здорово, — добавил тогда тот мужчина, подмигивая с видом человека, который на себе это средство и испытал.

Лида шла с работы и раздумывала, каким же, интересно, образом им с мужем устроить сыну это самое эмоциональное потрясение? Да так, чтобы не выглядеть при этом полными кретинами, но и не переборщить, не дай бог. Вскоре об этом случае она совершенно забыла. А потом…

Потом они с Игорем поругались (снова по поводу компьютера и наушников, из-за которых он ничего не видит и не слышит). И он ушёл из дома, хлопнув дверью. Главное, шапку он забыл надеть, а наушники эти чёртовы — нет! Лида тогда расстроилась просто до слёз. А она так старалась, гуся запекла, рождество ведь всё-таки…

Игорь шёл, засунув руки в карманы куртки, слушал музыку, покачивая в такт головой и от нечего делать, смотрел по сторонам. Снова наползала тоскливая, серая муть. Как же невыразимо скучно…

У него не было цели, он просто шёл и шёл вперёд. Сначала быстро, потому что был очень раздражён на вечные претензии и требование матери выключить компьютер… Хоть бы уже сменила пластинку…

А что ещё делать? С ребятами в футбол играть, как отец предлагает? Игорь усмехнулся… Книжку почитать? Да он читает, больше чем они с матерью вместе взятые, только не бумажные книги…

Моргенштерн в наушниках странно засипел и притих. Игорь нахмурился и остановился, собираясь достать из кармана телефон, чтобы проверить, в чём дело. Он стоял возле какой-то многоэтажки прямо напротив приличного сугроба. Что-то его заставило вдруг посмотреть вверх…

Прежде, чем он что-либо понял, он выставил вперёд руки. Вместе с девушкой Юлей он довольно чувствительно спикировал в сугроб. А что вы думали?! 56 кило в свободном полёте. Масса умноженная на ускорение. Помните?

И, тем не менее, отделались оба пустяками. Ключица у обоих стала точкой преткновения. У неё сломана. А у него вывихнута. И всё! И больше ни царапины.

Сидя в сугробе, они внимательно разглядывали друг друга. Перепуганная девушка в голубом, нарядном платье и взъерошенный парень с повисшими на пострадавшем плече наушниками и округлившимися глазами.

Точь-в-точь, как после полноценного, только что пережитого, эмоционального потрясения. Что бы это, в самом деле, ни значило…

Автор: Лариса Порхун