Ираида Владленовна в прошлом работала учителем математики. Из-за худобы ученики называли её единицей или колом. Ещё было прозвище перпендикуляр, но оно не прижилось, слишком сложное и длинное.
Математика — наука точная, не способствует весёлому нраву.
Характер у Ираиды был соответствующий – строгая, неулыбчивая, говорила кратко и по делу. Год назад вышла на пенсию. Могла бы ещё поработать`, но из управления образования прислали в школу молодого учителя математики и рекомендовали её отправить на заслуженный отдых. И так переработала положенный срок.
Первые дни дома чуть с ума не сходила. Каждое утро вскакивала и собиралась на работу. Постепенно привыкла. Дел дома много, полюбила просто гулять, много читала. Ученики забегали к ней поначалу, а коллеги ни разу не позвонили, не поздравили с профессиональным праздником или Новым Годом.
Пошла Ираида в поликлинику зрение проверить, видеть стала совсем плохо, да выписать очки посильнее. А ей в регистратуре предложили пройти диспансеризацию. Согласилась. Терапевт долго листала записи в карточке, назначила дополнительные обследования, а потом и вовсе направление в онкодиспансер выписала.
Там и услышала Ираида страшный диагноз. Не поверила. Чувствовал себя соответственно возрасту. Каждый год, пока работала, проходила эту самую диспансеризацию, и всё было нормально со здоровьем`. Видимо что-то упустили, проглядели. Но немногословный врач сказал, что онкология порой за пару месяцев развивается.
Ираида пребывала в шоке от услышанного, потому не огорчилась, что операцию делать поздно. Отправили её под наблюдение участкового терапевта, чтобы в случае начавшихся сильных болей, та выписала обезболивающие лекарства.
Но болей Ираида пока никаких не чувствовала, к участковому врачу не пошла. Если онколог развёл руками, то к терапевт и подавно не поможет. Решила не тратить своё драгоценное время в очередях в поликлинике.
Бессонными ночами накатывал на неё страх и приступы паники. А кто не паниковал бы? Определил ей скупой на слова онколог полгода жизни, максимум – год. Детей у Ираиды не было. Сначала не спешили с мужем, а потом он внезапно умер от разрыва аорты.
Недели две она плакала, не хотела жить, почти ничего не ела. И даже почувствовала себя лучше. Наступила следующая стадия принятия диагноза, как говорят психологи. Ираида стала наряжаться. Надо успеть доносить платья, что хранила для особых случаев.
Чтобы отвлечь себя от тяжёлых мыслей, занять себя чем-то, начала потихоньку разбирала вещи. Кому всё это достанется? Выбросят`. Чем чужие люди, лучше уж сама. Старые, ненужные выбрасывала на помойку. Делала это по вечерам, когда никто не мог видеть, задавать вопросов и строить догадки.
Этим поздним вечером, когда все нормальные люди сидели у телевизоров, она с увесистым пакетом пошла к мусорке. На этот раз избавлялась от старых конспектов и книг. Еле дотащила. Пакет с грохотом упал на дно мусорного бака.
И вдруг Ираида услышала, как кто-то скулит жалобно. Она обошла ограждение, в котором стояли мусорные контейнеры, и увидела у забора тёмный дрожащий комок.
— Кто здесь? – окликнула она.
В ответ комок зашевелился и заскулил. И отчётливо раздались вполне человеческие всхлипывания. Ираида боялась подходить ближе. Если это собака, то могла и наброситься, укусить. Да и человек в темноте за мусорными баками опасен.
Потом вспомнила, что терять ей нечего, подошла и склонилась над комком. Свет от фонаря почти не проникал сюда, но Ираида разглядела мальчика, обнимавшего собаку.
— Ты что здесь делаешь? – спросила она.
— Дик привязан. Я не могу его бросить, – послышался ответ.
— Ну-ка, дай посмотрю. Это твоя собака? А кто привязал её здесь`? – Толстая верёвка обматывала шею собаки и тянулась к забору.
— Отец. – Мальчик шмыгнул носом.
— Но ты не можешь сидеть здесь с собакой всю ночь. Замерзнешь. Ладно. Я сейчас принесу нож и перережу верёвку, хорошо?
Ираида не услышала ответа, наверное, мальчик кивнул. Она вернулась быстро с ножом и фонариком.
Попросила мальчика посветить, а сама не без труда перерезала толстую веревку. Собака не отбежала в сторону, радуясь свободе`. Осталась стоять возле мальчика.
— Ну вот, веди своего Дика скорее домой. Замёрзли оба. Ты в каком доме живёшь? – Ираида осветила фонариком заплаканное и грязное лицо мальчика. – Что-то я тебя не припомню.
— Я не пойду домой. Отец снова выбросит Дика на улицу. – В голосе мальчика слышалась решимость и отчаяние.
— Твой родной отец? – Удивилась Ираида.
– А зачем же он покупал тебе собаку, если хочет таким жестоким образом избавиться от неё`?
— Это не он, а мама купила. А он приехал и сказал, чтобы собаки в доме не было, а то выгонит нас вместе с ней. – Мальчик вытер рукой под носом и шмыгнул.
— Тётенька, возьмите Дика к себе. Он знаете, какой умный?! Я приходить буду, гулять с ним, – мальчик говорил, всхлипывая и беспрестанно шмыгая носом.
— Холодно. Бери собаку, и пойдём ко мне. По дороге расскажешь, что случилось. Там решим, что делать. — Предложила Ираида и вышла на дорогу.
По дороге мальчик рассказал, что зовут его Саша, что отец несколько дней назад вернулся из тюрьмы. Что он терпеть не может собак и запах шерсти`. Что однажды уже выбросил Дика на улицу, но Саша его привёл назад.
А сегодня Дик съел бутерброд со стола, он схватил его, привел сюда и привязал к забору. А он проследил, нашел своего друга и решил замёрзнуть вместе с ним, чем бросить тут одного.
Дома Ираида напоила Сашу горячим чаем. Дик лежал у его ног и поглядывал умными черными глазами на Ираиду.
— Вы возьмёте его`? – спросил Саша и умоляюще посмотрел на неё.
— Ну что мне делать с вами? Только с условием, что ты будешь приходить и гулять с ним. А теперь пойдём, я провожу тебя домой. Мама, наверное, волнуется.
Саша слез с табуретки, сел на пол и обнял собаку. Ираиде показалось, что пёс действительно всё понимает. Дик положил на плечо Саше морду и замер. В его чёрных глазах стояли слёзы. Или так показалось Ираиде.
— Где ты живёшь? – спросила она уже на улице.
— Я покажу, — ответил мальчик.
Настроение у него явно испортилось при упоминании о доме.
Они шли долго, больше остановки, пока Саша не свернул во двор. Он попросил не подниматься с ним в квартиру. Предупредил, что отец подозрительный и очень не любит чужих.
— Давай договоримся так. Покажи мне свои окна. Если дома всё в порядке, ты подойдёшь к окну и помашешь мне рукой. Я буду стоять здесь. — Ираида встала рядом с большим голым деревом.
Ждать ей пришлось довольно долго, прежде чем в окне показался Саша и махнул рукой.
— Вот и хорошо, – вслух сказала она.
Домой шла быстро по пустым тёмным улицам, чтобы согреться. Выбросить мусор легко оделась. Не думала, что придётся спасать кого-то. И что делать теперь с собакой`? Представила, что в её квартире пёс сейчас скулит или лает, тревожа соседей, и прибавила шагу.
Она ожидала увидеть перевёрнутую вверх дном квартиру, но Дик сидел в прихожей и ждал. Казалось, он не удивился, увидев на пороге Ираиду без своего хозяина.
Она разделась, разговаривая с ним. Прошла в комнату и села на диван. Дик устроился поодаль.
— Давай договоримся, не гадить дома, не лаять, не грызть тапки и провода. – Перечисляла она строгим учительским голосом свои условия.
Дик наклонил голову набок и слушал. Его глаза выражали понимание и покорность.
— Неужели ты понимаешь меня?
Ираида устроила лежанку Дику — положила старое покрывало на пол у двери в комнату. Спала она снова плохо.
Ворочалась, вставала, ходила по квартире. Дик поднимал голову и настороженно следил за ней. Когда Ираида укладывалась снова в кровать, Дик тоже опускал морду на передние лапы.
На следующий день забежал Саша после школы. Дик обрадовался, так махал хвостом, что он чуть не оторвался. Саша учился в третьем классе и не дружил с арифметикой. Ираида предложила позаниматься с ним. Схватывал он быстро, стоило только хорошо объяснить тему.
Шли неделя за неделей. Наступила зима. Дик привык к Ираиде. Ко времени, когда из школы должен был прийти Саша, он садился в прихожей перед дверью и ждал, издалека узнавая его шаги.
У Ираиды часто поднималось давление, болела голова. Со страхом пошла она в поликлинику, думая, что это предвестники скорого её ухода. Накануне почти не спала. Ворочалась, вздыхала, прислушивалась к себе и готовилась к самому худшему.
Дик тоже не спал. В свете ночника его глаза поблескивали угольками. С появлением в её жизни Саши и собаки, она отвлеклась, не вспоминала о болезни. И вот теперь… «Неужели конец`?!»
Снова сидела перед участковым терапевтом. Та выписала лекарства от давления, дала направление на анализы и компьютерную томографию. Через день Ираида снова пришла в поликлинику, с обречённым видом ожидала приговор. Врач полистала карту и удивлённо посмотрела на неё.
— Нет в карте выписки из стационара. Вам сделали операцию? Химию проходите?
— Нет. Мне ничего не делали, сказали, что поздно. Отмерили полгода жизни и отправили под ваше наблюдение. Извините, что не пришла сразу. – Ираида замолчала.
— Надо же, просто чудо. – Врач ещё задавала вопросы, долго изучала карту и назначила прийти через месяц.
Ираида не верила в чудеса. Точная математика и чудо – вещи несовместимые. Она решила, что в онкодиспансере ошиблись, сделали выводы на основании чужих анализов и снимков.
Домой она летела как на крыльях, словно ей не седьмой десяток, а в два раза меньше. Дик встретил её, радостно виляя хвостом.
— Уж не твоих ли лап это дело? Ну что, пойдём гулять? – И она распахнула дверь.
Дик побежал по лестнице вниз, и Ираида легко пошла следом. «Надо же, стоит сказать, что ты не болен, как откуда-то появились силы. По истине, во что веришь, то и происходит. Значит, поживу ещё!»
А после Нового Года ей позвонили из школы и попросили на время выйти на работу, пока не найдут нового учителя математики. Прежний, молодой, которого прислали в школу от управления образования, уволился, заменить его некем. Ираида не стала вспоминать обиды, согласилась.
Отец Саши напился и избил маму. Заревновал к соседу, который просто с ней поздоровался на лестнице и обменялся парой слов. Саше тоже досталось, он заступился за маму. Полиция забрала отца, но надолго ли`?
Мама с Сашей уехали жить в другой город, к бабушке. Дик остался у Ираиды. Они привыкли друг к другу.
Ираида Владленовна соскучилась по школе, дома её радостно встречал Дик, а Саша звонил ногда.
Она часто думала, что если бы не ошиблись в больнице, не стала бы она разбирать старые вещи, не пошла бы поздним вечером их выбрасывать. И уж тем более не стала бы смотреть, кто скулит за мусорными баками.
Но жизнь её изменилась. В ней появились Саша и Дик, и она была этому очень рада. Она жива – это главное, а об остальном переживать — себе дороже.
©Галина Захарова
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.