ПРЕДАТЕЛЬНИЦА.
В раннем детстве Наташа любила, когда мама отправляла её на всё лето к бабушке Клаве. У бабушки была коза, девочка любила играть с ней и её маленьким козлёночком, который так смешно прыгал и бегал за Наташей. Вместе с бабушкой девочка ходила в лес по ягоды, там на большой полянке было видимо-невидимо ароматной земляники. Часто с ними ходила бабушкина соседка баба Маня, добрая, весёлая старушка. Вечером на скамейке баба Клава и баба Маня пели песни, они их много знали. Голоса у старушек были звонкие, Наташа своим тонким голосочком подпевала им. Как было хорошо!
Потом Наташа пошла в школу, а на следующее лето началась война, стало не до гостей. Столько бед принесла эта война. Почти перед самой победой погиб Наташин папа, узнав о гибели мужа, слегла мама и долго болела. Когда закончилась война, люди долго приходили в себя, налаживали мирную жизнь. Наташа закончила школу, мама пошла на поправку. И вот однажды девушка уговорила маму съездить к бабушке в гости. Они всё это время переписывались с ней, знали, как бабушка живёт, но так хотелось увидеться с ней, обнять её, вспомнить беззаботное детство.
Баба Клава очень обрадовалась дочке и внучке, всё никак не могла налюбоваться на выросшую и так похорошевшую девушку, почти невесту. Когда они обедали, девушка в окно увидела в огороде соседку.
-Эта баба Маня? Что-то не похожа.
-Нет, Наташенька, баба Маня два года назад померла. Она ведь намного старше меня была.
-А это тогда кто?
-Это жиличка её, у бабы Мани в войну все погибли — и муж, и сыновья, а эта женщина ухаживала за ней до самой смерти, теперь за могилкой приглядывает.
-Она что, одинокая?
-Да нет, появилась она у нас с маленькой девочкой, после смерти бабы Мани им её старенький домишко достался, так и живут.
А как-то, когда была годовщина бабы Мани, я с утра напекла пирожков и пошла к соседке, её Фросей зовут. Фрося намыла огурцов, поставила к моим пирожкам, достала бутылочку вина.
-Давно хотела помянуть бабу Маню, да не с кем было. Давайте, Клава, выпьем за помин души хорошей женщины, она мне вместо матери стала.
Выпили. Потом ещё по чуть-чуть. Вот языки и развязались. Фрося поведала мне о своей горькой доле, хотите я и вам расскажу…
В молодости Фрося была ой, как хороша, про таких говорят «кровь с молоком» — высокая, стройная, с румянцем на щеках. Чёрные, как смоль, косы были красиво уложены на затылке. Недаром соседский парень Иван так заглядывался на неё, всё на свете он отдал бы за её благосклонный взгляд в его сторону. Но вскоре он стал замечать, что Фрося поглядывает на него не так, как на остальных ребят.
Осенью сыграли свадьбу и началась Фросина счастливая жизнь. Иван налюбоваться не мог на жену, на руках носил. Как любил он перед сном расплетать её косы, от которых пахло мятой. Очень красивой они были парой. Один за другим появились у них ребятишки, три сына: крепенькие, смышленые, лицом на отца похожие, очень гордился ими Иван. Родители с обеих сторон постепенно отошли в мир иной, дети подрастали, вот и затеяли дом новый ставить, соседи помогли, отстроились. Живи да радуйся. Но нет, тут как гром среди или ясного неба — ВОЙНА.
Почти все мужики из села ушли на фронт, остались одни бабы с ребятишками, и несколько стариков, которые тоже было собрались на войну, но их отправили домой.
А через какое-то время в их селе появились фашисты, приехали на машинах, мотоциклах, громко разговаривали, смеялись. Дом Ивана им очень понравился — большой, новый. Фросю с детьми выгнали в летнюю кухню, а в доме поселилось несколько немцев. Один из них — Ганс с первого дня положил на красивую женщину глаз, проходу ей не давал, то обнимет, то ущипнёт. Однажды средь бела дня зашёл к ним, выгнал детей на улицу. Фрося долго сопротивлялась, но Ганс на плохом русском объяснил, что от неё зависит жизнь её детей — и женщина сдалась. Как она потом всё объяснит мужу, она не знала, для начала надо было выжить и ей, и детям.
Когда немцев выбили из их села, у всех была большая радость. А через два месяца Фрося поняла, что беременна, захотелось избавиться от греховного плода. Женщина подалась было к бабке Захарихе, которая занималась такими делами, да только узнала, что она уже два месяца как преставилась. А потом вдруг Фросе так жалко стало ещё нерождённого ребёнка, он то в чём виноват. А вдруг девочка будет? Всю жизнь женщина мечтала о дочке, а Бог одних сыновей давал. Так и оставила. И ведь как угадала — родилась Анютка.
И хоть от Ивана больше года вестей не было, Фрося не знала, что и думать, осенью он возвратился домой. Пока он шёл до дома (дом был в конце села), добрые люди успели рассказать ему о жене.
Домой он вошёл мрачнее тучи, обнял и расцеловал сыновей, а на жену просто даже не взглянул, слово не сказал. Когда маленькая Анютка, на плохо слушавшихся ещё ногах, вслед за братьями подбежала к нему, солдат рукой отстранил её.
Фрося молча накрыла на стол: налила щей, порезала хлеб и кусок сала (берегла для такого случая), поставила бутылку самогона. Иван молча поел, выпил стакан самогона и наконец заговорил:
-Ну, жёнушка, рассказывай, как мужа ждала, как себя блюла. Или не блюла? Мне такого порассказали про тебя, если бы я это раньше узнал — ни за что бы домой не вернулся, мальчишек жалко только.
Фрося упала в ноги мужу, разрыдалась.
-Прости, Иван, не по своей воле с немцем связалась, деток твоих пожалела, убили бы и глазом не моргнули. Живя с ним, я дала им возможность выжить, видел бы ты их, кожа да кости, в голодные обмороки падали, а немец тот, хоть и фашист — не жадный был, продукты приносил: и хлеб, и крупу, и масло, и консервы. От всего этого стали поправляться мои мальчишки, зарумянились. Так и выжили.
-Что бы ты мне тут не говорила, не оправдывалась — предательница ты, фашистская подстилка. Я бил фашистов, а ты с ними спала, как тебя ещё назвать?
Никто в селе Фросю не осуждал, каждый ставил себя на её место и понимал, почему она на это пошла. Все, да не все, кто-то же нашептал Ивану про жену.
Поправив здоровье своих детей, Фрося задумалась, что не только её дети чуть не умерли с голода. Немец был не жадный, приносил много продуктов, женщина начала понемногу их прятать. Ночью, когда фашисты куда-то уезжали, Фрося собирала приготовленные узелки и стучалась в двери соседей — стариков, многодетных семей.
Иван каждый день приходил домой пьяный, иногда сразу падал на кровать, а иногда начинал привязываться к жене. Фрося молча уходила из дома.
Однажды он пришёл домой такой пьяный, его небритое, воспалённое водочным румянцем лицо было угрюмым. Сходу он ударил Фросю в лицо, из носа мгновенно потекла кровь.
-Убью, стерва, убью,- Иван сжал кулаки.
Фрося виновато ссутулилась, словно невыносимая тяжесть свалилась на её плечи, молча вытерла кровь.
Иван схватил её за длинные косы, которые когда-то так любит, потащил через весь двор и выкинул за калитку.
На шум прибежали соседи. Вдруг чей-то старческий голос произнёс:
-Ну, здравствуй, Аника — воин. Оказывается ты не только умеешь фашистов бить, но и с бабами воевать.
-Уйди, Тихон, не лезь в мою израненную душу. Вот ты за неё заступаешься, а она с фашистами…
-Опомнись, старшина! Разве не твоих детей она спасала?
-Вставай, Фросенька, негоже тебе в пыли валяться. Вставай, не тронет он тебя больше. Нам в пору молиться на неё. Нет в нашем селе, наверное, избы, куда бы ночью не заглянула Фрося, да и не по одному разу. Много детей и стариков спасла от голодной смерти, кому краюшку хлеба принесёт, кому крупы, кому картошки.
Да, был грех, сожительствовала она с немцем, но ведь не от хорошей жизни она это делала — детей твоих спасала, прости ты ей этот грех. Да, не легко это сделать, но надо. Много высот ты на войне брал, возьми и эту.
Дед снял фуражку и поклонился Фросе.
-И Анютку не трожь, она вообще ни в чём не виновата, она — дитя войны и это нужно помнить. Да, половина крови в ней немецкая, но вторая половина всё же русская. Опомнись, старшина! Это твоя жена и твои дети.
После речи деда Тихона присмирел солдат, не пил, не обижал жену и детей, тихо стало в доме. Но, несмотря на добрые перемены, Фрося всё же ушла из села.
Рано утром, когда Иван с мальчишками ещё спали, собрала Фрося небольшой узелок, разбудила Анютку и они тихонько вышли из дома. Перед уходом женщина положила на стол записку для мужа, написанную ещё с вечера:
«Прости меня Иван за грех мой, мальчишек оставляю тебе, они любят тебя, вырастишь их сам, а то и Дарья Лукашина тебе поможет, ты, я слышала, до неё похаживаешь, совет вам, да любовь. Сама бы я ещё выдержала твоё отношение ко мне, а Анютка тут причём, она будет подрастать и ещё больше раздражать тебя. Это мой грех и мне жить с ним. Любила я тебя когда-то, но война как будто танком по мне проехалась, я уже наполовину мертва, но надеюсь найти ещё силы, чтобы дочку вырастить. Спасибо тебе, что перестал меня бить, но сейчас ещё хуже стало, затаился ты в себе, холодным стало твоё сердце. Изведёт тебя в конце-концов мой грех, да и Анютку всю жизнь будешь ненавидеть, а ей надо ещё вырасти и детишек своих завести.
Нас не ищи, разбитую чашку уже не склеишь. Мы не пропадём, мир не без добрых людей. Прощай!»
Далеко от дома поселилась Фрося. Познакомилась на базаре с бабой Маней и поселилась у неё, помогала по дому, в огороде, затем в колхозе стала работать. Анютка в школу пошла. Вот что рассказала мне Фрося.
Когда я уходила, спросила Фросю:
-Неужели тебе не интересно, что стало с Иваном, сыновьями? Написала бы сыновьям, может чем-нибудь и помогли бы тебе.
-Мне всё интересно, но не буду я мужу о себе напоминать, душу его тревожить. Дети поди выросли, зачем им такая мать, чтобы люди им в лицо тыкали моим поступком. Это только мой грех, мне с ним и доживать.
Как-то баба Клава прислала внучке письмо, где рассказала о себе, как живёт, как здоровье, а в конце письма написала:
«Нашли всё же сыновья Фросю, приехали в гости все трое — высокие, красивые, хорошими людьми вырастил их Иван, видимо сумел он простить Фросю, иначе бы не отпустил сыновей к ней. Видела, как водила их Анютка по улицам, показывала наше село. Такими счастливыми Фросю и Анютку я раньше никогда не видела».
Инет.
Автор публикации
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.